Заложник солнечного света

             Горячая вода мгновенно проглотила довольно худенькое тельце Боруто и обволокла пряными ароматами. Сначала кожу едко обожгло, но через некоторое время Узумаки привык, однако легкие пропускали густой горячий воздух все так же тяжело. Он пытался принять более удобную позу, в итоге просто расслабленно откинувшись на прохладный кафель, выпрямив ноги. Последнее действие далось довольно проблематично и болезненно. Боруто напрягся и медленно разогнул ноги в коленях, тяжело выдыхая. Ощущение, будто кожу заживо сдирают. Но Узумаки показалось, что это не так больно, как две недели назад. По крайней мере, это было бы вполне неплохо.              Теперь, когда юноша остался один, мысли опять начали бессознательно съедать его. Он снова и снова крутил, как заевшую пластинку, воспоминание о таком, казалось, невинном действии. Хотелось залезть в шкаф, в любое другое закрытое, темное и тихое место, запереться изнутри, и одновременно выбежать в поле и как следует пробежаться и кричать, что есть силы. Первое было невозможно из-за постоянного присутствия Мицуки. Второе по этой же причине, плюс невозможность ходить.       В любом случае, полное покраснение с ног до головы Боруто было обеспечено. Он весь заливался краской и закрывал лицо ладонями. Узумаки старался сразу же опомниться и собраться с мыслями, заставляя себя думать, что дружеский поцелуй в щеку ничего такого не значит. Тем более, это же Мицуки, что же еще от него ожидать. Однако после этого Боруто тут же безотчетно вспоминал это приторное "Солнце" и испуганно приоткрывал рот. Он оправдывал друга, приплетая и его происхождение, и характер, и ситуацию, все, что только можно, лишь бы эта мысль, наконец, покинула его голову.              "Как он там сказал? Если я буду грустить, то он не сможет спать?" - при этом внутреннем монологе Боруто вновь и вновь все больше багровел. Однако из-за горячей воды голова сильно закружилась и Боруто стало слишком жарко. Его клонило в сон, в глазах темнело, а легкие, кажется, переставали работать, заставляя слетать с губ рваные выдохи.       Воздух казался слишком раскаленным. Дело даже не в этих безумных и глупых размышлениях, что весь день беспокоят Узумаки. Как то на все тело давило, и давило с лихвой. Боруто ощущал, как все вокруг сжимает в тиски его одного.        - Мицуки, - Боруто на выдохе пытался позвать друга, но вышел лишь жалобный шепот. Он попытался опереться руками о край ванны и привстал. В глазах тут же потемнело, и горло сдавило, как во время болезни в детстве, как будто скажешь слово, и сразу начнешь кашлять. - Мицуки... - на этот раз за закрытой дверью послышались прерывистые, громкие и быстрые шаги. В ванную вошел Мицуки, который тут же сорвался с места, увидев полуобморочное состояние друга.        - Боруто, что случилось? - Мицуки крепко взял того за руки. Он уже был готов взять его на руки и сделать все, что угодно, лишь бы с Боруто все было хорошо. - Что случилось?        - Ох, как хорошо, - Боруто блаженно улыбнулся, чувствуя прохладный и свежий воздух, хлынувший из другой комнаты. А ледяные в этом пекле руки Мицуки были для Узумаки даром божьим. - Мицуки, успокойся, да все хорошо, просто жарко очень, - он с улыбкой смотрел на сильно обеспокоенного друга, который, видимо был очень напуган.        - То есть, с тобой все хорошо? Ничего не болит? - голос Мицуки был взволнованным, но все таким же ровным и приятным на слух.        - Да нет, нет, говорю же, жарко стало. Но сейчас все нормально, - Мицуки отпустил его руки и с облегчением выдохнул. Боруто снова прилег к стенке, чувствуя на коже приятно свежесть.        - Хорошо, значит, я могу идти.              Мицуки поднялся (до этого он стоял на одном колене) и собрался уйти, но Узумаки резко привстал и схватил юношу за руку, заставляя остановиться. Удивительно, но это действие не сопровождалось острой болью в ногах, чему впоследствии он был очень рад. Мицуки остановился и обернулся. Боруто притянул его ладонь к своему лицу и положил на горящий лоб. Он мгновенно ощутил безумно приятный холод такой нежной и податливой руки Мицуки.              Некоторое время Узумаки просто наслаждался, расслабленно прикрыв глаза, а Мицуки в изумлении смотрел на друга, пытаясь понять и, главное, поверить в то, что сейчас происходит. Он ощущал под пальцами горячую кожу Боруто и боролся с желанием погладить того по голове и мягко провести по щеке. Узумаки отпустил свою руку, опуская ее в воду, оставляя ладонь юноши на произвол судьбы.       