Наруто Наоборот

Настал день перехода в третий этап соревнований, когда можно было отказаться от участия в поединках. Неджи вошел в зал, где прошедших первые два испытания генинов ждали Митараши Анко и Третий Хокаге. – Если есть желающие отказаться от участия в поединках, поднимите руку, сделайте это сейчас, потому что в дальнейшем отказаться будет невозможно! – Объявила Анко. Неджи не был уверен, что поступает правильно. Нет, не так! Он был абсолютно убежден, что должен остановиться именно сейчас, но вот друзья, клан… Вот, где его точно не поймут! Не поймут в который раз! Еще один пример насилия клана Хьюга над его душой! Наследник Хидзаси не оправдал ожиданий! А его друзья радуются предстоящей бойне, как празднику: – Сразимся с тобой, Киба-кун! – Да я сам тебе задницу надеру! – все его друзья разговаривали таким воодушевленным, задорным тоном, как будто обсуждали спортивное состязание. А на турнирах его товарищи будут показывать, как хорошо они умеют убивать, и как много врагов они убьют, если их сделают взводными, тюнинами или кем-нибудь еще. Какими прекрасными убийцами они станут в будущем! Нет, пусть все это совершается без него. Неджи поднимает руку и вдруг его предплечье пронзает острая боль. Хьюга оборачивается и видит довольную рожу Хаку, вытирающего кровь с сенбона: – И не благодари, друг. Товарищи всегда помогут тебе не совершить глупость, когда ты к этому уже готов. – Сволочь, – почти в голос произнес Неджи и схватил Хаку за воротник. – Всю жизнь жалеть будешь! – Хаку Юки в утешающем жесте кладет руку на плечо Хьюга. На раненное плечо. Неджи свирепеет не то от боли, не то оттого, что кто-то принимает за него решения и ему покровительствует. – Мразь! – Хьюга занес кулак над головой бывшего АНБУ. – Пластырь, – Хаку протягивает Хьюга какие-то бинты. – Что? – длинноволосый шатен от охватившей его ярости уже перестал чувствовать боль. – Пластырь. Неджи, у тебя на парту… кровь капает, – с совершенно невинным и даже несколько смущенным видом отвечал Хаку. – Ну, раз никто не хочет сдаваться, а некоторые даже рвутся в бой, то вы все считаетесь прошедшими в третий этап, – сказала Анко. – Хьюга и Юки, прекратить немедленно! На поединках выясните отношения, а на официальных мероприятиях устраивать драки недопустимо! – наконец, девушка обратила внимание на генинов. Неджи понял, что момент сдаться упущен, и теперь ему все равно придется сражаться, поэтому разбираться с Хаку сейчас было бессмысленно. А раз он в глазах этих людей принял на себя обязательство биться на экзамене, то так оно и будет, независимо от его желания. – У нас сложилась нестандартная ситуация, – сообщил Хокаге. – В третий этап прошел двадцать один генин, поэтому случайным образом компьютер выберет двух человек, которые будут участвовать в отборочном­ туре. – А разве это по правилам? – раздался чей-то взволнованный голос из аудитории. – Мы можем устраивать сколько угодно отборочных испытаний, – терпеливо объяснил Хокаге. На экране высветились фамилии Заки Обуми и Чоджи Акимичи. Тем временем центр действия переместился на арену, где начали состязаться Заки Обуми и Чоджи Акимичи. Чоджи применил технику мегароста, перешедшую в технику «живого танка» и пытался раздавить Заки, который на фоне Чоджи выглядел хилым воином. Однако Заки лучше владел шуншином, и он легко уходил от массивных атак Акимичи. – Выиграешь – я устрою тебе барбекю! – кричал Хидан с тренерской трибуны. – А, если проиграешь, то я сам из тебя барбекю сделаю, жирная ты скотина! Юхи вопросительно посмотрела на Хидана. – Чоджи – очень необычный шиноби: его волнует только еда и иногда можно чего-то добиться угрозами, но по-настоящему он звереет только, когда намекаешь ему на… «толстые обстоятельства» его неудач, – объяснил пепельноволосый. – Я не… Я просто упитанный! – заорал Акимичи не своим голосом и одним ударом сломал бордюр, впечатавшись в ограждение арены. Тем временем Заки уже несколько раз использовал режущую ультразвуковую волну. На спине Чоджи виднелись три глубоких царапины. – Врежь этому мудозвону! – подбадривал еретик с тренерского