И все за одну!

Испанец вынес путь необыкновенно стойко и даже, когда Анри и Жак уже подвозили его к стенам монастыря, пришел в себя и что-то тихо бормотал себе под нос. Все это внушало надежду – выживет. Монахи поначалу встретили путников не очень приветливо, но, убедившись, что это жертвы нападения, а не его организаторы, смягчились. Да и имя герцога де Лонгвиля сыграло свою роль, таким именем преступники не прикрываются. Потому отец-настоятель лично пообещал выходить офицера и помочь, чем еще смогут он и его братья. Хотя бы разделить краткую трапезу. Анри, несколько колеблясь, согласился. Он все же нуждался и в кратком отдыхе, и в поддержании сил, и в информации. Последней было мало: настоятель и вправду горячо желал помочь молодому человеку, но неспокойные границы привели к тому, что монастырь жил так закрыто, как только мог. И о делах в округе они знали лишь то, что разбойников и мародеров тут в избытке, всякий не погнушается напасть на девиц и похитить – кто выкупа ради, а кто и для развлечения, поди их пойми! В этом месте настоятель перекрестился. Анри последовал его примеру, теряя последний аппетит: если инфанте грозит подобное, то разве вправе он тут трапезничать?! Ему надо отправляться в погоню! Осушив бокал и совершенно не ощутив при этом вкуса вина, Лонгвиль коротко распрощался с настоятелем. *** Гвардеец не был расположен разговаривать и рассказывать подробности о произошедшем, однако рвался поехать вместе с виконтом. И это само по себе заставляло думать о возможной ловушке. Бражелон колебался – брать с собой того, кто настроен скорее враждебно? Но в то же время он не мог найти причины, по которой Леону может быть нужно заманить его в эту поездку. Ну станет у короля на одного верного слугу меньше – разве это потери? Если это ловушка, то в нее разумнее вести французский полк, а не одиночку-офицера, который может лишь пожертвовать собой. - Сударь, скажу вам прямо, - произнес Рауль, - я не могу понять, отчего вы и гвардейцы, сопровождавшие кортеж, не смогли отбить нападение какой-то кучки грабителей. Или вы полагаете, что это не просто бандиты? Леон молчал долго, виконт видел сомнение, которое отразилось на лице молодого собеседника. - Французы действуют вовсе не сообща, - наконец глухо бросил тот. – Потому я даже ничего не знаю о бандитах. Вот теперь кое-что начинало проясняться. Странно, конечно, что гвардейцы кардинала сцепились с гвардией, сопровождавшей инфанту, они, по старой памяти, любили задираться к королевским мушкетерам, прочие же роты так не враждовали между собой. Если только это не было… - Месье, должен ли я понимать это так, что на то был приказ? – побледнев, почти шепотом, спросил виконт. Леон резко отвернулся, вновь долго молчал, Рауль уже думал откланяться и отправиться в путь… - Я слышал этот приказ от Виллеруа, - признал Леон. – Но не могу поверить, что он действовал не по собственной инициативе. Теперь настало время виконту взять паузу, чтобы обдумать все. Доверять или не доверять такому спутнику? - Сколько времени вам нужно на сборы? – спросил Рауль. – Я желал бы выехать до ночи, переночевать можно и в пути. - Я не фрейлина, сундук с собой не повезу, - усмехнулся Леон. – А после скачки сюда я, кажется, уже отдохнул. Виконт предполагал иное, он слышал о том, что гвардеец выполнил почти невероятное. Но возражать не стал, догадываясь, как на это может оскорбиться его новый попутчик – во всяком случае, он сам бы оскорбился. А Леон, кажется, был больше похож на него самого, чем на гвардейцев кардинала. *** Более подробный осмотр дал… да ничего и не дал в сравнении с предыдущим, разве что направление, куда увели пленниц. И то весьма общее, потому что свернуть похитители могли где угодно, а следов ни Анри, ни его слуга больше не могли отыскать – лес тут переходил в равнину. - Ладно, Жак, - юный Лонгвиль устало вытер пот со лба. – Отправимся в этом направлении до ближайшего селения, попробуем расспросить там, кто и что видел. Может быть, есть слухи о разбойниках. Тогда попробуем узнать, где, по мнению местных жителей, их логово. Слуга молча кивнул, к счастью, не задав главного вопроса: а если в этой стороне никто ничего не видел и не слышал? Потому что этот вопрос Анри боялся задавать сам себе, не то чтобы отвечать кому-то на него. Первое, что появилось у них на пути, было небольшое винодельческое