Hellsing1/2. "POV Алукард"

Поездка в Бирмингем. Суетилась, хотела купить мне билет. Опередил. Никогда не забуду её удивлённых и испуганных глаз, когда она увидела, как я применяю к человеку гипноз. Теперь и этого боится. Пока летели, изучала меня. В голове сумбур, а я – волшебник. Ха. Волшебник…. «Кто угодно для тебя!» «Алукард просто разорвёт Дэрг-Дью на части…» «Права, милая!» Иду за ней по улице, как привязанный, словно дикий волкодав на тонком поводке, который хочет сорваться при виде её обтянутых джинсами ягодиц…. Оглядывалась постоянно, чтобы убедиться, что я рядом…. Искала в толпе этого упыря, которого до безумия боялась…. «Кем бы ты ни был, за один её этот страх будешь молить меня о смерти!» Когда добрались до дома, я еле успел остановить её вопрос, приложив палец к розовым губам. Я не мог позволить ей спросить меня об этом…. «Вы, надеюсь, будете прилично себя вести?» Никого не приводила к себе. Никогда. Вы…. Передёргивает от этого «вы», но льстит. Мне нравится её дом. Здесь спокойно, чисто и уютно, лишь неприятный запах упыря. Ощущаю её испуг, повисший в воздухе с того момента, как это отродье побывало здесь. Пока безопасно. Слышу полицейскую. Пытается найти меня, сильно взволнована. Оставляю свою девочку лишь потому, что в мыслях дракулины звучит имя Бернадетты…. Полицейская раздражает, мучительно хочется вернуться. Как её зовут-то? Виктория, кажется. По-прежнему называет хозяином и трепещет передо мной, словно готова отдаться прямо на улице. Зачем я обратил её? Идиот…. Я не позволил ей даже подумать о том, что здесь я по большей части из-за Бернадетты. Знаю я эти женские штучки. Взыграет ревность, и буду собирать мою девочку по кускам. Обломайся, полицейская! Чёрт, плачет. Знает мою слабость. Обнимаю. Нас всё же многое объединяет…. Разозлён приказом Пэнвуда, который решил, что сможет убить меня. Ну, с огнём же играет! Знает же, что не победит. Куда лезет-то? Кретин. Я очень зол, разъярён…. Ледяной поцелуй нежеланных губ злит ещё сильнее…. «Совсем сдурела, полицейская?!» Дом Бернадетты пуст. Полупустой банки со святой водой тоже нет. «Ну, куда же понесло тебя, солнышко….» Знаю, где она. Вовремя…. Её подруга. Хочу разорвать, но понимаю, каково будет моей девочке это видеть. Обхожусь вырванным сердцем. Это не спасает. Бернадетта снова в истерике, хоть и не рыдает в полный голос, как в прошлый раз. Её тошнит от того, что я сделал. И вот теперь рыдает. Горько, протяжно, осознавая, что близкого человека уже не вернуть. Но вины я не чувствую. «Иначе было нельзя, милая….» Зову по имени. Её выкручивает от боли, не может встать, хоть и пытается себя заставить. Снова беру на руки, убаюкиваю и прижимаю к своей груди. Балую себя, натягивая на неё очередную пижаму, смешную, с дурацкими жёлтыми пчёлами. Спит, словно ангел. Лезу ей в голову, чтобы избавить от страха, а то точно спятит. И ещё надо непременно убрать это её «вы». Не желаю больше слышать! Чувствую голод, давно не ел, но сдерживаюсь, чтобы никого не убить по дороге в ближайшую больницу. Беру немного, хранить кровь в её холодильнике не смею. Раскрылась. Задрался край пижамы, оголив плоский живот…. «Невыносимо….» Убеждаюсь в том, что не проснётся в ближайшее время, и пользуюсь её душем. Пользуюсь во всех смыслах…. Ей не стоит знать, что я тут делаю, но сил держаться больше нет. Я мерзок, знаю, но лучше так, чем убить