Турнир НЕтрёх волшебников

Вообще-то первые подозрения, что с Ванькой что-то не так, должны были закрасться у нас с самых первых его отлучек. Раньше он никогда не исчезал так часто и надолго, кроме как когда готовил явление очередного монстра родным и друзьям. Но даже если кто-то из нас что-то и заподозрил, то на этот раз списал все на продолжение «налаживания межнациональных отношений», в просторечии именуемое «свидание с Викки». Мисс Фробишер, как оказалось, тоже не осталась обделенной, но в целом дело было совсем в другом. — Ребят, — как-то вечером обратился к нам Падаван. — Я в курсе, что вы еще помните соплов. Но мне снова нужна ваша помощь… — Кто на этот раз? — настороженно спросил Ромка, и я клянусь, что заметила, как его левая рука слегка дрогнула, будто он хотел схватиться за сердце. — Вы не поверите, кто! — тут же воодушевленно залопотал Ванька, спеша как можно быстрее выложить как можно больше, чтобы, пока мы слушаем, успеть нас убедить. — Грим! Настоящий! Зуб даю! Я уже неделю его выслеживаю. Он в окрестностях Хогсмида обитает. С северной стороны. — Настоящий грим, говоришь? И ты его уже неделю выслеживаешь? — хмыкнула Любаня. — Тебе не кажется, что два этих предложения друг другу противоречат? — Ага, Ванечка, — согласилась с подругой я. — Либо ты неделю выслеживаешь обычного черного пса, либо мы уже шесть дней соседствуем с призраком в твоем лице. Как тебе больше нравится? — Мне нравится, — ответил сразу нам обеим Падаван, — что я выслеживаю представителя новой породы гримов. Безопасную, как нинкин василиск. Блин, ребята, вы его просто не видели! Никем другим этот черный монстр быть не может! Ну, так как? Поможете? — Ребят, — сказал Ватутий, прежде чем от лица нас всех согласиться, — мы же и не думали, что щенка кицунэ ему будет достаточно? Вот таким вот образом ветреным, но ясным мартовским вечером мы и оказались на дальней от Хогвартса окраине Хогсмида. В весьма, надо сказать, живописном месте: у подножия горы, рядом с которой, собственно, и располагалась волшебная деревня. Что касается нас четверых, то тут мы и предпочли бы остановиться, но Падаван упорно продолжал идти, и мы, естественно, направились следом. По тропинке, сквозь кусты, самый низкий из которых был рослому Ромке по пояс, а затем по довольно-таки крутому каменистому склону. До узкой подозрительной расщелины. — Вот, — напряженно зашептал Иван, — тут его логово… В это время он обычно по деревне шатается, так что мы как раз вовремя пришли, чтобы засаду устроить. Так… Заклинание, отбивающее запах, у теремка все на себя наложили? Если нет, сейчас — последняя возможность. Заходим в пещеру, возле входа ставим капкан с приманкой, сами прячемся. А дальше — по обстоятельствам… — Вот это «по обстоятельствам» в нашем плане мне нравится меньше всего, — буркнула мне Любаня. — Не то, чтобы мне остальное нравилось… Но это «по обстоятельствам» не нравится еще больше… — Ага, — буркнула я в ответ. — Мне тоже собачку жалко… Но, сама знаешь, если Ванька что себе в голову вбил, выбить это обратно невозможно. Успокаивай себя тем, что мы потом подлечим животинку, обязательно выдадим ей компенсацию, и себе нервишки успокоим. В моем рюкзаке целая жареная курица и бутылка «поздравительной» зеленки. С этими словами мы вслед за парнями протиснулись внутрь и оказались в прохладном темном гроте, освещенном кузнецовским «люмусом». Оглядевшись, мы поняли, что Падаван был прав. Пещерка действительно была чьим-то логовом. В одной ее части имелась в наличии лежанка из сухой травы, в другой — целая куча объедков вперемешку со старыми газетами. А