Бездна

Проклятье Огненного королевства заключается в том, что теперь во всем мире царствует водная стихия. Появились шумные реки, безмолвные озера, бурные моря и бескрайние океаны, а раньше Игнис правили вулканы, лавовые потоки и горячие гейзеры, которые являлись единственными источниками воды в царстве. Во время войны Огненное королевство подверглось нападению первым. Народ, когда-то населявший этот мир, отличался отвагой, упорством и, конечно, чрезмерной вспыльчивостью. Победить людей огня оказалось намного труднее, чем думали захватчики: четверть войска Бога Смерти полегло именно здесь, в пламени Игнис. Забрать сердце самого измерения также не получилось, оно превратилось в прах, как только к нему прикоснулись иноземцы. Детей королевской семьи решили забрать с собой, но близнецы, мальчик и девочка, были храбры и предпочли яд дальнейшему позорному существованию в качестве рабов. Игнис превратился в пустынную обитель воды и смерти. Он, впрочем, как и остальные пострадавшие миры, похож на сломанную игрушку, которую невозможно починить, — Огненное королевство стало бессмысленным, еле уловимым напоминанием былых лет величия и могущества. Я, Ленея, королева уже погибшего мира Игнис, единственная выжившая душа после падения моего дома, пишу эти строки, чувствуя легкие шаги Смерти. Мои дети, дорогие дети, Гест и Герд, погибли на моих глазах, а я случайно выпила пузырек сильного сонного зелья, который заставил меня заснуть такими крепким сном, что они подумали, что я уже мертва. Увы, жить мне больше незачем, и моя сила пропала с гибелью моих детей, моего мужа, моего народа и моего дома. Вода окружает меня почти месяц, и я так больше не могу. С каждым треклятым днем время замедляется… Я не могу спать, дышать, жить. Нет, я даже не живу, я существую. Закрывая глаза, я вижу мертвые лица своей семьи. Я должна воссоединиться с ними, они наверняка меня ждут… Если кто-то читает это, то пусть запомнит одну простую истину: бойся титана с лиловой кожей. Ох, его лик преследует меня уже какую ночь в царстве грез… А глаза… эти глаза, жестокие, голубые, словно две темные льдины, глаза… Я ненавижу его! Я презираю его! Пусть подвергнется неистовым мукам в Хельхейме тот, кто разрушил мою жизнь! Я сидел на огромном валуне и читал дневник королевы Огня, найденный в одной из разрушенных комнат дворца. Закрыв тетрадь с оранжевой, покрытой сажей, потрепанной обложкой, я задумчиво посмотрел на зеркальную гладь озера, около которого находился. Почему кто-то хотел уничтожить другие миры? Это же безрассудно и отчасти бессмысленно! Однако, по правде говоря, с моей стороны подобные мысли чрезвычайно лицемерны: я сам не так давно пытался разрушить Ётунхейм с помощью силы Радужного моста ради простой мести всему роду ледяных великанов. Что ж, довольно занятно наблюдать за тем, как меняется наше мнение с течением времени, не так ли? По скромным подсчетам в Игнис я провел около двух недель. Увы, мир, выбранный мной в качестве первого места для своего долгого путешествия, был безлюден и пустынен, однако подобное не особо удивляло меня. Звенящую тишину изредка разрезал приятный слуху плеск прохладной воды, а одиночество, окружавшее меня, благотворно влияло на мой разум: я наконец-то сумел начать спокойно размышлять о произошедших со мной событиях и разбираться в самом себе. Королевский дворец в Игнис лежал в руинах, как и в Земле Безмятежности, однако в нем, в отличие от обители Селин, было невозможно спать. Во всех комнатах стоял невыносимый, резко бьющий в нос, тошнотворный запах гари, и поэтому я предпочел отдыхать под большим деревом на улице, удобно устроившись в высокой ароматной траве. Перед сном я любовался темным ночным небом и с какой-то нелепой грустью в сердце вспоминал Асгард: в свое время мы сбегали с Тором в дворцовый сад, устраивались там на ночлег и до первых рассветных лучей болтали обо всяких пустяках. Именно тогда я изучил все созвездия наизусть, — даже сейчас я в силах показать, где какое находится, и не ошибиться — однако в Игнис небосвод был усеян другими звездами, чьи названия оказались мне незнакомы. Сполна насладившись прелестями безмолвной ночи, я использовал сонное заклятье, чтобы мирно спать до утра без происшествий. Магия работала безукоризненно все время, в течение которого я ее использовал, и мне показалось, что я наконец-то нашел способ обойти козни странного зеркала. Осознание того, что прежние оковы, сжимающие меня в