Бездна

— И что произошло потом? — весело спросила она, разливая чай по изящным фарфоровым чашкам. — Они влетели в чан с бычьей кровью, — беззаботно ответила черновласая девушка, разрезая сладкий пирог из красного апельсина. Марибет расхохоталась, держа в руках чайник, а Реин не удержалась и захихикала, вторя ей. Они сидели в саду королевского дворца, окруженные розовыми кустами, и завтракали двоем, болтая о разных пустяках без остановки. Заснуть им удалось лишь ближе в рассвету, да и то проспали они только пару-тройку часов: принцесса Терна должна была помочь с предстоящей примеркой, а королева Эфиг — вернуться в Асгард, чтобы не навлечь на всех и вся гнев царя. Однако их заботы были где-то далеко-далеко, потому что девушки, словно найдя общий язык, забыли обо всем на свете, наслаждаясь компанией друга друга. — Значит, ты — маг тени, — хозяйка междумирья начала есть пирог прямо руками, проигнорировав десертную вилку. — А твои сестры что умеют? — Они не колдуют, — Реин покачала головой. — Им удается обычная бытовая магия, но определенного дара нет. — А как так получилось? — Марибет вскинула обе брови, удивляясь словам кузины. — Мой дед не был магом, — пояснила девушка. — Поэтому в нашей семье магия слаба. Удивительно, что у меня есть силы. — Последняя кровь междумирья… — пробормотала маг льда. — Теперь я поняла, что ты имела в виду ночью. Реин только развела руками. — Тебе нравится Терн? — принцесса резко сменила тему разговора. — Может, погостишь пару дней? — Увы, мне нужно вернуться в Асгард, — Марибет отрицательно покачала головой, тихо вздохнув. — Какой он, твой трикстер? — вдруг спросила девушка, делая глоток горячего чая. — Он, видимо, очень сильно тебя любит, раз не отпускает от себя далеко. — Локи боится, что я попаду в беду, — пухлые губы мага льда тронула горькая улыбка. — Ну, или что я сбегу обратно в междумирье. — Хм, на его месте я бы тоже боялась, — тонкие пальчики Реин заскользили по краю чашки. — Если бы была возможность, я бы тоже сбежала. — И куда? — поинтересовалась королева Эфиг, приступив ко второму куску пирога. — Боже, как же я умираю с голоду! На это младшая из дочерей Лизара вновь улыбнулась, не размыкая губ, чуть подкрашенных в темно-красный, и окинула взглядом заставленный едой стол. — Да куда угодно, — ее глаза бегали от одного блюда к другому, словно что-то ища. — Я бы хотела покинуть Терн, хотя бы на время, — девушка потянулась к корзинке с выпечкой. — Понимаю, — только и кивнула маг льда, прекрасно зная, о чем говорила принцесса. — Ох, а где масло? — спохватилась неожиданно Реин, застыв со свежеиспеченной булочкой в руках. — Марибет, я ведь попросила Тео принести его, правда же? И действительно Тео — шустрый молодой человек, которого давно оставили детские годы, уступив дерзкой юности, — побежал исполнять приказ своей госпожи, как вдруг наткнулся на королеву-мать. Рыжеволосый юноша чуть не выронил из рук масленку, завидев мрачное лицо Армель, которая все утро искала своих, пожалуй, самых любимых внучек. — А, Тео, — скрипуче промолвила женщина, опираясь на свою трость. — Милок, ты не видел сегодня Реин и Марибет? — ее голос был спокоен, но молодой человек знал, что под всем этим спокойствием бурлила злоба мага черного пламени, которая в любой момент могла вылиться наружу. — Ваше Превосходительство, — юноша нервно сглотнул, ощутив сухой комок, образовавшийся в горле. — Королева и принцесса находятся в саду, они возжелали там провести утреннюю трапезу. — И кто с ними еще? — поинтересовалась Армель и невольно стукнула тростью о мраморный пол. — Они одни, Ваше Превосходительство, — ответил Тео, сжимая короткими пальцами белую масленку. — Король, королева, принцы и принцессы еще не проснулись, а Их Величества… Однако женщина перестала слушать нервного юношу. Сжав в руках трость, она провела ею по полу — около ее ног появилось кольцо из черного пламени, которое мгновенно превратилось в вихрь. Маг темного огня исчезла в этом портале и буквально через мгновение очутилась в утреннем саду, залитом теплым мягким солнечным светом. Однако вся прелесть раннего утра не могла усладить Армель: ее избитое годами сердце давно было отдано другому месту, далекому, почти забытому, похожему на долгую зимнюю ночь на контрасте с летним беспечным деньком, каким был Терн. Неторопливо