Свобода на улицах Готэма

Первым, что он ощутил, выныривая из тьмы беспамятства, были руки. Чужие сильные руки, которые крепко держали его и куда-то несли сквозь темноту, еще застилающую глаза. Через мгновение он ощутил щекой шероховатую поверхность плечевой брони и уловил едва ощутимую струящуюся ткань плаща, касающуюся его волос. Бэтс… На какое-то мгновение промелькнула мысль – дернуться, вырваться из этих крепких теплых рук, слететь в неизвестность под ним, вернуть себе свободу и снова броситься на своего лучшего врага. Но только промелькнула, потому что сил на все это уже не осталось – он не мог бы пошевелить сейчас даже пальцем. Тем более, что следом за этой мыслью на него обрушился поток воспоминаний о том, что случилось перед тем, как он лишился чувств. И хотя поток этот был именно бессвязным, мучительно закручивающим его в себя вихрем, Джокер, уже привыкший к этому, успевал выхватывать из него отдельные фрагменты и выстраивать их в более-менее связную последовательность. Давно задуманный и разработанный план по взрыву одной из секретных лабораторий, которая производила какой-то новый наркотик, так сильно не понравившийся его банде. Что уж в него мешали не смогли узнать даже его ребята, настолько запутанным оказался его состав, но вреда от него для города была слишком много, в том числе и для не преступной части Готэма. Его люди долго искали эту лабораторию, наводили справки, запугивали информаторов, рылись в полицейских архивах. И вот две недели назад они вычислили точный адрес, и эти две недели готовили нападение – тайно закладывали взрывчатку, устанавливали детонаторы, чтобы взрыв прогремел одновременно во всем огромном здании и ничто, и никто не смогли бы уцелеть. И все шло прекрасно вплоть до самого момента взрыва. Нет, Джокер не сомневался в команде Джерома, с хирургической точностью собравшей и разместившей заряды по всем динамически важным точкам. Он не сомневался ни в людях Джека, убравших охрану настолько тихо, что никто не заметил проникновения в лабораторию, ни в ребятах Джерри, которые подорвали взрывчатку с тот момент, когда Джокер и его помощники, захватив с собой хранившиеся в сейфе записи, забирались в опустившийся на крыше вертолет. Они должны были совершенно спокойно успеть подняться над медленно падающим в самого себя зданием, засветиться в украшенном огненными всполохами небе и улететь на окраину Готэма, чтобы разобрать записи, найти источник распространения этой нечестной заразы и найти того, кто реально стоит за всем этим, чтобы поговорить с ним самим. Но взрыв прогремел сильнее, чем все они рассчитывали. Джокер понял это в тот момент, когда оттолкнулся от вздрогнувшей крыши здания, чтобы забраться в открытую дверь вертолета. Его швырнуло вверх, лишь каким-то чудом не в сторону вращающихся лопастей верхнего винта. Он еще успел увидеть огненное облако, вызванное взрывом и сетку трещин крыши, перед тем как его накрыло взрывной волной. Падая вниз, теряя сознание и понимая, что лететь придется внутрь рушащегося на глазах здания, и что он ничего не может с этим поделать, Джокер наблюдал за своими людьми – одновременно оглушено-отстраненно и с какой-то глубокой не свойственной ему самому глубинной болью. Мельком он успел еще подумать, что это была скорее не его боль, потому что он сейчас был оглушен и почти не соображал, что происходит, а боль того, кто был сейчас надежно спрятан от внешнего рушащегося мира глубоко внутри его сознания. Именно этот второй, стоявший где-то за гранью мелькающего в уголке его сознания зеркала, смотрел сейчас одновременно и его глазами. Они оба смотрели. На отчаянно пытающегося выровнять закрученный взрывной волной почти в вертикальный штопор вертолет Джорджа. На каким-то чудом удерживающегося в распахнутой вертолетной двери Джерома, который еще как-то успевал с помощью надежно пристегнутого страховочным ремнем ирландца подготовить трос, веря, что пилоту удастся выровнять вертолет, и они успеют подхватить летевшее вниз тело. Джерри тоже снесло с крыши взрывной волной и швырнуло бы вниз в провал между домами, если бы Джек не перещелкнул на итальянца свой трос, который со щелчком натянулся, удержав великана от падения с высоты и отшвырнув самого Джека почти к середине рушащейся крыши. Он не успел даже попытаться