Бездна

Я с нетерпением ждал ночи. Во мне все кипело от нарастающего интереса, я ощущал необыкновенный прилив сил, в связи с чем моей главной целью было убить время с пользой для ума и тела. Под каменными глыбами в королевством дворце я удачно раскопал пару книжек в вполне пригодном состоянии и за несколько часов залпом прочел их. От мелкого убористого почерка, которым были исписаны страницы, у меня устали глаза, и поэтому я решил поупражняться в боевой магии, так как в неизведанных мирах она представляла наибольшую ценность. Однако любое заклинание — будь то для защиты или для нападения — поддавалось мне слишком легко, и вскоре я откровенно заскучал от колдовства. Побродив по руинам дворца, я начал укреплять себя в физическом плане: мое отражение во сне было намного сильнее меня, и мне нужно было стать таким же сильным, чтобы остаться в мире живых. Посколько бег я не особо жаловал, мой выбор пал на плавание в озере, куда, собственно, мы — я, моя зазеркальная сущность и таинственная незнакомка — упали накануне, сорвавшись с Радужного моста. Насытившись вдоволь пребыванием в прохладной воде, я выполз на берег обсохнуть и перевести дух, подставив свое белое, как свежевыпавший снег, лицо местному солнцу. В Игнис существовало свое дневное светило — звезда Фламма. Раньше, как я вычитал в одной из книг, небо королевства переливалось в желто-красных тонах, уходя на линии горизонта немного в розовый и пурпурный. На закате оно становилось настолько пронзительно голубым, что казалось, будто уходящее солнце поглотило все яркие краски, а по ночам — таким черным, словно кто-то разлил на небосводе густую смоль. На рассвете же линия горизонта приобретала легкий фиолетовый оттенок, заметный в течение всего дня, и мгла нехотя отступала, отдавая место небесному огню. Однако после гибели Огненного королевства все изменилось до неузнаваемости. Небо похолодело, как и недра мертвого царства: оно окрасилось в зелено-голубой, ничуть не напоминая прежнее бушующее пламя, и выглядело безжизненным и хмурым, несмотря на то, что на нем не было ни облачка. Во время захода Фламмы небеса охватывало бордовое сияние, будто это происходила не простая смена дня и ночи, а Мироздание напоминало всем и вся о былых годах, о жарком огне, который когда-то бушевал в Игнис, и о пролитой крови людей этого королевства. На восходе все осталось по-прежнему: тьму гнали ярко-фиолетовые лучи Фламмы, медленно перетекающие в светло-зеленые искорки, ярко выделяющиеся в сей мрачной колыбели ночи и раннего утра. Достаточно отдохнув на берегу озера, я оделся и медленно поплелся в дикий сад, где в скором времени уткнулся опять в книги. Остаток дня я провел за чтением и, когда звезда Огненного королевства спряталась за горизонтом, выпустив на волю ночь, незамедлительно отправился спать, держа в руке ледяной кинжал таинственной незнакомки. Заснул я быстро и спал достаточно долго: когда я открыл глаза, то увидел, что утро давным-давно прошло и вовсю бушевал день. Возможно, столь длительный сон благоприятно повлиял на мое состояние, — хотя меня угораздило отлежать некогда больную руку — но меня больше беспокоило то, что я не видел снов! Никаких сновидений, абсолютно никаких! Моя попытка прорваться в мир грез, где обитала моя зазеркальная сущность, потерпела грандиозную неудачу. Почему я не встретился с ним, когда я пожелал этого всем своим естеством? Неужели своенравная удача от меня опять отвернулась? Потеряв день в томительном ожидании, я приготовился к очередной ночи, и ничего не произошло. Снова. Тогда я решил испытать судьбу на следующий день, но все усилия, брошенные на сонные заклятья, оказались бесполезными — целая неделя прошла для меня без снов. Где-то внутри я ощущал закравшееся семя сомнения: а не причастно ли к подобному мое отражение? Вполне вероятно, что оно не горело явным желанием встретиться со мной и с моим бесконечным потоком