***
Исида лежал на кушетке, пока его обследовала капитан четвертого отряда, и старался расслабиться, как того просила женщина. Это уже продолжалось не первый час. У него взяли всевозможные анализы, начиная от обычных, например, крови, и до образцов реацу в различных состояниях. Как оказалось, врачи могут издеваться не хуже исследовательского отдела, где ему пришлось побывать несколько лет назад. При этом один из офицеров делал заметки, все подробно записывая. Но если вспоминать собственного отца, который тоже был врачом… Бывшему рёке казалось, что его обследовали вдоль и поперек, и молодой человек не ожидал, что это окажется столь утомительно. И при этом никто и ничего не объяснил, что вызывало смутную тревогу. А не сдадут ли его на опыты Маюри? Мало ли, такой экземпляр для исследований! Хотя неизвестно, кто хуже — ненормальный Куроцучи или вежливо улыбающаяся Унохана, что при нынешнем цвете волос смотрелось жутковато. И все же, закончив на сегодня, его отпустили, велев явиться завтра с самого утра. Гин, отведя своего ученика к Рецу и обрисовав весь масштаб проблемы, скрылся в неизвестном направлении. Выйдя за ворота, Исида замер, раздумывая, что же делать дальше. Идти в академию через весь Сейретей было нереально, тем более он не знал дороги туда, а петлять по знаменитым лабиринтам Белого Города не хотелось. Как бы то ни было, выхода нет, и, собравшись с силами, он побрел, как ему казалось, в верном направлении, по пути, сканируя пространство, надеясь встретить знакомую реацу. И замер, хлопнув себя по лбу — он ведь может отследить Иноуэ или Садо, и, ориентируясь по их духовной энергии, сможет найти академию. Но вот незадача, он шел пешком, снова забрел в тупик и тихо выругался, поминая тех, кто так строил город. — Ругаться нехорошо. Мне Кен-тян запрещает, — вдруг раздался над ухом детский голос фукутайчо одиннадцатого отряда, и ладошка шлепнула его по щеке. — Извините, Ячиру-сан. Не могли бы вы мне показать, в каком направлении находится академия? — решил уточнить у лейтенанта, куда же ему идти. — Я проведу, — радостно пообещала девочка, сидя на плече у курсанта и показывая правильную дорогу. Как она думала. То, что сегодня не его день Исида понял еще в госпитале, куда его приволок Ичимару, и сдал на опыты. Но чтобы ему настолько не везло... Давно такого не было. Все-таки зря он попросил помощи у Кусаджиши. Только сейчас он вспомнил, что именно рассказывал Ичиго о способности ориентироваться в пространстве высшего офицерского состава одиннадцатого отряда. То есть заблудиться в трех соснах. Наверное, поэтому они побывали где угодно, только не в Академии Духовных Искусств, и теперь стояли перед воротами самого сильно подразделения. На вопрос, зачем они здесь, девочка ответила, что надо предупредить капитана, что его лейтенант задержится. Урю был готов побиться головой об эти самые ворота. — Кенчик, привет. Смотри, кого я привела, — радостно оповестила она своего тайчо. — Я не нашла Ягодку, но привела его друга. Теперь ты сможешь сразиться. Кенпачи скептически осмотрел побледневшего студента, прикидывая, насколько же он силен. Они были знакомы, но прежде ему не приходилось видеть квинси в бою. Да, он любил сражения, но с хорошим противником, и не собирался тратить времени зря. К тому же, если тайчо что-нибудь сделает с этим студентом, Ичиго просто откажется с ним биться. Его и так удавалось отловить крайне редко, и, чтобы избежать разрушений, которые были нанесены городу каждый раз, когда играли догонялки, они договорились устраивать спарринги не более раза в неделю. Получать очередной выговор никому не хотелось. Поэтому он решил проверить, на что курсант способен. И собирался поручать это Юмичике или Иккаку. Хищно улыбнувшись, он еще раз окинул взглядом Исиду, который попытался слиться со стеной, и попросил Ячиру позвать третьего или пятого офицера. Зараки не был столь безумен, как многие считали, просто ему было легче притворяться перед публикой, чем что-то кому-то доказывать. Это было не в его правилах. Те, кто надо, знал, каков мужчина на самом деле. Или думал что, знал. Улыбка тайчо стала еще более кровожадной. Ему вспомнился один недавний разговор, касающийся одной рыжей морды. Стоило ли обратить на него внимание или нет — он еще не решил, скорее всего, да, зная, кем именно был его папаша.***
