Турнир НЕтрёх волшебников

Накануне второго испытания случилось страшное. Поздно вечером подтвердилось, что Кондратий тоже любит троицу. «Позабавив» нас приступом запасливости и очередным «Днем чистоты», Глафира подкинула нам третью проблему. Она пропала. Какие тренировки? Какой отдых перед испытанием? Мы полночи всем скопом прочесывали окрестности Хогвартса в поисках енота-полускунса, решительно настроенные обыскать все. Я, Иван и Ромка — даже Запретный лес. Но Путятишна, Любаня и Ватутий нас туда не пустили, уверяя, что там Глашки точно нет. И так они были настойчивы, что, не знаю, как Ромку, а меня своей непонятной уверенностью очень насторожили. Да и вообще вели эти трое себя как-то странно… Наверное, если бы не беспокойство за Глашку и не нервяк перед грядущей подводной битвой, я всерьез бы этим заинтересовалась, а так только клятвенно пообещала Ромке, что если Глафира не появится до «после второго испытания», я лично помогу ему запетрификусить всех, кто будет против, не взирая на чины и звания, и отправлюсь с ним хоть в Запретный лес, хоть на Кудыкину гору. Но сюрпризы на этом не закончились. Прибыв в половине девятого, то есть где-то за час до начала, на место проведения второго тура — берег Черного озера, куда от драконьего загона плавно перекочевали зрительские и судейская трибуны, мы обнаружили, что Гарри Поттер тоже пропал. Причем на пару с Роном и Гермионой. Вообще-то в такую рань нашлось много тех, кого мы не досчитались: и Херанука, и Чжоу, и Ханна, и Викки, и Малфой-младший, и еще толпа народу, которая по мере «просыпания» подтягивалась. Однако, отсутствие именно Гарри по понятным причинам нас особо взволновало. Мы в панике переглянулись, а Любаня настроила Зубика на сканирование местности. — Все в порядке, — объявила она несколько минут спустя. — С Поттером все хорошо. Он просто спит. В библиотеке. — Так разбуди его! — последовало предложение, тем более закономерное, что все остальные чемпионы уже прибыли на место старта. — Зубик честно пытается, — с недовольным видом ответила Любаня. — И уже узнал три новых слова. О, вроде проснулся! Сейчас прибежит. Действительно, за десять минут до старта Поттер влетел на деревянный настил перед судейской трибуной, держа в одной руке рюкзак, в другой — клок сушеной травы, опознанной нами как жабросли. — Ты чего? Еще минута, и засчитали бы тебе поражение за опоздание, — прошипела я, пока судьи устраивались на своих местах (вместо Крауча на его месте с важным видом восседал Перси Уизли), оказывающие моральную поддержку чемпионам покидали причал, а Людо Бэгмен расставлял участников в шеренгу на расстоянии метра два с половиной — три друг от друга. — Я искал в библиотеке информацию о том, что поможет мне продержаться час под водой, и заснул, — буркнул Гарри, поспешно скидывая мантию, ботинки и носки. — Обычно по утрам нас с Роном Гермиона будит. Но они оба как вечером к МакГонагалл ушли, так я их больше и не видел. Короче, спасибо Добби. Если бы не он, я бы на испытание просто не пришел бы. Сам. Даже если бы проснулся. — Так жабросли тебе Добби дал? — понимающе кивнула я на комок в пальцах гриффиндорца. — Ага, — кивнул Гарри, отшвыривая жилетку и галстук. — Он сказал, что я должен это съесть, оно поможет мне отыскать Рона. Представляешь! Русалки украли Рона! Он — то, самое дорогое, что мне предстоит найти. Ужас! У меня всего лишь час! А если я не успею? — в голосе Поттера послышалась откровенная паника, и я была готова ее разделить: своеобразный, однако, юмор у тех, кто придумывал нам испытания. Готовясь потерять нечто дорогое, я как-то не рассчитывала, что это будет человек. Это что же получается? Не уложившись в отведенное время, я не смогу «вернуть пропажу», потому что возвращать будет нечего? То есть некого? Мотивация — обалдеть! Я почувствовала, как душа ушла в пятки. У Поттера — Рон Уизли. А кем с моей стороны решили рискнуть организаторы? Мамой? Папой? Соседом Митькой, еще одним моим друганом детства? Ну, им-то еще ладно… — А ты что, дальше раздеваться не будешь? — попыталась я успокоить себя и Гарри, переключившись на что-то нейтрально-постороннее. — Так и будешь нырять в штанах и