вопросов по ту сторону реальности, и посему мне оставалось лишь надеяться, что вскоре мужчина одумается и перестанет мешать нашему воссоединению. Дни шли, и постепенно в моей голове стали возникать мысли об уходе из Игнис. Я осознавал, что драгоценное время тратилось практически ни на что: я лишь бродил по Огненному королевству, читал, практиковал магию у черных скал и ждал ночи больше всего на свете. На первый взгляд, мне некуда было спешить, однако, с другой стороны, следовало чуть-чуть поторопиться и попытать удачу в других мирах, где могли быть ответы на мои вопросы. Иногда в глубоких раздумьях я возвращался к Селин и думал о ней. Мне хотелось ей помочь, — хоть как-то избавить от ужасного существования в одиночестве на руинах прошлой жизни — однако я прекрасно понимал, что вернуть девушке жизнь никому не было дано, даже асгардскому трикстеру. Забыть о принцессе было несколько глупо: когда-нибудь я все-таки вспомнил бы о ней, о ее помощи и, возможно, пожалел бы о таком эгоистичном поведении. Поклявшись заглянуть в замок Земли Безмятежности после странствий по разрушенным царствам, я вернулся к рутинному укладу своей нынешней жизни. Если это страннейшее создание иногда занимало мои мысли, то об Асгарде я старался вспоминать реже. Несмотря на то, что с моего падения в бездну утекло достаточно времени, произошедшие события по-прежнему воспринимались мной чрезвычайно болезненно. В глубине души я свято верил, что когда-нибудь сумею научиться относиться ко всему с ледяным спокойствием, но отчетливые силуэты былого продолжали яростно терзать мое сознание в минуты забытья. Я вспоминал не только разрушение Радужного моста или коронацию Тора — нет, часто из потаенных уголков моей безупречной памяти выползали иные призраки прошлого. Разум рисовал яркие картинки минувшего, напоминая мне, как я жил в тени могучего громовержца, как Всеотец выказывал предпочтению своему первенцу или как асы относились ко мне и моим способностям еще с юных годов. О, я прекрасно помнил то пренебрежение, постоянно выливавшееся на ребенка, который не был силен физически, как его старший брат! А как же забыть те глупые шуточки от Фандрала касательно престолонаследия в нашей царской семье? Что насчет многочисленных драк без использования колдовства, в которых младший царевич всегда проигрывал, уступая массивному Вольштаггу или сильному Огуну? Неужто после случившегося они решили, что из забитого всеми мальчика вырастет добропорядочный ас? Глупцы! Они получили Бога Коварства, Бога Лжи, трикстера, хитреца, интригана, они получили того, кого воспитали своим поведением, они получили того, кого заслужили сами. В конце концов, момент настал: я покинул Огненное королевство, и следующим пунктом назначения стал Витр — Прозрачное королевство, мир, сотканный из стекла и хрусталя. Переход между мертвыми царствами оказался утомительным и забрал у меня довольно много сил, к чему я, честно говоря, был готов. Попасть в столь хрупкое — во всех смыслах данного слова — место было трудно, ибо после своей гибели Витр не утратил свой щит, который полностью скрывал мир и не давал переместиться туда любому желающему. Раньше там существовал портал — что-то похожее на Радужный мост в Асгарде — и открыть его могли некие Хранители, чей культ многие года охранял покой и сон жителей Витра. Перед началом нападений таинственные захватчики, из-за которых и начались Великие войны, отправили своих лучших убийц в Прозрачное королевство, и те уничтожили Хранителей, спалив их обитель дотла. Мир, взятый хитростью, погубить оказалось легче, чем тот же Игнис, и королевскую семью ждала, увы, печальная участь: короля с королевой сожгли заживо, а принца забрали с собой, и, скорее всего, его судьба так же трагична, как и конец его родителей и дома. Оказавшись в Витре, я пересилил слабость, навалившуюся на меня после перемещения из Игнис, и добрался до