хозяйство – разбитые на холме под солнцем виноградники вокруг дома средней руки ясно говорили, чем занимается здешний хозяин и что дела у него идут неплохо. - Эй, милейший! – Лонгвиль высмотрел коренастого мужчину лет сорока, дремавшего, прислонившись к стене дома. – Подскажи-ка, чьи это виноградники? И как далеко до ближайшего селения? - Я-то на ее милость баронессу работаю, - лениво откликнулся винодел. – Да и ближайшее жилье тут – ее дом, за ним уж деревня будет. Миль через пять, поди. А ваша милость к баронессе? - К баронессе? – Анри чувствовал все нарастающее с каждым словом разочарование. – Нет, я скорее заблудился. - Куда вам надо-то, ваша милость? – винодел постепенно стряхивал с себя дневную усталость от солнышка, видимо, сообразил, что случайный путник тоже может быть клиентом. – А то вина не хотите? - Вина? – тупо переспросил Лонгвиль. - Вина, ваша милость, журансон – как его величество, дед нынешнего короля, с детства пил! Самое что ни на есть гасконское… - К дьяволу твой журансон! – отмахнулся Анри. – Скажи лучше, ты не слыхал, в окрестностях нет ли каких разбойников? - Какие же тут бандиты близ земель баронессы? – винодел как-то странно усмехнулся, но молодой человек не придал этому значения. - Едем, Жак! – обернулся Лонгвиль к слуге. – Придется начинать поиски заново, нам не в эту сторону. В постепенно спускающихся сумерках Анри вернулся к месту, где были последние видимые следы. Здесь пришла растерянность: если не продолжать прямой путь, то куда направиться – направо или налево? - Ладно, если бы я был похитителем, где бы устроил логово? – пробормотал себе под нос Лонгвиль. И сам же себе ответил: - Здесь – везде. На границе неспокойно всюду, потому и прятаться проще. Сцепив зубы, молодой герцог решил, что следует все же попытать счастья, забирая влево – это ближе к границе, а потому там неспокойнее, самое удобное для бандитов, ведь всегда можно «спрятаться» в другой стране. *** Анри не мог и предполагать, насколько он близок к цели и насколько ошибся, меняя направление поисков. Слишком встревоженный всем произошедшим, молодой человек даже не спросил имя баронессы, которой принадлежали земли и виноградники, на которые он заехал в своих поисках. А дело в том, что баронский титул у владельцев этих земель был лишь ранее, последний представитель рода, разоренный постоянными набегами разбойников и мародеров, предпочел отправиться с остатками состояния подальше от родных мест, в Англию, где, по слухам, после смены власти можно было рассчитывать на поправку своих финансовых дел и многие возможности «новому человеку». Поместье приходило в упадок, пока его не облюбовала банда одной довольно предприимчивой дамы, в число достоинств которой входили неразборчивость в связях и готовность заниматься самыми мерзкими делами. Собрав вокруг себя нескольких столь же беспринципных мародеров и озлобленных на войну, отобравшую у них заработок, девиц из разных притонов, Алана наметила поместье для своего «логова», поскольку здесь все было заранее сделано под ее нужды: второй этаж уже пришел в негодность и местами грозил обрушиться, однако на первом можно было расположиться, перетащив имевшуюся мебель. Что же касается погребов и подвалов бывшего особняка, то они, выбитые в земле, вовсе были крепки и надежны, а именно это требовалось Алане прежде всего – чтобы держать пленников и пленниц. Затяжные войны, которые вела Испания везде и всюду, позволяли творить у нее на границе многое. А близость к морю, то есть к пиратским суденышкам Средиземноморья, - это раздолье для контрабандистов. Но Алана нашла и другое занятие: мусульмане отлично платили за живой товар, особенно белокожий. Брали и крепких рабов для галер, но особенно ценили женщин. Последних, в связи с войной, становилось все больше – у кого мужа забрали в армию, у кого отца или брата убили. Многие из них отправлялись подальше от этих мест, в глубь Франции, и многие же попадались Алане, ныне величавшей себя лишь баронессой, и ее людям. Заслышав выстрелы неподалеку от своих «владений», банда устремилась туда, но с присущей осторожностью, как бы не нарваться на королевскую армию. И поначалу чуть было так и не случилось – разбойники буквально замерли, завидев драку королевских гвардейцев между собой! Но оцепенение прошло быстро, Алана первая заметила нескольких девушек, что пытались скрыться