***
Оказавшись на просторной террасе, выходящую на внутренний двор, Даниэлла и Луи увидели перед собой ещё не цветущий весенний сад. Множество колонн вечно зелёных туй стояли, выстроившись в ряды, образуя узкие коридоры, по которым гуляли гости сегодняшней ночи. На часах было около полуночи, но спать совершенно не хотелось никому. Подведя свою спутницу до свободных кресел у чайного столика, зеленоглазый осторожно отодвинул одно из них, чтобы девушка могла сесть, после чего сам занял место напротив. Он не любил заводить разговоры со своими жертвами и убивал, как правило, быстро. Но он понимал, что в данной ситуации не стоит поднимать шум, когда вечер только начался. Иначе Лестат потом всю неделю будет раздражать его своими наигранными метаниями о том, что это было единственное подобного рода мероприятие во всем Нью Орлеане (что, конечно, неправда, но сероглазого это не волновало) и Луи, как обычно, испортил всю охоту. Ему бы хотелось хотя бы сегодня не разочаровать своего создателя, поэтому он спешно начал изучать внешний вид девушки, пытаясь найти для себя хоть какую-то зацепку, с чего стоило начать разговор. Её тонкие предплечья и запястья обвивали широкие полупрозрачные шелковые ленты. Если бы юноша был обычным человеком, он бы вряд ли заметил еле просвечивающиеся сквозь них множественно повторяющиеся полосы, что были светлее самой кожи. Это были рубцы от порезов. Он продолжал смотреть на запястья, словно под гипнозом, слыша, как учащается её сердцебиение. Даниэлла быстро переместила руки со стола на свои колени. — Господин дю Лак, — начала разговор девушка, подавляя дрожь в голосе. — Вы прекрасно танцуете. Наверняка учились у самых уважаемых преподавателей Орлеана. Было заметно, что девушка переживала, и мужчина не хотел портить только начавшееся знакомство, поэтому сделал вид, что ничего не увидел. Отпив пару глотков шампанского, он слегка улыбнулся, разряжая обстановку. — К сожалению, а может и к счастью, когда я был маленький, у моей семьи не было денег, чтобы оплатить мне преподавателей по танцам или фортепиано. Моя покойная матушка научила меня всему, что знала сама, — закончил он, прикрыв глаза, поддаваясь приятным воспоминаниям. Девушка обратила на него удивлённый взгляд. Ведь у неё самой не было матери, которая в своё время так же учила чадо бальным танцам и музицированию. Они и не заметили, как беседа стала оживлённой. Залпом опрокинув в себя бокал шампанского, который был уже не первым и даже не третьим за эту ночь, Даниэлла поняла, что ей, кажется, впервые за долгое время есть с кем поговорить. Луи удивился напору девушки, но отвечал с энтузиазмом, отпивая из бокала, и с каждой минутой всё больше удивляясь тому, как они похожи.***
— Признаю, это было великолепно, месье. Не откажитесь от второго танца? — Чарли игриво обратилась к Лестату. Мужчина совершенно точно оправдал её ожидания. Она пристально всматривалась в его лицо, ожидая, что светловолосый опустит глаза под таким напором, но он спокойно выдерживал зрительный контакт. Он казался ей нереальным, слишком красивым, чтобы такой человек на самом деле существовал. — Сочту за честь, мадам, — ответил он, задумываясь, как скоро сможет насытиться кровью этого стройного тёплого тела. Оба человека повернулись в сторону остальных гостей и начали медленно потягивать вино, всматриваясь в лица присутствующих, пытаясь выхватить среди них знакомые. Если раньше у Лестата была мысль оставаться на балу как можно дольше, чтобы наиграться вдоволь со своей жертвой, то сейчас его слегка волновал вопрос занятости его друга. Сквозь стекольные рамы высоких окон он видел, как Луи беседует со своей спутницей. Из-за большого количества людей в зале и на самой террасе он не мог расслышать его мысли. Но чем больше он наблюдал, тем чаще замечал на устах любимого слишком искреннюю улыбку, абсолютно неподходящую для их сегодняшней роли. Догадки, мелькающие в голове, становились все хуже с каждой секундой, поэтому, не вынося гула мыслей присутствующих, мужчина предложил своей спутнице подойти к друзьям, дабы сообщить о скором начале нового танца. Лестат терпеть не мог, когда Луи обращал слишком много внимания на кого-то ещё кроме него. Около пятнадцати лет назад, на свой риск, мужчины отправились на родину Лестата — во Францию, где Луи познакомился с другими вампирами. Эти часы разговоров, проведённые не с ним за закрытыми дверьми, сводили его с ума, поэтому очень скоро, без каких-либо объяснений, Лестат купил билеты на корабль и они отправились