крепкие тиски, спали, подарили мне долгожданное счастье, но, увы, и это длилось недолго. В один из дней, утомившись исследованием безмолвного мира, я вернулся в свое излюбленное место под деревом и обессиленно упал на траву, что была уже порядком смята за все прежние ночевки. Я устроился поудобнее, посмотрел на небо, которое постепенно уходило во владения ночи, и, закрыв глаза, произнес заветные слова — действие магии не заставило себя ждать, и меня мгновенно захватил крепкий сон. Сначала все было спокойно, и абсолютно ничего не предвещало скорой беды: я находился в асгардском саду и наблюдал за тем, как какой-то ребенок гулял со своей матерью. Присмотревшись более внимательно, я, к своему огорчению, заметил, что мальчиком был я в детстве, а матерью — Фригг. Предательский комок, сотканный из боли и отчаяния, медленно подступил к горлу, и я еле сдержал слезы, хлынувшие к моим зеленым очам. О, Мироздание! Только тебе ведомо, как же я любил эти прогулки с Фригг! Ее общество, красивые рассказы и тайные уроки колдовства приносили мне истинное наслаждение, и это прекрасное чувство тупой болью отзывалось в области моего ётунского сердца. Грудь неприятно распирало от былых эмоций, и я, решив больше не мириться с муками минувшего, поспешил развернуться и уйти подальше. Картинка же быстро поменялась, и вот передо мной возникли асы, тронный зал, невозмутимый Один, моя мать, сияющая от гордости, Тор, дающий клятвы верности Асгарду и остальным мирам, Сиф, Троица воинов и я, блекло стоящий в тени величия брата. Всеотец хотел уже короновать своего драгоценного первенца, но, к его огромному сожалению, моя задумка с ётунами помешала ему. Я невольно усмехнулся: все же мне удалось сорвать торжество могучего Тора и очернить момент его триумфа. Пространство вокруг внезапно закрутилось, и спустя мгновение я наблюдал за своим же разговором с Одином в Хранилище Асгарда. Пожилой ас, не выдержав натиска моих речей, полных слепой ярости и боли, осел на пол и, рвано задышав, впал в глубокий сон. Моя паника не заставила себя ждать: не зная, как поступить, я дрожащим голосом позвал стражу, и снова все изменилось. Визит в Ётунхейм, встреча с плененным громовержцем в Мидгарде, убийство Лафея пронеслись расплывчатым пятном мимо меня так стремительно, что я не сразу осознал, как оказался на разрушенном Радужном мосту. Медленно подходя к Одину, державшему Тора за ногу, я услышал свой голос, надрывающийся на каждом слове и тонущем в собственных слезах. — Ради тебя! Ради нас всех! — я отчаянно кричал, удерживаясь одной рукой за Гунгнир. Мне стало дурно: возникло ощущение, что невидимая сила сжала мои внутренности стальными тисками и приготовилась их разорвать на куски. Я нервно вздохнул и, встав рядом с Одином Всеотцом, равнодушно смотрящего на меня другого, глянул вниз. Разноцветные куски, отламываясь от остатков Радужного моста, стремительно неслись в бездну, которая заманчиво пестрила красками звезд и галактик, и пропадали в неизвестности. И отчего же я тогда не заметил, насколько ярко сиял космос подо мной? Насколько он прекрасен в своем обличье? Как завораживают огни, таящиеся в его глубине? С моих губ сорвался тяжелый вздох, и я нехотя перевел взгляд на себя. Что ж, я был таким же, как и сейчас: то же бледное, измученное, осунувшееся лицо, те же зеленые, лихорадочно горящие, глаза, умоляюще смотрящие на Одина, и те же черные, немного спутанные волосы, которые… были длиннее. Меня мгновенно бросило в жар: это была ловушка! Сделав пару шагов назад от края моста, я спиной врезался в кого-то, кто мне, впрочем, и так был хорошо знаком. Попытка резко отпрянуть от него не увенчалась успехом: его рука, оказавшись быстрее меня, вцепилась в мою шею железной хваткой. — Смотри лучше, — отражение, сдавливая горло, подвело меня обратно к краю моста. — Смотри и вспоминай! — оно угрожающе шипело мне прямо на ухо, скрипя зубами. — Смотри! Я же зажмурился, пытаясь проснуться. Пробуждение никак не наступало — да, я точно в ловушке. Лихорадочно перебирая в голове идеи для дальнейшего действия, я почувствовал на шее ледяное лезвие кинжала. — Я перережу тебе глотку, если ты не будешь смотреть! — мужчина был взбешен. — И не думай, что тебя спасут. Об этом я уже позаботился. Никаких вариантов у меня больше не было. Мне пришлось ему повиноваться: с большим трудом открыв глаза, я принялся снова наблюдать за картиной минувшего. — Нет, Локи, — сухо сказал Один в ответ на мои