Юмичика был занят документами, которые собрались на столе во время его отсутствия. Он был какое-то время в патруле в Руконгае и только сейчас вернулся, с унынием осознавая, что, похоже, в его отсутствие никто особо не занимался отчетами, а складывал в аккуратные стопки на всех доступных горизонтальных поверхностях. Мужчина со вздохом придвинул очередную кипу бумаг, раздраженно просматривая их и кляня тех, кто занимался заполнением и сортировкой документов. В одной куче оказалась и отрядная отчетность, и сообщения о различных назначениях, и накладные о поставках всевозможного барахла, и много чего еще. Обычно Аясегава разбирался не сам, но, похоже, у капитана не было рабочего настроения. Но долго киснуть над бумажками ему не дали. В кабинет пулей влетела со смехом розоволосая девочка. — Привет, — поздоровалась фукутайчо. — Лысика нигде нет, значит пойдем со мной. Тебя капитан вызывает, — излишне бодро сообщила она и убежала. Синигами поднял голову, смотря в след фукутайчо и раздумывая, зачем же он понадобился капитану. Это могло и ничего не значить, а могло и означать начало крупных проблем, которых в последнее время было хоть отбавляй. Искать Зараки долго не пришлось, он отдыхал в привычном для себя месте в компании Ячиру и Исиды одного из этой неугомонной компании. Причина вызова выяснялась быстро, капитан хотел проверить, на что способен бывший квинси. И судя по обреченному выражению, у парня не спрашивали, согласен он или нет — просто поставили перед фактом и все. Юмичика же с сомнением рассматривал юношу, но не потому что считал его слабым. О его способностях были наслышаны многие, в Уэко Мундо не каждый выжить способен, да и еще сражаться с арранкарами. Просто был вид у него какой-то нездоровый и потрепанный, а судя по специфическому запаху его только выпустили из госпиталя четвертого отряда. Для спарринга решили использовать один из полигонов принадлежащих отряду, несмотря на заверение Исиды, что способности квинси пока что он использовать не может, к большому разочарованию окружающих, которые собрались на трибуне понаблюдать за бесплатным развлечением. Несмотря на то, что Урю хорошо владел искусством боя на мечах, в мастерстве и опыте он уступал Аясегаве. Без каких-либо приёмов он понимал, что быстро проиграет, тем более в его-то состоянии. Единственное, что он мог использовать без опаски — Хиренкьяку, чтобы уходить от атак и наносить удары. Но вот противник тоже неплохо владел сюнпо, и поэтому почти сводил на "нет" все попытки юноши ранить синигами. «Не злись, сохраняй хладнокровие», — прозвучало в голове. — «Уходи влево», — добавил тот же нежный женский голос, похожий на перезвон колокольчиков. Брюнет решил не заморачиваться и последовал совету. Как раз вовремя, чтобы уклониться от просвистевшего рядом клинка, и отпрыгнул подальше. «Спасибо», — поблагодарил Исида. «Слушай внимательно, пока я могу с тобой говорить. Ни в коем случае не используй крест квинси в ближайшие несколько дней! Иначе ты еще долго не сможешь…», — невидимый собеседник не договорил, речь оборвалась на половине фразы. Урю замер на мгновение, прислушиваясь к себе. Кто бы ни это была, она уже исчезла, оставив в душе непонятно тоску и чувство потери, словно у него отняли самое дорогое. — Медлишь, — проговорил Юмичика, нанося какой-то хитроумный удар. Исида дернулся и подставил меч, хотя и не совсем удачно, получив глубокую царапину. И отвесил себе подзатыльник, он ведь мог использовать демоническую магию. Так почему даже не вспомнил о ней? Хотя он все еще недолюбливал все, что связано с синигами. Кидо не особо помогало, но все же продлило поединок. И неизвестно что было бы дальше, как юноша внезапно запнулся и полетел на землю, лишь в последний момент перекатившись, чтобы не растянуться на земле. Аясегава же замер рядом, прижав острие клинка к горлу противника. Бой не разочаровал пятого офицера, все же было интересно сразиться с квинси, но в какой-то момент из него словно выкачали всю духовную энергию, а потом она резко скакнула вверх и снова упала до минимума. А после этого движения студента стали замедленными и вялыми. Мужчина помог встать черноволосому и дойти до трибуны, того сильно шатало. — Можешь остаться здесь на ночь или же отправиться в четвёртый отряд, — предложил Юмичика, на попечении которого оставили бывшего рёку. Мужчине еще предстояло много работы, и вести обессилевшего курсанта в академию не было никакого желания. Вот и предложил отлежаться в бараках. Места у них всегда хватит. — Все равно тебе завтра туда идти.***
Исида вздрогнул при одном упоминании сего подразделения. Ему не хотелось проводить лишние часы в компании дружелюбных и излишне заботливых медиков. Так что он выразил желание приобщиться к быту одиннадцатого отряда. Тем более, поев и немного отдохнув, будущий проводник душ почувствовал себя значительно лучше. Чтобы хоть как-то поблагодарить за своеобразное, но все же гостеприимство, он вызвался помочь пятому офицеру с документами, благо во время каникул в поместье Кучики им рассказывали, как правильно вести документооборот. Хотя Аясегава вначале воспринял подобную идею без особого воодушевления, все же объяснил неожиданному помощнику, что от того требуется. Работа пошла быстрее, и они засиделись до поздней ночи, но и не разобрали половины документов. За это время синигами просветил, что и как неправильно делал Урю во время боя и в чем его ошибки. Заметив при этом, что у юноши своеобразный стиль боя. Исида слушал внимательно, досадуя про себя, что совершал такие промахи. Да, Гин занимался с ним на индивидуальных занятиях, но все же курсант больше полагался на свои лук и стрелы и не слишком уделял внимание искусству владения мечом. Считая, что это ему не сильно понадобится. — Это довольно распространенная ошибка, — ответил синигами на высказанные вслух мысли собеседника. — Многие полагаются на силу своего занпакто, шикай и банкай, если они есть, и забывают, что это, в первую очередь, меч. Не стоит недооценивать мастерство владения клинком. Твой друг тоже совершил подобный промах, но все же вовремя осознал это. Это заставило задуматься бывшего квинси, и, приняв решение, он встал и, склонившись, произнес: — Юмичика-сама, прошу вас быть моим учителем. — Возможно, из этого что-то и выйдет, — задумчиво проговорил пятый офицер, вспоминая похожую ситуацию с Абараем и Иккаку. — Но для начала, придётся поработать над твоим чувством стиля. И ты поможешь мне с отчетами…***
