Бездна

Неделя в Асгарде пролетела практически незаметно: все мои дни были заняты прогулками и тренировками с Тором и его верными и очень веселыми друзьями, а ночи оставались трикстеру, который немедленно после заката приходил ко мне, заключал в сильные-пресильные объятия и нехотя отпускал лишь тогда, когда первый солнечный луч касался золотых вершин башен дворца. Впервые за долгое время Локи выглядел счастливым, но в его льдисто-серых глазах иногда проскальзывала еле заметная тень замешательства, исчезающая почти за несколько секунд. Бог Коварства молчал, и это молчание заставляло меня действовать активнее — большая часть нужных для первого времени книг была уже прочитана, и я с нетерпением ждала момента, когда смогу взять в руки рукопись об Эфиг. За прошедшие семь дней я узнала много нового: я поняла, как устроена сеть миров, как они связаны между собой и как Мировой Ясень питает их. Я выучила множество новых заклинаний и даже успела опробовать одно на Локи — создала иллюзию самой себя, и Бог Обмана, не почуяв явный подвох, попался в плен пары заговоренных наручников, лишающих магии. Конечно, после долгожданного освобождения трикстер гонялся за мной по всем покоям до тех пор, пока не поймал, а затем коварное божество устроило мне такую жаркую ночку, что на следующее утро я думала, что мои ноги отсохнут и отвалятся от туловища. Да, видимо, за весь этот год мужчина очень сильно скучал по мне, потому что, судя по всем ночным увечьям на моем теле, ему было чертовски трудно сдерживаться. Впрочем, я не противилась, потому что и сама страстно желала этого: как-никак мое мерзлое сердце целиком и полностью принадлежало ему одному. И как же я только люблю это вредное до жути создание? Весть о том, что Тор привел из Мидгарда, иными словами, с Земли, девушку, которая была еще при этом и магом, быстро разнеслась по Асгарду. Асам, жителям Небесного Города, стало интересно посмотреть на особу, в чьих жилах текла ледяная кровь зимы: одни наблюдали за мной издалека, другие подходили ближе, но не смели начинать разговор, а третьи, кто обладал настоящей храбростью и отвагой, то есть дети, спокойно задавали вопросы и просили показать силу льда в действии. Конечно, я не могла отказать маленьким асам в этой просьбе, и поэтому каждый день где-нибудь в Асгарде наступала небольшая зима, довольно необычная для мира, где всегда тепло. В большинстве своем меня приняли довольно радушно, но, увы, и здесь не обошлось без ненавистников. Ими оказались две подруги и по совместительству первые красавицы царства асов — Фрейя и Сигюн. Если честно, то я даже не знаю, что заставило их так относиться ко мне, ведь я никого не обижала и проявляла к каждому почтенное уважение, присущее любому гостю. Сначала девушки злобно смотрели на меня со стороны, пуская тихие шепотки между собой, и, поняв, что я безобидна, стали подбираться ближе, устраивая различные пакости. Я молча и мудро терпела их выходки, трезво осознавая тот факт, что эти две молодые особы хотели хоть как-то привлечь на себя внимание, которое я любезно отняла своим появлением в Асгарде. Мое поистине ледяное спокойствие все больше и больше их раздражало и подвигало на новые скверности. В последнюю нашу встречу, они подставили мне подножку, но, к сожалению девушек, я устояла на ногах. Конечно, тогда я решила раз и навсегда проучить надоедливых кукол, благо возможность и повод у меня были: хватило лишь парочки ледяных кинжалов, пролетевших мимо их пустых головушек, чтобы Фрейя и Сигюн с истошными визгами убежали в неизвестном направлении. После произошедшего эти две милые, но глупые леди сторонились меня, и они правильно делали, ведь со мной иногда шутки плохи. Господи, я становлюсь жестока как Локи. Черт, а любовь меняет людей. Меня уж точно изменила. Я никогда не отличалась жестокостью. Никогда. Я росла тихим и молчаливым ребенком, в глубине души испуганным своими