Бездна

Лучше бы меня сразу отправили к Хель. Зачем Один и старейшины решили потянуть время столь глупым образом? Мне и так прекрасно известно, что после окончания срока отбывания наказания в Мидгарде я сразу же попаду в когтистые лапы госпожи Хельхейма без суда и следствия. Может, они захотели увидеть мои страдания в мире людей? О, нет, я не подарю им такой великолепной возможности наблюдать за мучениями Бога Обмана. Я вытерплю все невзгоды, я пройду через все испытания судьбы, я с достоинством выдержу наказание, упавшее на мою голову. Всеотец никогда — Мироздание, ты слышишь? — никогда не узрит мои страдания! И как же злобного асгардского трикстера, павшего царя, Локи, сына Одина, отправили в Мидгард? О, это было чудесно. На следующий день после оглашения приговора за мной прислали конвой, который должен был отвести меня к Всеотцу. Эти пустоголовые асы, созданные только для служения престолу, хорошо выполнили свое наиважнейшее задание: солнце еще не было в зените, как я уже стоял перед Одином в тронном зале. Верховный Бог Асгарда без каких-либо прелюдий и долгих вступлений начал довольно торопливо повторять список моих насущных грехов, а потом отнял всю мою силу. Конечно, я сразу же ослабел от этого, — а кто вообще не ослабел бы? — но внутри меня все еще слабо билась магия. Заклятье Фригг сработало, и я не оказался полностью беспомощен, что не могло не радовать. После сей процедуры Один незамедлительно перенес меня в Мидгард. Остаток того дня я помню довольно смутно и обрывочно — иногда в голове всплывают некоторые эпизоды моего перемещения в пространстве, но не более того. Как я очутился в мире людей, увы, мне тоже не удалось запомнить. Сначала была непроглядная тьма забытья, а затем я открыл глаза и увидел расплывчатые очертания комнаты, утопающей в приятном взору полумраке. Подойдя к окну, я распахнул тяжелые плотные шторы, скрывающие его, — яркий свет ослепил меня, заставив на мгновение зажмуриться. Когда я повторно разлепил веки, передо мной появились разрушенные улицы мидгардского города под названием Нью-Йорк. Только недавно Бог Коварства командовал здесь армией Читаури, а сейчас он стал одним из простых смертных, населяющих сие место. Почти стал. Я повернул голову в сторону, заметил Башню Старка — у меня просто отличные соседи — и ушел исследовать свое новое жилье. Оно оказалось небольшим: мой дом состоял из спальни, кухни, одного коридора и — как называют данную комнату люди — ванной. Скептически осмотрев последнее помещение, я с тоской вспомнил купели в Асгарде, в которых я любил лежать, наслаждаясь водой, пропитанной ароматическими маслами, благоуханием теплой ночи и уютным треском поленьев в камине. Мой циничный взгляд также прошелся по кухонной утвари и убранству спальни. Заглянув в шкаф, я нашел много одежды, выдержанной в серых, зеленых и черных тонах. Я походил по комнате и случайно увидел записку, которая покорно лежала на подушке. Быстро пробежав по ней глазами, я тяжело вздохнул, узнав стиль написания и почерк отправителя письма. Лучше бы меня отправили к Хель… И как же теперь живет трикстер? Да никак. На Земле я уже две недели, и окружающая обстановка начинает мне надоедать своей однообразностью. Моя жизнь превратилась в череду серых событий, монотонно повторяющихся изо дня в день. Я привык к бурлящему потоку из ярких моментов и непредсказуемости, и обычное размеренное существование смертного не походит для меня. Как оказалось, мой гардероб — один из лучших в Мидгарде, даже несмотря на то, что некоторые одеяния, по-моему, нелепы. После глобального изучения спальни я нашел конверт, полностью набитый людскими деньгами, а мне пришлось жить в самой дорогой и шикарной части Нью-Йорка. Да, по людским меркам я катаюсь словно сыр в масле, но я-то знаю, что раньше у меня было больше возможностей в Асгарде, чем на данный момент здесь. Можно ли назвать текущее положение дел удачным? Пожалуй, нет. Все эти привилегии устроила одна персона, от которой я не ждал какой-либо малейшей помощи. Впрочем, мне и никогда и не требовалась помощь от него, и звезды тому были вечными свидетелями. И кто же сотворил все это? Одно слово, три буквы. Тор. Да, Бог Грома решил оказать пару мелких услуг своему сводному брату-злодею. Конечно, он дал мне много материальных благ, но вот от наказания могучий Тор меня не