Что же это было, он никак не мог понять, сидя на крыльце в позе лотоса и с мечом на коленях, пытаясь связаться с занпакто. И ничего, будто бы не было того голоса в голове во время боя. Что же ему хотели сказать, и почему так резко оборвалась связь? То, что это был его духовный меч, юноша был уверен, или, по крайней мере, хотел надеяться. Если же нет, то он вообще переставал понимать, в чем дело. Все эти мысли гложили его по пути к баракам четвертого отряда, куда дорогу ему показал кто-то из рядовых по приказу пятого офицера. Там Исида узнал, что Иноуэ попала в больницу, и тут же отправился в палату, чтобы проведать подругу. У нее не было серьезных ранений, лишь истощение рейрёку. Но его не пустили туда. Как оказалось, сейчас там кто-то из второго отряда, и попросили зайти позднее. А подоспевший не вовремя Ханаторо утащил его к капитану, где Урю поведал о своих вечерних приключениях. Унохану особенно заинтересовало общение с голосом в подсознании, и семейная реликвия его рода перекочевала к ней в руки и исчезла где-то в сейфе…***
Рукия водила кистью по бумаге, совершенно не обращая внимание на то, что именно она рисует — ее мысли были сейчас далеко. Ей вспоминались недавние события, а в особенности исповедь Ичимару. Она не знала, как теперь относиться к нему. Раньше страх сковывал ее каждый раз, когда они сталкивались, и все же, как оказалось, он не такой гад, каким пытался казаться. Излияния бывшего тайчо что-то тронули в ней, и теперь… Теперь же Кучики пребывала в растерянности, не понимая, как ей реагировать и вести себя с бывшим капитаном. Ее щеки покраснели, когда она вспомнила о том, как обняла его. И все же они с Куросаки долго рассуждали на эту тему и пришли к выводу, что им необходима помочь. Уединение синигами нарушили тихие шаги и шорох открывающихся седзи. В комнату вошел ее брат, что весьма удивило ее, потому что он редко приходил рано, обычно задерживаясь в отряде. Мужчина выглядел, как обычно, если не считать темно-зелёного цвета волос вместо привычного черного. За это надо было сказать спасибо Ичиго и Ренджи. Что Нии-сама сделал за это со своим лейтенантом, никто не знал, а Абарай упорно молчал, не желая признаваться. И ей хотелось надеяться, что ничего такого ужасного. И вот теперь они шли в двенадцатый отряд к их капитану, чтобы разобраться, наконец-то, с этим вопросом. Дело в том, что тайчо шестого отряда перепробовал всё, что только мог, но, увы, у него так и не получилось вернуть прежний цвет. И неужели мужчина в таком отчаянии, что решил обратиться за помощью в научно-исследовательский институт, что заставляло Рукию сомневаться в здравомыслии нии. При самом разговоре фукутайчо не присутствовала, только заметила, как они уходили, снабженные какими-то зельями, не иначе, и какую-то нехорошую улыбку Куроцучи. Хотя у него все выражения лица пугающие. То, что получалось в результате, вызывало у Рукии нервный тик, и то в лучшем случае. Хотя они с Ренджи и попытались отговорить Бьякую от очередных экспериментов над собой, тот был полон решимости свести доставшую его до глубины души краску, которая оказалась настолько устойчивой. Впрочем, у мужчины рога или там хвост не выросли или чего-нибудь еще более экзотического, чего можно было бы ожидать от местных учёных. Просто кожа стала отливать нежно голубым цветом, а волосы, — как там называла этот тип покраски Иноуэ, — мелированные, вроде бы. Зеленый сменился на раскраску благородных цветов серебра и золота, что странно, конечно. Бедного брата пришлось отпаивать валерьянкой, после того, как он лицезрел результат. А ведь в начале волосы стали черными. И глава благородного дома со спокойной душой отправился почивать. За всем этим переполохом, который царил в поместье, Рукия, как-то подзабыла о своей хандре, отвлекшись на проблемы близких ей людей. К обеду все почти улеглось, и уже она с Ренджи пошли к Куроцучи выяснять, что он такого подсунул главе клана. — Все должно было сработать нормально, — ответил тот на праведный гнев лейтенантов. — Скорее всего, такая реакция получилась из-за того, что вы, лейтенант Абарай, использовали неизвестные мне составляющие при изготовлении. Если бы вы вспомнили, что именно делали, я бы попробовал… — Я ничего не помню, — как-то дернулся Ренджи от