Другая сторона

      — Ты щас серьезно? — недоверчиво отозвался Дазай, как-то скептически оглядывая парня с сигаретой в руках. — Ты не говорил, что в этом дворце ты и принц, и шут. Иначе говоря — и жнец, и жрец, и на дуде игрец.       Чуя вопросительно уставился на собеседника, после чего глянул на свои одежды, сигарету в руках и чуть заметно усмехнулся, будто что-то осознав.       — Да я тебя впервые в жизни вижу, — рыжий снова вдохнул сероватый дым. — Это ж насколько вы с Его высочеством близки, что ты к нему так неформально обращаешься? Как интересно.       Шут медленно, даже с неким блаженством выдохнул горьковатый дым через нос и всего на одно мгновение удовлетворенно прикрыл глаза, заставив собеседника недоверчиво сощуриться. Осаму, несмотря на спокойствие Шута, все равно казалась бредовой идея, что полностью идентичные, как две капли воды, люди спокойно существовали в этом дворце и нормально воспринимали своего, условно, близнеца.       «Хотя бывают же похожие между собой люди… Даже если они и не родственники…», — всего на секунду задумался Дазай, правда, затем в очередной раз скривился: парню оставалось только надеяться на то, что конкретно этот человек окажется не менее (а может, и более) комфортным в общении, чем принц.       И тут Дазай в очередной раз взглянул на стоящего напротив, зачем-то более детально вглядываясь в его силуэт: возможно, он пытался найти хоть одно отличие от того человека, который его втянул во все это. И, к своему большому удивлению, все-таки его нашел: в отличие от глаз принца, которые молили о помощи и буквально кричали от давящей на их обладателя безысходности, в глазах шута не было ничего, кроме скуки. Да даже голубой цвет казался более блеклым и серым, что дополняли синяки от недосыпа и общая бледность кожи. Это почему-то стало для Дазая куда более веским аргументом, чем чьи-то слова.       — То есть Чуя не один… — тихо простонал Осаму, хватаясь в этот момент за голову — за всеми его действиями с некой усталостью и пренебрежением наблюдал Шут во все том же красном колпаке с бубенцами, которыми иногда позвякивал, периодически поворачивая головой то влево, то вправо. — Ты его брат-близнец?       — Мимо, — даже не посмотрев в сторону собеседника, тут же ответил шут.       — Тогда ты никак с ним кровно не связан? — чуть подумав, продолжил спрашивать Дазай.       — Отчасти.       — Это как?       — У Его высочества спроси, — несколько флегматично отозвался рыжий.       «А ответить прямо — язык отвалиться?..»       — Хорошо, как встречу, так сразу и спрошу, — скрестив руки на груди, проговорил Дазай. — А имена, раз вы оба так похожи, у вас тоже одинаковые?       — Готов похлопать твоей проницательности, — с нескрываемым сарказмом отозвался Накахара, который в очередной раз стряхнул пепел с никотиновой палочки прямо в землю одного из цветочных горшков.       А Дазай лишь недоуменно округлил глаза: про имя он спросил ради своеобразной шутки, совсем не ожидая, что ответ, судя по реакции собеседника, окажется положительным.       «Как необычно…»       Осаму слышал, да и не отрицал возможность существования «двойников», так как гены были штукой сложной. Но встречаться лично с данным феноменом было несколько странно: один и тот же голос, разрез и цвет глаз, рост, телосложение, эти рыжие волосы, идентичные черты лица принадлежали двум разным людям.       — Лучше бы перестал глумиться и объяснил по-человечески, что тут происходит… — с обидой в голосе протянул Дазай, заставив собеседника состроить наигранно серьезное выражение лица.       — Ну ты какой-то уж сильно важный. Все тут ему поясняй, не известно за каким хером. Как с ним Шут разговаривает, тоже не нравится. Капризней принца, честное слово, — усмехнулся Накахара, заталкивая пальцем слегка дымящийся окурок прямо в землю, из которой торчал стебель крупного зеленого куста.       — Но я хотя бы не пытаюсь излишними выебонами компенсировать рост гнома, в отличие от некоторых, — прошипел Осаму, скрестив руки на груди.       