Неидеальный мир

Просыпаться рядом с Атлантом впервые за пятнадцать лет Атропос было почти дико и даже немного страшно, в чём она отчаянно не желала себе признаваться. Она никогда не засыпала рядом с любовниками, даже в наркотическом угаре встреч с Бродягой она всегда находила в себе силы и бодрость дождаться, когда чёрная тень мальчишки покинет очередной притон. Это пробуждение злило и пугало даже больше, чем то, когда бессмертный властитель Полиса привёз её к себе после «увеселительной прогулки» по трущобам. Инстинктивно хотелось прикрыться или сбежать куда подальше, как в детстве, когда шум обещал только опасность. Осознание, что же нарушило её сон далось медленнее, чем она рассчитывала – непослушное тело успело сорваться, точно пущенная в цель стрела. Открыла глаза Айса уже сидя на краю хозяйской постели, осоловело глядя в провал окна, за которым мягко мерцал купол. Понимание того, что разбудил её не вой сирены и даже не рёв мотора заставило мысленно выругаться. Стон. Её разбудил стон, принадлежавший крепко спящему Правителю, которого иногда, она точно знала, терзали кошмары, о которых Атлант никогда не говорил никому. Тесей (сердце женщины предательски пропустило удар при имени Атланта) тревожно, но глубоко спал, сбросив подушку на пол и сжав в кулаке угол одеяла, точно пытался ухватить кого-то за руку. Стон повторился, ещё более тихий, а оттого мучительней предыдущего, вызывав у Айсы почти не заметную в полумраке спальни горькую усмешку. Она прекрасно знала, какого это мучиться снами. Мягко коснувшись тяжело вздымающейся груди Атланта, женщина ощутила, как по ладонью гулко бьётся пульс, почти изумляясь тому, что вообще существует у человека, что давно обратил самого себя в функцию, отказываясь от всего, что было ему когда-то дорого во имя безопасности и собственных страхов. Правитель распахнул глаза, так будто и не спал, сильная рука мужчины тут же сдавила хрупкое запястье, не позволяя Атропос двинуться. Она даже не поняла, как в лоб ей уткнулось дуло пистолета. Женщина непременно бы рассмеялась от абсурдности происходящего, но холодящий кожу металл несколько отрезвлял, не позволяя забыть, что у лежащего рядом, что бы он не вещал с трибуны выучка осталась ещё та, времён катастрофы. И, почувствовав опасность, он сперва выстрелит и лишь потом станет разбираться, кто на него напал. - Тесей? – Айса сглотнула вязкую слюну, глядя в темнеющие свинцом глаза мужчины. Страх не позволял двинутся с места, лаская сердце холодными пальцами, о которых Атропос успела позабыть за мирную и слишком долгую жизнь в Полисе. Опасность. Её отголосок был доступен только за пределами купола, но ничто не обещало его в объятьях Атланта. Атропос застыла, заворожённо глядя в изменившиеся глаза Тесея, впервые за двадцать лет поймав его прямой взгляд дольше, чем на секунду. - Прости, я забылся, – Правитель моргнул, сбрасывая остатки кошмара. Его рука медленно дрогнула, отодвигая опасный предмет от головы любовницы. Пальцы на запястье женщины разжались осторожно, точно Атлант боялся сделать резкое движение. Лишившись опоры, Айса почти рухнула в объятья Правителя впиваясь взглядом в его стремительно светлеющие глаза. Внутренне она ликовала, празднуя своё безумие. Адреналин бодрил и требовал выхода, она, наконец, рассмеялась, окончательно убеждая мужчину в том, что уже давно перешагнула черту, за которой начинается сумасшествие. - Это же смешно, Тесей, – она успокоилась так же внезапно, как и начала смеяться. Почти забытое имя лаской прошло по горлу и осталось чуть горчащей солью на кончике языка. – Даже если не хочешь войны, иногда приходится готовиться к ней. Правитель вздрогнул, он почти забыл, вытравил из памяти воспоминания о том времени, когда его детище, Полис, едва не стало достоянием Мародёров, если бы не один пришлый странник с гитарой и неповреждённой памятью. Бард. Воспоминание о друге и соратнике, предавшим его и удалившимся в