нехорошего предчувствия. — Жаль, у меня вот есть настойка для восстановления памяти. Не хотите попробовать? — по-доброму улыбнулся тайчо, предлагая нечто булькающее сиреневого цвета. Отчего красноволосый резко сравнялся цветом лица со своим капитаном и попятился назад. Рукия тоже решила не задерживаться и, вручив капитану принесенные сладости, последовала за другом. Возвращаться в поместье не слишком-то хотелось, но тянуть было нельзя. Дома она застала довольно странную, на ее взгляд, картину. Бег с препятствиями в исполнении Гина, а стимулировать это занятие, видимо, вызвался Сенбонзакура, в прямом смысле. По двору бегал лис, а за ним гнались лезвия, похожие на лепестки сакуры, а ими управлял материализованный занпакто ее брата. Вся эта картина вызвала у нее только нервный смех, переходящий в икоту. Все, теперь о смене имиджа главы благородного клана Кучики будет знать весь Сейретей. Это уже было слишком, а, зная какой характер у Сенбонзакуры и насколько он нетерпелив и вспыльчив, можно было не сомневаться, что родовое поместье ждет печальный конец. И еще этот шутник доводит занпакто своими язвительными ремарками... В голове у мелкой синигами крутилось два варианта: или остановить этих двоих, или же дать мечу убить бывшего капитана. Хотя нет, это будет слишком милосердно. И зачем он вообще сюда пришёл? Повадился он сюда, как к себе домой, видишь ли, сад ему нравится. Можно подумать, она не знает, почему Ичимару и Ичиго со своей компанией здесь прописались. И она вовсе здесь не причём. И хотя Бьякуя пытался бороться с тем, чтобы у него не прятались каждый раз, когда очередная операция по внесению разнообразия в скучную жизнь синигами не удаётся. Здесь-то их искать не будут, или же не посмеют, чем они нагло и пользовались. Рукия достала меч из ножен и призвала шикай, и намеревалась остановить поток лезвий, но, увы, на пути льда очень неудачно, хотя это с какой стороны посмотреть, возник Гин. Теперь в их саду радовала глаз новая скульптура пепельного зм… блондина. Говорят, что белые змеи приносят удачу.***
Орихиме вскоре выписали. У нее не оказалось ничего серьезного, с чем бы не могли справиться члены четвертого отряда. Раны и ссадины были залечены, духовная энергия восстановлена, хотя ей и рекомендовали еще пару дней не использовать ее. Только все то время, пока она лежала в больнице, ее допрашивали представители второго отряда и отдела тайных операций. Расспрашивали обо всем, что произошло в тот день, и в частности про арранкара. И вот теперь, когда ее выписали, она стояла в холле и ждала больничный лист, когда в приемную ввалились трое. В которых Иноуэ с удивлением узнала Ичимару, Рукию и еще какого-то неизвестного ей мужчину. Они поддерживали бывшего капитана, которого слегка покачивало, и он усиленно чихал, кожа и так обычно бледная была какой-то синюшной. А на одежде был иней. Что такого могло произойти, чтобы с ним такое случилось. Вскоре девушка узнала, что у бывшего капитана диагностировали переохлаждение и воспаление легких. Все это ей рассказал Ханатаро, также по секрету сообщив, что к пациенту никто не приходит, что расстроил сердобольную рыжую. И Орихиме решила навестить его, заодно угостив каким-нибудь приготовленным блюдом. Зная, что любимым лакомством Ичимару является хурма, Иноуэ приняла решение приготовить что-то на ее основе. И даже знала, где ее раздобыть. Учитель рассказывал, мечтательно закрыв глаза, что в свое время, став капитаном, он засадил территорию этими деревьями. И вот теперь девушка внимательно осматривалась и кралась по территории третьего отряда. Было тихо, и в поле зрения никого не наблюдалось, поэтому ей ничто не мешало собрать хурму и добраться до места, где она проникла сюда. Но видимо удача на этом кончилась, так как у лаза стоял никто иной, как Кира Изуру. Бывшая река замерла, не зная, что теперь ей делать. Ведь тайком она пробралась сюда, а не пришла в открытую, подозревая, что здесь вряд ли обрадуются узнав зачем же эти фрукты. Девушка стояла в тени деревьев, не зная как ей поступить. Либо перестать прятаться, либо попробовать подождать, пока фукутайчо не уйдёт. — Выходи, я знаю, что ты здесь, — громко произнес Кира, чувствуя неподалеку смутно знакомую духовную энергию. Где-то он уже ее встречал, но не мог вспомнить, где. Неподалеку послышался шорох кустов, и из-за них показалась девушка в форме курсанта академии. — Извините, пожалуйста, — проговорила девушка, неловко рассмеявшись и чеша рукой затылок. — Вот, собирала хурму для своего особого блюда, — она показала корзину с фруктами. Изуру стоял, растеряно смотрел на рыжеволосую и не знал, как реагировать на такое вторжение. Всё же ему удалось вспомнить, кто перед ним. Иноуэ Орихиме, одна из тех, кто проник в Сообщество Душ для спасения Кучики, и принимавшая участие почти во всех приключениях этой четверки. И им многое спускалось с рук, несмотря на то, что они творили. Ему было как-то все равно до этого, так как лично его не касалось. И все же злиться на нарушительницу Изуру