Правда, уже через мгновение оба по очереди стали расплываться в улыбке, которая всегда появлялась не то от неловкости, не то от забавы: Дазай подумал о чем-то своем, а на Шута нахлынули воспоминания, отчего атмосфера между парнями стала хоть немного, но менее напряженной. И несмотря на то, что Чуя, слегка сощурив глаза, постарался изобразить максимально осуждающий взгляд из-за только что прозвучавшей фразы, выдавить из себя хотя бы каплю серьезности у него совсем не получилось: слишком уж давно он не слышал подобного в свой адрес, отчего всего на мгновение тому стало смешно.       — Ладно, прости, — выдохнул Дазай, начиная массировать худыми пальцами переносицу. — Просто попробуй меня сейчас понять, — примирительно отозвался он. — Я совсем не ориентируюсь в вашем мире, я совсем не понимаю, что здесь вообще происходит, и как, собственно, я здесь очутился, поэтому и могу реагировать на все довольно резко…       Шут тут же правой рукой закрыл парню рот, заставив того впасть в некий ступор, а затем огромными не то от испуга, не от чего-то ещё глазами стал смотреть на стоящего перед ним, призывая говорить гораздо тише.       — Ты что, Иной?.. — потеряно протянул рыжий, на что Осаму поторопился аккуратно кивнуть, недоуменно изгибая бровь. — Кто еще об этом знает? — с не меньшей опаской спросил Шут, медленно убирая руку ото рта Дазая.       — Полагаю, что только принц…       — Молись, чтобы только он. Хотя уже и эта ситуация вполне сомнительная для тебя… — на секунду задумался Чуя, отводя взгляд немного в сторону. — В любом случае, никому больше не рассказывай, что ты из другого мира.       — И почему же?       Накахара немного помедлил, сосредоточенно рассматривая собеседника, а затем тяжело вздохнул, пристально смотря Осаму в глаза.       — Целее будешь, — серьезно прошипел Шут. — С таким, как ты, много чего может произойти, если упустишь ситуацию… Теперь понятно, почему Его высочество привел тебя во дворец…       И Чуя, казалось, хотел сказать что-то еще, даже открыв для этого рот, но в другом конце сада послышалось прерывистое копошение, будто кто-то аккуратно протискивался сквозь густые заросли — оба парня заметно напряглись. А когда же прозвучало тихое кряхтение некого мужчины, который медленно, но верно приближался, судя по нарастанию громкости шуршания, Накахара даже побледнел, а в голубых глазах стало возможным прочитать отчетливое «Блять!».       — Господин Шут! Вы опять стряхиваете пепел в мои нежные цветы?! Из-за Вас весь сад дымом провонял! Если я снова найду эти ваши сигареты в земле, то обязательно напишу жалобу принцу!       — Это кто? — тихо поинтересовался Дазай, специально даже наклонившись к Накахаре, чтобы тот точно смог разобрать его слова.       — Садовник, — с видом провинившегося ребенка отозвался рыжий и стал выталкивать Осаму в слегка распахнутую у того за спиной дверь. — И нам лучше бы свалить, пока он нас не нашел…       — Пожалуй, соглашусь… — поморщился Дазай, слыша постепенно приближающиеся частые и неуклюжие шаги мужчины, который, не переставая, что-то бурчал себе под нос, изредка выкрикивая «Я знаю, что Вы здесь, господин Шут!».       Проверять, насколько далеко мог зайти пока неизвестный ему человек в порыве гнева, как-то не особо хотелось, поэтому Осаму поторопился выйти в коридор.       Дазай и Чуя быстро выскочили из сада, аккуратно прикрыв за собой дверь, и побежали в неизвестном для Иного направлении — ему оставалось лишь следовать за парнем, который тут же стянул с себя ярко-красный колпак и зажал в руках звонкие бубенцы, чтобы перемещаться как можно тише. Правда, Шут далеко не сразу обнаружил, что его новый знакомый ни на шаг от него не отставал. Поэтому он несколько удивился, когда, остановившись возле какой-то двери, увидел перед собой запыхавшегося парня — Накахара тихо усмехнулся, медленно открывая слегка поскрипывающую дверь.       — Ты зачем за мной побежал?       — Да как-то само получилось, — пожал плечами Осаму, тяжело дыша и жадно хватая воздух ртом.       А вот, к его удивлению, Шут почти не был похож на того, кто только что активно от кого-то убегал: выглядел вполне спокойно, да и дышал довольно ровно. Хотя Иной тут же обратил внимание на другое: Чуя не запыхался, стоял ровно и вполне себе уверенно, вот только… От его образа так и веяло усталостью, смирением с неизбежным, внутренним надломом и всеобъемлющей печалью.       Именно в эту секунду Дазай понял, что тогда имел в виду принц.       «Как только ты его увидишь, ты поймёшь, почему нам нужен ещё хоть кто-то».       Шут уже, судя по всему, находился на грани нервного срыва, если не пребывал в этом состоянии каждую секунду.       Иной чуть заметно встряхнул головой и стал оглядываться назад, в сторону оранжереи, откуда они только что сбежали.       — А что, сильно бы влетело, если бы ты там остался?       — Ага… Просто я уже не в первый раз по привычке «убиваю его цветы», — поджав губы, отозвался рыжий, легким движением руки почесав усыпанный веснушками нос. — Вот и стараюсь ему не попадаться. А то, по-моему, точно когда-нибудь убьет, — с нервным смешком выдавил из себя Накахара: он будто бы в красках представил лютую расправу садовода над собой — и оперся плечом на дверной косяк. — Короче, лучше не проверять, я так думаю.       — Действительно, — кивнул Осаму, глубоко вдыхая воздух в легкие.       Но что-то вдруг привлекло его внимание внутри комнаты, отчего парень, слегка нахмурившись, заинтересованно стал вглядываться за плечо Шута, пытаясь увидеть хоть что-то в темноте. Вот только Накахара, когда проследил за направлением взгляда собеседника, незамедлительно отпихнул Дазая в сторону, с треском закрыв дверь и испуганно привалившись к ней спиной. Выглядеть Чуя стал крайне обеспокоенно.       — Ты чего? — недоуменно протянул Осаму, наблюдая за тем, как у рыжего на лбу стали выступать маленькие капли холодного пота.       — Найди Мори. Огая Мори, — выдавил из себя Шут, огромными голубыми глазами смотря на мало что понимающего парня. — Быстро. Прямо сейчас. Ну, не стой же столбом, еб твою мать!       В закрытой комнате стали слышаться скрежет, скрип кровати или же просто чего-то деревянного, также что-то звучно разбилось о пол, а по осколкам неизвестный предпочел еще несколько раз потоптаться, быстро превращая их в хрустящую пыль, заставляя Накахару морщиться и еще больше бледнеть. За дверью то и дело кто-то хрипел, выл и кряхтел, но Дазай окончательно все понял, когда услышал тихий, очень сильно похожий на тембр Чуи голос:       — Что это… там? Что… там?       Осаму сорвался с места в том направлении, в котором, как он думал, проследовал все тот же Мори, пока с кем-то активно беседовал. Парень заглядывал в каждый угол, бесцеремонно врывался в комнаты, куда позволяли войти громоздкие стражники, громко ругался, когда не обнаруживал нужного ему человека, вгоняя всех остальных в шоковое состояние абсолютного непонимания. Но, к счастью, Дазаю не пришлось бегать слишком долго, чтобы уже в конец возненавидеть ветвистые и будто бы бесконечные мраморные коридоры с многочисленными колоннами: Осаму случайно сбил мужчину с ног, когда тот вышел из какой-то непроверенной парнем комнаты.       — Молодой человек, я бы посоветовал Вам не бегать в стенах этого дворца, как бы сильно вам этого не хотелось, — хмуро отозвался черноволосый мужчина, стряхивая с себя Дазая. — А то так и будете сбивать с ног ни в чем не повинного начальника Тайной стражи…       — Я извинюсь, но потом, — честно отозвался запыхавшийся парень, быстро вставая на ноги и протягивая руку Мори, которую он, почему-то не принял, поднявшись самостоятельно. — Но там… Меня за вами послал Чуя, который Шут, который сейчас стоит там возле двери, а за дверью что-то или кто-то есть…       — Конкретнее, — уже более заинтересованно отозвался Огай, скрещивая руки на груди.       — Да там похоже один из живых мертвецов!       — Воскресший?!       — Вероятнее всего.       — Фукудзава! Поднимай свою задницу с моего кресла! У нас проблемы! — крикнул Мори за дверь, и в коридор тут же выскочила светлая фигура высокого беловолосого мужчины, который обеспокоенно взглянул сначала на Дазая, а затем — на Огая.       — Ну так пошли. Чего стоим? — довольно спокойно отозвался Фукудзава. — Раз все так плохо…              — Ворон, как выяснилось, у нас оказалась кровь принца, которую, как мы думали, му потеряли в процессе побега из дворца, — тихо проговорил все тот же парень, что уже приходил сюда не так давно, в очередной раз преклоняя голову.       