Бездна

Я и Тор быстрым шагом вышли из зала и направились в сторону хранилища, надеясь перехватить ётунов, которые осмелились украсть ларец Вечных зим. Бог Грома уже призвал свой молот, а я крепко сжимал в руке привычный для меня кинжал. Мы шли молча, так как разговоры были бессмысленной тратой драгоценного времени в данный момент. Громовержец казался серьезным, а я же пребывал в мрачном расположении духа: мою коронацию сорвали, как я когда-то сорвал торжество Тора, и самым обидным было то, что в обоих случаях орудием преступления выступали ледяные великаны. Конечно, пару лет назад они смутно представляли, каким образом обустроен дворец, и это незнание погубило кучку смельчаков, что решили вернуть свое сокровище. В этот раз удача благоволила народу холодного и бесстрастного Ётунхейма, потому что им удалось украсть ларец, но их ликование не будет долгим, потому что я и Тор скоро найдем и накажем наглецов. Едва мы вышли в один из главных коридоров дворца, раздались чьи-то стоны, полные страданий и боли. Я обернулся и увидел отряд эйнхериев, задыхавшихся из-за сизой дымки, летавшей над ними. Тор хотел устремиться к ним, но я его успел остановить, схватив за широкое плечо. — Их отравили, — я махнул рукой, развеевая ядовитый туман. — Теперь можно идти. Бог Грома благодарственно кивнул, и мы подбежали к умирающим асам. Я осмотрел одного из них, пытаясь понять, есть ли противоядие от этого яда и время для помощи эйнхериям. — Тор, приведи сюда лекарей, — скомандовал я, посмотрев на громовержца. — Их еще можно спасти. — Нет… — закашлялся командир отряда, глухо перебивая меня. — Они там, на площади… Поймайте их… — из уголка его губ потекла алая кровь. — Не дайте им покинуть Асгард, — ас вдруг забился в страшных конвульсиях и спустя миг умер. Я поднял ошарашенный взор на громовержца. — Я ошибся, — мои губы сжались в тонкую полоску. — Мы не сможем им помочь. Тор напрягся и встал. — Смотри, — он указал на двух фигур, виднеющихся вдали. — Это они. Быстрее! — мужчина сорвался с места и помчался по коридору в сторону площади. Я незамедлительно последовал за ним. Мы спешили изо всех сил, но, увы, нам не повезло: воры открыли портал и исчезли. Тор выругался, а я резко помрачнел, осознав нашу неудачу. Проклиная все Мироздание, мы вышли на площадь и тотчас же замерли от ошеломления: во всем городе шел снег. — Они использовали ларец! — рыкнул Бог Грома, громко топнув ногой от злобы. — Теперь Асгард погрязнет во льдах! Внимательно разглядывая пушистые хлопья снега, витавшие в воздухе, я свел брови к переносице. — Это не ётунская магия, — я перевел обеспокоенный взгляд на светловолосого аса. — Слишком тонкая работа, — поймав пару снежинок, я протянул их Тору. — Они ничуть не обжигают своим хладом. Мужчина тщательно осмотрел снег и тоже нахмурился. — Нам нужно пойти в хранилище, — серьезно изрек он, сжимая еще сильнее Мьёльнир. Я молча кивнул ему и перенес нас обоих к вратам нужного места, около которых лежали окровавленные тела стражников. Запах свежей крови ударил в нос, и я невольно поморщился, потому что ее было здесь слишком много. Тор приблизился к одному из тел и, чуть присев, начал разглядывать убитого аса. Он опять нахмурился и протянул руку к разрезанному горлу — через мгновение Бог Грома посмотрел на меня, плотно сжав губы. — Смотри, — громовержец протянул мне то, что заставило мое сердце с глухим стоном упасть вниз. В крови блестел ледяной кинжал. Нет. Нет. Нет! Она не способна на это. Это не она. Это ледяные великаны. Это не может быть она. Мироздание, это не может быть она! Пылающее от чувств сердце отчаянно твердило одно, а трезвый и холодный ум неумолимо говорил другое: я знал, что это была Марибет, но ничуть не хотел в это верить, пытаясь навязать светлую мысль о ее