подняться на ноги, когда провалился в одну из стремительно расширяющихся огненных трещин рушащегося дома. В следующий момент Джокер сам ударился об крышу, которая провалилась под ним, и упал в уже заполненный огнем верхний этаж лаборатории. Удар выбил из его легких воздух, кожу обожгло жаром, в глазах потемнело, и он провалился в темноту, успев заметить перед этим с трудом выныривающий из штопора вертолет. После этого была только тьма. И вот теперь он снова очнулся. Очнулся на руках Бэтса, который явно вытащил его из этого огненного ада, в который превратилась лаборатория, потому что от его брони и плаща явственно пахнет пламенем и дымом. Джокер все-таки дернулся в крепко прижимающих его руках, судорожно вздохнул и зашелся кашлем, переходящим в долгий безумный, душащий его самого, смех. Бэтмен остановился, когда понял, что Джокер пришел в себя. Они уже довольно далеко ушли от продолжающего полыхать пожара. Где-то в небе над Готэмом стрекотал вертолет. На улицах выли сирены уже прибывших к месту происшествия пожарных и еще только спешащих туда скорых. Но они вдвоем были сейчас вдалеке от всего этого шума, доносившегося издалека – казалось откуда-то из другого мира. Бэтмен остановился рядом с одним из мостов, пересекавших Готэмскую реку – здесь он оставил свой бэтмобиль, и отсюда, если бы Джокер так и не пришел в себя, он увез бы его в свою пещеру или в Аркхэм в зависимости от показаний бортового компьютера о состоянии здоровья пассажира. Но Джокер очнулся раньше, избавив Бэтмена от этого выбора, и теперь сотрясался всем телом в его руках, даже не пытаясь успокоить лившийся из него на свободу смех. Прошло, наверное, минут десять, может чуть больше, прежде, чем в рвущемся из него в ночной воздух безумии наступила небольшая пауза. Обессилевший от удара, опьяненный еще не выветрившимся угарным газом пожара, опустошенный смехом, Джокер даже не попытался соскользнуть с все еще державших его рук, закованных в черную броню. Лишь поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Бэтменом: - Каково это – держать в руках смех, а, Бэтс? – его начало потряхивать от следующего приступа хохота, но он еще сдерживался, покусывая губы, на которых почти не осталось расплавившегося в пожаре грима. – Я давно хотел это спросить. - Также как держать тебя, Джокер, - низкий голос звучал спокойно, хотя его обладать все еще раздумывал, стоит ли отпускать свою ношу сейчас. Джокер сам помог решить ему этот вопрос, наконец, собрав силы, чтобы скатиться на траву, давясь смехом и ловя в перерывах глоток воздуха. Бэтмен сделал движение, словно хотел снова подхватить его, но Джокер отстранился, выставляя вперед ладонь: - Не смей!.. – пауза до следующей возможности вдохнуть. – Дай мне подышать свободой… прежде чем меня снова запрут… - он закашлялся, прерывая кашель смехом. Бэтмен стоял над ним, пока Джокер не начал успокаиваться, пока не закончились мучительные всхлипывания от смеха, кашля и недостатка воздуха, пока он не затих, сидя на влажной от утренней росы траве у его ног. Бэтмен, слушавший эти болезненные звуки, но не желавший еще больше смущать Джокера пристальным взглядом, все это время рассматривал кружившийся в вышине вертолет, но как только внизу наступила тишина, сразу опустил голову и встретился с внимательным взглядом зеленых глаз. - Сколько человек на борту показывают твои системы? – Джокер насмешливо улыбнулся и указал пальцем на кружащуюся в вышине точку. Голос его был спокойным, хотя и подрагивал слегка от оставшихся во рту смешинок, которые кололи язык, но не хотели вылетать в жестокий мир Готэма. - Четверо, - неохотно ответил Бэтмен, решив не уточнять возможное состояние каждого из этих четверых, а также то, что системы не могли определиться относительно наличия пятого пассажира, был он там или не был. Джокер негромко выругался и резко откатился в сторону. Бэтмен рванулся было за ним, но полетел в траву, уже понимая, что не может пошевелить ногами. Двух резких ударов лезвий на предплечье хватило, чтобы перерезать тончайшую стальную леску, опутавшую его ноги – и когда Джокер только успел ее накинуть и запутать? – и вот он уже стоит на ногах, только вот рядом уже никого нет, и только ветер, шепчущий в ветвях ближайших деревьях, донес отголосок смеха: - До следующей встречи, Бэтс.