места. В нем просыпался азарт болельщика. Хидан Ренса с помощью непечатных ругательств с трибуны объяснял Чоджи, как нужно правильно попадать в цель. В конце концов, несколько сотрудников АНБУ подошли к нему с явным намерением вывести сенсея со стадиона, и только присутствие Юхи Куренай, которая встала между охраной и Хиданом, помогло предотвратить второе сражение, на этот раз на трибунах. Акимичи обвязался кунаями. Чоджи же после трех неплохих атак все-таки попал по Заки: он раздавил его правую руку своим «шипованным живым танком» А несколько кунаев тоже достигли цели: один из них раздробил плечо генина, еще два вонзились в бок. Победа была у Акимичи в руках, но для нее нужно было нанести решающий удар. Однако в этот момент его противник сгруппировался и смог с помощью мерцающего шага уйти от атаки. Своей последней техникой Заки решил отомстить Чоджи. – Ультразвуковая волна, – произнес он и направил здоровую руку на противника. Лицо Чоджи исказилось от ужаса. Он рванулся прочь от соперника, два раза врезавшись в ограждения, и метался по арене в поисках наиболее безопасного места. – Это, что еще за хрень? – на этот раз удивлялся Хидан. – Это – ультразвук. Результат ты видишь сам, – уклонилась­ от прямого ответа Юки и только лукаво посмотрела на собеседника. – Да…Мой качок уже урыл твоего музыканта!­ – Хидан переставал понимать этот мир: Чоджи, который имел решающее преимущество, сбежал от своего противника? Надо было всего лишь нанести решающий удар. Ни чакры, ни сил у Заки не было, да и рука уже была повреждена. И тут новое известие поразило тренера: экзаменатор сообщил, что Чоджи больше не сможет сражаться и сдается. – Психологическая атака, – улыбнулась Куренай. – Не все же решается мускулами, дорогой! Ультразвуковая волна способна изменять сознание человека, иногда это может быть транс, иногда безумие, иногда – паника, как у Чоджи. «Уж лучше бы он стал безумным от ультразвука. Никакого барбекю тогда бы для него не пожалел», – подумал Хидан. Даже после матча Чоджи находился в глубоко угнетенном состоянии. Он даже не был зол на своего учителя. – Вы очень недовольны тем, что случилось на экзамене? – с дрожью в голосе спросил он. Видимо, Акимичи все еще находился под воздействием техники Заки. – Отвянь, – коротко ответил Хидан. – Потом поговорим. Даже накричать и отматерить Акимичи Хидан был не в состоянии. Еретик решил, что устроит ученику головомойку, но это будет позже, а сейчас шиноби, который не смог справиться с психологической техникой, вызывал у жреца Джашина лишь презрение. Первым официальным боем был объявлен поединок Ино Яманака против Хинаты Хьюга. Девушки встали напротив друг друга и приняли боевые позиции. – Откажись от боя! – советовала Ино. – Ты всегда производила впечатление девушки, которой не нравились сражения, тебе они были противны и неинтересны. Вот, правда, жалко тебя такую бить. Хина, ты – хороший человек, и, наверное, сейчас думаешь, как это прекрасно было бы остаться генином, поэтому давай не будем… Признайся, ты ведь из-за товарищей пошла?! Хинату Ино знала с детства, и в ее памяти остался образ хрупкой, не приспособленной к жизни девочки, которой становилось дурно даже от высвобождения чакры джонина, не говоря уже о самих техниках. Она отдалила этим самым себя от отца, который был готов любить дочь, только если она оправдает его надежды как наследница клана, а девочка даже тренировки с Хиаши вынести не могла. Она часто скрещивала пальцы, когда волновалась, а в беспокойство она приходила даже, когда ей приходилось заговорить с кем-нибудь не из ее ближнего круга. На охрану дочери Хиаши-самы тратилось усилий даже больше, чем на защиту Ханаби, которая была младше нее. У Хинаты подозревали нервное заболевание, но шиноби-медики утешили взволнованных родственников, сказав, что нетипичное для дочери старшего Хьюга поведение – это особенности характера, и с возрастом это пройдет. Хинату несколько раз пытались похитить. Она была причиной стольких проблем для клана, что в старшей ветви ее начали тихо ненавидеть. У кого-то возникла идея снять печать с