Заложник солнечного света

             Ах, как здорово просыпаться в свой выходной день и понимать, что идти никуда не нужно. Как приятно знать, что и завтра и послезавтра тоже свободные ленивые деньки. Как прекрасно понимать, не придется терпеть сильную боль, ведь теперь она совсем утихла и почти о себе не напоминает.              Боруто никогда не пользовался чьей-либо слабостью, однако в случае с Мицуки дела обстоят немного иначе. Юноша частенько и с удовольствием злоупотребляет тем, что друг не может устоять перед просьбой Узумаки. Мицуки вынужден следовать расписанию, из-за которого Боруто вынужден просыпаться в десять часов утра, но юноша настолько обленился, что без стыда пользуется мягкосердечностью друга, вымаливая час, а то и больше, для спокойного сладкого сна. Не сказать, что Мицуки при этом чем-то не доволен: он всегда с удовольствием радует друга и позволяет ему выспаться, а сам наблюдает за изнеженным и избалованным Солнышком, который лишь глубже зарывается в пушистое одеяло и во сне крепче обнимает чужую подушку. Юноше льстит, что он единственный, кто видит Боруто таким беззащитным, тогда как перед остальными он хвастливый, веселый и беззаботный шиноби.              Однако любые "пять минуточек" рано или поздно проходят. Узумаки и не жалуется, он прекрасно понимает, что и так порядком отсрочил утренний подъем. Уже без помощи Мицуки, юноша поднимается с постели, свешивает ноги, не привыкшие к отсутствию одеяла, и ждет, когда друг принесет ему одежду.       Ожидание длится некоторое время. В сообразительную юношескую голову пришла внезапная мысль. Боруто убедился в том, что Мицуки еще нет в диапазоне его зрения. Он опустил ноги на холодный пол. Такие странные ощущения, будто резкие холодные покалывания. Узумаки пододвинулся на самый край кровати и начал постепенно опираться на руки, чтобы с их помощью привстать дальше. Юноша вспомнил, как раньше дома по утрам он так же бездумно, нехотя и без сложностей поднимался с постели, а теперь он и с применением таких усилий в себе не уверен. Как же все теперь сложно, даже прежняя утренняя радость прошла. Боруто нахмурился, шмыгнул носом, и принялся медленно вставать на ноги.              Сначала было больно; не так, как раньше, но ощутимо и неприятно. Юноша поморщился, но не перестал постепенно переносить вес всего тела на почти бесполезные в последнее время конечности. Узумаки был настолько сосредоточен, что совсем не заметил, как теперь полностью поднялся и уже самостоятельно стоит. Единственной проблемой было равновесие: все равно что впервые пытаться ходить по поверхности воды. Боль не исчезла, но он уже почти привык к ней.       Боруто услышал приближающиеся шаги, а краем глаза увидел соответствующую звукам движущуюся тень. Он обернулся, увидев Мицуки; странное выражение лица было у него. Обезоруживающее удивление, вступившее в реакцию с абсолютным непониманием ситуации.              Первым его порывом было как можно быстрее броситься к Узумаки, подхватить того на руки. Но вместо этого, по непонятным для юноши причинам, он остался стоять на месте, не дыша наблюдая за тем, как его друг самостоятельно стоит на ногах. Как они его держат? Такие тонкие, острые и совсем бледные, уже долгое время не переносившие такой нагрузки. Сознание помутилось, руки задрожали, а мысли окончательно спутались, однако подсознательно Мицуки знал, что должен что-то сделать.              Боруто так испугался и потерялся в ситуации, что перестал контролировать собственное тело, и ощутил, как начинает падать. Он попытался удержаться на ногах, но из-за резкой невыносимой боли не смог оставаться в вертикальном положении, с мимолетным удушающим страхом вспоминая о существовании гравитации. Узумаки не успел опомниться, как вмиг оказался в теплых руках друга, который вовремя подоспел и мягко схватил его одной рукой за талию, другой за чуть дрожащее плечо. Оба немного опешили, некоторое время молча, приводя в порядок дыхание, смотрели друг другу в глаза.              Всего несколько секунд, кажется, длились бесконечно долго. То ли от сильного испуга, то ли от элемента неожиданности, Боруто не мог вымолвить ни слова. Что-то странное случилось с ним в этот момент: он смотрел в глаза Мицуки и терялся в них, забывая о счете времени. В ответ юноша так же внимательно изучал лазурь глаз Узумаки, пока дыхание, кажется, не могло прийти в норму у обоих.              На несколько секунд Мицуки опустил и задержал взгляд на приоткрытых губах Боруто. Он опешил и медленно, нехотя отстранился от друга, ослабляя хватку.        - Боруто, что сейчас случилось? - голос его был тихим, резкий мягкий шепот заставил Узумаки чуть вздрогнуть. Он ответил не сразу.        - Я просто... Я попытался встать самостоятельно, - Боруто начал нерешительно, боялся заставить друга лишний раз беспокоиться.        - Что ты сделал? - Мицуки прекрасно понял его слова, своими глазами видел им подтверждение, однако он не мог поверить, что Узумаки и правда смог подняться.        - Мицуки, прости, я поступил глупо, серьезно, - юноша решил сразу извиниться перед другом, так как ему очень не нравился этот печальный взгляд. Это лучше, чем бесконечно долго обсуждать эту тему, хотя Боруто не совсем понимал, в чем конкретно состоит проблема.        - "Глупо"? - на секунду Мицуки по-детски растерялся, а затем мягко улыбнулся. - Солнце, у тебя получилось! Ты сам смог подняться, я видел, я так рад! - голос его был счастливым, немного нерешительным, сам Мицуки был расслабленным и довольным, было очевидно, что он действительно рад. Юноша крепко, очень крепко обнял Узумаки; рукой, что только что была на его плече, теперь гладил по спине, иногда прижимая ею к себе ближе.              Мицуки одновременно был горд Боруто и самим собой. Спустя три недели он, наконец, пошел на поправку, перестал испытывать спазмы в суставах, и теперь смог сам подняться на ноги. Мицуки помнил, как первое время даже вовремя сна Узумаки тихо постанывал от боли, сердце друга в эти моменты сжималось от осознания своей беспомощности. А теперь именно благодаря ему сейчас Боруто почти здоров.       Осталось немного. Еще немного времени, и Узумаки будет здоров. Тогда его жизнь вернется в прежнее свое русло, и все прежнее время забудется, как страшный сон. Придется отпустить его.        - Еще немного, и ты сможешь ходить, Боруто. Еще немного, и ты будешь здоров, все закончится, Солнце, - сами слова были сказаны с целью поддержать, порадовать. Вот только интонация их разительно отличалась от должной и была невыносимой пыткой для Боруто. Обоим не хотелось расставаться.       