почему-то не мог, хотя его и отвлекли от важных дел. — Ничего страшного, следующий раз приходите так, не надо лезть через этот лаз, — сказал фукутайчо, даже не подумав, а откуда ей известно о тайном ходе. — А можно тогда еще собрать плодов? — совершено непосредственно попросила бывшая подчиняющая. — Да-да, конечно, давайте я вам помогу, — слегка смутившись, предложил лейтенант, стараясь смотреть в большие и честные глаза рыжей, но взгляд постоянно сползал ниже. — Замечательно, — обрадовалась студентка, и захлопала в ладоши. Она вылезла на ближайшее дерево и начала собирать урожай, сгружая все на мужчину, который только недоумевал от такого поведения подруги Куросаки. Но ему было не скучно. Стоя под деревом, он слушал бессмысленную, на его взгляд, болтовню, хотя с какой стороны посмотреть. Столько сплетен и новостей Кира слышал, разве что от Мацумото, которая считала своим долгом уведомить каждого о каком-либо значимом событии. Мужчина был удивлен, откуда же этой девушке известно все это. Непосредственность и милая улыбка, а также нестандартные решения весьма обескураживали блондина. Изуру взирая на то, сколько они набрали хурмы, с ужасом представлял, как именно Иноуэ будет нести все это. А ведь идти ей было довольно далеко, в десятый отряд, где, по словам девушки Рангику, разрешила ей использовать кухню подразделения, чем она периодически и пользовалась. Поэтому он вызвался помочь студентке сначала доставить на место, а потом и готовить. Честно говоря, лейтенант с трудом представлял, как бы поточнее назвать эти творения, он как-то затруднялся называть то, что творила Иноуэ и присоединившаяся к ним Мацумото, едой. Его начинало мутить при одной мысли, что придется опробовать эти блюда, а чтобы есть, вообще не шло никакой речи. Чего только стоит их, как они говорят, фирменное карри с арбузом и льдом для капитана десятого отряда. А ведь это только начало, и если курсантка не трогала его, то Рангику загрузила по полной, заставив чистить, резать, мешать. Самым большим потрясением стало то, что Хицугая с вполне загадочным видом забрал приготовленный для него карри не сказав ни слова. Неужели, он собирается есть все это? Уже на обратном пути Изуру снова загруженный по самое "не могу", на этот раз сумками с приготовленным. Поинтересовался, а зачем же ей столько еды и куда они, собственно, идут. Он не сразу обратил внимание на внимательный взгляд девушки, излишне серьёзный для нее. А выражение лица было грустным и, с тем самым, настороженным. Что-то в глубине ее взора было диким и плясало зелеными злыми искрами. Такое поведение было несвойственно рыжеволосой. Миг и видение исчезло, словно ему это привиделось, но все же заставило напрячься. — Один из учителей попал в больницу, вот решила приготовить ему еды, чтобы быстрее поправлялся. Кира-сан, спасибо, что помогли нам, — уклончиво ответила рыжая и, повернув голову, посмотрела куда-то в даль. Когда же они пришли в госпиталь, их там уже ждал высокий и темнокожий молодой человек, которого иногда блондин видел в компании своего друга Хисаги. Он забрал у мужчины сумки и теперь обменивался взглядами с Орихиме, словно они обсуждали только им одним понятную тему. И при этом косились на Киру, которому все меньше нравились подобные переглядывания и вообще ситуация в целом. И эти двое попытались вежливо сплавить его куда-нибудь, на что он, естественно, не согласился. Чем ближе они подходили к палате, тем больше нервничала рыжая, а Садо просто шел сзади молчаливой скалой, нависая за спиной лейтенанта. — Кира-сан, может, все-таки не надо? — в последний раз попыталась уговорить студентка уже у самой палаты, нервно теребя кончики прядей. Да кто же там, в самом деле-то? Не монстр же какой-то! Его разбирало любопытство, но где-то в закоулках скреблось неприятное предчувствие, убеждавшее послушать спутников. Но Изуру подошёл к двери и, с начавшим уже копиться внутри раздражением, открыл дверь. То, что там увидел, заставило его замереть, подобно статуе. Нет, комната была вполне обычной, две кровати, пару стульев для посетителей, небольшой шкаф и стол, белые стены. Только вот сам больной, лежавший в постели, был необычный. Его бывший капитан. Чтобы пройти, Садо просто взял и подвинул замершего лейтенанта, и занес баулы в палату. — Здравствуйте, сенсей, как вы? Мы узнали, что вы попали в больницу, и решили зайти проведать. Я вот вам наготовила всякое разное с хурмой, как вы любите, — жизнерадостно щебетала Орихиме, стараясь как-то разбавить напряженную атмосферу, повисшую в комнате. Гин как-то резко побледнел, слившись цветом с постелью, на которой лежал, потом посерел. Ему было прекрасно известно, как готовит Иноуэ. Это случилось вскоре после того, как он начал тренировки четверых друзей, об которых самоубился Айзен и часть Эспады. Они сидели и отдыхали, когда рыжая предложила перекусить. Лис удивленно покосился на предвкушающее улыбающегося Ичиго и злорадное выражение Исиды, Чад вообще никак не реагировал. Впрочем, долго гадать о причинах подобной