рубашке? Лично я, как и остальные чемпионы, стояла в выручайкином купальнике (у мальчишек это, разумеется, были плавки) и длинном махровом халате. Стояла, как огурчик. В смысле, вся зеленая и в пупырышек. Потому что, товарищи: денек сегодня, конечно, солнечный. Но двадцать четвертым февраля он от этого быть не перестает. Играть в нырки на морозе — круто даже для волшебников. А о пользе согревающих чар поговорим, когда вы рядом со мной в полуголом виде на ветру у воды целый час простоите. — Да. А что? — ответил Гарри, но начинать дискуссию не было времени, Бэгмен приближался, поэтому я просто трансфигурировала его шмотье в любимый купальный костюм дедушки: трикотажный, полосатенький, с рукавчиками и штанинами до колен. Самое ретро. Начало века. И разумный компромисс: вещи все равно намокнут, но зрители не будут держать Гарри за идиота, и сам Поттер не сильно испугался, вдруг оказавшись неглиже. Даже если гриффиндорец и хотел мне высказать все, что он думает о моей инициативе, судья Бэгмен ему такой возможности не дал. Он отодвинул Поттера — от меня, а меня — от Седрика, после чего заговорил: — Итак, зрители, судьи! Наши участники готовы ко второму испытанию, которое заключается в поиске того, что у них отобрали. На это им отводится один час. На старт! Внимание! Марш!!! Трибуны взорвались криком и рукоплесканием. Я наколдовала себе пузырь и нырнула. Под водой на некоторое время подвисла, пытаясь адаптироваться к ледяному зеленоватому полумраку и подождать Гарри, которому нужно было время, пока жабросли начнут действовать. Заодно и осмотрелась. Хо-хо! Если судьи надеялись на разнообразие, они будут неприятно поражены. Из семи чемпионов пять наколдовали себе воздушную сферу вокруг головы. Только Гарри с помощью Добби отрастил себе жабры, да Виктор предпринял впечатляющую попытку трансформироваться в акулу. Попытка удалась процентов на двадцать, трансформация коснулась только головы Крама, все остальное осталось, как было. Но дышать под водой болгарин мог, и акулья пасть являлась отличным оберегом от русалочьей агрессии, ежели таковая будет. А она будет. Плавали, знаем. Когда, наконец, и Поттер удосужился заделаться подводником, увидеть меня, дожидающуюся его, он был и рад, и удивлен. И все же рад немного больше. Поскольку общаться под водой из-за наличия у меня пузыря мы могли только, читая по губам, помогая себе жестами, я не стану описывать диалог, в процессе которого мы договорились спуститься на самое дно (потому что только там может находиться поселение русалок) и быть очень внимательными (ведь гигантский кальмар тут уже есть, и один Мерлин в курсе, каких чудовищ сюда еще запустили). Скажу только, что видевшие его стаи золотохвостов, тощеглазов и пескоедов, в больших количествах снующие среди черных трепещущих водорослей, предпочитали держаться от нас подальше. Всем известно, что кратчайшее расстояние между двумя точками есть прямая. Именно по ней мы на дно и булькнули. Заклинание якоря: весело и быстро! Дальше погребли к середине озера, подсвечивая дорогу люмусом. Внимание тоже прокачали до восьмидесятого уровня, в результате чего обездвижили бревно, вскипятили ком водорослей, связали тинного жмыра и склеили двух гриндилоу. Из всего перечисленного какую-никакую опасность представляли только последние. Да и как — опасность… Просто лично мне как-то брезгливо, когда меня за ноги хватают осклизлыми когтистыми пальцами. Так брезгливо, что не будь рядом мелкого, которому нужно показывать только положительный пример, «агглюциумом» лупоглазые не отделались бы. «Бомбарда». Минимум. Следующим на очереди было заклинание сети. Именно его я и выпалила, когда из темноты на нас с Поттером выплыло что-то огромное и замшелое. — Тьфу, ты! Это просто камень, — чертыхнулась я чуть позже, разглядев «вероятную угрозу». — Нет, не просто, — осадил меня Гарри и несколько раз ткнул пальцем в налипшую на камень илистую муть. Тут и я увидела, что на камне что-то высечено. Но не в духе «Направо пойдешь — люлей отгребешь», как ожидала, а что-то вроде бытовой зарисовки «Один день из жизни водяных». Хотя тема «люлей» там все же поднималась. В левом нижнем углу стараниями