под деревьями, пользуясь помощью одного из их спутников. Дальше было просто – всего-то и дел, что расправиться с одним охранником! Зато какая добыча попалась на этот раз! Это не крестьянские девки! В каретах каких ехали! За таких можно столько денег взять, что заживешь сама как реальная баронесса! Велев одному из своих людей по пути остаться на виноградниках и притвориться хозяином, Алана со смехом хвастала своим подругам, убеждая их в своей предусмотрительности и лидерстве: - Ну, зря ли я велела старые виноградники привести в подобающий вид?! А вы сокрушались, что я хочу виноделием заняться! *** В небольшое селение – деревушку меньше чем в десять домов – Анри въехал уже с наступлением темноты. О том, чтобы вести какие-то расспросы, не могло быть и речи, тут бы кров найти на ночь! Здесь его ожидало приятное известие – из малого числа домишек один был трактиром, притом, кажется, не самым захудалым. - Не к добру это, - вдруг пробормотал Жак. – Месье, я вас прошу, давайте уж лучше постучимся к кому! - Кто тебя будет принимать, когда трактир есть? – поежился Лонгвиль, который догадывался о причинах недоверия слуги. – Конечно, это место наверняка неплохо живет за счет грабителей и мародеров с обеих сторон границы. Ну так тем лучше, за их разговорами и узнаем, что нам нужно! Жак вздохнул, но спорить не стал, видно, мысль о том, чтобы спать на улице, его прельщала еще меньше. Он несколько приободрился, когда увидел, что в общем зале трактира не было никого народу. Хозяин заведения еще не лег спать, быть может, только что выпроводил последнего посетителя. Глянул на новых гостей внимательно, оценивающе, насколько те в силах заплатить за пребывание. Но больше ничего подозрительного Анри в нем не заметил, как ни пытался разглядеть в тусклом свете свечей. - Есть у тебя комната? – коротко спросил он. – Мне и моему слуге на одну ночь. И ужин нам. - Луидор возьму, - заявил хозяин, еще раз оглядывая гостей и убеждаясь, что одежда обоих хоть и потрепана, но из хорошей ткани. - Пять ливров, - немедленно сократил Анри сумму в два раза. – И выдам в экю, других нет. - Тогда ищите ночлег в другом месте, - не уступал хозяин, понимая, что деваться путникам некуда. - Шесть, - предложил Лонгвиль. - Восемь, - кажется, мошенник поверил, что путник не обладает большим состоянием и был готов торговаться. - Шесть ливров и десять су, - Анри продолжал, как мог, разыгрывать небогатого путника. – Больше нет, мэтр! - По рукам, - уступил трактирщик. *** Деятельная натура Валентины требовала сначала действовать, а уж потом рассуждать, потому поместье отца она покинула до того, как хорошенько обдумала свои действия. И уже оставив дом позади, притом выехав одна, даже без слуги, задумалась, как и где вести расспросы. Она даже и пути-то точного не знает, по которому должен был ехать кортеж! Ни остановок, ни дороги… Последнее, правда, решилось быстро, королевская дорога одна, маловероятно, что путники отправятся сельскими тропами. Какой бы скрытной ни была эта миссия, однако трястись на ухабах принцессе не полагается. Обдумав и припомнив весь тракт, Валентина пришла к выводу, что, пожалуй, знает несколько мест, где она бы устроила засаду, если бы у нее была такая цель. Ну это, конечно, при условии, что с кортежем случилась неприятность и притом случилась в Гаскони, дорогу дальше девушка знала плохо. Хотя где же еще? Иначе Жаклин нашла бы возможность повидаться. Потому Валентина держала путь к первой такой «ловушке» - участку дороги, зажатому между отрогами Пиренеев. Приблизившись, девушка невольно положила ладонь на эфес шпаги – подарок отца – и пустила лошадь шагом, внимательно вглядываясь в тракт перед собой и по сторонам. Или стоит перейти на галоп? Тогда можно просто проскочить… Издали послышался скрип телеги, и Валентина вовсе остановила лошадь, рассудив, что некий торговец для грабителей более лакомая добыча, чем одинокий путник. Вот тот уже и приблизился к «ущелью»… и спокойно ехал через него… одна лошадь запряжена в телегу, одна привязанная следом идет… Девушка выдохнула и ударила лошадь, пришпоривая. Как бы то ни было, но на этот раз никаких засад тут не устроили. Да и в ближайшие дни ничего не случилось, потому что не успели бы грабители все растащить, не оставив и признака нападения, а Валентина не заметила ни обломков карет, ни обрывков ткани, ни следа