непричастности. Только как отдаться в нежные руки сей сладкой надежды, твердо осознавая, что лишь один-единственный маг во всей Вселенной использует лед в качестве оружия? Мой разум на миг помутился от беспощадной правды, и я еле сдержался, чтобы не упасть, потому что голова неожиданно закружилась. Судорожно сглотнув нервный комок в горле, я посмотрел на мрачного Тора, все еще державшего ледяной кинжал в своих могучих руках. Я заметил в его ясных голубых глазах беспокойство, смешанное с чистейшим замешательством: было ясно, что не один я тревожился о маге льда. — Если Всеотец узнает, — тихо промолвил Бог Грома. — То он сделает все, чтобы убить ее. — Неужели я настолько жесток? — в конце коридора прозвучал властный голос, заставивший нас с громовержцем еще больше напрячься. — Дети мои, попрошу вас присоединиться к совету, который пройдет в тронном зале, — Один устало посмотрел сначала на Тора, а потом на меня. — Отнесите бедолаг к остальным павшим, — немного повернув голову в сторону, он обратился к сзади стоящим эйнхериям. — Слушаемся, государь, — они кивнули и подошли к телам мертвых стражников. Верховный Бог Асгарда развернулся и устремился прочь — мы сразу же последовали за ним. Между нами нависла напряженная молчаливая тишина, оставившая каждого наедине со своими мыслями. Я думал о произошедшем, стараясь понять, что заставило Марибет так поступить. Она была обижена на меня из-за правды, что я укрыл от нее? Но разве такая обида могла стоить десяткам жизней? А союз с ётунами? Только для того, чтобы не сделать меня царем? Нет, я не верю в это. Девушка обладала противоречивым характером, и эта противоречивость, бьющаяся в ней, была безвредна. Маг льда много раз обижалась на меня, но Марибет действовала всегда хитро и коварно, заставляя меня чувствовать свою вину, и ее поучения никогда не убивали кого-то! В глубине души мне казалось, что то падение повлияло на нее несколько губительно: тьма вокруг тебя сводит с ума, постепенно заползая в отдельные частички твоей души и уничтожая там все добро и свет. Бездна убивает быстро, и поэтому нужно всегда найти то, что было бы в силах показать путь наверх. А что же помогло мне? Ох, мое падение стало казаться со временем дурным сном, однажды посетившим когда-то меня под покровом ночи, и некоторые детали того случая я хотел бы забыть, но это непосильная задача, так как невозможно забыть то, что изменило твою жизнь полностью. И все же как я смог выбраться из бездны? Это была ненависть к Асгарду, Тору, Всеотцу? Или же любовь к Фригг? Или влечение к таинственной незнакомке, которую я пообещал найти в Мидгарде? О, пожалуй, все началось с сжигающей трезвость ума ненависти, ведь именно ее я направил на атаку мира смертных людей: я хотел отомстить за себя, я хотел отомстить за Селин, которая погибла по моей вине, я хотел отомстить за всю несправедливость, что только существует, лишь бы потушить в душе огонь горькой боли. Потом была любовь, причем не простая любовь, а материнская любовь — поступок Фригг, который могли бы расценить как измена царю и царству асов, вызвал у меня восхищение, потому что только покойная царица обладала необычайной смелостью и готовностью стоять до последнего за любимое. Матушка сохранила часть моих сил, которая пошла на спасение другого, милого мне создания, полюбившего меня, несмотря на все грехи моего прошлого. А влечение… Оно было чем-то волшебным и непостижимым, я медленно влюблялся в мага, даже не понимая этого. Осознание нежных чувств к моей знакомой незнакомке пришло лишь при той встрече в Нью-Йорке, когда я впервые увидел ее зеленые глаза в реальности, а не во сне. Конечно, сначала я был запутан поведением девушки, которое напрочь отличалось от манер мага льда, но чем больше я встречался с ней, тем больше чувствовал, что Марибет пыталась скрыть свою настоящую сущность под маской большого ребенка. Когда я вернулся к ней после года отсутствия, мне показалось, что она изменилась не в лучшую сторону, потому что в ее ледяном взгляде читалась некоторая жестокость, и спустя некоторое время я обратился к мысли, что маг огрубела из-за меня. Но потом ко мне пришло понимание, что Марибет была такой всегда и что мрак давно обитал в ее сердце. Однажды ночью девушка рассказала, почему она так избегала Щ.