Неидеальный мир

На площади яблоку упасть было уже негде, но премиум сектор, размеченный у сцены для жителей с платиновым браслетом почти пуст. У самой границы щурилась на украшенный помост Телезвезда и завидев врача приветственно кивнула, улыбнувшись чуть более многозначительно, когда Атропос переступила VIP-зону. - Мне натерпится Вас поздравить, Айса! Неужели Правитель, наконец, обратил внимание, что здоровье всего Полиса держится на Ваших хрупких плечах? – глаза ведущей засияли искренним восторгом. – Вам крайне идёт этот цвет. Голубой топаз, кажется? Да, весьма подходит к глазам Правителя, и браслет смотрится органично. Телезвезда расплылась в ещё одной полной лукавства и подначке улыбки и с лёгкостью канарейки взлетает на сцену без труда одаривая вниманием все камеры и улыбаясь солнечно каждому жителю и в особенности Правителю. Маленькая утренняя птичка с светло-рыжими кудрями и алыми губами, она дарила себя без остатка каждому, кто готов был смотреть. Она нравилась Атропос этой искренностью так и не повзрослевшего ребёнка, пусть она и составляла только образ для светской львицы. Телезвезду всегда было приятно видеть и перекинуться парой вот таких будто бы ничего не значащих фраз, которые отражали много больше, чем могло бы показаться. - Наш папочка щедр как никогда! – насмешливый шёпот у уха вынудил Атропос вздрогнуть от неожиданности. Руки коснулись горячие пальцы в мелких порезах, которыми Взломщик обзаводился с завидной регулярностью. – Поздравляю с прощением! - И тебе хорошего дня, Взломщик, – улыбнулась бывшему пациенту Айса, позволяя молодому программисту осмотреть её приобретение, пока Атлант был занят своим любимцем, восхваляя его труды с трибуны. Икар выглядел смущённым и большую часть речи наставника прятался за очками, выставленный другом и невестой ближе к Правителю, которому не терпелось заключить воспитанника в объятья. - Глушилки нет, слежка минимальна, влияние он отключил. Чем заслужила, док? – мальчишка взъерошил волосы на этот раз отливающие вызывающе красным, как свежая кровь. – Сдала ему базу маргиналов или это ты привела в Полис их главаря? - Главаря? Изгои в Полисе? – Атропос испуганно оглянулась на Взломщика, что продолжал беззаботно ухмыляться сквозь стёкла зеркальных очков. - Один, как начался праздник, я следил за улицами, а заодно просматривал купол. Был открыт доступ снаружи и судя по всему использовали ключ. Мне доподлинно известно, что так извращаться над системой могут только двое персонажей, наш любимый Правитель и его бывший соратник, – пожал плечами опальный гений. - Я ещё могла, раньше по крайне мере. Я знаю код, – тихо шепнула Айса, растерявшись. - Напрасно ты мне это сказала, док. Я своих, конечно, не сдаю, но если меня прижмут – сама знаешь. Своя шкура – ближе, – Взломщик сдвинул очки на кончик носа, взглянув на женщину глазами куда более взрослыми, чем можно было ожидать от такого безбашенного юнца. - Я знала только первый код, они не универсальны, мне кажется. К тому же это было очень давно. Да и в любом случае для того чтобы попасть за купол нужен паспорт. Браслеты есть не у всех, – покачала головой врач, бросив короткий взгляд на сцену, которую уже успел покинуть Правитель. Телезвезда брала интервью у главного виновника торжества, которого только что наградили третий год подряд за выдающиеся успехи в развитии города. - Тогда мне больше нечего тебе предложить. Я покидаю этот праздник жизни, чего и тебе советую. Правитель идёт сюда, – Взломщик растворился в толпе легко точно песчинка, не помогла отыскать даже яркая шевелюра. Решив последовать совету приятеля, Атропос выскользнула из сектора почётных гостей и отдёрнув рукав пиджака, устремилась прочь от центра, на встречу с мертвецами и Икаром, а если верить Взломщику ей компанию мог составить не только любимец Полиса, но и старый друг. Быть может за двадцать лет изгнания Бард не утратил хотя бы часть своих свободных мыслей и им найдётся, о чём поговорить. Однотипные ровные улицы расступились, открыв дорогу Атропос, чей лёгкий летящий костюм роднил её с бесплотными воспоминаниями о тех, кто навсегда уснул под серыми плитами. Бард стоял спиной к Полису, такой же каким его запомнила врач, разве что в светлых волосах, утративших блеск прибавилось седины. Чуть ссутулившись, с неизменной гитарой за правым плечом он выглядел как видение из далёкого прошлого. В тёмной парке, в которой всё ещё угадывался изначальный цвет, он смотрелся