Неджи, который становился незаурядным шиноби, а в младшую ветвь отправить Хинату или хотя бы заменить ее Ханаби. Мысль о таких династических изменениях оказалась популярна, но вслух на обсуждениях ее высказать никто не смел, потому что сам отправился бы в побочную ветвь. А вот менее радикальную замену Хинаты на Ханаби, казалось, поддерживал даже отец Хиаши. – Я из-за себя пошла! – крикнула Хината в лицо Ино. – Я столько тренировалась не для того, чтобы так просто сейчас уступить! От меня же никогда ничего не ждали, я была посмешищем для вас, я же ничего не могла, скажите прямо, что презираете меня до того, что вам стыдно за меня убогую. Куноичи, от которой никто ничего не ждал, и которая по иронии судьбы оказалась наследницей клана! Я сегодня буду биться не только за себя, на меня будут смотреть близкий мне человек, который научил меня никогда не отступать – Какаши-сенсей. Я не могу его опозорить! – Хината, о чем ты с ней болтаешь! Она тебе зубы заговаривает! Мой учитель говорил, что нельзя слушать то, что говорит тебе соперник, – кричал с трибуны Наруто. «Надо же, запомнил, – удивился змеевик. – А я думал, что, то, что я ему говорю, вылетает у него в другое ухо, благополучно минуя мозг. Иногда так приятно ошибаться в людях!» «И это – Хината, та робкая девочка, которая в нерешительности скрещивала пальцы, когда ей приходилось с кем-то заговорить!» «А вы помните ее на экзаменах академии? Она и сделать-то ничего не могла! Ее приняли только по настоянию Хьюга, потому что дочери такого отца невозможно не поступить». «Что этот Какаши сделал с ней? Она никогда такой не была! Я уверен, что она в генджицу и не понимает, что делает!» – отовсюду слышался взволнованный шепот. – Бьякуган! – произнесла Хината и активировала технику. В это время в атаку пошла Ино. Арсенал ее техник был небольшой, да и действовал перенос разума весьма специфически, поэтому она попыталась измотать соперницу. Сначала Яманака старалась забросать Хинату сюрикенами и кунаями, от которых та уворачивалась с помощью бьякугана. Контратака Хьюга была удачной: Хинате удалось коснуться плеча Ино. Девушка стиснула зубы от боли и перешла в близкий рукопашный бой, и вначале куноичи показывали одинаковый уровень подготовки. Обманная техника Яманака с теневыми сюрикенами так же не прошла. Ино поняла, что даже если бросить в противницу двести сюрикенов, она все равно их увидит своим стрекозиным зрением. «Техника теневого клонирования!» – произнесла Ино. И теперь против Хинаты дрались уже шесть копий Яманака. В этом и была уловка: пока клоны отвлекают противницу, настоящая Ино возьмет разум Хьюга под свой контроль и заставит сдаться. Первые две копии пали от джукена Хинаты. Затем брюнетка заметила, что четыре оставшихся двойника рвутся в бой, а пятая Ино выбирает позицию для наблюдения. Она вспомнила, как Какаши-сенсей говорил, что шиноби, часто использующие копирующие техники, сами прячутся за спинами своих клонов. Хьюга решила это использовать: девушка легко расправилась с еще парочкой ослабленных копий блондинки и неожиданно подставилась под удар пятой по счету Ино. Удар пришелся в живот. – Техника переноса разума, – прошептала Ино и сложила печать. – Вот, где ты, голубушка, – догадалась­ Хьюга. В этот момент вместо Хьюга, под удар, а заодно и под перенос разума попал брусок дерева, а настоящая Хината с помощью шуншина оказалась за спиной Яманака. Той требовалось некоторое время, чтобы вернуть свое сознание в тело, поэтому ее соперница просто сосредоточила чакру в руках и коснулась ими запястий девушки. Оставшиес­ клоны развеялись. Вернувшись в свое тело, Яманака попыталась снова провести технику копирования, но она даже не могла сосредоточить чакру. – Что ты со мной сделала? – испуганно спросила Ино. – Расстроила работу каналов чакры, пока твое сознание было вон в той деревяшке. Я посчитала, что нечестно будет разрушить твой центр формирования чакры, который находится в солнечном сплетении. Хотя ты все равно вряд ли сможешь использовать техники, – сверкнула глазами Хьюга. – Ну, у меня есть еще тайджицу, – Ино рванулась