вооруженной копьями группы русалок (именно русалок, потому что среди подводного народа царит матриархат, воины у них — дамы, а русалы все больше по домам сидят, хозяйством занимаются, детей воспитывают) их отгребал кальмар. — Они близко! — когда я, наконец, отвлеклась от созерцания камнеписи, просемафорил гриффиндорец, а я изобразила сомнение. Камень, подтверждал, что в озере водятся русалки, но не обязательно находился поблизости от их жилья. Тогда Гарри указал чуть левее камня и намекнул: Прислушайся! Покопавшись в своих аудионастройках и наладив внешнюю связь, я поняла, почему Поттер решил, что мы у цели. Издали доносилась очередная русалочья песнь. — В Черном озере весь вечер звездочки купаются, ходят посуху болваны, люди называются! — выводил мелодичный голос, которому вторил десяток других. — Нет ни жабр, ни хвоста! Ни фига ж уроды! Не выходят без зонта в мокрую погоду! Естественно, мы немедленно поплыли на звук и вскоре разглядели подводное поселение: скрепленные тиной и водорослями каменные домики, рыбьи пузыри вместо стекол, сомики-зубатки, привязанные к колышкам у дверей. И ни души. До самой центральной площади, где от русалок было не протолкнуться. Весь городок, по-видимому, собрался там, чтобы посмотреть на представление, звездами которого были мы — чемпионы Турнира. Когда мы двое появились на просторном пятачке, покрытом утрамбованным песком, повисла тишина, и все присутствующие уставились на нас, как работники коммунального хозяйства на снег в декабре. С неприязнью, но без агрессии. Мы тоже притормозили и огляделись. Меньше всего русалки походили на тот романтический образ, который принято изображать в живописи. По описанию совпадали только хвосты. Все остальное: серая кожа, темно-зеленые спутанные патлы, желтые глаза навыкате, неровные зубы и прочее — больше подходили бы какой-нибудь кикиморе. Но самое удивительное зрелище представлял собой центр площади, где на постаменте возвышалась статуя тритона. В смысле, завхоза Тритона Нептуныча Водяного с его пивным животиком, отвисшими щечками, лысиной и… хвостом, трезубцем в одной руке и связкой воздушных шариков в другой. Опаньки! Все-таки не врали народная молва и личное дело Нептуныча. Есть у него родственники за границей. Причем ближайшие. Именно у ног статуи расположился хор, исполняющий не совсем приятные для нас частушки, который, завидя нас, замолчал, а потом грянул нечто, более подходящее к случаю: — На поиск вам был даден только час, и полчаса из них уже минуло, ищите то, что взяли мы у вас, покуда никого не утонуло! — Да… — протянула я. — Русский у них явно не родной… — Английский тоже… — поддакнул мне Поттер, после чего вдруг изменился в лице. Я проследила за его взглядом и сделала то же самое. Феноменальное сходство высеченного из цельной каменной глыбы тритона с Тритоном, которого я столько лет лично знаю, несколько сместило акценты, и я не сразу разглядела, что связка воздушных шариков — это и есть те самые семь «дорогих вещей», пока пребывающих в подобии анабиоза (прикинув толщу воды над головой, я снова легонько паникнула, представив, что будет, когда волшебный сон закончится). В центре был привязан Рон. Справа от него плавно раскачивались Херанука (однозначно, цель Тоямы), Чжоу (дама сердца Седрика) и Гермиона (видимо, выбирая между профессиональным квиддичным «Нимбусом» и ею, предпочли гриффиндорку; и правильно, если что-то случится с метлой, Крам точно поубивает устроителей). Слева волей подводного течения колыхались девочка лет восьми (просто уменьшенная копия Флер) и Глафира. Что же касается объекта под номером семь, он висел вроде бы вместе с остальными шестью, и в то же время как бы отдельно. И русалки, кучкующиеся поблизости, явно предпочитали держаться от него подальше. Не веря своим глазам, я подплыла поближе… и завопила: — Медуз Горгоныч!!! И тут случилось… не, не страшное, страшненькое… мой пузырь не выдержал бурной моей же радости и лопнул. Не головной, нет. Другой. Просто вода очень холодная. Опознав в самой ценной вещи своего любимого питомца, с которым волей случая я была разлучена на несколько месяцев, я рванула к нему со скоростью торпеды и в одно «резидо» перерезала удерживающую его веревку, после чего намотала ту на кулак, чтобы, не дай Кондратий, ее не потерять. Солнышко мое, Медузик! Как же я по тебе соскучилась! Нет, не то, чтобы у меня не было никого ближе карманного василиска. Просто, зная всех остальных по-настоящему дорогих мне людей (особенно деда), могу предположить, что он просто меньше сопротивлялся. Зима, спячка и все такое. Вон у Ромки тоже енота забрали. И, надеюсь, когда к нему домой за потенциальной жертвой пришли, никто не пострадал. Семейство Стогоберега — пострашней, чем «Фауст» Гёте. Папа у него — специальный богатырь, из тех, кто сначала стреляет, а потом спрашивает «Кто?». Без предупредительного патронуса к ним даже родственники не появляются. Кстати, и странное поведение Надысь, Любани и Ватутия относительно Глашки теперь немножко прояснилось. Наверняка их тоже хотели «притопить», но они не дались. Путятишна — судья. А у Одаренной и Кузнецова — спецзадание, шпион Гадюкин. Мысль о чужом спецзадании напомнила мне о своем. Я поспешно отыскала глазами Гарри. Он как раз найденным обломком ракушки заканчивал перепиливать веревку Уизли. После чего тревожно заозирался. Никакой опасности поблизости не было, просто парень выглядывал остальных чемпионов. Как так получилось, что мы доплыли сюда первые? Где остальные? Не случилось ли с ним чего? И что делать с их «ценностями», ведь время на исходе? Пока я только размышляла, Поттер начал действовать, подобно мне, примотав к себе Рона и решительно взявшись за веревку Гермионы. Проигрывать гриффиндорцу в благородстве не хотелось, и я нацелилась на привязь Глафиры. Русалкам это явно не понравилось, и они ринулись в нашу сторону с намерением помешать. — А ну полОжь, не твое добро! Лишь друга забрать тебе разрешено! — морально поддержал хор боевую группу. — Не полОжу! — в один голос завопили мы с Поттером, я еще и подкрепила свои слова «депульсо». — Она тоже мой друг! — тут я поправилась. — Точнее, она любимица моего друга. — И вообще! — продолжил Поттер, одновременно уворачиваясь от рук пытающихся схватить его русалок. — Они все — наши друзья! И мы их тут умирать не оставим! А тем, кто будет нам мешать, мы… мы… — …Моргалы выколем, пасти порвем, хвосты поотрезаем, носы пооткусываем! — припомнила я классику. Уж не знаю, угроза ли подействовала, или еще что, но русалки отступили. Правда, как оказалось, только для того, чтобы отвлечь наше с Гарри внимание от других, подкрадывающихся сзади. И они бы нас непременно нейтрализовали бы, если б я, увлеченная освобождением Глашки и сестренки Флер, не упустила веревку с Медузом Горгонычем. Спящий василиск неторопливо поплыл в сторону «нормальных героев», которые, как известно, всегда идут в обход. «Герои» резво шмыгнули в разные стороны. Тогда я (прости, Медузик!) велела Поттеру поймать Горгоныча и отпугивать им русалок, пока я (заклинание vs ракушка) по-быстрому перепилю веревки неотвязанных. Если честно, после стращалок Надысь и реакции на мой парселтанг, я думала, что при виде Медуза Поттер… ну… хотя бы удивится: карликовый василиск — он, как полноразмерный. Только с лапками (но он ими практически никогда не пользуется). Однако, если у Поттера и возникли какие-то нездоровые ассоциации, проявил он их только в интенсивности и усердии, с которым пацан мотылял Горгонычем. А тут и помощь подоспела. Сверху рухнули Флер, Седрик и Тояма. Взяв чуть правее, чем мы, подплыл Ромка. А акулоголовый Виктор зашел в тыл пытавшимся зайти в тыл к нам. Так что карма их настигла почти мгновенно. Расхватав веревки с «бесценными предметами», мы всемером погребли наверх. Некоторым было тяжеловато, но они не жаловались, как говорится, своя ноша не тянет. Когда мы дружно вынырнули на последней минуте отведенного времени, трибуны громко завопили. Зрительские — радостно, судейская — не очень. Видимо, наша синхронность несколько затрудняла выставление баллов. Нам бы их проблемы. Единственным недовольным лицом была мадам Помфри, стоящая возле стопки толстых шерстяных одеял (с нее ростом) и столика с согревающими и предотвращающими простуду зельями. Дружно чокнувшись флакончиками с бодроперцовкой с Ромкой и Глафирой, я