Свобода на улицах Готэма

Ранней весной в Готэме бывает холодно, иногда очень холодно. Особенно когда поднимается сильный северный ветер, который гуляет по ночам по полупустым центральным улицам, задирает юбки стоявшим на улицах более бедных районов проституток и проносит обрывки мусора через пустынные территории доков. И особенно хорошо ощущается его холод на высоких крышах готэмских высоток, где ветер так и норовит сорвать тебя с крыши и швырнуть в глубокую пропасть, чтобы ты летел несколько долгих мгновений до асфальта, ударяясь о стены глубоко кирпичного колодца, и успел передумать за это время всю свою жизнь. Но даже, если ветер каким-то чудом не сбросит тебя с крыши, он выдует из тебя все тепло. Даже несмотря на теплую куртку, не говоря уже о тех, кто здесь ходит в чем-то менее подходящим к этой погоде. Он заберет тепло даже у самых горячих людей, заставляя их кутаться в плащи, потирать промерзшие до самых костей ладони в отчаянной бесполезной попытке хоть немного разогнать кровь, которая уже сама замерзла настолько, что кажется разносит по телу кристаллики льда, которые того и гляди достигнут сердца, и кто знает, что тогда будет. Но есть двое, которым нет дела ни до ветра, ни до его холода. Они замерли рядом на одной из крыш, смотря на подергивающийся на стремительно несущихся в небе облаках световой бэтсигнал и понимая, что сегодня он включен не из-за них - сегодня кто-то другой из многочисленных врагов Бэтмена достал полицейских настолько, что они решили обратиться к единственному герою этого города. Джокер усмехается, прощая сегодня Бэтмену погоню за кем-то еще по городским улицам, и крепче прижимается к стоящему за ним гиганту, почти закрывающему его от сильных порывов, которые все равно треплют его волосы и полы пиджака. Ледяные руки, не прикрытые сейчас перчатками, ложатся на широкий кирпичный парапет крыши рядом с ладонью секьюрити, почти касаясь ее, позволяя ощутить исходящее от нее тепло. Джерри почти сразу накрывает холодные пальцы босса своими. Огромному горячему по своей сути итальянцу - одному из немногих в этом городе - не страшен этот ледяной ветер. Он лишь улыбается обдувающим его порывам, приятно шевелящим волосы на голове и иногда пробирающимся под тонкую куртку. Но Джерри чувствует, что его принц замерз, хотя сам и не осознает этого, поэтому великан старается закрыть его от этих бешеных порывов и хотя бы немного согреть сейчас его руки, пока Джокер погрузился в свои мысли, рассматривая раскинувшийся у их ног город. Предлагать боссу уйти с крыши или одеться потеплее бессмысленно - в прошлый раз он выпустил несколько пуль, веером разлетевшихся по комнате и только каким-то чудом никого не задевших, и потом долго объяснял, как ему необходимо чувствовать жизнь этого города, чувствовать каждой своей частичкой, особенно тогда, когда он поднимается сюда, и если другие не могут этого понять, то с ними не о чем разговаривать, и лучше уж сразу пристрелить. Именно поэтому Джерри сейчас настойчиво, но незаметно, закрывает Джокера от ледяного ветра хотя бы со спины, греет его через тонкую ткань пиджака своим теплом, которое не могли выдуть даже ураганные порывы, гуляющие на этой высоте, и осторожно массирует тонкие холодные пальцы. Так они стоят довольно долго - может полчаса, а может и час - пока проектор не гаснет, оставляя тучи бежать по ночному небу в темноте. Хотя Джокер и был погружен в своим мысли, но он отмечает отключение бэт-сигнала, мигает, выныривая из глубин собственного сознания, какие-то мгновения осматривает крыши, будто ожидая, что огонек засветится вновь, позволяя ему снова вернуться туда, откуда он только что вернулся. Но непостоянное сознание уже переключилось, воспоминания уже отлетели куда-то далеко вслед за ветром, а окружающая реальность снова стала явью, а не далеким призрачным фоном, который не понятно есть или нет. Уголки губ Джокера сами по себе скользят вверх, растягивая губы в привычную улыбку, хотя смех и умчался еще раньше воспоминаний, но тем лучше, потому что сейчас, именно в это мгновение ему прекрасно. Джокер резко откидывается назад, ударяя затылком о грудь телохранителя, запрокидывает голову, спутывая зеленые волосы и смотрит снизу вверх в спокойные внимательные глаза, ждущие его решения. Улыбка становится шире, ладони сжимаются в кулаки, все еще не выскальзывая из-под теплых