И.Т.а. Впрочем, на данный момент маг льда могла бы с легкостью одолеть любого из агентов этой организации смертных, но тот звериный страх заставлял Марибет бояться встречи с людьми Фьюри. Один раз Марибет упомянула, что после смерти Говарда, чья личность пока для меня загадка, ей пришлось много лет убегать и скрываться. Фактически убийца ее отца виноват в произошедших с ней зверствах, — девушка чуть прозрачно намекнула о возможной мести, если она когда-нибудь с ним встретиться. Между тем, пока я пребывал в глубоких раздумьях, мы пришли в тронный зал, где нас ожидали Троица воинов, Сиф и начальник стражников. Один сел на трон и осмотрел присутствующих. — Потери, — Всеотец перевел тусклый взор на аса в золотых доспехах. — Несколько десятков воинов, — начал начальник стражи. — Лекарям удалось спасти одного эйнхерия из отравленного отряда, и он дал свои показания. — Что же он сказал? — Верховный Бог Асгарда свел седые брови к переносице. — Он помнит воров? — Воин рассказал, что их было двое, — ответил мужчина. — Один был ниже второго где-то на голову, — ас внимательно смотрел на своего царя. — Оба в плащах с капюшонами, только у высокого был черный, а у другого — лиловый, — он сделал небольшую паузу. — Тот, что пониже, и отравил эйнхериев, так что легко можно понять, что это маг. — Маг? И кто бы из магов отважился сотрудничать с ётунами? — вдруг перебил Вольштагг, на которого сразу строго посмотрел Всеотец. — Воин также сообщил, что незнакомец в черном нес ларец Вечных зим в руках, но он ничуть не был похож на ледяного великана, — продолжил глава стражи. — И еще он обратился к магу, но отравленный эйнхерий не запомнил произнесенное им имя, к сожалению. — Были ли какие-то особые приметы у наших воров? — спросил Один, сжимая в руке Гунгнир. Начальник стражников Асгарда на миг задумался, словно вспоминая детали прошедшего разговора. — Он сказал, что маг как-то по-детски весело, чуть ли не вприпрыжку, пробежал мимо падших эйнхериев и довольно их осмотрел, — изрек ас, заведя руки за спину. — Он будто радовался своему преступлению и ничуть не жалел, что убивал, — добавил мужчина, посмотрев на каждого из нас. Я задумался. Маг, который наслаждался убийствами и который вел себя как малое дитя. Пожалуй, я пока не встречал таких безумцев. — Фандрал, щит Асгарда не пострадал? — Один Всеотец обратился к серьезному блондину, стоящему ближе всех к трону. — Нет, государь, — мужчина покачал головой. — Ётуны не преследовали цель лишить нас защиты, они хотели лишь отвлечь наше внимание от хранилища. — Что сказал Хеймдалль? — задал очередной вопрос царь мира асов. — Он видел, как пришли ледяные великаны? — Если бы Небесный страж это видел, то он бы предупредил, — ответил Фандрал, горько усмехнувшись. — Хеймдалль сообщил мне, что воры укрылись от его всевидящего взора, так что среди них точно есть маг, — внезапно светловолосый ас нахмурился. — И еще он добавил, что… — воин резко замолчал. — Что? — Один заметно напрягся. — Говори, Фандрал. Мужчина тяжело вздохнул. — Что Ётунхейм теперь вне нашей досягаемости, — промолвил блондин на одном дыхании. В тронном зале появилось напряжение, исходящее волнами от каждого из нас. Всеотец поменялся в лице, и все, кроме меня и Тора, замерли, словно статуи в саду, ожидая вердикта своего