дико среди светлого Полиса. - Пришёл поговорить с ними? – Айса подошла неслышно, по крайне мере мужчина, погружённый во внутренний разговор, вскинулся, отбрасывая с глаз чёлку. Врач улыбнулась тому, что хоть что-то в этом мире осталось незыблемым. Бард. – Прости, что потревожила, ты не один ищешь покоя среди гробниц. - Я не ищу покоя, Атропос, – покачал головой Изгой и заметив блеск браслета улыбнулся сочувственно и как-то устало. – Ты приручилась, Айса. - Я помню, ты ищешь истину. Не мне спорить с тобой, – отчего-то смутилась женщина, одёрнув рукав, чтобы прикрыл блокиратор. – Ты сам говорил о выборе, Бард, не суди меня. Мне требовалось выжить. Хотя бы в память о ней. - Клото бы оценила, – кивнул Бард, но в голосе его звучало только сожаление. – Стало быть Бродяга говорил тогда о тебе. Параноик. Что Тесей? - Уверен, что прав, – повела плечом Айса. - А ты? – испытывающий взгляд голубых глаз обжёг лицо женщины, напоминая, что с собой договориться всегда много сложнее, чем с окружающими. - Я выживаю, Бард. Как умею. Он сильнейший, моя роль подчиняться и быть нежной, когда ему нужно. Ты знаешь, я его не простила, – на дне тёмных зрачков отразилась тихая, спящая ненависть, в которой было так много от любви, что Бард отвернулся, переведя взгляд на купол. Его сияние успокоило. - Как ты можешь быть и с ним, и со всем этим? – маргинал широко обвёл рукой кладбище, безошибочно указывая в сторону надгробного камня Клото. – Ты много страшнее, чем они все… Почему не убьёшь, раз так ненавидишь? - Мне казалось ты против смертей, – пожала плечами Атропос, рассеяно сплетая пальцы в замок и вновь разъединяя. – Я не могу его убить, понимаешь, и простить не могу. Ненавидеть могу, спать могу, есть с его рук и ждать… Бродяга сказал, что я похожа на одомашненного заново трупоеда. Повадки остались, а страха и прыти уже нет. Айса хрипло хохотнула, представив себя в роли одного из мутантов, что терроризировали окрестности разрушенного после катастрофы города. Наверное, она сошла бы за добермана. Бард осторожно приобнял женщину за плечи, давая понять, что хоть и не одобряет её решений, за чудовище старую подругу считать не намерен. Атропос тихо всхлипнула, но так и не заплакала. Шаги Икара она услышала загодя и осторожно избавилась от прикосновений. - Сюда идёт их сын. Я обещала ответить ему на вопросы. Наверное, ты сделаешь это лучше. Мне пора, – женщина отступила по тихо шуршащей тропе, покрытой светлой каменной крошкой и заторопилась прочь с кладбища. Увы, Икару придётся задать свои вопросы другому человеку, быть может, Бард сможет утолить его любопытство лучше её скупого рассказа. Всё же именно Изгнанник был другом родителей гения, а не она. - Приходи, если хочешь, вечером, – обронил негромко Бард, так же заметив стремительно приближающуюся фигуру в белом. - Я, помню, к югу от купола. Мне доводилось быть там, – Айса улыбнулась напоследок и больше не оглядываясь, ушла, услышав за спиной удивлённое приветствие Икара. Ей следовало покинуть кладбище как можно скорее, пока Правитель не хватился её потери и решил вновь прибегнуть к слежке. После ужина улизнуть будет сложнее, но она постарается, ей требовался Бродяга с его порций презрительных фраз и едких замечаний. Озлобленный мальчишка, который так прекрасно умел устроить встряску и дать хотя бы глоток мнимой свободы. Чего стоят только прогулки по крышам трущоб и походы на «разведку», из которых возвращаться без синяков и ссадин – дурной тон. Впрочем, память и тело Атропос хранило не только такие «отметины», но также кислые от наркотика губы, худые настойчивые пальцы и лихорадочно горящие глаза. Бродяга будто бы весь состоял из острых линий и сколов, смазанных ядом, как никто иной отражая новый мир упавшего неба. Он и сам был похож на град тысячи стрел, который готов был разрушить любое препятствие на своём пути, прежде, чем сила его затухнет. Оказавшись в своей квартире, женщина тяжело привалилась к стене, успокаивая зашедшееся сердце. Правитель с усталой обречённостью сообщил, что праздничный ужин придётся перенести на не менее романтичный завтрак или и вовсе обед. Внимания Атланта требовало какое-то срочное дело, вдаваться в подробности которого Атропос не стала, желая воспользоваться передышкой. К визиту за купол следовало подготовится не менее тщательно, чем к вечеру в компании Тесея. Не выдать своего происхождения узкому кругу маргиналов было сложной задачей, особенно для той, что жила в Полисе.