пальцев. - Джерри, - немного капризный голос и выжидательная пауза, но секьюрити молчит, потому что знает своего босса достаточно хорошо, знает что тот либо скажет, что хочет, либо сейчас снова уйдет в свои мысли и этому лучше не мешать. Джокер решает продолжить, он сегодня уже и так слишком долго был наедине с самим собой. - Сегодня такая безмышевая ночь. Ему там так весело было. Без меня. Я тоже хочу веселья. Без него. - Да, босс, - Джерри ждет, когда Джокер скажет, что именно ему пришло в голову, хотя и сам уже начинает догадываться, но пока он знает, что торопиться пока не стоит и продолжает незаметно согревать прижимающееся к нему худое тело и рассматривать отражающиеся в зеленых глазах звезды. - Я хочу выпить, - Джокер, наконец, резко отстраняется от своего охранника, ладони выскальзывают из-под теплых рук, и уже через мгновение преступный принц усаживается на парапет, спиной к Готэму, лицом к своему дракону, такому же горячему, как настоящие крылатые ящеры из его сказок. - И не смей мне говорить, что с прошлого раза здесь не осталось ни одной бутылки. И что некому было заменить тот бокал. - Как скажете, босс, - Джерри незаметно улыбается, направляясь к схрону в углу крыши и вспоминая, как его принц в прошлый раз решил посмотреть как летают стеклянные предметы с крыши высотки, для чего ему потребовался также прицел снайперской винтовки. Нет, до прошлого раза, в который они поднялись на крышу вшестером, алкоголя здесь не водилось. Но прошлый раз был особенный. Они отмечали, что все выжили после взрыва, что смогли снова быть вместе, что никто не пострадал слишком сильно. Они были пьяны уже только радостью снова видеть живого босса, сильными порывами царившего здесь ветра, раскинувшимся у их ног городом, принадлежавшим им. Им было плевать на бинты, сквозь которые проступала кровь, на новые шрамы и ожоги. Они старались не замечать того, что смех Джокера иногда переходил в кашель, ведь они как раз и поднялись сюда затем, чтобы проветриться от дыма, угарного газа, оставшегося где-то глубоко внутри затаенного страха друг за друга, который ненавязчиво, но цепко проник в них на той крыше. Поэтому в ту ночь они взяли все, что могли - смех, шутки (у каждого на свой лад), льющийся из многочисленных бутылок алкоголь, взгляды, руки и, казалось, вечный в уже начинавшей гудеть голове перезвон голосов. Джерри не стал вспоминать о том, что было дальше - он уже вернулся с бутылкой и двумя бокалами к своему боссу, все ещё сидевшему на парапете, откинувшись на руки и склонив голову к плечу. Широкая улыбка не сходила с губ Джокера, пока он, все ещё занятый своими, мыслями наблюдал, как Джерри разливает вино по бокалам. - За принца и его дракона! - уже вернувшийся откуда-то издалека взгляд Джокера тоже наполнился смешинками. Он не позволил смеху прервать себя, сдавленно хихикая в бокал. Джокер всегда пил вино, словно это была вода - большими глотками, лишь слегка щуря глаза на горьковатое или сладковатое послевкусие, появлявшееся где-то на основании языка. Осушив бокал, он не глядя отставил его на парапет, слегка звякнув стеклом о кирпич. И Джерри, который только слегка отпил из своего - как-никак именно ему сегодня отвечать за то, чтобы босс спокойно спустился с крыши, снова наполнил еще теплое от отогревшихся пальцев стекло. Когда бутылка почти опустела, скулы Джокера подернулись едва различимым за гримом румянцем. Ледяной ветер, который не стихал ни на минуту, развевал зеленые волосы, выдувал внешнее тепло, но пока не проникал в согретое алкоголем тело. Джерри давно допил свой бокал и поставил его рядом с бутылкой, с тенью улыбки наблюдая за боссом, который опять сосредоточился на Готэме, подтянув к себе одну ногу и покачивая второй в воздухе. Допив последний глоток, Джокер не глядя отставил бокал, и тот, вполне ожидаемо, не удержал равновесие на краю парапета и полетел вниз, прощально звякнув о кирпич, прежде чем упасть. Джокер проводил его несколько удивленным взглядом, словно только сейчас вернулся из каких-то далеких мыслей, а потом перевел веселый, чуть расфокусированный, взгляд на своего телохранителя. Подтянув вторую ногу, преступный Принц поднялся на парапете, слегка покачнувшись, раскинул руки в стороны и звонко рассмеялся. - Сегодня я хочу снова летать с тобой, мой дракон, - Джокер спрыгнул в раскрывшиеся ему навстречу объятия Джерри.