силами, амнезией и днями в детском доме. Говард дал мне все, чтобы я смогла развиваться духовно и физически, не забывая при этом учиться контролировать магию, которая представляла кое-какую опасность для общества. Я не жаловалась на тогдашнюю жизнь, потому что у меня было то, о чем может мечтать каждая сирота: дом, уют, семья. Конечно, отношения с Тони оставляли желать лучшего, но я старалась не думать об этом, концентрируя свое внимание на саморазвитии. Все было замечательно, и вскоре моя забитость начала пропадать, как вдруг Говарда и Марию убили. Да, убили — Энтони слепо верит, что произошел несчастный случай, так как глупый страх смерти незаметно управляет им — и эта смерть стала для меня чертой, разделившей мою жизнь на «до» и «после». Я была счастливым ребенком, у которого, конечно, не все шло гладко, но который наслаждался беззаботным детством, а после их гибели я повзрослела в один миг. Энтони шел двадцать второй год, мне лишь шестнадцать, и он пребывал в полном безразличии к моей особе. К счастью, Говард успел оставить завещание, и я получила часть его состояния, что очень сначала взбесило Старка-младшего. Денег на жизнь в то время мне хватало, да и сейчас хватает — впрочем, их хватит намного лет вперед, так как я обладаю небольшим пакетом акций Stark Industries, о чем, кстати, до сих пор не знает Энтони. В общем, я могу уверенно сказать, что после смерти Говарда я жила без каких-либо тревог и забот, и поэтому я каждый день мысленно благодарю его за то, что не оставил меня на произвол судьбы, ведь иначе я бы просто не выжила… Прошло три года, и вот мне уже девятнадцать, Тони — двадцать пять. Он прожигал свою молодость, а на меня напали агенты одной секретной правительственной организации, потому что я, девушка, что управляла льдом, представляла явную опасность для людей. Затем пошли несколько лет моих скитаний по миру: мне было легко менять местоположение из-за большого финансового обеспечения, и это время прошло относительно спокойно, пока я не совершила самую страшную ошибку в своей жизни: я раскрыла себя. В тот момент моим временным убежищем была небольшая деревушка на севере Канады, где царят смертельный холод, всепоглощающий мрак и невыносимое одиночество. Однажды в жуткий мороз один из рыбаков провалился под лед на озере, около которого находился мой дом, и я, не думая о последствиях, бросилась в обжигающе холодную воду за ним. Бедолагу в итоге мне удалось вытащить на берег, только, увы, после подобных купаний он попал в больницу с обморожением, а я, к удивлению многих, была жива и здорова. Местные жители удивились подобному и долго обсуждали странную девушку, что спасла несчастного рыбака, и то, как ей удалось избежать последствий от ныряния в мерзлое озеро. Слухи об этой истории в какой-то момент распространились до ближайшего крупного города, и через пару дней ночью какие-то люди ворвались в мой дом, усыпили меня и отвезли к себе на базу. После этого начался месяц, показавшийся мне вечностью: за этот месяц я, пожалуй, сумела побыть в преисподней и ощутить все прелести девяти кругов ада. То, что со мной делали, не поддавалось здравому смыслу и логике: это было просто ужасно. Каждый день мне вкалывали какой-то препарат, полностью подавляющий мою волю и мое сознание, — я просто не могла здраво мыслить, постоянно находясь в полуобморочном состоянии. По-моему, из-за этого медикамента у меня и помутился рассудок, так как после освобождения я страдала от жутких головных болей вкупе с регулярными потерями сознания в самых неудачных для этого местах. К счастью, вскоре мои мучения прекратились, но горький, словно противное лекарство, осадок остался, прихватив с собой и некоторые последствия, которые я вижу до сих пор. И как же я жила в течение месяца бесконечных пыток и экспериментов? По правде говоря, паршиво. Кормили мало — давали воду и скудный сухой паек. Били много — старались ослабить