Неидеальный мир

Атропос пробуждалась медленно и тяжело, реальность казалась женщине зыбкой и тревожной. Не открывая глаз, отвернулась от неяркого света купола, что продолжал слабо мерцать и днём, и ночью. Нос защекотал свежий аромат, едва уловимый и лёгкий, как призрак загадочного моря, которое никто из жителей Города никогда не видел. Запах присущий только одному человеку во всём Полисе, Айса сама составляла эту композицию двадцать лет назад. - Даже не спросишь, что я делала в той дыре? – голосовой аппарат слушался будто бы с неохотой и слова, слетевшие с губ показались ей отвратительно вульгарными как у актрисы из фильмов для взрослых. Болезненно поморщившись от звука собственного голоса, Атропос ощутила ещё одну причину дискомфорта – от вены в локтевом сгибе тянулась нить капельницы, щекоча русло иглой. Женщине нестерпимо захотелось согнуть руку, нарушить целостность системы и пусть себе кровь, как раньше, когда боль могла помочь утолить душевные терзания. Немой укор Правителя бил больнее, чем крик или угрозы. Атлант умел молчать так, что хрупкое человеческое сознание тут же требовало выслужиться и загладить вину. Иногда Айса думала, что это побочное действие проклятого браслета. Атропос рывком распахнула глаза и села в постели, не в силах выносить гнетущую тишину. Белоснежная спальня дышала стерильной чистотой и предельной точностью скупых линий. Минимализм и порядок. Как и полагается обители Правителя Полиса. Женщина горько усмехнулась, встретившись глазами с собственным отражением в тёмной панели экрана, что занимал большую часть стены напротив кровати. Ничуть не изумившись тому, что её переодели в свободный летящий халат, оставленный специально для таких вот ночных посетительниц спальни Атланта. Перекрыв капельницу и с лёгкостью избавившись от прозрачной атравматичной иглы, Атропос, наконец, подняла глаза на Правителя. «Статуя. Молчаливая и недвижимая глыба…» – женщина оборвала себя на мысли, не позволяя себе коснуться прошлого, в котором было место ненависти. - Ты не пришла вчера, – голос человека-функции ударил ничуть не мягче кнута. Правитель продолжал что-то набирать на сенсоре. Казалось, его совершенно не заботило состояние женщины, в словах звучали сухие факты, сдобренные крупицей недовольства, столь ничтожной, что казалась незначительной, как и сама «гостья». - Ты знал, что меня не будет в эту ночь. Годовщина, – она запнулась, ненавидя и презирая себя за это желание оправдать своё отсутствие. Конечно, Правитель забыл о том, что двадцать лет назад именно в этот день убил одну из исследовательниц своим бездействием. Он не брал в руки оружия и не нажимал курок, но позволил случиться тому, что случилось. Так легко забыть одну смерть, когда взвалил на плечи огромный город. Айса покосилась на браслет, обнявший запястье. Золотое сиянье паспорта – напоминание о том, что проклятый насмешник из маргиналов прав и поводок у неё всё же имеется. Тонкий, почти декоративный, но он, непременно, натянется, как только система решит, что безопасности Полиса или его Правителю грозит опасность. - Я помню, – спина под чёрной рубашкой пришла в движение – скупая необходимость для акта дыхания. Чуть более отчётливое, чем обычно – усталое. Атропос подумала о том, что Правителю шли монохромные композиции, на их фоне глаза казались глубже и ярче – единственное яркое пятно в чёрно-белом образе, – и тут же одёрнула себя. - Я могу идти? – спросила так же безэмоционально, ощущая как мерзко царапнул горло предательский ком слёз. От бессильной злобы хотелось крушить и ломать всё, что подвернётся под руку, но Атропос сомневалась, что блокиратор позволит ей хотя бы в чём-нибудь нарушить идеальный порядок Правителя. Ненависть, задавленная за двадцать лет вынужденной тишины, вскинула голову вновь, обернувшись едким замечанием. – Или прикажешь остаться и отработать прогул? - Айса, – одно обращение Правителя заставило женщину замереть, точно сковав запретом. Атлант, наконец, оторвался от гаджета, бросив короткий взгляд через плечо на ту, что обещал оберегать. Обещания Тесей выполнял всегда, даже те, которые со временем начинали неоправданно дорого обходиться. Клятва самому себе защищать маленькую девочку из старого автобуса всегда и везде встала перед внутренним взором мужчины, немым укором в малодушном и жестоком желании выставить нахалку вон. – Ты мне ничего не должна и знаешь об этом ничуть не хуже меня. Ты можешь идти. Он отвернулся, уловив как на мгновение, равное одному удару сердца изменилось выражение лица женщины. Снова