её…. Идти сейчас к шлюхам совсем не хочется…. Жгучее желание ничего не надевать, послушать, о чём она будет думать, если увидит меня без рубашки. Слишком рискованно…. Одеваюсь. Не сплю всю ночь, смотрю на неё, слушая, как спокойно дышит. Когда понял, что сейчас проснётся, закрыл глаза. Рассматривала меня, восхищалась, впустила в свою красивую наивную головку образы, слишком меня взбудоражившие. Объятия, поцелуи, мои прикосновения к её плечам…. «О, перестань, прошу! Не буди моего зверя, глупая девочка….» Уходит, а я теряю контроль…. «Всё! Берегись!!!» Бесшумно несусь за ней в ванную. Больше не в силах совладать со своими безумными желаниями. Хватаю полотенце, хочу заткнуть ей рот, чтобы не кричала…. Внутри всё кипит. Подавляю свой животный рык. Держусь на самом краю. Ещё шаг и…ничто меня не остановит…. Но не делаю его. Смотрю на её детскую пижаму и прикрываю глаза. Не буду. Не могу. Не хочу…. Нет, хочу, очень хочу, до боли ниже пояса хочу, но слишком эгоистичен, чтобы навсегда остаться без этих рук, губ, волос, медовых глаз…. Никогда ещё я так не боролся с самим собой, но и никогда не испытывал такого…. Сумасшедшее наваждение. Моё личное наваждение. «Невозможно….» Пугается, увидев меня, и тут же злится. Но я зол ещё больше. В её мыслях, помимо подруги, крутится мужское имя. И это имя не моё…. Винит меня в его смерти. То, что она думает о другом мужчине, пусть уже и о мёртвом, вызывает во мне дикую ревность, граничащую с яростью. Стиснув зубы, желаю ей доброго утра и протягиваю полотенце, которым минуту назад хотел воспользоваться иначе. Пьёт кофе и мысленно винит меня во всём. В смерти подруги, проклятого Бена. Я оказываюсь виноват даже в её фантазиях, которые она считает для себя слишком пошлыми и стыдными. Хочу наказать за это и, не надеясь особо на успех, говорю, что был с Викторией. «Да…ревнуй меня….» Я мазохист, честное слово! С наслаждением слежу за тем, как меняется выражение её лица, как она хмурит брови и поджимает губы. Чувствую, как неприятно её это задело. Задеваю ещё больше, называя причиной своего приезда сюда приказ Королевы. Почти готова заплакать от досады, привычно складывает руки на груди. Влюбляюсь в это движение…. Тащу её на почту. Мог бы, конечно, сразу взять с собой пистолеты, но поленился гипнотизировать весь аэропорт. Это для «Хеллсинга» всегда был наготове частный самолёт, а охотник-одиночка вроде меня должен довольствоваться тем же, что и простые смертные. Смеюсь над её мыслями: «Где он утром достал кровь? Пока я спала, Алукард выкачал из меня пол литра на завтрак?!» Хохочу уже в голос. Пол литра! Я был бы рад даже капле, но вот после этой самой капли точно выпил бы всю. Я ощущал её приятный запах, слышал, как кровь текла по венам, пульсируя и тем самым оглушая меня. Знал, что она непередаваемо вкусная, и жаждал попробовать…. От странного типа впереди жутко несёт псиной. Да ладно! Да быть не может! Оборотень?! Откуда вылез-то?! Прячу за своей спиной Бернадетту, потому как эта дворняга по её душу, какого-то чёрта. В шоке смотрю на неё. Ни секунды не переживает за себя…. За меня боится? За меня?! Никто и никогда не мог мне дать таких эмоций…. До сих пор не понимает, кто я…. - Алукард!!! Её крик пронзает меня насквозь. Барбос уже давно вознёсся, а я осознаю, что позвала она именно меня! Никаких «мамочка» или протяжных гласных, как обычно кричат люди…. Чувствую