вперед. – Наше тайджицу – лучшее в деревне, – Хината активировала джукен. Девушки обменялись несколькими ударами, и Хьюга выбила еще одну тенкецу. Куноичи сошлись еще раз: и на этот раз Хината поразила противницу, но и сама получила еще несколько жестоких ударов. Исход был неясным. Хината была хрупкого сложения, и после череды ударов еле стояла на ногах, а Ино стремительно теряла чакру из-за выбитых тенкецу. Третий выпад должен был стать последним. Через мгновение… Ино широко распахнутыми глазами смотрела на то, как брюнетка коснулась левой рукой ее локтя. Ее обожгло чакрой, а рука Яманака повисла как плеть. Следующая атака Ино была заблокирована, а левой рукой Хьюга готовилась нанести решающий выпад. Яманака парировала его высоким ударом своей ноги, и тут же пожалела об этом: блокировать джукен собственным телом значило подставляться под раны. Теперь Ино еще и прихрамывала. Сакон, наблюдавший за битвой, тихо переругивался со свой совестью, которая убеждала его не мучить девчонку и прекратить бой. В конце концов, одной рукой было невозможно защищаться, да и удары «с ноги» пришлось оставить из-за травмы. А тем временем Ино пропустила еще пару выпадов. Она покачнулась и опустилась на одно колено. Хината показала судье, что готова нанести удар в солнечное сплетение. Сакон остановил бой и объявил Хьюга победителем. Хината не увидела того момента, когда судья остановил бой, и продолжала держать кунай у горла соперницы, пока на арене не появился Хатаке и не подозвал девочку к себе. Та опустила оружие и, шатаясь, подошла к учителю. Тот поглядел на воспитанницу и произнес: «Ты показала все, чему я тебя учил. Я горжусь тобой». Девочка преданно посмотрела в глаза сенсея и внезапно потеряла сознание. Какаши подхватил ее на руки и понес в больничный отсек. Прибыли и медики. – Перерасходовала чакру. Ничего страшного, – ответил Какаши. Поздравил Хинату и Хиаши, правда, его похвалу пришлось выслушивать Хатаке. Глава клана держался холодно, но не смог скрыть своего удивления и думал, что план по замене Хинаты на Ханаби пока придется отложить. – Вы добились больших успехов, Какаши-сан. Раньше Хината теряла сознание до боя, а теперь после, – сказал он после некоторого раздумья. – Ваша ирония здесь неуместна, Хиаши-сама, – Какаши снял повязку с глаза. – Моя дочь получит лучшее лечение, которое поможет ей восстановить силы! – Немного напряженным голосом ответил Хиаши. По его виду можно было понять, что он готов сложить печать. – Я в этом не сомневаюсь­, – откликнулся учитель. Наступила очередь следующего спарринга. Черноволосая девушка стояла напротив юноши в зеленом трико. Рок Ли по команде судьи атаковал свою противницу. Тсучи выжидала. Длинным ударом он попытался снести куноичи, но в результате раздробил только деревянный брусок, использованный для замещения. «Он – рукопашник», – решила Кин. Второй удар Ли нанес уже с разворота, но Тсучи увернулась с помощью шуншина. Толстобровик обрушил на нее град ударов и сбил куноичи с ног. Губа Кин была рассечена, из нее сочилась кровь. В ответ в Ли полетели две иглы с колокольчиками. Тот уклонился, потому что из-за бубенцов прекрасно слышал атаку. Тогда Кин метнула еще два сенбона, правда бубенец теперь был только на одной игле, но Рок Ли был настолько быстр, что уклонился и от этой атаки. – Вихрь Конохи! – удар с разворота настиг Кин в очередной раз, и она, потеряв равновесие, отлетела еще на несколько шагов. Через мгновение у Рока Ли закружилась голова, толстобровик зашатался и упал на колени. – Ли, используй эту технику! Я разрешаю! – прокричал с трибуны Гай. Рок Ли кивнул. – Ты же видел, что я слаба в ниндзюцу и карате, значит, ты должен был сделать вывод, что я специализируюсь по иллюзиям, – девушка подошла к стоящему на коленях Ли и приставила ему сенбон к горлу. – Кончено! – крикнула куноичи. – Первые врата, откройтесь! – прошептал Ли. Боль, которой сопровождалась техника Лотоса, освободила шиноби из иллюзии. Высвобожденная чакра взрывной волной отбросила Кин на несколько метров. Она попыталась встать, но мгновенно нарвалась на следующий