крови, а ведь бандиты не щадят ни лошадей, ни людей. Значит, не здесь… Ко второму месту возможной засады Валентина ехала уже в спускающихся сумерках, досадуя на саму себя, что не поискала какой-то ночлег по пути. А что теперь? Если там, где по обеим сторонам к дороге подступает лес, не была, но сейчас есть ловушка? В темноте с ней одной справятся без труда! Девушка замерла на месте при виде открывшегося ей зрелища – засада была именно тут! И она удалась, судя по жуткой картине. Уже ни о чем не раздумывая, Валентина пришпорила лошадь, торопясь рассмотреть место преступления. Крови вокруг этого места было столько, что сомневаться не приходилось, здесь «положили» целую роту солдат. Вот только трупов не было. И, разумеется, никого из живых тоже. Валентина спешно примотала повод лошади к небольшому деревцу, сама бросилась к каретам. Подробностей это не добавляло, разве что было очевидно, что грабители потрудились на славу, местами даже обшивку в экипажах выдрали! Лошадей, конечно, тоже увели. Как и пленников… Девушка озадаченно замерла, задавшись вопросом – откуда кровь, если мертвых нет. Пришлось начать рассуждать заново. Если было нападение, то были раненые, но так много крови от них не будет. Да и мушкетеры – если именно они охраняли кортеж – так просто в плен не сдадутся. Значит, убитые все же были. Наверняка и в лошадей шальные пули попали – а уж тех ранеными грабители не поведут. Так где все трупы? И раненые? И… Валентина зло зашипела, едва сдерживая ругательства, подслушанные у батюшки. Ох как же она сглупила, что не остановила того торговца! К чему ему две лошади?! Так ли далеко он направлялся, чтобы с собой сменную брать? Или, может, среди вещей в телеге у него есть любопытные? Как и лошадь, добытые в неравной схватке с остатками грабежа? Поживился, мерзавец! Быть может, конечно, это просто «местный житель», который знает, что после отдельных таких набегов можно и свои дела подправить, присоединив к своему имуществу лошадь или вон ткань с обивки кареты! Но может ведь и так быть, что это был один из «стервятников», растаскивающих добро после удачного налета. Да и местный бы сгодился, если его припугнуть, наверняка рассказал бы о слухах, кто где из банд прячется! Валентина вздохнула и огляделась. Здесь, на юге Франции, темнело стремительно быстро, потому было очевидно, что скоро она ничего вокруг не увидит. Какие уж тут поиски следов! Она скоро своей руки не заметит… А ночлег она себе не нашла до сих пор. Судя по всему, где-то поблизости должно быть поселение, притом достаточно честное, чтобы прийти не ради грабежа, а чтобы унести и похоронить тела погибших – иного объяснения их исчезновению Валентина не видела, грабители этим не займутся. Монастырь! Кажется, здесь есть один недалеко. Да и место намоленное, все же на святом пути стоит*. Наверное, именно там было бы неплохо и заночевать, если отправиться сейчас, то она как раз приедет сразу с наступлением темноты. Вот только как они отнесутся к тому, что к ним на ночь заявится девица? Валентина была в мужском костюме, поскольку в нем было удобнее путешествовать и он меньше привлекал внимания, однако девушка не очень-то трудилась над тем, чтобы выдать себя за мужчину, довольно того, что в седле ее воспринимали как мужчину. Но вот при ближайшем рассмотрении все станет ясно. И как это воспримут братья? Грех отказывать просящему, однако женщину, как сосуд греха, они согрешат, но за порог выставят, пообещав молиться за ее спасение всю ночь. Внезапно ей пришла в голову идея настолько безумная, что Валентина посчитала ее удачной – ночевать тут, в одной из карет! Девушка подвела лошадь ближе, привязывая к экипажу с той стороны, где, как ей казалось, было меньше следов крови, следовательно, нападение было скорее с другой стороны леса. А сама принялась обустраиваться в карете – жестковато, но так даже лучше, крепко не уснет. Если среди ночи кто-то из «стервятников» или «местных жителей» вернется, чтобы забрать еще часть не унесенной добычи, лошадь предупредит владелицу своим фырканьем. Так что можно считать, что она устроит засаду. Кто бы ни явился сюда в ночи, от него можно будет многое узнать. С такими мыслями Валентина устроилась поудобнее на сидении кареты, кутаясь в плащ и положив рядом с собой шпагу, чутко прислушиваясь к звукам леса и готовая отразить нападение в любой момент.