спас. Правда, будущий царь Асгарда, зная мои слабости, сделал мне приятный сюрприз: я жил как раз под книжной лавкой, чьим владельцем стал я сам. Меня очень привлекла такая затея, потому что я мог убить время за чтением людских книг, являвшимися огромной редкостью в царстве асов. К тому же я получил неплохой способ заработка — не знаю, какой прок мне от местных денег, но они никогда не бывали лишними. А теперь настал час поговорить о неприятном. Что касается наказания, то оно оказалось совершенно оскорбительно. Унизительно. Тошнотворно. Неприемлемо. Меня, Локи, Бога Озорства, некогда царя мира всех миров, опустил на самое дно Один Всеотец. Что ж, я был действительно оскорблен — мой любимый приемный отец постарался на славу. И чем же занимался теперь изгнанный сын Одина? О, сущим кошмаром! Каждое утро, пока солнце не показалось над горизонтом, я вставал, одевался в наиболее неприметную одежду и шел разгребать весь хаос, творящийся после битвы с Мстителями. Да-да, великий и ужасный трикстер исправлял деяние собственных шаловливых рук. Пожалуй, ниже этого я падал только с Радужного моста в бездонную бездну. Верховный совет Асгарда дал мне право на искупление, но каким же чудовищным способом! Для остальных людей я всего лишь добровольный помощник, который хотел помочь благопристойному обществу своим бесплатным и бескорыстным трудом. На деле же, это была адская мука, ставшая головной болью для меня две недели назад. Ох, лучше бы меня действительно отправили к Хель: она бы точно не смогла меня унизить так сильно, как это сделал Один. Худшим в ситуацию также оказалось то, что добровольцев, которые решили помочь городу, было на улицах Манхеттена неприлично много. Забавно, но даже Старк вмешался, пригнав на работы своих людей, которые занимались разбором оружия Читаури. То, что делал этот несчастный гений и какие мотивы он преследовал, желая забрать инопланетные технологии, меня не особо волновало. Я больше беспокоился, что из-за такого количества рабочих рук завалы на улицах могли убрать за месяц-полтора, а это сильно бы сократило мое наказание. Что же я дальше буду делать после того, как Нью-Йорк восстановят? Какую участь мне уготовил Всеотец на оставшееся время? Не думаю, что я отделаюсь слишком легко и просто. Первые дни на Земле я не выходил из пределов дома и своей лавки, чтобы досконально изучить мир, ставший мне временной тюрьмой. Я узнал все о жизни смертных: их привычки, быт, манеру поведения и общения. Только на третье утро я повесил табличку «Открыто» на двери книжного магазина, более-менее удостоверившись в своих познаниях, а на четвертое вышел на улицу, дабы начать отработку. В один из дней я вдруг почувствовал легкий голод. Пока я шел в один из супермаркетов — ох, уж, эти людские словечки! — я пытался вспомнить, когда ел в последний раз. Когда план по захвату Земли пришел в исполнение, я нашел зеленое яблоко у Селвига, которое было вскоре не с особым желанием съедено мной. Когда тот же самый план по завоеванию Мидгарда обернулся моим поражением, стражи асгардской темницы дали мне воды. Судя по всему, в моем организме случился какой-то сбой, но мне действительно не хотелось есть, пока меня не сослали в мир смертных. В мидгардском магазине, к огромнейшему удивлению, я освоился очень быстро, и не произошло никаких казусов. На обратном пути я решил купить знаменитый людской напиток, окрещенный простым словом — кофе, и даже эта процедура прошла гладко! Я остался доволен собой: к списку моих талантов можно было приписать умение быстро подстраиваться под ситуацию, которая может ввести другого аса в затруднительное положение. О чем же еще поведать? Внимательно изучив внешность смертных мужчин, я изменил свою прическу — теперь мои волосы не зачесаны назад, а аккуратно разделены на прямой пробор посередине, спадая прямым черным потоком на плечи. А еще я полюбил кофе. Моя любовь оказалась настолька безгранична, что я научился готовить сей напиток, и перед тем, как идти в лавку, варю его себе. Помимо кофе, мне также понравились пудинги. Ох, не знаю, кто из смертных их придумал, но они чертовски восхитительны! Возможно, в обычной людской жизни есть некоторые достоинства, греющее мою ётунскую душу, но все равно я остался крайне недоволен сложившейся ситуацией. Я стал одинок. Конечно, я и раньше был один, но именно сейчас