назад в ставший родным Орлеан. Зеленоглазый долго злился на старшего после такой выходки, закатив настоящую истерику на тему того, что он проводит свою вечность в компании самовлюбленного выскочки, но разве мог Лестат так просто взять и признать свою слабость? Оказавшись у столика, где сидела увлечённая беседой парочка, Чарли довольно резко окликнула свою подругу, которая была в явно приподнятом и не самом трезвом состоянии. Догадки подтвердило количество бокалов, стоящих на этом самом столике — по три на каждого. Несомненно, Луи внешне никак не выдавал своего состояния, но получивший наконец доступ к мыслям младшего, Лестат еле сдерживался, чтобы не закатить глаза. "Опять ноешь, Луи? Твоей спутнице не надоело?". Обратив свой взгляд на девушку и прислушавшись, он понял — нет, не надоело. "Во имя всех святых, это твоя жертва, Луи! Что ты ведёшь себя, словно несчастный философ? Будто дома тебе не с кем поговорить о своих проблемах! Ты меня вообще слушаешь? " — старший вдруг с удивлением понял, что и так несильно развитый дар Луи совсем отказал под воздействием алкоголя, и внимание его было сосредоточено только на Даниэлле, убедительно доказывающей своей подруге, что она совсем не до такой степени пьяна, чтобы гневаться на неё, но и не настолько трезвая, чтобы вновь идти танцевать. Луи поднялся со своего места, совсем проигнорировав реакцию Лестата, галантно подал руку своей спутнице, чтобы встать с ней под руку прямо напротив только что подошедшей пары. — Мы с удовольствием понаблюдаем за вами со стороны, — сказал младший, с лёгкой опаской смотря прямо в глаза своего наставника, видя в них нотки разочарования. Снова слишком человечный, снова подвёл.***
Вновь собравшись в большом зале, народ приготовился наблюдать следующий танец. На этот раз общий гул был куда тише и нарушался лишь легким стуком бокалов о подносы прислуги и столешницы. Танцующих пар было вдвое меньше, так как следующая композиция была довольно сложной, и не все имели возможность исполнить этот танец. На этот раз требовалось куда больше места. Устроившиеся со стороны того же выхода на террасу, Луи и Даниэлла стояли, вытянувшись по струнке в ожидании будущего танца. Луи нечасто доводилось видеть как танцевал Лестат, поэтому каждый раз был для него как первый. И каждый раз отзывался болезненным уколом в его груди. Но почему так больно? Он молча стоял подле своей спутницы, не имея возможности оторвать взгляда от застывшей фигуры своего наставника, что стоял к нему полу-боком, а его горящий предвкушением взор был обращён прямо на его партнершу, которая отвечала ему таким же пылким взглядом. Прямо сейчас Лестат должен был сосредоточиться на своей добыче. Сделать подсечку, окончательно заманить девушку в свои липкие паучьи сети. Как бы жертва уже ни брыкалась, она будет под его контролем. Она пропала уже тогда, когда впервые добровольно подала свою руку дьяволу для поцелуя. Но он не мог. Добрую часть его мыслей занимал этот мальчишка. Вернее, мысли его спутницы относительно него. То, что он услышал за столиком на террасе и что он слышит прямо сейчас. Лестат давно привык к младшему и к его вечным рассуждениям о смысле бытия. Старший далеко не всегда мог найти ответы на его вопросы и поэтому часто предпочитал молчать. А сейчас вдруг объявилась та, что смогла? Это невозможно. Почему она возомнила, что понимает его? И какого чёрта он соглашается с ней? Похожая история детства, смерти близких, сиротство, мания самоубийства... "О, конечно, у них так много общего! " — пронеслось у него в голове и он яростно сжал руку на талии своей партнерши, не поведя ни единым мускулом на лице. Столько лет он налаживал отношения со своим учеником, столько лет тайно желал его, но совершенно не для того, чтобы в один момент появилась какая-то особа, которую Луи мог возжелать обратить. "Думаешь, у тебя судьба несчастной, дорогая Даниэлла? Желаешь смерти? Я обязательно дарую её тебе. Но сначала отниму последнее, что тащит твоё жалкое существование на этой земле. Ты думать забудешь про Луи.". Послышался тихий стук палочки дирижёра, заиграли первые ноты облачённого в маску скрипача. Девушка уверенно обхватила рукой шею Лестата, притягивая ближе к своему лицу. Тот спустился рукой с тонкой затянутой корсетом талии чуть ниже и резко притянул хрупкое тело к своему торсу. Замерев в миллиметрах от лица горячо дышащей девушки, он не прерывал зрительный контакт. "Ярый дух соперничества, моя леди. Как прекрасно, что вы решили провести ночь в этом поместье!"