в дальнем конце пещеры… — Это и есть твой грим?.. — проговорили мы почти хором, разглядывая привязанного веревкой к большому камню серого в яблоках гиппогрифа. — Кланяться будем? Или сразу капканом в него пульнем? — Я вам пульну! — внезапно раздалось сзади. — Я вам так пульну, что мало не покажется! На неожиданный окрик мы все отреагировали по-разному. Ромка, например, только вздрогнул и оглянулся. А, скажем, я еще и подпрыгнула, развернувшись в прыжке. Но, в конечном итоге, мы все оказались повернуты лицом к подкравшейся с тыла опасности, представлявшей собой бомжа. Худющего, грязного, патлатого, небритого, в поношенной мантии и с татухами, часть из которых, вроде личного номера заключенного, он явно набил не по собственному желанию. В руке бродяга сжимал волшебную палочку, что, вкупе с потенциально имеющимся тюремным заключением, повышало его опасность вдвое. Стараясь не выпускать из вида перекрывшего выход зэка, я косанула на друзей, чтобы изучить общественное настроение. По всему выходило, что «по обстоятельствам» действовать придется чуть раньше, чем обещал Иван, потому следовало определить, к какому виду действий расположены мои приятели: мирному, нейтральному или агрессивному. Учитывая, что я еще не определилась, а Падаван пребывал в конкретном шоке, все три варианта возможны, несмотря на то, что наш противник — настроенный весьма враждебно явно криминальный элемент (который, кстати, мне кого-то напоминал, как и самая большая его тату на груди). Зато нас — пятеро. И мы — не самые худшие студенты ССМУ ОСКО, имеющие по «принуждению к миру» самый высший балл на протяжении всего обучения. А некоторые из нас так и вообще прошли суровую школу дворовых драк и конфронтаций с «азазелушками». Так что силы примерно равны. Если я получила свой зачет по чтению и распознаванию смыслового значения чужой мимики не за красивые глаза, получалось, что Одаренная выступает сторонницей мирного решения конфликта. По-быстренькому перетереть, что мы искали совсем не то, что нашли, и расстаться в духе «никто никого не видел, никто ничего не знает». Кузнецов, похоже, вполне готов нейтрально оглушить бродягу и «скрыться в совершенно неизвестном направлении». Что же касается Стогоберега, тут и читать ничего не надо. Его размышления я могу спрогнозировать почти дословно. Волшебник (палочка есть и ею умеют пользоваться, факт), искупивший свою вину тем, что честно отсидел и честно вышел, не будет скрываться в пещере, опасаясь колдовать (следов использования воды для помывки и огня для обогрева не наблюдается), значит, он либо сбежал, либо отрецидивил и пока не пойман, а нас с детства учат оказывать посильную помощь правоохранительным органам, и Ромка вполне готов эту помощь оказать, несмотря на возможное оказанное сопротивление (все-таки то, что в спину нас не убили и даже не вырубили, не означает, что отпора не будет). Теперь осталось дождаться, кто рискнет начать первым. Или к кому примкнет отошедший от шока Ванька, тем самым сформировав большинство, поддержать которое сам Мерлин велел. Классно я все просчитала, да? Да. Одного не учла. Оправившийся Падаван не примкнул ни к одному из трех имеющихся вариантов. Он создал свой собственный. Окинув бомжа изумленным взглядом, Ванька выдал: — А где собака? — Я за нее, — ответил бомж, после чего и я, не привыкшая отрываться от коллектива, примкнула к остальным, озвучив то сугубо личное, о чем до этого думала. — Сириус! — я, наконец, вспомнила, почему татуировка бродяги показалась мне знакомой. Это был символ, которым в алхимии и прочей заумной мутоте обозначают главную