вихрь Конохи. «Ты не успеешь добить меня! Мое генджицу уже начало действовать, и скоро мне останется просто приставить к твоему сердцу кунай», – подумала она. Ли сконцентрировал чакру, которая объяла его тело, затем последовал­прыжок. Юноша подхватил Кин, взмыл ввысь, а затем они перешли в штопор. Когда они приближались к земле, Кин успела ранить юношу сенбоном. – Победитель­…– Кимимару запнулся. Рок Ли упал на землю. Джонин и судьи подбежали к шиноби: ранение не могло быть серьезным, разве что… – Снотворное, – резюмировал Кимимару. – У нас ничья. Соперники вырубили друг друга, – объявлял он, в то время как медики уносили обоих генинов. Гай с помощью шуншина появился на арене. – Скажите, он жив?! – заорал джонин, схватив экзаменатора за воротник. – Я же сказал – снотворное, – с ледяным спокойствием ответил Кимимару. – Она убила его! – абсолютно не слушая Кагую, кричал Майто, в глазах его появились слезы. Он обнял тело мальчика. – У него сердце бьется, и он дышит, – успокаивал сенсея один из подоспевших медиков. – Проснется через несколько часов, правда, похмелье у него будет. Слова «Рок Ли» и «похмелье», сказанные вместе, привели Майто Гая в себя. «Следующими будут драться Учиха Саске и Сакура Харуно», – огласила жеребьевка. – А, может, не надо? – прошептал Ямато и знаком подозвал к себе Какаши и Оротимару. – Чего «не надо»? Ну, у девочки, конечно, никаких шансов, но не будем же мы всех претендентов так спасать! – возразил Какаши. – Ямато-кун, я тебя понимаю! – отозвался Оротимару. – Дети были в одной команде, вместе фунт соли съели, подружились они. Ну, как их заставлять драться друг с другом! У нас тут… – Не деревня Кровавого Тумана, – закончил за него Какаши. – Послушать тебя, Оротимару-сан, все участники должны возненавидеть друг друга после состязания. Это же все забудется. – А, если все-таки…– нерешительно предлагал Ямато. – Сожалею, но не получится. Иначе все потребуют смены соперника. Жаль девчонку, но придется только смотреть, чтоб он ее не сильно искалечил, – отрезал Какаши. Тем временем Саске и Сакура сошлись на арене. – Слушай, мы вроде товарищи по команде, поэтому я предлагаю тебе то, что не предложил бы никому в деревне: откажись от боя. Сдайся. Ты мне не интересна, я превосхожу тебя, поэтому просто уйди с дороги. Я хочу прорваться в финал и сразиться с сильнейшими шиноби. Я знаю, что ты пошла на экзамен из-за нас с Наруто, потому что поступать можно только втроем, – предложил Саске. – Меня уже спрашивал Ямато-сенсей. Я иду из-за себя. Я хочу понять, чего я на самом деле стою! – резко ответила Сакура. – Вот и Итачи так же говорил, только я не тот, на ком можно проверять свои способности, – Саске гневно посмотрел на девушку. По его виду и голосу, который перешел от спокойных умиротворяющих интонаций к резким, нервным тонам, можно было понять, что Учиха пришел в ярость. – С таким взглядом убивают, – всматриваясь в Учиху, проговорил Оротимару. – Нет, шаринган взглядом не убивает, ты с ринненганом перепутал, – успокаивающе промолвил Хатаке, не до конца расслышав слова Змеевика. Сама Сакура поняла, что теперь путь к отступлению отрезан. Мысль отказаться от боя и закончить дело миром искушала ее: она не хотела сражаться с Саске, да и сила его глаз пугала розововолосую, но теперь она поняла, что не нарочно задела больную для брюнета тему, и теперь ей оставалось только принять бой, иначе Учиха всю оставшуюся жизнь будет считать ее ничтожеством, недостойным его внимания. «Ты мне не интересна. Я хочу сразиться с сильными противниками», – вспомнила Харуно слова брюнета. – Я буду биться! – выкрикнула куноичи и пошла в атаку. – Так ты все-таки решила встать у меня на пути? – Саске холодно улыбнулся. – Мне жаль. Саске начал с того, что обрушил на розововолосую шквал ударов. Та решительно­ отражала их. – Видишь, я с тобой на одном уровне, – восторженно сказала Сакура. – Нет. Не на одном. Я просто не стараюсь, – ухмыльнулся Учиха. – И, чтобы сломить твою гордость… Сакура внезапно получила резкий удар в живот. У нее перехватило дыхание. – Ты ведь этого хотела? – заорал