Боруто было так спокойно и хорошо, что, кажется, даже прежняя боль исчезла. Ее просто нет. Вообще, когда с ним рядом этот деспот, он забывает про болезнь и живет, как раньше, будто ничего и не было. И сейчас он согнул одну ногу в колене и даже ничего не почувствовал.              Мицуки погладил Боруто костяшками пальцев по щеке, затем несмело провел и очертил ладонью скулы. Он завороженно наблюдал за таким расслабленным и безмятежным выражением, застывшем на его Солнце. В эти бесконечные для Мицуки секунды Боруто был тихим, неподвижным и неописуемо прекрасным в своей очаровательно идиллической отрешенности. Рядом с Узумаки юноша чувствовал себя безумно слабым и уязвимым, и одновременно безгранично сильным и способным на всё.        - У тебя очень холодные руки, - Боруто приоткрыл глаза и поднял взгляд на Мицуки. Тот запустил руку в золотистые и полностью сухие, мягкие волосы Узумаки. Он пропустил пряди сквозь пальцы, ласково гладя друга по голове.        - Уже довольно поздно, ты хочешь спать. Не засиживайся, - Мицуки заметил полусонный затуманенный взгляд Боруто. Он опустил руку и вышел из ванной, оставляя дверь приоткрытой.              Боруто посмотрел ему вслед и не успел опомниться, как он снова остался один.       До него дошло, что он буквально пару минут назад схватил Мицуки за руку и заставил того остаться. Алая краска покрыла его лицо, а стыд и злость на самого себя увеличивалась с пугающей скоростью. Да что на него нашло?! Настолько неоправданное и непонятное желание, нет, действие, кажется, полностью выбило Узумаки из колеи. Юноша был удручен, потому что он не понимает не только Мицуки, но теперь и самого себя. Что вообще происходит?              Узумаки чувствовал, что теперь воздух перестал быть таким тяжелым. Он посмотрел на приоткрытую дверь. Снова откинув лишние и навязчивые мысли, Боруто решил заняться тем, зачем он здесь изначально. Юноша только сейчас понял, что его не особо смущает тот факт, что Мицуки находится там, за дверью; вместе с тем, его не беспокоило и то, что между дверью и стеной было довольно ощутимое расстояние около пяти сантиметров. Зато дышать было чем, это самое главное.              Закончив с нетрудными манипуляциями, Боруто морально приготовился к самому сложному. Позвать Мицуки и переодеться, а потом... Это, пожалуй, хуже всего.        - Мицуки! Я закончил! - на голос Узумаки из-за двери тут же выполз Мицуки. Лицо его выражало жуткое довольство и какое-то противное очевидное предвкушение.              Боруто напрягся, увидев у друга в руках большое пушистое полотенце. Мицуки подошел ближе, положил спасительную для Узумаки материю на небольшую тумбочку, и, наконец, приблизился к Боруто. Тот как по команде вытянул руки, чтобы Мицуки было удобнее, и юноша поднял его. Усадив Узумаки на треклятый стул, он принялся вытирать его, ни разу не коснувшись и пальцем.        - Мне отвернуться? - Мицуки хитро улыбнулся, то ли это была издевка, то ли обычная усмешка, Боруто понять не мог.        - Д-да, давай, - Узумаки сам до конца не разбирал, почему это так смущает, ведь они оба парни, так еще и лучшие друзья, которые прошли вместе огонь и воду. Но все равно, он чувствует, что точно взорвется со стыда, если Мицуки увидит его голым.              Мицуки выполнил просьбу друга, и отвернулся, пока Боруто со скоростью света переодел белье, все время озираясь и воровато поднимая взгляд на спину, как всегда, спокойного и невозмутимого друга. Мицуки, с его идеальной осанкой, не шелохнулся, будто статуя, кажется, даже не дышал. Быстро закончив, Боруто все так же смущенно окликнул его, и Мицуки заботливо укутал Узумаки махровым полотенцем, с упоением возвращая к себе на руки. Наконец, они покинули ванную, и уже через пару минут Боруто послушно поднимал нужные конечности, пока Мицуки одевал его в заранее подготовленную одежду, стараясь сделать все быстро, но аккуратно, чтобы тот не мерз. Хотя в мыслях Мицуки образ мерзнущего и такого беззащитного Узумаки тоже довольно приятный. Его умиляло то, какой Боруто покорный в такие моменты.              Спустя некоторое время юноша спокойно лежал на постели, ожидая дальнейшей участи. Мицуки вернулся с травяной мазью в довольно большой округлой баночке, и размер явно указывал на то, что пользоваться ею придется еще очень долго. Пришло время упражнений и перебинтовки.       Мицуки (явно до невозможного удовлетворенный происходящим) присел на кровать и пододвинулся к Узумаки ближе, устраиваясь поудобнее между его ног.        - Извини, у меня холодные руки, - Мицуки каждый раз извиняется, что неприятно колет по сердцу Боруто. Кому перед кем тут еще нужно извиняться. Он ничего не ответил.              