И он снова все так же стоял на одном колене, почти вплотную подойдя к старому, слегка потрепанному временем креслу, протягивая в его сторону средних размеров стеклянную банку с красной вязкой жидкостью. А молодого человека в это время неторопливо поглаживала по голове костлявая рука в знак одобрения, легко касаясь густых русых волос, периодически проводя пальцами по молодым щекам.       — Как интересно… — с нескрываемым любопытством отозвался Ворон, принимая протянутый ей предмет и слегка раскачивая прозрачный сосуд из стороны в сторону так, чтобы внутри создалась небольшая воронка, окрасившая стенки кровавыми подтеками. — Они по-прежнему держат бедных мальчиков в этом мире, чужом мире. Как некрасиво, — в очередной раз усмехнулся человек в плаще и с блаженным мычанием сделал несколько глотков из принесенной ему банки — он прямо чувствовал, как вязкая жидкость солоноватым вкусом оседала на языке, прокатываясь в горло, а затем — и в живот, из-за чего тело стало наливаться приятным ощущением «жизни».       Но фигура, будто бы что-то вспомнив, слегка встрепенулась и оперлась на мягкую спинку кресла, положив руки на обтянутые кожей подлокотники. В голове крутилась неприятная мысль, от которой как можно скорее хотелось избавиться тем или иным способом — худое, сморщенное лицо тут же изобразило неприязнь.       — А что касается крови... — тяжело вздохнул Ворон, снова поднося край стеклянного сосуда к потрескавшимся губам — паренек не выказал и доли обеспокоенности, хотя, казалось бы, должен, так как сейчас его собеседник мог, как минимум его ударить. — Значит ли это, что кровь хотели скрыть? Может, кто-то хотел забрать ее себе? Не знаешь? — тихо протянул Ворон, запуская пальцы в светлые волосы, а затем резким движением сжимая руку в кулак. — Покажешь мне этого человека? Ты же знаешь, кто это.       Но парень отчего-то молчал, с силой сжимая зубы от напряжения и легкой ноющей боли в голове из-за стянутых волос. Вероятнее всего, молодой человек колебался: сдать виновного или не сдать — потому что ему много раз приходилось быть свидетелем того, насколько жестоко Ворон расправлялся с людьми, которые могли даже просто подумать о пусть и незначительном, но все же предательстве. Фигура отрывала головы, с блаженством вспарывала животы одними лишь своими костлявыми пальцами, впивалась зубами в горло и буквально откусывала пласты горячего мяса, измазываясь в солоноватой крови. Тень обожала слушать крики боли, ужасно любила видеть страх в глазах своей жертвы, с трепетом наблюдала за тем, как насмешливое отношение к Ворону (он выглядел дряхлым и немощным) сменялось животным ужасом, который можно было испытывать, находясь один на один с голодным зверем…       Однако парень молчал лишь по одной причине: он думал, насколько правильным будет сейчас кого-то убивать. А, глянув почему-то на свое запястье, еле заметно ухмыльнулся и кивнул.       — Да, конечно, я покажу.              — Итак… — немного потерянно протянул Дазай, сидя на какой-то деревянной лавочке в саду под одним из навесов из ветвистого плюща — парень сцепил руки в замок и тяжело вздохнул, ненадолго прикрыв глаза. — Я же правильно понимаю, что в твоей комнате оказался Воскресший? — тихо поинтересовался Осаму, разглядывая все того же Шута, который выкуривал уже далеко не первую сигарету и совершенно пустым взглядом смотрел в одну точку перед собой.       Рыжий утвердительно кивнул.       — И это был один из этих ваших многочисленных двойников, так?       И снова последовал кивок.       — И вы все знатно так охренели от присутствия данного гостя. И все потому, что мертвецы даже за пределы ворот пройти не могут, следовательно, во дворце ни одного из них до сих пор не было. Я правильно пока все понимаю?       Чуя в очередной раз кивнул, медленно выдыхая дым из лёгких.       Шут сидел рядом с Дазаем, слегка сгорбившись и упираясь локтями в собственные колени, периодически тяжело вздыхая и страдальчески морщась. Осаму видел, что Накахара был совсем не настроен на разговор, однако и прекрасно понимал, что оставлять парня одного, наедине со своими мыслями, сейчас вообще не стоило.       — Может, скажешь что-нибудь? — нерешительно протянул Дазай, мельком поглядывая на рыжего, который очень неохотно реагировал на любые высказывания сидящего рядом. — Говорят, помогает, когда тебе херово. Мне можешь сказать, я все равно левый в вашей «тусовке», да и рассказывать мне особо некому.       