реакции не пришлось, такого сочетания продуктов пепельноволосый просто представить не мог. Ему пришлось давиться тогда, ибо сзади как-то очень недружелюбно обдало подозрительно знакомой реацу пустого. И все равно он не понимал, как Рангику с таким восторгом может есть эту… стряпню. Он уже приготовился ответить отмазкой, как его внимание привлёк еще один посетитель. И если с Ичиго и Ко бывший капитан позволял себе изредка снять маску, потому что с ними по другому никак, особенно с рыжими, то сейчас однозначно не тот случай. На губах заиграла широкая улыбка, а из-за вечного прищура ничего не возможно было понять. — Здравствуй, Кира-кун. Какая приятная неожиданность, что ты пришел меня навестить, — насмешливо, но вежливо произнес Ичимару. — Проходи, не стой в дверях. Изуру, наконец-то, отмер и на деревянных ногах перешел к окну. Почти сразу после войны он узнал, почему его бывший капитан поступил именно так, а не иначе. Ему стоило больших усилий, чтобы разузнать. Но странное дело, правда не принесла ему облегчения. Мужчина уже смирился с тем, что Гин предатель, а тут все встало с ног на голову, и он опять впал в уныние. Все это время иногда наблюдал за лисом, сам не понимая, зачем ему это, но ни разу не сталкивался с ним лицом к лицу. И вот теперь его раздирали противоположные чувства. И одно из них было желание придушить эту ухмыляющуюся заразу, чтобы перестать сомневаться в себе и в окружающем мире. Вернуть все на круги своя и обрести уверенность. Изуру уже представил, как сжимает пальцами бледную шею пепельного блондина, и его бросило в жар от собственных мыслей. Другая же часть рвалась кинуться к нему и едва ли не обнять от радости, что жив, и не предатель на самом деле. А вот здравый смысл твердил, что ему стоит держаться подальше от бывшего капитана… — … Будь осторожна, Орихиме, с таким не шутят. Пусть Кварта и предан тебе, но вспомни историю Куросаки, их логика отличается от нашей… — голос Гина, прозвучал громом для Киры. Он настолько выпал из реальности, что даже не заметил, как троица начала разговор о чем-то своем. Гин, по всей видимости, объяснил что-то девушке, коснувшись лба, словно собирался сделать что-то. — Поверь, я сам знаю каково это, поэтому будь настороже и не теряй бдительности… — Он просит передать, что вы ошибаетесь, — отстранено ответила студентка, с отсутствующим видом добавила. — Ичимару-сама, у нас другая ситуация. — Ладно, мы об этом еще поговорим позже, — насмешливо заметил бывший тайчо. — Поздравляю с шикаем. Кира-кун, что же ты… — что же он, Изуру так и не узнал, потому что в палату вошла сердитая Исане и потребовала, чтобы они покинули больного, ибо ему нужен покой. И дала тому лекарство, которое лис взял правой рукой, звякнув при этом цепью. Кире было известно, что бывший капитан не любит больницы и сбегал оттуда пораньше, и, видимо, медперсонал нашёл решение данной проблемы, приковав его к кровати. — О ком он говорил? — спросил блондин, признавая про себя, что зря не прислушался к Иноуэ. — О моем занпакто, — ответила рыжая, глядя куда-то в небо, не желая дальше развивать эту тему. — Кира-сан, извини, что так получилось, мы не хотели причинить никому вреда. — Всё в порядке, — сказал лейтенант, наклоняя голову так, чтобы челка скрыла глаза. Почему-то ему не хотелось расстраивать собеседницу, эта встреча разбередила душу и задела старые раны, о которых мужчина даже не подозревал… Чад вообще не слишком расстроился из-за своей смерти, по крайней мере, так считали многие. А что думал он сам по этому поводу, трудно сказать. У него были планы на дальнейшую жизнь, чем он хочет заниматься после окончания школы. Ему нравился бокс, он ходил в секцию и даже всерьез рассматривал такую возможность, чтобы заняться профессиональным спортом. Ему даже делали кое-какие предложения. И еще Чад был бы рад, если бы ему не надо было все время охотится на пустых, и они бы предпочли не рисковать жизнью. Но теперь его мечты не имели значения, как теперь построить все заново, если столько утеряно. Присутствие друзей помогло ему в этот нелегкий час, не давая впасть в отчаяние. Чад не хотел умирать, хотя иногда и задумывался над тем, что же будет дальше. После всех этих приключений он не мог воспринимать смерть, как положено. Если для Кейго и Мизуиро это было нелегко, то для него, видевшего загробный мир и Уэко Мундо, приходилось тяжелее. Все это ему представлялось, как переход из одного состояния в другое, и не более. Поначалу воспоминания о жизни были слишком яркими и живыми, что ли. Но проходили недели, и образы размывались и становились призрачными, словно их подернуло дымкой. Четкими же остались лишь воспоминания об абуэло и события после того, как он обрел духовную силу. Ясутора не собирался терять присутствие духа и пытался представить, как же теперь сложится его дальнейшая судьба. После того, как они закончат учебу, их ждет служба в Готей 13, но как это будет выглядеть и в какой отряд распределят Садо, он не имел ни малейшего представления… Обучение в