королевского дворца, который, к моему бескрайнему удивлению, был в пригодном для жилья состоянии. Осмотрев бегло пару-тройку комнат и остановив свой выбор на одной из них, я поставил дверь на магический замок и со спокойной душой устроился в самом темном углу помещения. Едва я лег на пол, царство снов распахнуло свои врата мгновенно, и мне оставалось лишь провалиться в сладкое забытье. К сожалению, спал я спокойно, постепенно восполняя потерянные силы, и только под утро случило то, что я преследовал на протяжении пары недель. На этот раз я очутился в тронном зале дворца Земли Безмятежности. Мой взор сразу же пал на отражение, занявшее излюбленное мною место на полу. Мужчина, вытянув свои длинные ноги, скучающе смотрел на меня и изредка моргал, из-за чего мне казалось, что пара голубых глаз должна прожечь в моей голове дыру своим буравящим взглядом. Я, никак не смущаясь, сел на скамью, любимую Селин, и скрестил руки на груди в ожидании непростого разговора. Однако кто сказал, что наши с ним разговоры всегда отличались излишней легкостью и банальностью? — Тебя так заинтриговала сложившаяся ситуация, — в этот раз первым заговорил он, и его голос лениво и тягуче звучал при каждом сказанном слове. — Меня же зацепил твой интерес. — Мой дорогой друг, — я усмехнулся, из-за чего мои глаза невольно сузились. — Меня больше беспокоит вся эта таинственность. Разве нельзя было сразу сказать, что твой спутник — девушка? — Нет, нельзя, — тонкие губы трикстера растянулись в широкой улыбке, обнажая ровные белоснежные зубы. — В этом и был весь смысл! — О, ты, видимо, явный любитель загадок, — криво улыбнувшись в ответ, я поднялся на ноги и медленно подошел к окну, чтобы взглянуть на молчаливый вид Земли Безмятежности. — Как и ты, впрочем, — отражение, пожав плечами, поспешно встало с пола и приблизилось ко мне. — Хм, тогда скажи мне, друг, — оглядев плотный туман, я повернулся к мужчине лицом. — Зачем ты меня преследуешь с тех самых пор, как я заглянул в то зеркало из библиотеки? — Оно тебя преследует, а не я, — глаза моей иной сущности несколько странно заблестели. — Я всего лишь отражение, заложник зазеркалья… — трикстер наклонил голову набок, не убирая приветливо-лживую улыбку со своего бледного измученного лица. — Но помни, Локи, в любом сне есть доля истины, — промолвив это, он замолк на мгновение и посмотрел на мою руку, которая пострадала от ледяного осколка мага. — Не болит уже? Я нервно рассмеялся в ответ и одним точным движением всадил кинжал в тыльную сторону его ладони, доселе мирно покоящуюся на подоконнике. Отражение же пронзительно завопило от боли, из-за чего мрачная ухмылка сразу села на мои тонкие уста. — Передашь своей подружке, мой дорогой друг, — снисходительно хмыкнув, промурлыкал я, наблюдая за тем, как кровь ручьями забежала по камню подоконника. — Ох, зря ты этот сделал, милый Локи… — внезапно знакомый фальшивый голос прозвучал прямо за моей спиной. Круто обернувшись, я увидел незнакомку в неизменном черном плаще, стоящую буквально в шаге от нас. Она, не проронив ни слова больше, резко толкнула меня, и этого вполне хватило, чтобы я потерял равновесие и вывалился из окна башни. Однако в тот момент меня не подвела реакция: прежде чем перевалиться через подоконник, я успел схватить девушку за тонкую кисть руки, и вниз мы полетели вместе. В ушах засвистел ветер, а из окна раздавались ругательства, которые мощным потоком сыпались из уст моего отражения, безуспешно пытавшегося вытащить оружие своей спутницы из руки. Но вскоре его брань я перестал слышать, ибо скорое приземление, будучи нисколько не мягким, частично меня оглушило. Незнакомке в этой щекотливой ситуации повезло несказанно больше: она вполне себе удачно упала прямиком на меня. Когда тьма, застелившая мне взор, рассеялась, я увидел перед собой пару озлобленных зеленых глаз, прищуренных от ярости. Тонкие руки, по обыкновению