Шут впервые за весь разговор недоверчиво покосился в сторону собеседника, а затем в очередной раз тяжело вздохнул: этот парень же все равно не отстанет, если Чуя не заговорит.       — Во мне будто бы какую-то часть моего «Я» убили… — прошептал Накахара, глубоко вдыхая горьковатый дым и кидая сожженный окурок куда-то в сторону, себе под ноги. — Хотя я не уверен, будет ли тебе сильно интересно слушать мое нытье о том, как мне плохо, — горько усмехнулся Чуя, выуживая откуда-то из кармана слегка потрепанную пачку сигарет и зажимая очередную никотиновую палочку в зубах, а затем и поджигая ее красноватой зажигалкой. — Только за все это время я ни разу не спросил. Тебя как зовут-то?       Осаму непроизвольно улыбнулся, ненадолго прикрыв глаза, и выдохнул невзрачное «Дазай», тихо усмехнувшись.       — А мне же было интересно, откуда у тебя сигареты с зажигалкой в этом мире без технологий.       — Контрабанда, — пожав плечами, отозвался Шут. — Детская привычка не позволяет бросить, да и, если честно, без сигарет здесь очень тяжело.       — Понимаю, — в знак согласия кивнул Осаму, промычав что-то себе под нос. — Так вот, Чуя, я тебя внимательно слушаю…       «Свет утреннего солнца едва проникал в комнату сквозь зашторенное окно, но и этого, как ни странно, вполне хватало для того, чтобы понять очертания находившихся внутри предметов — большего было и не нужно. На кровати, закутавшись в теплое одеяло и подтянув согнутые в колене ноги к груди, мирно посапывала небольшая человеческая фигура, рыжие волосы которой неопрятно распластались по мягкой подушке. В комнате царила полная тишина, если не считать птиц, которые уже несколько часов, сидя на ветках деревьев, заливались протяжным и звонким пением. Однако в помещении фигура все так же спала, натягивая одеяло на нос все сильнее…       Правда, весь этот покой прервал довольно настойчивый стук в дверь, а затем и появившаяся в дверном проёме черная фигура мужчины средних лет — рыжеволосый парень тут же подскочил на кровати и поторопился принять сидячее положение: появление начальника Тайной стражи никогда не знаменовало ничего хорошего…       — Прошу прощения за вторжение в столь ранний час, господин Шут, — немного сбивчиво проговорил запыхавшийся Мори. — Но ждать, пока все проснуться, нет возможности. Поэтому проверьте наличие и самочувствие всех близнецов принца. Не хватать должно только одного. А потом доложите мне, есть ли принц во дворце…       — Подожди, Мори, — поморщился Шут, сонно протирая глаза и стараясь как можно быстрее осознать всю важность ситуации, да и в принципе происходящее. — А почему должно кого-то не хватать?..       Огай тяжело вздохнул, лёгким движением руки убрав черные пряди волос с лица.       — Потому что некоторое время назад в ограждении местности дворца достаточно далеко от главных ворот кто-то спилил часть металлического прута так, чтобы можно было просунуть руку. А совсем рядом слугой был обнаружен один из близнецов — надеюсь, что не сам принц — вроде дышит, и пульс есть. Мы его сейчас занесем в вашу комнату, так как она была ближе, а Вы… — Огай многозначительно посмотрел на Шута.       — Понял, — кивнул парень и тут же направился за дверь в том, в чем был: в свободных штанах, которые он обрезал на уровне колена, потому что так он уже привык, и бывшей ночной сорочке, которую он также переделал под свободную футболку…»       — Подожди, и ты прямо смог точно определить, что не хватает именно принца? — недоуменно протянул Дазай, поворачивая голову в сторону Чуи — в понимании Осаму, это было физически невозможно, потому что даже Шут с принцем являлись слишком похожими друг на друга людьми, если и вовсе не одним и тем же человеком.       — Ну да, — тихо промычал Накахара, в очередной раз глубоко вдыхая дым.       «Допустим», — примирительно вздохнул Дазай, хоть и не до конца верил в то, что услышал. — «Тогда понятно, почему Мори, когда заметил Чую, встретил нас уже таким спокойным», — промелькнуло в темноволосой голове: мужчина, судя по всему, уже набегался, понервничал, когда узнал, что принц покинул дворец в тайне ото всех, и стал высматривать рыжую бестию где-то за пределами громоздкой постройки, в скором времени обнаружив нужного ему человека уже идущим по мосту. — «Правда, и система охраны оставляет желать лучшего, даже учитывая то, что руководит всем этим процессом унылый и строгий Мори…», — вдруг поморщился Дазай: невзлюбил он этого человека, и все.       — В первое время отличать всех близнецов от настоящего принца было действительно сложно. Но через некоторое время я поймал себя на мысли, что точно знаю, кто сейчас стоит передо мной. Возможно, эта способность есть только у Иных, ведь остальные близнецы подтвердили… — Чуя запнулся на полуслове и с опаской посмотрел сначала на Дазая, а затем стал пугливо озираться по сторонам. — В общем, могу сказать, что твое «Я» из другого мира ты сможешь с лёгкостью отличить от другого твоего же «Я», если увидишь их хотя бы пару раза. Разницу между ними ты будешь видеть очень отчётливо, гораздо лучше всех остальных…       — То есть получается, что все близнецы принца — это, условно, украденные парни из других миров? — переспросил Дазай, получив в ответ утвердительный кивок.       — Да тут даже не «условно». Нас в прямом смысле слова крали из наших привычных жизней, когда мы были ещё подростками…       Чуя заметно скукожился и стал выглядеть гораздо меньше, чем был на самом деле: он подтянул колени к себе, ставя пятки на край скамьи, и обхватил ноги обеими руками, ни на секунду не прекращая при этом курить.       — Я же говорю, без сигарет здесь никак. Ко всему этому пиздецу я до сих пор не привык, хотя живу во дворце уже примерно десять лет, если не больше… — в очередной раз усмехнулся Чуя, прижимая колени к груди все сильнее, после чего он и вовсе уткнулся в них носом, смотря в одну точку прямо перед собой. — Ладно, спрашивай что-нибудь, пока я опять не сказал что-то тупое…       Дазай посмотрел на того с сожалением: маленькая фигура в ярко-красных одеждах сейчас вызывала лишь жалость и ничего более — однако хоть как-то утешать своего собеседника он все же не собирался, даже просто потому, что банально не умел. Именно поэтому он в очередной раз оглядел сад вокруг себя, глянул себе под ноги, где валялось уже примерно пять или шесть свежих окурков, и затем тяжело вздохнул: Осаму, как он предположил, выпал крайне редкий шанс хоть что-нибудь узнать.       — Так, это все, конечно, хорошо, но каким образом вы умудрились пропустить момент, когда один из близнецов превратился в… в то, что мы видели?       — А это уже не ко мне… — устало взглянул на Дазая Шут, выдохнув на того клубы горького сигаретного дыма. — За ним должны были приглядывать все те же Мори и Фукудзава… Начальник Тайной стражи и королевский лекарь… Видимо, они посчитали это бесполезной тратой своего времени…       Дазай ненадолго задумался, почему-то тут же вспомнив фразу принца, сказанную им не так давно: «Мне нужен человек, который будет постоянно подле меня», — и озадаченно поджал губы. Это означало, что ему придется вникнуть во все аспекты жизни принца и вообще всех, до кого только удастся дотянуться. Во всем этом копаться ему не очень-то хотелось, вот только, похоже, у парня теперь не было выбора как такового. Теперь ему требовалось залезть в происходящее буквально по уши…       На самом деле, Огай Мори, местный, грубо говоря, «боцман», не нравился Осаму от слова совсем: был слишком «мутным» с, видимо, вечно перекошенным от отвращения лицом и чересчур пронзительным взглядом, которым, как казалось Дазаю, готовился испепелять недоброжелателя. А эта темная одежда (Шут шепнул, что Огай всегда ходил лишь в черном), как-то даже отталкивала от мужчины, делая его образ ещё более мрачным, чем Мори был на самом деле — Дазай почему-то никогда не доверял людям, у которых гардероб состоял лишь из одного этого цвета, а для данного индивида исключения тем более делать не собирался.       — Ну хорошо, я понял то, что вашего принца собираются, скорее всего, убить, — подытожил Осаму, разглядывая какой-то сиреневый цветок: он рос как раз возле скамейки, тянул к солнцу свои длинные, заострённые к концу лепестки, извиваясь из-за порывов ветра на тонком длинном стебельке — парень с интересом его рассматривал, активно о чем-то думая. — Но одного я точно не понимаю: почему всё-таки никому нельзя рассказывать о том, что ты Иной?       — Потому что местные охотятся на плоть Иных…