ступая по мягкой траве, старая женщина направилась в сторону пышных розовых кустов, которые поражали своей громадностью. Для обычных цветов они были необычайно высоки — практически с рост взрослого мужчины — и богато усеяны мелкими, но яркими красными бутонами. Не дойдя до них буквально несколько метров, королева почувствовала, как ей в нос ударил тонкий цветочный аромат, и услышала чей-то веселый голос. — А, может, стоит им кинуть в постель змей? — кто-то задорно спросил, и из-за кустов послышался звон фарфора. Маг черного пламени уверенно направилась вперед, к розам, догадавшись, кто именно предложил столь безумную идею. — О, змеи не переживут такой стресс! — прозвучал такой же бодрый ответ, и снова пожилая женщина услышала смех. Старая королева приблизилась к кустам и осторожно заглянула в небольшой просвет между ними. Там, на маленькой площадке, находились небольшой круглый стол на устойчивых металлических ножках, пара мягких широких кресел, обитых пурпурным бархатом, королева Эфиг и младшая принцесса Терна. И Армель застыла на одном месте, как будто завороженная двумя девушками, задорно смеющимися над очередной шуткой. Старая королева не могла поверить своим глазам, что ее младшая внучка — ее Реин, ее задумчивая, молчаливая и печальная Реин — сияла ярчайшей звездой, широко улыбаясь магу льда. А Марибет в своем бескрайнем веселье напоминала покойного отца, который, несмотря на холодность, мог заразить собственным счастьем абсолютно всех — даже беспросветного пессимиста. — Бабушка! — воскликнула принцесса Терна, вдруг заметив женщину. — Что же ты там скромно стоишь? — Бабушка, нехорошо подглядывать, — с наигранным укором в голосе промолвила королева Эфиг, обратив свой ледяной взор на гостью. — О, дети мои, я не хотела вам мешать, — отмахнулась Армель, убирая с лица прочь недавнюю задумчивость. — Я лишь проходила мимо и услышала чей-то смех… — Бабушка, позавтракаете с нами? — Марибет встала со своего кресла, уступая его королеве-матери. — Столько всего нанесли, что вряд ли мы вдвоем сможем все съесть, — маг льда опустилась рядом с Реин, которая заблаговременно подвинулась с широкого сиденья чуть в сторону. — Мое зимнее дитя, увы, я обещала завтрак сыну и невестке, — покачала головой старая королева, и в ее взгляде промелькнуло что-то похожее на разочарование. Девушки это сразу заметили, но тактично промолчали, решив лишний раз не беспокоить бабушку. — Мне вчера сказали, что сегодня будет примерка, — молодая асгардская царица намеренно переменила направление их обсуждения. — Могу ли я посетить ее хотя бы ненадолго? — Разумеется! — тотчас же оживилась Реин, взяв Марибет за ледяную руку. — Ты поможешь мне собрать ребят, потому что примерка с ними каждый раз сплошное… — последнее слово так и не сорвалось с губ принцессы, чьи ясные голубые глаза вдруг широко распахнулись. — О, звезды! Я совсем забыла разбудить их! — девушка обеспокоено посмотрела на старую королеву Терна, которая лишь тепло ей улыбнулась, и вскочила на ноги. — Простите, я должна идти! И маг тени, оставив поспешный сестринский поцелуй на щеке мага льда, убежала в сторону дворца, оставив последних детей междумирья наедине. — Давно не видела ее такой… — Армель замолчала на миг, провожая взглядом внучку. — Живой. Реин расцвела с тобой. — Бабушка, это глупости, — Марибет легко ей улыбнулась. — Не думаю, что мое появление как-то на нее повлияло. — О, мое зимнее дитя, еще как повлияло! — старая королева взмахнула руками. — Бедная девочка совсем одна в этой большой семье, старшие сестры никогда не могли принять ее, — в голубых глазах женщины проскочила тень печали. — Реин унаследовала от меня внешность и дар, в отличие от своего отца, который пошел целиком и полностью в моего покойного мужа. Я прекрасно понимаю ее, ведь сама была одна на протяжении всей жизни. Маг льда, откинувшись на мягкую спинку кресла, нахмурила темные брови, из-за чего на лбу, потемневшем от асгардского солнца, легла характерная морщина. — Я не совсем понимаю… — начала Марибет, пристально глядя на старую королеву Терна. — Бабушка, поясни, о чем ты толкуешь. — Эх, дитя, ты была слишком мала, чтобы помнить эту историю, — женщина покачала головой. — Мой брат Дей почти с десяток лет правил междумирьем, когда на мои девятнадцатые именины прибыл принц Терна, — промолвила