Наконец, Мицуки касается тонкой лодыжки и начинает медленно и осторожно сгибать и разгибать изящные ноги в колене, параллельно другой рукой растирая вязкую мазь. Боруто обмяк, чувствуя странную грань между болью и удовольствием. Движения юноши были настолько точными и приятными, что Узумаки наслаждался его касаниями, хоть в глубине души и пытался это отрицать. Когда Мицуки мимолетно коснулся бедра, Боруто неосознанно чуть прогнулся в пояснице. Видимо, тот был очень увлечен процессом, потому что не замечал внимательного, но затуманенного взгляда друга. Мицуки с упоением то поднимался выше, максимально преодолевая расстояние до лица Боруто и доходя руками до его коротких шорт, то снова отстранялся и опускался к стопам, не пропуская ни один участок бархатистой и упругой кожи. Учитывая прохладу рук Мицуки, ощущения становились еще более приятными и немного покалывающими из-за мази.       Закончив, Мицуки взял в руки бинт и принялся туго завязывать его спиралью. Он делал все настолько точно и быстро, что процедура не продлилась долго. Боруто вглядывался в его лицо, но оно не выражало ни единой эмоции.              Все дела были сделаны, подошло время ложиться спать. Узумаки резко осознал, что живет здесь уже целую неделю. Он впервые так долго не бывал у себя дома, это рекорд. И не то чтобы это было так сильно важно и ощутимо, а если быть откровенным, то Боруто вообще не думал об этом. Нет, он, конечно, соскучился по маме, сестренке и даже бате, но это было не особо важно в последнее время. Вообще, рядом с Мицуки как-то не заботишься об окружающем мире. Все, что находится за пределами этой пустой маленькой квартирки, уходит на второй план.       Боруто уже задремывал, и Мицуки укрыл его одеялом.        - Ничего не хочешь?        - Нет, - голос Узумаки превратился в сонный шепот. - А, нет. Открой, пожалуйста, окно.        - А ты не замерзнешь ночью? - с нескрываемой заботой поинтересовался Мицуки.        - Да нет. И давай спать уже, - Боруто улыбнулся и повернулся на другой бок.              Мицуки выполнил просьбу Узумаки и нехотя приоткрыл окно. Он все-таки боялся, что Солнце простудится. Мицуки опустил с плеч свободное кимоно, оставаясь в черной майке. Он присел на постель и увидел, что Боруто уже в полусне.       Юноша почувствовал, что Мицуки прилег рядом и укрылся одеялом, поворачиваясь к нему лицом. Он поборол сон и пододвинулся чуть ближе.        - Эй, Мицуки? - прошептал Боруто. - Знаешь, я тут думал про то, что я уже целую неделю не был дома. И я соскучился по друзьям. Слишком все как-то быстро изменилось. Слишком быстро и слишком резко. Я никак не могу назвать себя несчастным, нет. Но я чувствую такую тоску... Ты не представляешь. Иногда ночью я не могу уснуть и такое опустошение на душе. Мысли, что крутятся в моей голове, кажутся готовыми взорваться в любой момент. Они очень болезненные. И такие бессмысленные, иногда до смеха, - Узумаки собственные слова казались глупыми, но он и не помнит у себя способности выражаться верно. - Ведь я не умираю, жив, более-менее, здоров. Но в то же время я понимаю, что где-то в чем-то я себя обманываю. Не знаю, что я говорю, - он усмехнулся. - Я сижу у тебя на шее и ничего не могу сделать сам.        - Боруто, это...        - Не перебивай, - Узумаки серьезно и прямо смотрел Мицуки в глаза. - На самом деле, я хотел сказать тебе спасибо. Не только за заботу, а за то, что мне хорошо с тобой. Мне очень хорошо с тобой. И здесь с тобой мне тоже хорошо.              Мицуки потерял дар речи. Его янтарные глаза сверкнули, он приоткрыл рот, пока нижняя губа предательски не дрогнула. Боруто оставался серьезным, и Мицуки просто смотрел ему в глаза, стараясь найти ответ или оправдание.        - Мне очень важно было это услышать, Боруто. Я так волновался, что ты не привыкнешь ко всему или тебе будет не комфортно рядом со мной. И я так рад, что это не так, - Мицуки искренне и открыто улыбнулся, и это было настолько обезоруживающе, что он казался таким уязвимым в этот момент. От такой радостной и одновременно печальной улыбки у Боруто пошли мурашки по спине. Такой непривычный трепет где-то в легких.              Боруто пододвинулся еще ближе. Странный порыв овладел им. В некоторой нерешительности он взглянул на друга, такого мягкого и милого в этот момент. Узумаки взял Мицуки за руку, и с инициативы последнего они переплели пальцы. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, пока Боруто не устроился поудобнее и не задремал.              Посреди ночи Узумаки все-таки стало холодно. Мицуки улыбнулся и нехотя отпустил его, чтобы встать и закрыть окно. Он вернулся и заключил подрагивающего Боруто в объятия, целуя того в золотистую макушку и чувствуя на шее горячее дыхание. Мицуки уснул, сжимая Узумаки крепче.