звезду созвездия Большого Пса. — Он самый. А мы знакомы? — напряженно выдал бродяга, несколько удивленный мною сказанным, но не торопящийся снимать нас с прицела. А вот мне мозги прочистило окончательно. Я вспомнила, где видела это лицо: в показанных Зубиком воспоминаниях Поттера, касающихся его крестного. Правда, там он выглядел не таким лохматым, но еще более потасканным жизнью. — Ребята, отбой! — осадила я своих, прежде чем они выбрали вариант дальнейших действий. — Это Сириус Блэк, крестный Гарри, — и первая убрала палочку. Остальные «ссмушки» последовали моему примеру. — Так где же собака? — продолжал настаивать Ванька. — Я же сказал, я за нее, — продолжал упорствовать бродяга, не убравший, но все же опустивший палочку. Видимо, имя Гарри Поттера произвело на него впечатление, хоть и не лишило беспокойства полностью. — Вы кто такие? Что вам надо? И откуда вы знаете Гарри и меня? — Мы — студенты Среднего Специального Магического Училища Ордена Святого Кондратия-Обнимателя, прибыли в Хогвартс для участия в Турнире Волшебников. Гарри знаем, потому что он в Хогвартсе учится и тоже в Турнире участвует. Про вас от него же и слышали, — ответил Ватутий и красноречиво посмотрел на Падавана. — А тут мы грима ловим. Собственно, поэтому нашего товарища и интересует, где собака. — Я вашего товарища еще неделю назад срисовал, — крестный Поттера, наконец, спрятал палочку и прошел вглубь пещеры. — Поначалу за аврора его принял, но потом сообразил, что слишком молод он даже для новобранца. Училище имени Кондратия-Обнимателя, говорите? Гарри про вас рассказывал. Раз так, позвольте представиться, — тут бродяга оправил мантию и приосанился. — Что я — Сириус Блэк, крестный Гарри Поттера, вы уже знаете. Теперь узнаете, что по совместительству я, — Блэк подмигнул Ваньке, — грим. Точнее большой черный и весьма дружелюбный бродячий пес. Это моя анимагическая форма. А рассказываю я вам это только потому, что Гарри сказал: вы — хорошие ребята. Помогаете ему на Турнире и по жизни. Я имею в виду того козла, который имя крестника моего в Кубок закинул и тем самым подверг его жизнь опасности, — после чего окинул нас изучающим взглядом. — Слушайте, ребята, пожрать есть че? На что вы там грима ловить собирались? — Мы… это… — засмущался Падаван, пряча за спину рюкзак с коровьими мослами. — Есть, — решительно отодвинула я Ивана и достала сверток с курицей. Я ж ее для собачки тащила, а собачка теперь — это Сириус Блэк. Значит, ему ее и есть. Немного подумав и заценив вид поттерова крестного, я достала и бутылку с «зеленкой», которой гаррин крестный обрадовался, как… наш человек. Последовав моему примеру, остальные тоже зашуршали по сумкам, передав оголодавшему Блэку пакет с пирожками с повидлом, два яблока, банку тушенки, несколько сухарей и маленькую упаковку всевкусных бобов. Первые шаги по дороге взаимной симпатии были сделаны. — Вот здорово! — выдал Сириус, усаживаясь на охапку сена, и впился зубами в курицу. — Воровать у деревенских как-то не хочется, вычислить могут. А одними крысами сыт не будешь… — Крысами?.. — меня передернуло (иногда богатое воображение — огромный минус), да и остальные в лучшем случае скривились. — Между прочим, это не так противно, как можно подумать, — пожал плечами Блэк, обгладывая крылышко. — А если представить, что это Петтигрю… Вы же знаете, кто такой Петтигрю? — Нет, — дружно помотали мы головами и расположились, кто где захотел: на камнях, на земле, возле стенки. Любане, которая хотела наколдовать себе табурет, Сириус знаками (нелегко говорить с полным ртом) объяснил, что пользоваться