мольбы. Нет, Локи… Я невольно вздрогнул, чувствуя, как внутри меня словно что-то оборвалось. Не издавая ни малейшего звука, я смотрел, как моя рука разжала приятный металл копья, как истошно закричал Тор, как Всеотец что-то пробормотал в пустоту, как я падал вниз, в эту цветную бездну. В груди зашевелилась пустота — последствие от перенесенной боли предательства теми, кого я считал почти вечность семьей. Эту зияющую дыру было невозможно наполнить или как-то залатать, эти муки нельзя было пресечь или оставить. Бремя ошибок прошлого легло на мои плечи непосильным грузом, и мне суждено нести его вечно. Апатия, подобно морской волне, накрыла меня полностью, и даже ледяной металл, представленный к горлу, не вызывал в моей душе ни малейшего намека на беспокойство. Отражение, тяжело дышавшее сзади, тоже молчало. Возможно, оно вспоминало нашу историю по крупицам, переживая события прошлого вместе со мной. Однако мужчина действительно был другим: он не принимал близко к сердцу образы былого, в отличие от меня. — Чего ты хочешь? — сухо спросил я, уставившись пристальным взглядом в одну точку, находившуюся где-то далеко-далеко в пропасти, поглотившей меня однажды. — Тебя это позабавит, — несколько скрипуче ответил трикстер, перехватывая удобнее кинжал в руке. — Однако ничего я не хочу, — раздался сдавленный смешок, и мужчина отпустил меня и отошел в сторону. — Так что? Доволен представлением? — Очень, — я незамедлительно развернулся к нему лицом, инстинктивно сжав руки в кулаки. — И куда ты дел своего друга? Неужели убил? Моя сущность, пришедшая из зазеркального мира, громко рассмеялась. В смехе отражения зазвучали болезненные, безумные нотки, что не укрылись от моего острого слуха. — Нет, наш друг жив и здоров, — тонкие губы мужчины растянулись в обманчиво дружелюбной улыбке, наполненной ядовитым лукавством. — Чувствует себя превосходно и не жалуется на свою жизнь. — Очень надеюсь, что твои слова не гнусная ложь и он действительно в целости и сохранности, — я с вполне оправданным подозрением взглянул на собственное отражение. — Я все-таки ему должен. — Хм, а разве ты не можешь распознать, лгу я или нет? — мужчина, скрестив руки на груди, улыбнулся еще шире. — Трикстер не поймет другого трикстера… Какова ирония… Хмыкнув, отражение покачало головой и вальяжно отошло к краю Радужного моста. Судя по его быстрому, но внимательному взгляду, брошенному вниз, оно хотело удостовериться, действительно ли были мы одни. Я же ощутил, как под ребрами загорелось желание сделать стремительный рывок вперед и столкнуть мужчину обратно в бездну, из которой он и вышел. Однако я остановил себя, трезво рассудив, что если отражение и выживет, то оно в полной мере сможет отыграться на мне ближайшей ночью. — Ты не солгал, — наконец изрек я, поняв, что слова моей сущности были правдивы. — И почему ты решил остановить его? Боишься? — Я? Боюсь? — удивлению мужчины не было предела, и он повернулся ко мне, вскинув темные брови. — Не смеши меня! — отражение ухмыльнулось в который раз. — Эта особа иногда бывает чрезмерно надоедливой и любит вмешиваться в мои дела без разрешения. — Думаю, что дружеский совет тебе бы не помешал, — ответил я, пожав плечами. — О, мы больше, чем друзья, — трикстер как-то странно улыбнулся, хитро прищурив свои холодные глаза. — Впрочем, через какое-то время ты сам поймешь это. — Больше, чем друзья? Неужто он наш родственник? — я недоверчиво взглянул на самого себя, ощущая подвох в его словах. — Вполне возможно, что у Лафея были другие дети. Мужчина же только снова нервно захохотал в ответ. — К счастью, нет! — он, карикатурно схватившись за живот, продолжал надрывно смеяться. — Ох, как ты рассмешил меня… Родственник! И, наверное, мое отражение смеялось бы примерно где-то с целую вечность, если бы не кусок снега, прилетевший невесть откуда-то прямиком в бледное лицо мужчины. Трикстер, ощутив хлад на своей коже, сразу замолчал — в резко нависшей тишине я услышал, как заскрипели его зубы. — Это стоило ожидать, — проговорил мужчина, внимательно смотря по сторонам в поисках виновника. — Конечно, стоило, — откуда-то снизу прозвучал знакомый фальшивый голос. — Ты действительно думал, что обычная веревка сможет меня остановить? Отражение, хмуро сведя брови к переносице, снова подошло к краю моста, ища загадочную фигуру в плаще. И отчего же в тот момент я отказался от остатков здравомыслия и поддался невыносимой жажде мести своей озлобленной