***

             Юноши полулежа сидели на общей (разговора на этот счет, на радость Мицуки, так и не произошло, и Боруто в свою первую ночь здесь совсем не смутился) постели. Узумаки так и не смог вымолить любимую приставку, хотя бы на десять минут. Он искренне не мог понять, как это может быть связано со здоровьем, но спорить с другом было бесполезно: он мило улыбался, добродушной интонацией бесконечно повторяя отказ. Узумаки пришлось читать глупый учебник: это было просто ужасно. Однако юноша нехотя решил, что это лучше, чем просто смотреть в потолок.       В конце концов, именно в моменты безделья в голову лезут непрошенные мысли.              Мицуки лишь молча наблюдал за тем, как Солнце внимательно читает ненавистную книжку, как его глаза спешат с одной строки на другую, как его изящные пальцы медленно скользят по чуть шершавой поверхности страницы и переворачивают на новую вновь и вновь. Юноша следил, как вздымается его грудь, четче становятся выразительные дразнящие ключицы, выглядывающие из-под летней светлой майки, а длинные ресницы мимолетно подрагивают. Настолько тихо, что можно услышать дыхание, и Мицуки наслаждался каждой секундой, проведенной в этой идиллии.       Он совсем не двигался, просто сидел рядом, не отводя восхищенного взгляда от друга. Разумеется, Узумаки не мог этого не заметить.        - Почему ты так на меня смотришь? - Боруто поднял взгляд на Мицуки, голос его был, как всегда, бодрым и чуть осипшим. Уже был конец дня, все процедуры, прогулки позади. Совсем скоро нужно ложиться спать, а пока есть немного свободного времени на отдых.        - А что такого? Ты же знаешь, ты - моё Солнце.        - Д-да, я знаю, - Узумаки густо покраснел и отвернулся. Мицуки это позабавило, он улыбнулся и подсел к юноше ближе.        - Что случилось, Боруто? Я сказал что-то не то? - он продолжал улыбаться, голос его приобрел некоторую веселую издевку.        - Н-нет, просто иногда ты говоришь очень смущающие вещи, - в этот момент Узумаки пожалел о том, что так просто признался. Он постарался успокоиться, а теперь уже прямо смотрел на друга, ожидая его ответа. Лицо Мицуки, кажется, выражало озадаченность и некоторую задумчивость.        - "Смущающие"? Неужели? Но меня это никак не смущает.        - Ну, меня, вообще-то, тоже. Наверное, я просто привык, - в памяти возникли беззаботные деньки, когда Мицуки только появился в деревне, каким тогда казался загадочным (хотя сейчас не меньше) и особенным. И как Шикадай бурчал, что его пугает отношение новенького к Узумаки. Это было несколько лет назад, будто вчера.        - Я понимаю. Видимо, я очень часто такое говорил, извини, если тебе было неудобно, - Мицуки кивнул, коротко улыбнулся, и снова о чем-то задумался.        - Ничего, - Боруто снова отвел взгляд на книгу, хоть желание читать окончательно испарилось. Некоторое время он просто бесконечно перечитывал одно и то же слово. Затем он поднял взгляд на друга, взял того за руку, привлекая внимание. - Моя Луна.              Мицуки за долю секунды вспыхнул алой краской, ранее совсем бледная кожа ярко окрасилась. Он задержал дыхание, от смущения и неожиданности не зная, что делать. По этим же причинам Боруто, после того, как осознал, что сделал, тоже покраснел, крепче взял друга за руку, и отвернулся. Мицуки так же отвернулся и совсем потерялся.        - Я же говорил, это очень смущает!        - Да, ты прав, Боруто, все так, как ты говорил, - голос Мицуки был непривычно тихим и неуверенным, немного сбивчивым. Оба юноши совсем смутились, но продолжали держаться за руки.