она, устремив голубые глаза к такому же голубому небу. — Я была молода, горела ярчайшим огнем, как и мой Дей, страшно хотела покинуть Эфиг, чтобы увидеть другие миры, и, получив предложение руки и сердца, сразу на него согласилась, — на сухих губах старой королевы появилась горькая улыбка, выражавшая в полной мере старую печаль женщины. — Какой же я была наивной дурой… Едва ли замужество принесло мне счастья: мой супруг оказался на деле жестким и черствым мужчиной, да причем капризным, как малое дитя! — Армель небрежно взмахнула левой рукой, показывая свое презрение к предыдущему королю Терна. — Влечение — а это было влечение, никак не любовь! — быстро прошло, и, хвала Мирозданию, в моих жилах течет кровь междумирья, что подарила мне стойкость и упорство на все эти долгие годы. — Ты жалеешь о том, что согласилась выйти замуж? — вдруг спросила королева Эфиг, выждав момент. — Да, дитя, — совершенно честно ответила ее бабушка. — Лучше бы я никогда не покидала Эфиг и умерла вместе со своим народом, чем провела целую жизнь в этом проклятом мире! У меня ничего не осталось, кроме жгучей ненависти к Терну и бескрайней любви к сыну, внучкам и правнукам. — Но Реин ты точно любишь больше всех, — заметила Марибет, лукаво улыбнувшись. — Ты видишь в ней себя. — Да, — с легкостью призналась маг черного пламени. — Она — моя плоть и кровь, истинная дочь междумирья, рожденная вдалеке от настоящего дома. В ней есть все, что есть во мне, и только она сможет продолжить мой род, как ты продолжишь род моего брата. Марибет взяла в руки изящную белую чашку и пригубила горячий чай, оставив без ответа высказывание пожилой женщины. Внезапно розы качнулись под резким порывом сухого ветра, и маг льда не сумела сдержать легкой улыбки. Старая королева вскинула белесые брови вверх, не понимая, чему обрадовалась ее внучка, а девушка взяла чистую чашку и принялась в нее наливать пряный напиток. — И какими вестями из Асгарда ты меня порадуешь? — неожиданно для Армель промолвила Марибет и, подмигнув бабушке, посмотрела вбок. — Как поживает царь? — О, царь находится в прекрасном расположении духа, — Эдан, поправляя черный камзол, тихо приблизился к столу с милой улыбкой на губах, и его золотые глаза странно сверкнули. В этот же миг, но совершенно в другом месте, метательный кинжал влетел в дверь, глухо и коротко ударившись о дерево. — Я ее убью! — прорычал Бог Коварства, сжимая в тонких пальцах холодное лезвие. — Клянусь Мирозданием, я ее убью! Мужчина, что сидел в кресле, закатил глаза и подпер рукой голову. — Скорее звезды посыплются с неба, как снег, чем сделаешь это, — снисходительно заметило отражение, улыбнувшись одними уголками бледных губ. — Нет, я ее убью! — проревел трикстер и снова швырнул нож в дверь своих покоев. — Она несносна! Как она только посмела сбежать в Терн? — Едва ли это было бегство, друг мой, — иной Локи пожал плечами. — Девушка хотела встретить остатки своей семьи, и ты бы не смог помешать ей в этом. — Надо было оставить ее под замком на веки вечные, — яростно выдохнул Лофт. — И в таком случае я бы сейчас не страдал из-за беспокойства за нее! Отражение громко расхохоталось, из-за чего царь Асгарда гневно на него посмотрел, сверкнув зелеными глазами. — Если бы ты хотел покоя, то женился бы на любой кроткой асгардской деве, — мужчина проигнорировал колючий взгляд трикстера и налил себе в бокал рубинового вина. — Но ты предпочел вольную королеву мертвого мира, — продолжил говорить он, не сводя ледяных глаз с напитка. — Так и не жалуйся теперь. — Было бы проще, если бы она ко мне прислушивалась, — парировал Локи, меря шагами покои. — Все, что я делаю, — это для ее безопасности! Почему она не понимает такую простую истину? — Друг мой, нельзя заточить вьюгу в клетку, она всегда вырвется на свободу, — другой Бог Коварства ухмыльнулся, пригубил вино и сразу покривился. — Боги, что за кислятина! — Вьюгу? — царь Асгарда проигнорировал последнее высказывание своего отражения, остановившись у распахнутого настежь окна. — Разве обычно не говорят про птицу? — Едва ли Марибет можно назвать пташкой, — дитя зазеркалья отставило бокал на небольшой столик, где находился графин. — Тем не менее, мысль ты уловил. Лофт задумался, глядя на безмятежно чистое небо, и на его губы легла легкая улыбка, столь странная