меня физически, чтобы не сбежала. Охрана не упускала возможность разбить мне лицо — о, как же хорошо, что эти подонки не делали кое-что похуже — им нравились мои приглушенные вскрики и жалобные стоны. Они любили бить меня в живот, чтобы я корчилась от боли. Охранники обожали делать мне подножки и видеть, как я падаю на холодный пол камеры. Они сходили с ума, наблюдая за моими неудачными попытками подняться на ноги. Пожалуй, тюремщики жили одним причинением вреда заключенным — ах, это же так весело бить того, кто не может дать сдачи, особенно, если перед тобой хрупкая и беззащитная девушка, чье тело легко сломать. Тело — да, волю — нет. Со временем вместо тихих поскуливаний эти уроды услышали скрежет зубов, вместо слез в глазах они увидели студеную бурю ледяной ярости, вместо забитого существа они встретили несломленную личность. Говорят, что опасней всего раненое животное, загнанное в угол, ведь оно старается изо всех сил выжить. Кажется, в тот момент я была именно им. Чем больше боли причиняли мне они, тем сильнее становилась я: каждое мгновение я ощущала, как новая, неизвестная доныне сила питала все мельчайшие частички меня, выветривая из крови яд, отравивший мой бедный мозг. Я лихорадочно строила планы по своему спасению, размышляя, как покинуть это чудовищное место. И очень скоро моя задумка стала явью: в один из дней за мной пришли, чтобы вновь отвести в лабораторию для дальнейших опытов, и, когда охрана снова решила поизмываться надо мной, я непроизвольно сделала резкий мах рукой — с моих пальцев сорвалось нечто, похожее на метательный нож, и это нечто всадилось в горло охранника. Так я и убила человека: вонзила ледышку ему в шею, заставив захлебнуться собственной кровью, и обычно в таких случаях люди начинают впадать в жуткую панику, рыдая навзрыд о случившемся, а я же ничего не почувствовала. Ничего. Абсолютно ничего. Будто тело, бьющееся в предсмертной агонии, — это обычная бабочка, трепыхающаяся в сачке. Только бабочка красивая, а этот тупой кусок мяса прогнил насквозь. А дальше случилось то, о чем я не особо распространяюсь: я сумела целиком и полностью заморозить базу, уничтожив оборудование, документы, часть персонала, чья жизнь казалась достойной ценой за мою пролитую кровь. И именно этот мощный порыв энергии, пропитавший меня до мозга костей, раскрыл главную сущность магии хлада: мне досталась самая опасная и самая мощная сила, которая когда-либо существовала во Вселенной. О, как же ласкали мой слух их крики, когда лед вонзался в их теплую и податливую плоть, разрезая мягкие ткани! Их мучения надолго засели у меня в памяти, иногда всплывая приятным воспоминанием… Возможно, заморозив то место, я потеряла в себе последние остатки детской чистоты: я поняла, что стала убийцей и на моих руках кровь нескольких десятков людей. Тогда ко мне и пришло решение, что надо постараться стать той, кем я была прежде, — обычной робкой девушкой. Но, увы, чем дольше я пыталась исправиться, тем больше осознавала, что моя затея — обычное, глупое притворство. Локи как-то раз обмолвился, что он был поражен, увидев в реальности вместо наглой и упертой повелительницы льдов скромную и неуверенную в себе молодую особу: он никак не мог понять, как я настоящая и моя сущность из снов так сильно отличались, словно в одном теле жили два человека. Вдруг мои размышления неожиданно прервались: кто-то схватил меня за руку, зажимая крепко рот — все произошло так стремительно, что я не поняла, как оказалась прижата к стене в полутемном коридоре. Я возмущенно замычала, и мой взгляд невольно встретился с парой знакомых холодных глаз, в которых шустро плясали безумные огоньки. Трикстер широко улыбался, искренне радуясь своей шалости, а я недовольно прищурилась. Локи осторожно убрал свою руку с моего рта и, положив ее мне на шею, потянулся к губам, но я резко дала ему пощечину. — С ума сошел? — прошипела я. — А если тебя