добровольное изгнание заставило Атланта болезненно нахмуриться. Тесей не любил вспоминать то время, оно всегда отзывалось в душе мужчины глухой тревогой. - Что именно? – он старался взять себя в руки быстро, но бесчувственная сталь интонаций смягчал рокот чуть хриплого после сна и секса голоса. Знакомый голос, которого Атропос не хватало больше всего эти долгие годы ненависти, голоса, в который можно укутаться, голос, что обещал защиту и покой. Она поймала его взгляд и не позволила отвести глаза, долго вглядываясь в переливы светлой радужки. Если бы её сердце после смерти сестры и Его предательства ещё могло любить… она бы парила от счастья, а теперь эта близость – зависимость тяжёлая, сродни наркотической, на грани между обожанием, почти обожествлением и ненавистью, которой совсем немного до безумия. - Ты спишь с оружием в самом безопасном городе из возможных, – Айса, наконец отпустила его взгляд, только теперь поняв, что её пальцы всё это время невесомо гладили седую щетину. Серебристые волоски чуть покалывали чувствительную кожу подушечек, рождая внутри странные волны мускулатуры, слишком похожие на удовольствие, что бы их игнорировать. Она продолжила. – Кого ты боишься, Правитель? Своих людей? Людей, что готовы носить тебя на руках или маргиналов, что остались «за бортом» сытой жизни? А, может, себя, Атлант? Все свои вопросы она произнесла у самого лица провокационным шёпотом и тут же устроилась под боком у предмета своих неправильных чувств. Сила Правителя неоспорима, он способен выстоять и защитить Полис, а главное – её, нужно только быть рядом и играть в послушание. Отчего же под эти гулкие мерные удары, что и правда напоминают ритм огромных часов или шум в сердце города, ей чудится другой пульс – быстрый и сильный, как летящий в спину нож уличного мальчишки и такой же губительный. Атропос заснула, оставляя своего врага-любовника наедине с собой. Тесей осторожно развернулся, обнимая хрупкое, свернувшееся тело «своей женщины». Атропос, как и большинство горожан – не воитель, она прекрасный врач, хороший, что бы о себе не думала, изобретатель и ей как никому другому нужна защита. Страшно другое, даже не бессмертие Айсы, которое, он видит, пошло не по плану, обещанное долголетие не изменило женщине, но она не стареет, даже у него медленно, но верно прибавляется седых волос и морщин, а его гарант спокойствия не меняется, всё больше и больше разрушаясь внутренне. Её психика терпит перегрузки, что способны вымотать любого, но она продолжает нагружать себя работой и тому виной он, так она себя убедила. Правитель бессилен остановить эту гонку, он может лишь чуть замедлить ход и убедить себя, что никогда не увидит финала. Тесей тонко и горько улыбнулся, вспомнив слова бывшего друга, у него вообще было (наверное, и есть, только Атланту они уже не интересны, по крайней мере, так он говорит сам себе, ведь другие не спрашивают) много сказаний и легенд. О трёх сестрах-богинях, что пряли судьбу тоже. «Неотвратимая» как сама смерть, Атропос обязана была встретится на его пути, пути не героя, но легенды. Если бы Тесей верил хоть в каких-нибудь богов или предсказания, то задумался бы о верности своего решения, но он не верит. Эта женщина – гарант его спокойствия, и это – его решение, никто не в праве оспорить его. Правитель вслушивался в размеренное дыхание спящей и сам погружался в предрассветную дремоту. Его ждал тяжёлый и скучный день, такой же как тысяча дней до него, близость праздника только вносила смуту в размеренный ход времени, но народу нужен праздник, а он в ответе за своих людей. Они верят ему, даже эта гордячка, что ненавидит его всем сердцем, не может без него, Атлант читал её потребность во всём: в импульсивных жестах, что проявляются всё меньше, в мученическом изломе бровей и даже в том, как блестят её глаза, когда она произносит его имя. Он едва ощутимо коснулся сквозь сон её волос невесомым поцелуем и заснул.