Саске. – Ты ведь хотела крови и битвы всерьез? Розововолосая пропустила еще несколько ударов. На скорости шуншина она отступила на безопасное расстояние от противника. «Уже чакру тратишь? Значит, скоро все этим и кончится», – подумал Учиха. Сакура создала трех теневых клонов, которые попытались напасть на Саске. Тот остался на месте и только вынул три куная. Он метнул их, и клоны рассеялись, а настоящая Харуно успела уклониться. «Он все-таки бьется с ней…» – молодой Ямато был обеспокоен. – Это твой первый выпуск, поэтому ты волнуешься. Посмотри здраво: Учиха просто издевается над этой куноичи, а Сакура выкладывается на все сто. У Саске даже шаринган не активирован, – сказал Оротимару. Тем временем Харуно шла ва-банк. Она вызвала сразу двенадцать клонов, но в отличие от Наруто, которому не составляло труда применить такую технику, розововолосая угробила на это дзюцу половину своей духовной энергии. Саске готовился к массовой драке в стиле Наруто. Первая же Сакура развеялась, попав под его удар ногой. Зато следующие два клона девушки схватили его за руки, а еще одна копия нанесла удар. Держащих его двойников Сакуры он перекинул через себя и выполнил добивание. В конце концов, эти клоны были слабы, потому что Харуно разделила свою силу на двенадцать частей. Еще две лжесакуры были развеяны после нескольких длинных ударов брюнета. Поначалу щадивший Харуно, Учиха теперь сражался с ней всерьез, и, наконец, найдя в толпе клонов настоящую куноичи, нанес ей такой удар кулаком в лицо, который сбил ее с ног. Девушка потеряла контроль над чакрой, и двойники развеялись. Учиха резко поднял Харуно за волосы и посмотрел на нее полными ярости черными глазами. Он должен был нанести ей еще один удар, который стал бы добивающим, но вместо Сакуры под его выпад попал деревянный брус. – Подмена! – воскликнул брюнет. – Угадал! – к шее Учихи был приставлен кунай. Экзаменаторы не знали, что ему делать: только что одна за другой случились две критические ситуации, когда они могли бы прекратить бой, чтобы предотвратить увечья. Поэтому Кимимару и Сакон решили ждать. Сакура ощутила резкий удар в живот, и это помогло Учиха выйти из захвата. Саске перехватил руку розововолосой и пережал ее в захвате так, что она вскрикнула и выронила кунай. – Комбинация льва! – произнес Саске и, опутав нитью чакры свою жертву, высоко подпрыгнул с помощью духовной энергии. Теперь он с высоты обрушивал Харуно на землю в штопор. Харуно тщетно пыталась выбраться из тайджицу. Через несколько секунд она ударилась головой о пол арены. – Победа! Победа! Стоп! – раздался крик экзаменатора, который боялся, что Саске продолжит избиение. Наруто сорвался с места. – Сакура-чан! – Узумаки оказался возле девушки.– Что ты с ней сделал, урод!? Избиваешь девчонок? А со мной сразиться не пробовал! – И до тебя доберемся. Она сама захотела такой участи. Пришлось преподать урок. Она стояла на моем пути, – не оборачиваясь к Наруто, отвечал Учиха. – Что за фигню ты несешь! Что за идиотские оправдания! Ты же мог ее убить! – глаза Удзумаки стали красными от чакры лиса. – Мог…– задумчиво ответил Саске. – Но не стал бы. Это было бы глупое убийство. Я еще щадил ее, я даже не использовал нинджицу. – Ублюдок! – выкрикнул Наруто. Кимимару не мог решить, что ему делать, то ли бросить раненую Сакуру и разнимать спорящих генинов, то ли оказывать пострадавшей первую помощь. К счастью, быстро подоспели другие джонины, которые предполагали такой исход боя, не заставила себя ждать и бригада медиков. Самой быстрой битвой стал поединок Неджи – Тен-тен. Девушка призвала сразу два свитка с оружием: сюрикенами, кунаями, копьями. Однако весь этот арсенал не принес никакого вреда, потому что вокруг Хьюга образовался защитный вихрь кайтена. « Абсолютная защита? Интересно… Теперь ясно, почему страна Молнии охотится за бьякуганом», – подумал Какаши и записал что-то в блокнот. Соперники сошлись в тайджицу. Неджи, который был сильнее в этом искусстве, просто рассек «мягким касанием» связки на руках соперницы. Дальше сопротивляться джукену в рукопашной схватке было бессмысленно, и