в сложившейся ситуации. — Да, ты прав, мой друг, — тихо сказал он и невольно коснулся тонкой серебряной цепочки, что была спрятана под воротом его рубахи. — Я полюбил ее за силу духа и за необычное свободолюбие… В асиньях нет ни капли той мощи, которой обладает она. Местные девы не знают, как выживать, когда вся Вселенная отвернулась от тебя, — трикстер прикрыл глаза, словно устав смотреть на асгардский небосвод. — А Марибет пережила падение собственного королевства, жизнь в Мидгарде и войну, что захватила Девять миров. — И не только это, — таков был ответ на короткую речь Лофта. — Однако разумно не давать ей жить после всех тех лет, когда она доказывала, что может себя успешно защитить? — От кинжала той… — Локи покривился. — …дряни Марибет не смогла уйти. Наверное, если бы не змей… — О, давай не будем об этом! — неожиданно воскликнул другой мужчина, стукнув раскрытой ладонью по подлокотнику. — Подобные разговоры вызывают у меня лишь одно отвращение. Царь Асгарда слабо улыбнулся, подумав про себя, что его иная сущность при всей своей жестокости и невозмутимости не обладала стальными нервами, когда речь заходила о маге льда. — Мне ведомо, чего ты боишься… — вдруг прошептал мужчина из зазеркалья, выдернув трикстера из собственных мыслей. — Наступит день, и он придет за ее сердцем и твоей головой. — Да, — глухо промолвил в ответ Локи, чье прекрасное лицо помрачнело буквально за пару считанных мгновений. — И я буду к этому готов. Отражение, закрыв глаза, откинул голову назад, тем самым положив ее на край спинки кресла. — Что ты ему предложишь? — мужской голос был тих, но в нем прекрасно слышались нотки беспокойства. — То, что он желает больше, чем наша погибель, — Бог Обмана провел шустро языком по пересохшим губам. — Куб. — Хватит ли этого? — сразу же спросил другой трикстер в такой же спокойной манере. — Вполне, — Лофт кивнул. — Если нет, то отдам ему Асгард и остальные царства Девяти миров впридачу. — Брат не оценит столь щедрый жест… — отражение криво улыбнулось, внезапно распахнув свои очи. Со стороны молодого царя раздался сдавленный, почти что истеричный смешок. — Не оценит, но спустя время поймет, что иного выхода у меня не было, — Локи как-то странно пожал плечами. — Брат всегда готов отдать собственную жизнь за других, но я из другой породы, — он повернулся лицом в сторону своей другой сущности. — Я готов отдать жизнь всех существ — в том числе и свою — за то, чтобы ее мерзлое сердце продолжало биться. Тор, возможно, всегда любил меня, но он меня отвергал, — в словах мужчина вдруг засквозила давняя обида. — А Марибет готова меня любить, даже когда я — худший из всех существующих во Вселенной чудовищ. — Она тоже чудовище, она такая же, как и ты, — отражение поднялось с кресла и посмотрело на Бога Коварства. — Но нельзя ее отдать ему. Никто не достоин столь гнусной смерти, и она в особенности. — Клянусь собственной жизнью, — Локи был серьезен. — Он не получит ее. — Я знаю, — как-то грустно улыбнулся мужчина. — Все же рядом с ней ты. Однако, друг, умоляю, не будь к ней строг, — в воздухе вокруг него стали неожиданно появляться зеленые искры. — Помни, что ты женился на королеве, а не на легкомысленной деве. И после этих слов отражение исчезло. Бог Обмана смотрел еще некоторое время на то место, где стояла его другая сущность, а затем повернулся к окну, — О, друг, ты не прав, — негромко проговорил в пустоту трикстер. — Я женился не на королеве, а на обычной девушке с необычными способностями, что по воле случая забежала в мою лавку… Я женился на той, кто не побоялся страшного монстра, которого так страшатся асы, и кто был обещан мне еще тысячу лет назад, — в покои залетел порыв теплого ветра, и черные волосы мужчины слегла зашевелились. — Она мне обещана самой судьбой, и она дороже мне, чем Асгард, асгардский трон и все асы… — Локи почему-то нахмурился, внезапно подумав о чем-то. — И раз Марибет отправилась к своей семье, то я обязан с ней разделить момент ее счастья. Трикстер хлопнул в ладоши, и его домашний наряд сменился на парадные доспехи, достойные самого царя. Локи быстрым шагом пересек комнату, вышел из нее в коридор и направился прочь из собственного дворца, перебирая на ходу в голове все те слова, которые он скажет магу льда при встрече в Терне. Дороже всех сокровищ Вселенной.