себя суперменом, безумно рад слышать от неё своё имя. Пока она в шоке разглядывает мёртвую собаку, анализирую. Как оборотень нашёл нас? Почему охотился на Бернадетту? Явно что-то не так. Ладно за мной, от Пэнвуда всего можно ожидать, но за ней…. Возвращаемся в её дом. Не сдерживаюсь и подкалываю за то, что она заперла дверь на все замки. Наивная…. «Закройся ты от меня, я бы превратил твою дверь в щепки одним ударом!» Не знает, чем занять себя в моём присутствии. Замечаю подвеску на её красивой шее. Оберег от нечисти? Серьёзно? Грубо срываю его, заставив её вздрогнуть. Вещица Пэнвуда. Забавно. Опять этот Бен. Выходит, что подружку кто-то превратил в упыря, чтобы вынудить Бернадетту прийти к Бену. Он даёт ей этот маяк и говорит отыскать меня. Значит, он знал, что сам я на связь с «Хеллсингом» не выйду. Нас обоих хотят убрать…. За что её-то? Всю трясёт от вины, никак не может собрать вместе разрозненные мысли и снова плачет. Отворачиваюсь, не хочу видеть её слёз, иначе кинусь успокоить и нечаянно съем. - Алукард? С ужасом слежу за её слезами, хочется поскорее вытереть их, но боюсь прикоснуться к ней и почувствовать через перчатки нежную кожу…. - Тебя убьют? Внутри меня разливается странное тепло от этого вопроса. Она переживает за меня…. Улыбаюсь ей, как никому и никогда не улыбался. Сейчас мне не хочется её ни съесть, ни…. Смахиваю слезу с покрасневшей щёчки, отвечаю, что меня всегда убивают, и отчётливо понимаю, что испытываю к ней…. Она утыкается мне в грудь, вдыхает мой запах. Не ожидал такого и в страхе, что сейчас на меня накатит очередная волна желаний, отшатнулся от неё. Боится, что я сломаю ей рёбра, если обниму, но отчаянно этого желает. - Я для тебя настоящий маньяк, - лукавлю я и нежно обнимаю. Ох, не нравится мне это….Она слишком близко. Пытаюсь утихомирить её, но Бернадетта не хочет спать. - А чего ты хочешь? Стараюсь не зажмуриться от её мыслей…. «Что же ты творишь…родная моя….» Можно было и не спрашивать разрешения…. Прячу клыки, чтобы хоть как-то сдержаться и не искусать её. Божественно…. Размыкаю своим языком её дрожащие губы. Неужели первый? Я украл её первый поцелуй…. Не верю, что на этой земле ещё остались настолько непорочные создания. Вспоминаю о своей «грязи» и стыжусь, что этими губами касаюсь её…пачкаю…не заслуживаю этого ангела. Запускает руку в мои волосы, прижимается всем телом ко мне…. Напрочь сносит крышу…. Хватаю за бёдра, грубо припечатываю к стене, жадно целую, добираюсь до шеи…. «Не смей, чудовище!» Заставляю её держать меня ногами. Не могу остановиться, хоть и знаю, что ей страшно. Но она хочет этого, ей нравится также как мне. Снова нахожу её губы, смотрю на неё полуприкрытыми глазами. Она прекрасна, пунцовая от стыда и от моей близости…. Трезвею, услышав, чего именно она боится. Не того, что я жажду сделать сейчас с ней…. Не боится меня! Ей страшно, что она может стать упырём, если позволит мне продолжить. Благодарю за поцелуй и здравый смысл и отхожу подальше, ещё не до конца уняв своё возбуждение. Поражаюсь, что не разорвал её, что довольно легко получилось сдержать себя…. Пытается придумать себе оправдание, совсем не умеет лгать и снова впускает в свою голову красочные картины того, что могло бы между нами произойти. Виню себя за это и прошу прекратить. Слишком тяжело оторваться от её губ, чересчур нежны её объятия…. Сумасшедшее притяжение….