академии для молодого человека не было чем-то обременительным. Теория давалась легко, практика при должном старании тоже не казалась чем-то сложным. Хотя он не показывал особых достижений. И если с рукопашным боем все было в порядке, то кидо удавалось не с первой попытки, что не слишком огорчало его. А вот с кендо были проблемы, и значительные, ибо меч он никогда в руках не держал и полагался скорее на свою силу и полное подчинение, которое, в отличие от Иноуэ, работало нормально. Все же было трудно привыкнуть к такому оружию. Что же касается занпакто, то тут все было глухо, впрочем, как почти у всей их группы. Уже должно было скоро стемнеть. Солнце почти село, и по всему Сейрейтею постепенно начинали загораться огни. В этом тупике было тихо, сюда мало кто забредал, тут была лишь скамейка, да пару каких-то кустов. Садо любил проводить здесь время, если не был чем-нибудь занят, или ему надоедала многолюдная академия, где бывало слишком шумно. Он сидел здесь, перебирая струны гитары, одолжив ее у Ренджи, у которого оказалось немало всевозможных вещей из мира живых. Ему нравилось играть, и делал это обычно в одиночестве, сам не зная, почему. По сути, почти никто не знал, что у него есть такое увлечение. Музыка позволяла ему отвлечься и привести мысли в порядок. Иногда вместе с ней он выплескивал эмоции, которые накопились в нем… Вот и сегодня он расположился здесь, наигрывая какую-то незатейливую мелодию, и ждал своего лучшего друга, который вскоре должен был прийти. После они собирались сходить в одиннадцатый отряд на какой-то праздник. Что за мероприятие, Ичиго не уточнял, но обещал, что будет весело. Стоит только дождаться, пока солнце окончательно скроется за небосводом. Не то чтобы ему слишком хотелось идти туда, но все же было интересно, что же затеяли бойцы самого сильного подразделения, и причем тут рыжий. Вайзард себя ждать не заставил, придя почти вовремя, недовольно бормоча себе что-то под нос. Он был в форме синигами и сверху на нем был белый лабораторный халат, который обычно носили работники научно-исследовательского института. — Привет, — поздоровался Куросаки, с каким-то остервенением снимая с себя халат вместе с браслетом, скрывающим Зангецу. — Лучше не опаздывать и хорошо, что ты взял гитару, — уже почти успокоившись, проговорил Ичиго и внимательно осматриваясь, причем, стараясь делать это как можно незаметней. Он почувствовал чью-то знакомую реацу поблизости и теперь пытался определить, кто же это… Праздник проходил чинно и благородно, насколько это возможно в одиннадцатом отряде. Никто особо не буянил, не лез в драку. Но он только начался, так что все было впереди. Вскоре все разбились в группки по интересам, обсуждая свои темы, а после начались споры на различные темы. Досуг разнообразил Чад, играя на гитаре разные песни и слушая, как ему подпевает нестройный хор членов одиннадцатого отряда. Через пару часов после начала пьянки неожиданно для всех объявилась Мацумото, приход которой никто не заметил, но были, несомненно, рады. У рыжеволосой было отменное чутье на то где можно бесплатно выпить, да еще и в хорошей компании, и подальше от своего капитана. Её появление внесло капельку свежести в начинавшую затухать вечеринку. Предложение сыграть в фанты было встречено с радостью и воодушевлением. Уже немного пьяные все весело выполняли поначалу безобидные задания, но с повышением количества алкоголя в крови, они усложнялись. Далеко не все утром могли вспомнить, что они творили…***
Так, голова у Ичиго не болела давно, а бурные комментарии пустого, еще и его фирменным голосом, добавляли ему «приятных» ощущений. И вполне возможно, все бы ничего, если бы, как назло, не спрашивали почти на всех уроках, а на уроке фехтования ему бы не повезло настолько, что пришлось сражаться с Гином. Все же в группе равных ему почти не было, вот и приходилось зачастую тренироваться с учителем. Юноша опустил голову на парту и порадовался минутному облегчению, пока она не нагреется. Это предпоследний урок и он свободен. Сегодня у него выходной и нет никаких дополнительных занятий и планов, а, значит, можно будет прийти в свою комнату в общежитии и лечь спать. Осталось только пережить эту пару, и все. Спрашивать их не должны, так как на прошлом уроке была контрольная работа. А вот Чад был до противного бодр, казалось, что он вчера не был в одиннадцатом отряде и не пил вместе со всеми. Когда прозвенел звонок, в аудиторию вошёл чем-то недовольный учитель, у него в руках была стопка исписанных и исчерканных листов. Значит, он уже успел проверить работы, и сейчас их всех ждет разнос. Поприветствовав всех, мужчина разрешил все садиться. — Я проверил ваши работы и могу сказать, что такого позора я еще не видел, и это лучший класс потока. На вас возлагаются большие надежды, которые вы пока не оправдываете. Вы должны неустанно учиться, не покладая рук, чтобы в дальнейшем достичь больших высот в Готей 13. Там не любят неучей и слабых…— преподаватель продолжал негодовать и читать мораль. Когда