царя. Я посмотрел на Бога Грома, и тот только поджал губы, без слов говоря мне, что ситуация начала стремительно ухудшаться. Один поднялся со своего золотого престола и решительным шагом направился к выходу. Вскинув бровь, я проследил за его действиями взглядом и пошел следом — остальные асы решили сделать тоже самое. Верховный Бог Асгарда устремился в сторону зала Мирового Ясеня, и, едва мы вошли туда, Один помрачнел еще больше: сфера мира ледяных великанов была окутана в мутное белое мерцание. — Что это? — спросил Тор, подходя ближе к Иггдрасилю. — Это то, что когда-то разделяло Мироздание на много-много частей, — глухо ответил Всеотец, сузив бледно-голубой глаз. — Это параллель. Я почувствовал, как больно кольнуло где-то в области сердца. — Параллель? — с привычными для себя нотками замешательства промолвил громовержец. — Отец, объясни, я не понимаю. Конечно же. — Параллели — это мощное заклятие древности, ставшее границей между мирами, — сказал Один, посмотрев на сына. — Давным-давно они перестали существовать, потому что потомки магов, наложивших это заклинание, погибли. — Государь, тогда почему эта параллель возникла вновь? — подала голос Сиф, которая находилась практически у выхода. — Потому что вернулся последний, в чьих жилах течет кровь этих магов, — Всеотец сфокусировал свой уставший взгляд на одной точке. — Эфиг пробудился, — Один указал копьем на ярко-белую сферу, парящую между верхних веток Иггдрасиля. Марибет в Эфиг. Она попала в свой родной мир. И она научилась отделять его от прочной ткани Мироздания Проклятие! Теперь до нее невозможно добраться. — Можно ли пройти через эту параллель? — Вольштагг грубо развеял мои мимолетные размышления. — Заклятие параллей было основано на древней магии крови и жертв, — Всеотец оторвал взгляд от Мирового Ясеня и посмотрел на рыжеволосого воина. — Много магов возводили сии преграды, но правители Эфиг смогли обхитрить всех, создав собственные условия выполнения заклинания, — Верховный Бог Асгарда сделал пару шагов вокруг древа. — Они сделали так, что их мир оказался центром всех параллелей, позволяя себе управлять ими, — седовласый мужчина остановился за Иггдрасилем. — Только они были в силах проходить через них, и эта способность делала междумирье одним из могущественных королевств. В зале опять повисло молчание: асы неспеша переосмысляли услышанное, а я с тоской в сердце смотрел на мир той, что устроила хаос в величественном царстве асов, сорвав при этом день моего торжества. О, Марибет, неужели ты настолько обижена на меня, что решила вступить в союз с ледяными великанами, как я когда-то? Неужели ты захотела преподать мне урок, несмотря на все мои чувства к тебе? О, моя любимая знакомая незнакомка… Я готов ради тебя сделать все, что только возжелает твоя мерзлая, но прекрасная душа, а ты поставила под угрозу себя, меня и наше счастье, которое было так близко. О, Марибет… Я в любом случае буду защищать тебя. До последнего вздоха. До последней капли крови. Я поклялся во сне и на яву это сделать. И моя клятва будет действовать всегда. До конца вечности. Всеотец отпустил нас, и я сразу переместился к себе в покои. Не утруждая себя снятием доспехов, я растянулся поперк огромной кровати и уставился пустым взглядом в потолок. До ночи было еще далеко, но усталость предательски запустила в мой разгоряченный событиями дня разум свои цепкие пальчики, толкая меня в томную дрему. Последней моей мыслью было глупое желание увидеть свою незнакомку в безграничном царстве грез. Только она там давно не появлялась. И где же ее теперь искать? Как найти путь в далекий, закрытый Эфиг? С этими вопросами, на которые предстояло подобрать подходящие ответы, я заснул и не видел, к счастью или сожалению, ни одного сна. Да здравствует королева!