увидят? — Брось, Марибет, — томно протянул мужчина, взъерошив мои волосы. — Сейчас обед у большей части охраны, да и мы находимся в довольно безлюдном крыле дворца, — он наклонил голову чуть набок. — И ты забыла, милая, что никого нет безумнее меня. — Есть, — возразила я, с вызовом вздернув подбородок. — И кто же? — Локи понизил тон своего голоса и сильнее вжал меня в стену. — Я, — мои губы растянулись в невинной улыбке. — Иначе бы я не полюбила самого опасного мужчину во всей Вселенной. Бог Коварства усмехнулся и провел кончиками пальцев по моим ключицам. — Я бы сгреб тебя в охапку и понес в ближайшую свободную комнату, но для этого существует ночь, — Локи облизнул пересохшие губы. — К тому же, я пришел сюда по другому вопросу, — его тонкие пальцы все еще блуждали в районе моей шеи. — К счастью, все царские дела закончились, мои надоедливые советники отлучились, мне скучно, и поэтому у нас есть часок-другой для совместного времяпрепровождения, — мужчина опустил глаза на мои губы. — Конечно, мы бы могли заняться чем-нибудь приятным, но я бы предпочел показать тебе кое-что интересное, — он чуть наклонился. — Тор провел экскурсию по всему Асгарду, но мой дорогой братец обошел стороной одно место. — Какое? — с интересом спросила я. — Сейчас узнаешь, — Бог Обмана хитро улыбнулся и поцеловал меня. Я самопроизвольно закрыла глаза, отвечая на его поцелуй, и совсем не почувствовала, как стена за мной исчезла. Локи с явным нежеланием отстранился от меня, спустив руки на мою талию, и прижал к себе. — Хочу показать тебе хранилище Асгарда, — тихо прошептал он мне на ухо. — Так как ночью сюда попасть трудно, я решил привести тебя днем. Подняв веки, я увидела чуть узкое помещение с небольшими ответвлениями по бокам. Сзади нас была лестница, ведущая к массивным кованым дверям, а спереди — проход, который был окутан белой плотной пеленой. Мой взгляд блуждал по комнате, как вдруг он наткнулся на знакомый до боли в сердце предмет: я поджала губы и шагнула навстречу к нему. — Марибет, это… — начал Локи, но я его быстро перебила. — Я знаю, что это, — тихо прозвучал мой ответ. — Я уже видела его. И не раз. — Что это? — девочка заворожено уставилась на Куб, излучавший ярко-голубое свечение. — Это Тессеракт, Мари, — ответил мужчина, подойдя к ней. — Источник бесконечной энергии, который способен обеспечить полностью весь наш мир. — Ты нашел его в Атлантическом океане, да? — Марибет подняла глаза на Говарда. — Когда искал Стива Роджерса? — Да, — Старк-старший мягко улыбнулся, смотря на девочку. — Я тебе рассказывал, откуда он взялся? Она отрицательно покачала головой. — Давным-давно Тессеракт был жемчужиной сокровищницы Одина, Верховного Бога Асгарда, — начал мужчина, приобняв Марибет за плечи. — Но так случилось, что Космический Куб пропал, и никто не знал, где он, — Говард перевел свой взгляд на древний артефакт. — Через несколько сотен веков Тессеракт нашли на Земле, и, к сожалению, ими были не те, которые хотели использовать Куб во благо человечества. — ГИДРА? — неуверенно перебила его девочка. — Верно, Мари, — карие глаза изобретателя переместились к ней. — А потом ты сделал Стива суперсолдатом, а он победил Красного Черепа, — продолжала Марибет, изумленно глядя на Тессеракт. — Да? Говард Старк тихо рассмеялся. — Да, Мари, — он присел на корточки рядом с ней. — У тебя очень хорошая память, — мужчина легко потрепал ее по щеке. Маг льда просияла от радости. — А я должна тебе помочь с Кубом? — она внимательно посмотрела на него. — Если захочешь, — Говард погладил девочку по голове. — Но я буду рад твоей помощи. — А когда? — в больших зеленых глазах загорелся огонек азарта. — Чуть позже, Мари, — Старк-старший наклонил голову чуть набок. — Тебе надо подрасти и набраться сил, — изобретатель положил руки ей на плечики. — Я уверен, что ты сумеешь разгадать все секреты Тессеракта. — Почему? — ее брови поднялись вверх