затянутые в черные кожаные перчатки, потянулись к моей шее и сдавили ее изо всех сил, пытаясь меня попросту придушить. В этот миг я внезапно рассердился: как какая-то девчонка, пришедшая из неоткуда, может взять надо мной, Богом Обмана, верх? Помимо всего прочего именно она ранила меня в руку, помешав уничтожить раз и навсегда ненавистное мне отражение. Глухо прорычав, я неожиданно перекатился и прижал незнакомку к твердой земле, усеянной мелкими камешками и лиловой пылью. Из-за подобных перемещений капюшон черного плаща девушки резко откинулся, открыв мне полностью лицо незнакомки. Цвет ее кожи существенно отличался от моей бледной руки, крепко державшей горло мага, — лицо было немного смуглым и заметно уставшим. Волосы, разбросанные по черной ткани плаща, оказались каштановыми и довольно-таки длинными — скорее всего, они доходили ей где-то до лопаток. Глаза, как я успел увидеть ранее, были зелеными, и — о, Мироздание — я не встречал никогда таких необычных очей. Они смотрели на меня с невероятной ясностью, но нельзя было не заметить весь тот холод, бьющийся яростной метелью в их глубине. Однако вся эта стужа, льющаяся нескончаемыми потоками изнутри, не могла скрыть всю живость, которой обладали эти зеленые глаза. Именно тогда я понял одно: несмотря на суть своего дара, маг льда, чье горло я напряженно сжимал, была самым живым существом, которое мне удалось встретить в течение многих столетий. Прожигающий своей злобой взгляд постепенно оттаял, и глаза девушки наполнились умиротворением, пока ее тело, прежде напряженное, подобно тончайшей струне, расслабилось. Я же, не веря случайностям, не ослабил хватку, ведь поведение незнакомки могло быть банальной уловкой. Пухлые губы мага льда захотели изобразить что-то вроде улыбки, но они в итоге дернулись и замерли в одном положении: нижняя губа девушки была рассечена и сильно кровоточила. — Ты дальше будешь мучить бедную даму? — тихо промолвила девушка, не нарушая тишину окружавшего нас мира. Я хотел ответить, перебирая пальцы на ее горле, и тотчас же проснулся во дворце Витра. Что ж, это следовало ожидать. Поднявшись на ноги и потянувшись всласть, я обвел взглядом комнату, в которой спал, и шагнул в сторону выхода, как вдруг под моими ногами что-то звонко заскрипело. Мои глаза метнулись вниз, и я увидел, что весь пол оказался усыпан какой-то мерцающей пыльцой. Приглядевшись получше, я вдруг понял, что это были осколки зеркала, которое кто-то разбил до состояния мельчайшей пыли. Подобная находка не могла меня не беспокоить, ведь, когда я засыпал, ничто подобное пол комнаты не усеивало, а это могло значить только одно. В мертвом царстве я находился не один. Решительно двинувшись к двери, я сделал всего лишь несколько шагов, как вдруг пыль внизу засияла ярче — твердь под моими ногами исчезла, и комната мгновенно канула во тьму. Конечно, это были не просто обломки зеркала, это был треклятый портал, оставленный кем-то наиболее ухищренным из всех возможных способом. Мгла, застелившая до этого пространство вокруг, быстро расступилась, сменившись серым туманом, и я очутился распластанным на холодной каменной поверхности. Быстро поднявшись на ноги, я огляделся: мир, где мне не посчастливилось оказаться, напоминал одинокий островок, находившийся в бескрайнем океане Вселенной. Было темно, около меня возвышались огромные валуны, а над головой блекло мерцали звезды в мертвой тишине. Лихорадочно перебирая в голове всевозможные варианты того, куда меня на этот раз занесло, я вдруг неожиданно поймал себя на мысли, какой мир больше всего походило на то, где я был. — Хель все дери, почему именно это место? — почти беззвучно спросил я самого себя, хмуро сводя брови к переносице и недовольно морща нос. Через мгновение кто-то ударил меня по голове сзади, и я, ощутив, как затылок загорелся тупой болью, вновь провалился в нагнетающую тьму. Близко к излому пути.