Кимимару остановил поединок. *** – Можете снять с него повязку, – приказал АНБУ в маске сокола. Еще три сотрудника «Корня», окружавших Кэна, выполнили распоряжение. – Как ты думаешь, Кэн-сан, почему ты здесь? – спросил офицер. – Могу только догадываться, – улыбнулся альбинос. Он опасливо оглянулся. Капитан АНБУ узнал то место, куда его привели. Это была часть леса Конохи, принадлежащая «Корню». Именно здесь хоронили урны с прахом сотрудников, тела которых были уничтожены. Сам Кэн стоял напротив недавно выкопанной ямы в человеческий рост. Перспективы были всё очевидней. – Я полагаю, это – какая-то ошибка, – выговорил он. «Нет, а чего они от меня хотят? – подумалось Кэну. – Это же явная провокация. Они хотят, чтобы я запаниковал. Сначала арестовать меня, потом заманить в могильник, чтобы там я попытался сбежать и показал себя предателем. Если бы у них на меня что-то было, то Данзо не послал бы меньше одного отряда для моего задержания, а здесь три стража и один офицерик казнь разыгрывают». – Ошибки быть не может. Это – распоряжен­ие Данзо-самы, – ответил АНБУ в маске сокола. Двое охранников, стоявших сзади Кэна, защелкнули на его запястьях ограничители чакры. Альбиносу вспомнилось то ощущение, с которым он сам в недалеком прошлом надевал такие наручи заключенным. «Дело принимает серьезный оборот. Интересно, как далеко они зайдут в имитации казни. Надо сделать вид, что я поверил, надо разыграть истерику», – молодой человек дернулся, пытаясь сбросить с себя стражей. Лицо его исказилось от ужаса: – Я должен поговорить с Данзо! Вы не можете меня даже не выслушать! Я – капитан АНБУ! Я – старший по званию, чтоб вас там всех! У меня есть сведения для Данзо-самы! – Данзо-сама уже знает все, что ему нужно знать, расследование проведено, а суд над изменником у нас короткий, – ответил «сокол». Охрана замотала вырывавшегося Кэна в ткань. Офицерик сложил несколько знаков и произнес: «Печать». На лицо Кэна была надета медицинская маска. – Лорд Данзо пожелал, чтобы ты мучился под землей, как можно дольше, – произнес старший в группе АНБУ. Затем альбинос был брошен в яму, которую сотрудники принялись закапывать. «Все. Или этот спектакль закончится, или моя жизнь. Они даже не отняли у меня меч, а просто сковали руки, значит, можно будет попытаться разбить ограничители и чакрой взломать печать. Но, если бы я сейчас оказал сопротивление, то все равно бы проиграл, даже еще вернее. Весь план рухнул бы. Прошло уже минуты две. Неужели мне настолько все равно, убьют меня сейчас или нет? Я так вжился в эту роль, что маска АНБУ теперь отдирается вместе с кожей?» – размышлял альбинос. Внезапно Кэн почувствовал знакомую чакру и с облегчением выдохнул. «Спектакль!» – подумал он. Данзо подошел к краю могилы и посмотрел вниз. –Эй, Кэн, у тебя все нормально? – усмехнулся Шимура. – Хочешь мне что-нибудь сказать? Кэн кивнул. – Или, может быть, им продолжить тебя закапывать­? Молодой человек сделал усилие, чтобы отрицательно покачать головой. – Какое совпадение! Я тоже хочу поговорить с тобой! Доставайте этого мерзавца! – решил глава Корня. Через несколько минут Кэн был вызволен из могилы, с него сняли медицинскую маску. – Объясни мне в трех словах, почему я не должен тебя сейчас казнить. – Я не виноват, – с трудом выговорил альбинос. – Любопытство – это грех, Кэн. Но вряд ли такой серьезный, за который следовало бы отправлять человека на эшафот. Тем более человека с такими ценными способностями, как у тебя. Любопытному в пословице всего-то нос оторвали, – углубился в размышления Данзо. – И вы тоже собираете­ь… – А чувство юмора у тебя даже школа АНБУ не отняла. И это меня беспокоит… У меня есть два размышления насчет того, что произошло после нашей с тобой беседы… – продолжал говорить Шимура. Кэн подавил нервный смешок. – Либо ты захотел узнать, что от тебя скрывают, и проявил свои дедуктивные способности, намекая на то, что твое место в организации не соответствует твоим амбициям и интеллекту, либо ты предал меня. Ну, из этих соображений напрашивается вывод: либо я должен приблизить тебя к кругу