та самая ненависть, о причинах которой Тесей догадывался уже давно, но отпустить не мог. Эта женщина – гарант сохранности его рассудка и напоминание о том, для чего он когда-то решил взвалить на себя тот груз, что тащит до сих пор. Атропос выждав несколько секунд ушла, так ничего и не разрушив. Её самоконтроль значительно возрос за двадцать лет. Полотно двери вернулось на место с тихим скользящим шелестом, напомнившем о шорохе бумажных страниц. Настоящие книги обычные жители Полиса не жаловали, желающих возиться с капризной и древней технологией находилось весьма немного. Тесей отошёл от окна, кинув прощальный взгляд на ночную панораму города. Купол утешающе мерцал, не позволяя погрузиться в уныние. Правителю незачем сомневаться в своих силах и таланте, он сможет вынеси это испытание с именем греческой вершительницы судеб. Вынув из ящика комода аккуратный футляр, Тесей щёлкнул крышкой и оглядел подарок, которому видимо придётся ожидать своего часа ещё долго. Атропос невероятно упряма и, как оказалось, своевольна. Правитель невесело усмехнулся – стоило догадаться, что произойдёт что-то подобное. Платиновый уровень и отсутствие ограничений призваны были показать расположение и доверие. Однако, увиденного в «той дыре», Атланту хватило для того, чтобы понять – сними он последние ограничения с Айсы, и она скатится в бездну хаоса и отчаянья много раньше, чем сможет это оценить. Наличие пусть минимальных, но ограничений давало хотя бы призрачный шанс вразумить женщину. По крайней мере, Тесей желал так думать. Его спокойствию угрожала опасность, а это было совершенно недопустимо. Впрочем, в побеге Айсы можно было найти и некоторую пользу. Сама того не желая, врач указала на его собственный просчёт в безопасности Полиса. Размышляя о том, что следует доработать в куполе, Тесей вернул браслет обратно в ящик и покинул спальню. Рабочий кабинет распахнул объятья навстречу хозяину, обещая ночь, что можно будет не считать бесцельно потраченной. Вскоре работа вытеснила мысли о Атропос и её наркотической страсти. Атропос выскочила из небоскрёба, точно опасалась погони, как только переоделась в свои вещи, думать о том, что кто-то рылся в её квартире, было неприятно, но иного варианта возникновения одежды в обители Правителя она предположить не могла. Полис оглушил её привычным шумом, позволяя перевести дыхание. Браслет вспыхнул и погас экраном, сообщив, что Айсу искали по делам госпиталя. Проведя ладонью по волосам, женщина заставила себя успокоиться и постараться оценить свои силы. Абстинентный синдром так и не посетил её, за что, наверное, стоило поблагодарить Правителя, приславшего специалиста. Воспоминания о вечере казались размазанными, как нечёткое изображение, смазанное худой рукой маргинала, что вложил в доверчиво раскрытые губы дозу странного наркотика, похожего на кислую конфету. Холодные пальцы Бродяги нарочито мазнули по кромке зубов, оценивая степень готовности женщины подчиняться. Дерзкого мальчишку забавляла эта деланная покорность и горящие безумным азартом, так не свойственным сытым горожанам, глаза Айсы. Она же не могла отказать себе в удовольствии дерзить голубым глазам Бродяги, позволяя себе изредка представить совсем другое лицо. Которое, точно потворствуя желаниям одурманенного мозга выплыло из удушающего дыма притона, в который привёл её маргинал. Правитель в очередной раз проявил свои прекрасные душевные качества и снисхождение к «маленьким слабостям» своих «детей». Впрочем, тогда Атропос было всё равно, какими мотивами руководствовался несгибаемый Атлант. Мозг отказался оценивать мужчину как врага, некстати подкинув череду образов где заботливый юноша, ещё не ставший машиной, строил Город и улыбался так ослепительно, что затмевал ей солнце. Тогда ей ещё казалось, что она может всё, стоит ему только посмотреть на неё. Взгляд она бы хотела поймать и сейчас, чтобы проверить, правда ли выцвела их небесная синева, как ей иногда казалось или просто наполнилась металлическим холодом. Айса взбодрилась и машинально извлекла из кармана крошечную раковину клипсы наушника и щёлкнув по перламутровому корпусу, вернула аксессуар на место. В ухе бодро зазвучал голос личной помощницы, которая, судя по всему, жила на рабочем месте, учитывая позднее время звонка. Решая мелкие дела больницы, женщина вызвала себе такси и вскоре растворилась в оживлённом потоке таких же спешащих куда-то горожан. Дав себе обещание не думать о Бродяге, Правителе и мутных наркотических видениях хотя бы до конца месяца, она почти успокоилась.