влила в себя содержимое и переключилась на Медуза Горгоныча. В согревающих зельях василиск нуждался несколько иначе, чем мы, потому я поспешила растереть его тем, что мы приняли внутрь. Вид у змея был довольно забавный. Что называется, поднять — подняли, а разбудить — не разбудили. Но меня он рад был видеть так же сильно, как и я его. Воссоединившиеся Ромка и Глашка тоже были рады пополнению в рядах питомцев. Им, как никому, было ясно, что Горгоныч останется со мной. Я никому не позволю отослать его обратно. Знал это и Медуз, потому как особо не парился. Явив мне свою любовь, он стильным браслетом обвился вокруг моей руки и заснул. Тем временем судьи, склонившись над водой, о чем-то беседовали с главной русалкой. Дамблдор был за переводчика. То, что говорила пожилая «озерная леди», нравилось всем, кроме Каркарова. После того, как уступая большинству, Игорь тоже нехотя кивнул, слово взял «голос Турнира» Людо Бэгмен. — Дамы и господа, — торжественно начал он. — Впервые в Турнире все чемпионы справились с заданием одновременно, попутно продемонстрировав высокий уровень применения в жизни полученных знаний, и по регламенту заслуживают одинакового количества баллов. Но Мать русалка сейчас поведала нам, что произошло на дне озера. По ее словам, двое из чемпионов особенно отличились. Они первыми достигли цели, — тут мы с Поттером переглянулись. Если до этих слов еще и были сомнения, теперь можно было точно понять, кого имеют в виду. — Но не пожелали спасти только своих «пленников». Они предприняли весьма впечатляющую попытку освободить всех. И это им почти удалось… — Что значит «почти»? — мы с гриффиндорцем еще раз переглянулись. К моменту прибытия остальных все веревки были перерезаны, и Нина и Гарри Освободители уже начали восхождение. — …Поэтому будет справедливо, — продолжал вещать Бэгмен, — если эти чемпионы получат несколько бонусных очков. Нина Невеличко и Гарри Поттер, поздравляю! Дальше пошла математика, в которую я по привычке не вникала. Главное, участники в большинстве своем остались на своих местах. Просто я догнала Токанаву, а Поттер потеснил Диггори на позиции лидера. — Третье и последнее испытание, — завершил свою блистательную речь Людо, — состоится на закате двадцать четвертого июня. В чем оно будет заключаться, чемпионы узнают ровно за два месяца. Благодарю всех за внимание и поддержку. На этом официальная часть, касающаяся второго испытания, закончилась. Началась неофициальная. Сначала снова письма родственникам и друзьям. На этот раз я написала и Нептунычу. Ну не могла я не рассказать о его подводном «брате-близнеце». Потом внутренний разбор полетов. Любаня и Ватутий подтвердили мои предположения, касающиеся «пропажи» Глашки, и на троих с Иваном сообщили, что ничего подозрительного (сверх обычного) ни за Снейпом, ни за Каркаровым, ни за кем-нибудь еще замечено не было. И, конечно же, вечеринка. Сухопутная. В Выручай-Комнате. Протоптали мы таки туда дорожку. Но это я тоже описывать не буду, потому что было весело, не спорю, но до первой вечеринки (и даже до новогодней) как-то не дотягивало. Вот разве что Рон отличился. Если в начале вечера он всем рассказывал, как Поттер его спас, то к концу вечера получалось, что это он спас Гарри, а так же всех остальных, включая Му-Му, «Титаник» и еще чертову прорву не умеющих плавать. Кстати, это интересно. Я очень переживала, когда знакомила Медуза Горгоныча и Владислава Карловича. По размеру кролик достаточно велик, чтобы василиск не мог причинить ему значительный вред. Разве что укусить, что больно, но не смертельно — карликовые василиски не ядовиты. И все же вечно ссорящиеся питомцы — то еще удовольствие. Однако, эти двое так быстро сообразили, какую пользу могут извлечь из общества друг друга, что можно только позавидовать. Теперь у Медуза Горгоныча есть тепленький пушистый приятель, рядом с которым так уютно подремать. А у Владислава Карловича появилась дополнительная защита от Бусидошки, как Иван назвал своего лисенка-кицунэ. Тяпнутый за один из девяти своих хвостов, Бусидошка раз и навсегда зарекся связываться с Горгонычем. И с Карловичем, получается, тоже. Так вот ты какой, симбиоз.