от удивления. — Ты очень умная и очень сообразительная, — мужчина прикоснулся губами к холодному лбу мага. — Тебе не составит труда это сделать. Марибет восхищенно смотрела на Говарда, счастливо улыбаясь. Она хотела обнять своего приемного отца, но вдруг раздался громкий хлопок дверью — из лаборатории кто-то выскочил. Черноволосый мужчина встал, хмуря брови, и направился к выходу. — Тони, — грозно промолвил он. — Это что за выходки? Юная маг льда осталась на месте, виновато опустив голову. Хоть и девочка была мала, но она отчетливо знала, что сын Говарда Старка горячо ненавидел ее всей своей ребячьей душой. — Откуда? — Локи вырвал меня из мира воспоминаний. — Я знала человека, который исследовал его, — я махнула головой в сторону Куба. — Если быть точнее, то это был мой приемный отец. — А как он получил Тессеракт? — трикстер заметно помрачнел. — Мне вот пришлось посетить Мидгард, убить почти 80 человек и разрушить базу Щ.И.Т.а, — уголки его тонких губ невольно дернулись. — Он искал Стива Роджерса, затонувшего в Атлантическом океане, — я вглядывалась в знакомую синеву. — А нашел этот интересный предмет, — повернув голову к мужчине, я улыбнулась. Локи обнял меня. — Я постоянно забываю спросить, кто он, — Бог Коварства тихо прошептал мне на ухо, медленно отводя в другой конец зала. — Его звали Говард, — я невольно улыбнулась. — И он был самым умным человеком, которого я когда-либо встречала, — в моей голове сразу же возник образ Старка-старшего. — Он всегда казался мне рыцарем без страха и упрека, готовый всегда добиваться намеченной цели. — Знаешь, а он был действительно замечателен, — трикстер крепче обнял меня. — Такую-то дочь вырастил! Я рассмеялась в ответ. — Ты же говорил, что я несносна, — поцеловав Локи в щеку, я взъерошила его волосы. — Кстати, а это что? — я указала рукой на некий предмет, стоящий на постаменте перед переходом, поддернутом белой пеленой. — Это ларец Вечных Зим, — мужчина подошел ближе. — Его можно назвать сердцем Ётунхейма. — Мира, где ты родился? — я изогнула одну бровь дугой. — Мило. Трикстер закатил глаза. — Так, времени почти мало, и я должен показать тебе еще одно место, — Локи схватил меня за руку, и через миг мы стояли в иной комнате. Это была спальня, только не такая, как остальные: выполненные в привычных асгардских тонах покои утопали в полумраке, и лишь блеклые белые сферы, парившие под потолком, развевали густую тьму. Посредине комнаты стояла огромная кровать, окутанная неярким золотым свечением, — подойдя немного ближе, я увидела, что в постели спал пожилой мужчина. — Всеотец? — тихо прошептала я, глядя на трикстера. — Да, — Локи поравнялся со мной. — Отец, это Марибет, я уже рассказывал тебе о ней, — Бог Обмана улыбнулся. Я с взглядом, полным замешательства, посмотрела на него. — Он слышит тебя? — мои глаза непроизвольно округлились. — Да, — трикстер улыбнулся. — Даже находясь в таком состоянии, Всеотец все видит и слышит, — Локи взял меня за руки. — И, пожалуй, он будет идеальным свидетелем. — Свидетелем? — я подозрительно прищурилась. — Для чего? — Марибет, — бледное лицо Бога Коварства резко посерьезнело. — Я безумно люблю тебя и готов сделать все, чтобы только видеть улыбку на твоих губах, — его тонкие пальцы сильно сжали мои руки. Я почувствовала, как пульс внезапно участился. — Это ты к чему, Локи? — я непонимающе заглянула в серые глаза мужчины. Трикстер загадочно заулыбался и в мгновение ока опустился передо мной на одно колено. — Марибет, выходи за меня, — мужчина затаил дыхание. На миг мне показалось, что сердце в моей грудной клетке остановилось. — Я согласна, — хрипло ответила я. Локи быстро поднялся и, подхватив меня на руки, закружился вместе со мной. Я зажмурилась на пару секунд, смущенно улыбаясь, и, когда я распахнула глаза, заметила, что на тонких губах Одина Всеотца заиграла призрачная улыбка. Что же ты со мной делаешь, Локи из Асгарда…