сущности? Как только трикстер остановился в опасной близости рядом с гранью, делящей твердь и невесомость, я приблизился к нему и яростно толкнул его вниз. Вскрикнув, мужчина исчез за пестрой гладью, а через мгновение раздалось звонкое шипение, заставившее меня замереть. Звук энергетической сферы, сотканной из чистейшего разрушения и хаоса, я не мог ни с чем перепутать, как грохот разрывающегося на куски Радужного моста. Наверное, этот подонок, падая прямиком вниз, успел наколдовать мне ответный подарок, тем самым затащив меня обратно в бесконечную бездну. Что за проклятие… Тьма отпрянула от меня так же быстро, как и нахлынула. Ко мне даже не пришло осознание, когда именно пропасть закончилась и появился вполне себе реальный мир, как внезапно мое тело резко упало в теплую воду. Вынырнув, я увидел знакомые черные скалы и перекошенное недовольством лицо отражения. Рядом с нами молча раскинулся до самого горизонта мертвый Игнис. — Я так и знал, что ты это сделаешь! — недовольно процедил он, глухо шипя проклятья и ругательства в мой адрес. — Так и знал! — И почему тогда не помешал мне? — не выдержав его злобы, яростно выплюнул я и поплыл в сторону берега. Мое собственное отражение не нашло, какой остротой или каким оскорблением парировать мне в ответ. Взамен этого оно, издав наиболее презрительное фырканье, последовало за мной. Оказавшись на мели, мы одновременно перевернулись на спину и обрывочно выдохнули, пытаясь восстановить сбитое дыхание после глухого удара о водную гладь. Я заметил, что по неожиданному стечению обстоятельств мы угодили как раз в озеро, около которого я читал дневник последней королевы павшего мира. Переведя дух, я приподнялся на руках и сел — отражение, словно тень, поступило так же и небрежно отбросило пряди мокрых волос с лица назад. В следующий миг раздался громкий хлопок — в воздухе появилась черная фигура, летящая камнем прямиком в объятия воды. Мы, не сговариваясь, переглянулись меж собой, и мужчина рядом изогнул обескровленные губы в довольной улыбке, радуясь, что его магия успела затянуть в Игнис моего незнакомца. — О, сейчас будет ни с чем не сравнимое зрелище, — промурлыкал он и перевел взгляд на озеро. Наш общий друг, глухо ударившись о мерцающую на свету гладь, скрылся в толще воды. Раз, два, три, четыре — я уже принялся мысленно считать, через сколько мгновений маг льда появится на поверхности, как вдруг он вынырнул, сделав судорожный вдох. Его голова, облепленная черной мокрой тканью капюшона, казалась небольшим островком, скользящим через озеро прямом к берегу. Насколько я успел заметить, незнакомец плыл к месту, находящемуся чуть поодаль от нас: наверное, ему не хотелось сразу же встретиться нос к носу с моим надоедливым отражением, которого определенно сильно веселила ситуация. Вскоре маг льда вылез на берег и, облегченно вытянувшись на песке, надрывно закашлял — скорее всего, незнакомец вдоволь нахлебался озерной воды. — И не поможешь ему? — как можно равнодушнее спросил я, наблюдая за черной фигурой, распластавшейся на берегу. — Нет, — краткий ответ моего отражения прозвучал чрезвычайно жестко. — Пусть сама себе поможет, раз… — трикстер резко замолчал, понимая, что внезапно сболтнул мне лишнего. — Проклятье! — он выругался и перевел отяжелевший взгляд пронзительно голубых глаз на меня. — Что ж, тебе пора просыпаться. Я хотел кое-что сказать ему в ответ, но после его слов вокруг наступила беспросветная мгла. Распахнув глаза, я оказался под своим деревом в насквозь мокрой одежде. Осознание увиденного во время сна заставило меня вскочить с земли и стремглав ринуться к озеру. Реальность и грезы переплелись меж собой, став единым целым, и мое одеяние было подобному явным подтверждением. Если я действительно упал в озеро, значит, и он был здесь? Она была здесь? — Так это девушка… — невнятно пробормотал я, остановившись у места, где отдыхал после падения маг льда. Я находился в полнейшем замешательстве: незнакомец оказался незнакомкой, что было воистину удивительным. И отчего ж я сразу не приметил эту хрупкость фигуры и тонкость рук, что присуще только девам? Разглядывая белый песок, застилавший берег озера, я внезапно увидел что-то блестящее. Наклонившись, я поднял свою находку и мгновенно убедился, что сны, посещавшие меня, давно перестали быть чем-то фантомным и иллюзорным. На моей ладони лежал ледяной кинжал, покрытый мелкими частичками песка. Та, что прячется всю жизнь в тени.