же он наконец-то закончил свою проникновенную речь, под которую некоторые уснули, взялся за разбор работ. — …Куросаки Ичиго, вы особенно отличились. Итак, на вопрос, куда попадают пустые после очищения занпакто? Вы написали, что в Сообщество Душ и Ад. Почему? — Если пустой совершал серьёзные грехи при жизни, его смерть вызовет Врата Ада, в которые затянет душу, чтобы она понесла наказание, — монотонно ответил вайзард, пытаясь сосредоточиться, что выходило не слишком успешно. Все-таки нет у него опыта попоек. Если бы там были только бойцы одиннадцатого отряда, еще бы ничего, но в гости забрела Рангику и… дальше лучше не вспоминать. А потом еще Шинджи встретился где-то в бараках пятого отряда… «И что бы ему там было делать? Король, зачем ты вызывал Айзена на честный бой? Ошибся немного, вот надо было это сделать, когда мы были на экскурсии в Гнезде. Хотя у пустого этого белобрысого клоуна чувство юмора лучше, чем у него самого» — проскрипел Хичиго, прислушиваясь к приятным ощущениям хозяина. «Какой пустой?! Ты-то откуда знаешь?» — спросил вайзард, уже ничего не понимая. «Как, ты уже ничего не помнишь? Какая досада. Может быть, потом расскажу. А сейчас ответить, почему для уничтожения Менос Гранде достаточно одного человека, а не цитирую „хорошо подготовленные команды синигами“» — ответил альбинос и наконец-то скрылся где-то в подсознании. — Я имел ввиду сильных синигами не ниже пято… третьего офицера, — рыжий запнулся, вспоминая, что Юмичика лишь формально пятый офицер. Допрос продолжался еще какое-то время, и после окончания пары бывшего рёку попросили остаться. — Куросаки-сан, я понимаю, что вы много сделали для Готей 13, участвовали во многих битвах и вам по большей части нечего делать в академии. Но я бы очень просил вас и ваших друзей, не надо показывать все свои знания перед другими учениками. — Аааа, многие знают, кто я такой? — протянул Ичиго. Ему не очень хотелось выдавать свое инкогнито, стараясь не показать свое волнение. — Пока нет, но скоро все догадаются, если вы будете выдавать сведения, которые не каждый офицер знает, — ответил преподаватель. Он знал кто перед ним на самом деле, так как об этом ему поведал знакомый из первого отряда. Слова учителя заставили задуматься над этой проблемой, а, значит, надо найти ее решение как можно скорее. Как же ему не показывать свою осведомленность? Хотя как тут можно сохранить тайну личности, если к ним, как к себе домой, ходит почти весь высший офицерский состав? Сегодня к нему пожаловал Сюхей с какой-то важной и таинственной просьбой. — Ты в курсе, что я играю на гитаре? — спросил у вайзарда фукутайчо, вызвав у того не самые приятные воспоминания о чудесах Каракуры. И получив в качестве согласия кивок, продолжил. — Я вчера заметил, что твой друг хорошо играет, не мог бы ты нас познакомить? Рыжий замер, даже не зная, как реагировать. Все же он не ожидал такой просьбы от фукутайчо девятого отряда, тот казался ему излишне серьёзным. — Да, конечно. Чад должен быть в своей комнате, — проговорил юноша, показывая дорогу и стараясь не спотыкаться. Исиды не было на месте, зато Ясутора сидел за столом и что-то писал, изредка заглядывая в книгу. Бывший временный синигами познакомил Хисаги с Чадом и оставил их наедине договариваться. Теперь он был уверен, что вчера почувствовал реацу Сюхей. А, значит, можно расслабиться и наконец-то отдохнуть после вчерашнего. Хорошо, что сосед по комнате оказался не слишком любопытным и не задавал никаких вопросов.***
Это был пожилой человек с синевато-серыми глазами, седыми усами и длинными седыми волосами, в стандартной униформе синигами. Он сидел у озера и наблюдал за карпами. Время шло к вечеру, и мужчина отдыхал перед вечерней трапезой. К нему подошли и, с уважением поклонившись, вручили письмо. Оно было из академии, что было видно по гербу на конверте. Седовласый удивленно покрутил письмо в руках, пытаясь понять, что же все это значит, и решил не тянуть и прочесть послание. То, что там было, вызвало недоумение и непонимание. В письме его извещали о том, что его правнучка пострадала в результате нападения пустого и находится в больнице, а правнук отбыл в командировку в Генсей. Пальцы судорожно сжали лист, смяв его, и разжались, позволив упасть на землю. Мужчина порывисто встал с твердым намерением навестить главное поместье, где обретались его внуки, и потребовать объяснений, откуда у него вдруг взялись правнуки, да еще и взрослые. Скорее всего, здесь какая-то ошибка, с недоумением подумал синигами. Главное поместье встретило мужчину частично разрушенной стеной и поврежденными постройкам, в некоторых местах был лед, а стены были покрыты изморозью. Вокруг царила мертвая тишина, нарушаемая только шагами гостя. Что было странно, обычно хоть кто-то, да сновал туда-сюда, а, судя по причиненному ущербу, должны начать ремонтные работы. Внимание мужчины привлекли два голоса, обладатели которых о чем-то яростно спорили. Бывший глава ускорил шаг, надеясь, что его приемная внучка все пояснит.