я особенно остро начал ощущать бесконечное одиночество. Как ни странно, я скучаю по снам со своим отражением и по его угрозам, ироничному отношению ко мне и высказываниям, полным тайн. Каждый день я подхожу к зеркалу, смотрю на себя и вижу не себя, а его — о, да, он был прав, мы таки стали одним целым. Без наших споров, перерастающим в битвы не на жизнь, а на смерть, реальность заметно посерела, и я бы многое отдал, чтобы вернуть все былое. А еще я соскучился по своей знакомой незнакомке, которую не видел очень и очень давно. Пожалуй, я бы дал ей проткнуть ледяным кинжалом еще одну руку, лишь бы маг вернулась в мои сны. Без отражения и незнакомки я чувствовал себя нецельным, разбитым и каким-то опустошенным. Эти двое так прочно влились в мое существование в бездне, что теперь, когда они пропали, я лишился спокойного сна. Ночи пропитаны безграничной тоской, и лишь Мироздание ведомо, как же сильно я хотел с ними еще разок повидаться. Вздохнув, я провел рукой по лицу, будто смахивая навалившуюся апатию с себя, и отошел от окна к шкафу. Часы показывали четыре утра, и мне настала пора приниматься за любимейшую работу. На одних рефлексах, буквально машинально, я открыл дверцы шкафа, взял серую толстовку — интересно, привыкну ли я к этим людским выражениям? — надел ее и спустился вниз, повторяя вновь свой регулярный ритуал. Выйдя из черного входа книжной лавки, я направился к месту, где волонтерам раздавали нужные для работы инструменты и давали указания. По привычке я взял перчатки, спасавшие руки от осколков стекла, и меня отправили на Пятую Авеню разгребать кое-какой мелкий мусор. Спустя пару часов я вернулся домой, отмылся от прилипшей к лицу пыли, выпил кофе и отправился в магазин. Открыв входную дверь, я сел за прилавок, удобно устроившись в кресле, и взял книгу по истории Земли — я остановился на XVIII веке. Пару раз заходили покупатели и внимательно изучали ассортимент, а я изредка следил за ними незаинтересованным взглядом, погрузившись целиком и полностью в чтение. Было уже далеко за полдень, когда в магазине появилась девушка, чье лицо я не успел разглядеть. Она, словно тень, проскочила через входную дверь и скрылась за ближайшим книжным стеллажом, тряхнув каштановой шевелюрой. Через пару минут, словно следуя за ней, в лавку зашли трое парней, которые прежде делали вид, что их заинтересовала витрина. Я холодно оглядел их с головы до ног и уткнулся обратно в чтиво, которое привлекало мое внимание больше, чем случайные посетители. Внезапно во мне возникло липкое ощущение тревоги. Чувствуя что-то неладное, я вспомнил все случаи, произошедшие из-за моего недоверия к моей же интуиции, и поспешно отложил книгу. До моих ушей долетел тихий шепот незнакомцев, которые что-то бурно обсуждали меж собой. Они казались мне ужасно подозрительными, и я встал и направился к подсобке, сделав вид, что мне что-то там потребовалось. Не успел я подойти к двери, как раздался тихий треск дерева. Резко развернувшись, я увидел парней, поспешно убегающих прочь из лавки, и падающий стеллаж с книгами. В этот момент быстрота моей реакции пришлась очень кстати: моментально оказавшись рядом с массивной мебелью, я придержал ее и вернул на прежнее место. Стеллаж, благо, не упал, однако я не учел один маленький, но коварный по своей сути момент. Книги. Они градом посыпались вниз, падая прямиком на согнувшуюся девушку, которой не посчастливилось стоять рядом с почти опрокинутым стеллажом. Закрывая голову руками, незнакомка стойко пережила книжное падение, даже не подав голос. — Ах, какой кошмар! — ужаснулся я, делая скорбное лицо. — Вы в порядке, мисс? — я осторожно коснулся локтя девушки, решив придержать незнакомку на случай ее неожиданного обморока. — Приношу Вам свои самые искренние извинения. Я не обратил должного внимания на этих мерзавцев! — Ничего страшного, сэр, пустяки, — выпрямляясь, она потерла ушибленный затылок. — В мире полно гнусных людей, и сегодня мне просто не повезло с ними столкнуться, — ее тихий голос отчего-то мне показался знакомым. — С кем не бывает, верно же? Когда незнакомка встала в полный рост, на меня уставилась пара зеленых глаз, заставившая мое сердце забиться в бешеном темпе. Мироздание, и как я не мог узнать ее раньше, всего лишь пару минут назад, когда она только впорхнула в мою лавку? Здравствуй, судьба.