руководителей АНБУ, потому что ты все равно уже овладел сведениями, которые доступны очень немногим, либо продолжить казнь, – сообщил элитный джонин о своем решении. – У меня третий вариант, – сказал Кэн. – При нем я остаюсь в прежнем звании и с головой на плечах. – Оригинал. И что же это за вариант? – Данзо выглядел заинтересованным. – Я хотел узнать про смерть Лина, – не раздумывая, ответил альбинос. – Я говорил с тобой об этом, но у тебя появились мысли… – голос Данзо стал еще более суровым. – Я предположил, что смерть Лина может быть связана с делами Оротимару,­ – объяснял АНБУ. – Она была связана с тем, что твой друг рассекретил некоторые важные вещи, – прервал его Шимура. – То, что я узнал об Оротимару, не может вам повредить! Я, наоборот, приложу все усилия, чтобы ваш план относительно него сработал. Я не узнал ничего, чтобы составлял­ вашу тайну, только тайны Хеби-сана! – Кэн пытался говорить как можно спокойнее, но он не мог скрыть от Данзо своего беспокойства, которое проявлялос­ь в тоне его голоса и жестах. – Естественно, в этой базе не могло быть ничего, что я хотел бы скрыть. Это же моя база. Тебя спасло, что ты, в отличие от своего дружка, Лина, не побежал к Хокаге и не попытался рассказать то, что узнал, своим коллегам. Единственное, что я ценю в сотрудниках, это верность. Но ты ослушался инструкции, поэтому будешь наказан. Тебе так важен Лин? Тогда ты с ним соединишься, – вынес свое решение глава Корня. – В к-каком с-смысле? – на лбу молодого человека выступила испарина. – Не в том, в котором ты подумал. Я поставлю тебе печать из его чакры. Ты меня еще потом благодарить будешь: часть его техник передастся тебе, – проговорил­ Данзо. – Вы вскрыли его могилу, чтобы добыть его чакру? – спросил Кэн. – Нет, конечно! Где ты его могилу здесь найдешь среди тысяч безымянных захоронений? Так вот эта печать имеет свойства поискового маячка, и я всегда буду знать, где ты находишься, чтобы у тебя пропала привычка взламывать чужие защитные системы по ночам. А если ты еще раз нарушишь инструкцию во благо «Корня» или по своим «гениальным» соображениям, то я поставлю тебе свастику на башку! А третьего раза, сам понимаешь, уже не будет. Тебя сначала убьют, а потом воткнут в тебя два таких штыря… – рассказывал Данзо. – А куда? – с искренним интересом спросил Кэн. – В шею или плечи. Возьму грех на душу и использую на тебе Тенсей дзюцу. Поэтому все следующие миссии будет выполнять не Кэн и даже не Ичимару Гин, а его Эдо Тенсей. Кстати, у тебя теперь новое имя: Хьяку, – пояснил Шимура. – Вы издеваетесь! Это же первая часть моего прозвища! – воскликнул Кэн. – Верно. Когда ты стал тюнином, тебя прозвали Кэнхьяку, хозяин ста мечей, за твою технику удлинения вакидзаси. Кэн сегодня умрет и будет похоронен в этой могиле, – глава «Корня» жестом показал на приближающихся людей. Тут молодой человек увидел похоронную процессию: несколько членов АНБУ тащили могильную плиту, другие несли гроб, за ними шла колонна людей в траурных нарукавных повязках и с факелами. – Что за бред? Театр! Вы что еще и убили кого-нибудь, чтобы меня запугать? – нервно спросил альбинос. – Что, не видишь? Тебя хороним. Зачем кого-то убивать: Кэн убит, а Хьяку запуган, – совершенно равнодушным тоном произнес Данзо, как будто объяснял что-то само собой разумеющееся. Кэн распахнул глаза. – Прощайся со своим прежним «я»! Вот у тебя появился еще один воображаемый умерший друг, – ухмыльнулся Шимура. – Вы хотите свести меня с ума? – спросил Кэн. – Если я захочу, то ты каждый день на эту могилу будешь цветы приносить и Кэна оплакивать, чтобы не забывать, что можно погибнуть, оторвавшись от «Корня», – ответил Данзо. – Слово «белый» так похоже на слово «сто», меня не будут путать с тем новеньким из шайки Оротимару?­ – поинтересовался сотрудник АНБУ. («белый» – Хаку, «сто» – Хьяку (японск.) – П. А.) – Если ты дашь мне повод спутать тебя с новеньким из шайки Оротимару, то я тебя прикончу, – сказал Шимура, ухмыльнувшись. «Если ты дашь мне повод спутать тебя с членом шайки Оротимару…» – в голове Кэна крутилась последняя фраза Данзо.