волшебством не следует, тогда она, опасаясь за чистоту мантии, осталась стоять. — Питер Петтигрю — тот самый предатель, который открыл Тому-Кого-Нельзя-Называть секрет родителей Гарри, — Сириус брезгливо отшвырнул куриные кости в угол гиппогрифу. Тот с радостью принялся их склевывать. — Из-за него погибли Джеймс и Лили, а я попал в Азкабан. До сих пор жалею, что упустил прекрасную возможность разделаться с ним около года назад. А сейчас я могу только догадываться, где этот крысюк. Но я его обязательно найду. Вот пройдет Турнир, удостоверюсь, что с Гарри все в порядке, и отправлюсь на поиски. Еще бы меня самого искать бросили… — Точно, вы ж в бегах, — сочувственно покачала головой Любаня. — Потому и стараетесь магией не пользоваться… По Хогсмиду бродите, как собака… А на гиппогрифе вы сюда к Гарри прилетели? Чтобы не аппарировать? — Именно так, — Блэк зарыл недоеденную часть припасов в сено и вытер руки о мантию. — Мы с Клювокрылом — товарищи по несчастью. Оба — беглецы. Вместе кукуем. Терпим лишения. — Ну, Клювокрылу мы вряд ли чем-то поможем, — Ванька благожелательно, но без особого интереса окинул взглядом орло-коня. Видимо, несмотря на крутой нрав, эта разновидность не входила в круг его интересов (хочется сказать: и слава Кондратию! Не хватало нам еще конюшни в теремке). — Разве что кормов ему подкинуть. Чьими он там тушками питается?.. А вы, — Падаван переключился на несостоявшегося питомца, — заходите, если что… Помыться там… выспаться… поесть по-человечески… Мы же не против? — последние слова предназначались нам, и мы, конечно же, были не против, о чем и сообщили, энергично закивав. — А с Забавой Путятишной, директрисой нашей, мы договоримся, — если в голосе Ромки и прозвучала некая неуверенность, ее расслышало только наше чуткое ухо. Да, уж кто-кто, а мы знаем: Надысь — дама непредсказуемая. Только что-то мне подсказывает, что после того, сколько народу у нас в цветке перебывало, ее уже трудно будет удивить. В крайнем случае, расскажем и про проблемы Поттера. Вон, со Скитер она не только поняла, но и помогла. Может и тут что дельное подскажет. — Кстати, прямо сейчас можно, — предложил Ватутий, заметив, как Блэк весьма недвусмысленно почесывается. — Ваш Клювокрыл один ночью не забоится? — Если ты думаешь, — хмыкнул Блэк, — что он привязан, чтобы со страху не сбежал, то ты глубоко ошибаешься. Он привязан, чтобы шороху в округе не наделать. Я, пока не догадался поступить с ним негуманно, три раза его у самой мясной лавки отлавливал. Плевать он хотел на все ночные кошмары. В прошлом году Клювик оборотню наподдал. После этого ему мало что страшно. У тебя кости в сумке? — Сириус по-собачьи потянул носом в сторону Падавана. — Отдай ему, чтобы не скучал. Мы последовали совету Блэка, а он сам к тому моменту, как мы вытрясли из мешка все мослы, принял свой анимагический облик. — Ну, что я вам говорил? — торжествующе ткнул в огромного черного пса Иван. — Вылитый грим. Особенно, если отожрется. Обратно в теремок возвращались вшестером по хорошим таким сумеркам. Особо не шумели (чем меньше другие знают, тем меньше смогут рассказать на допросе — любимый постулат Македонского), но и не прятались (можно подумать другие никогда домой бродячих собак не таскали родителям на радость). — Классная у вас хата, — оказавшись внутри, заценил Сириус теремок. — В случае чего будет удобная наблюдательная позиция. Если тот гад, что против Гарри работает, объявится… Я тут у вас засаду организую. Можно? — Да, в принципе, почему нет… — осторожно ответил Кузнецов, а потом задал всех нас интересующий вопрос. — А вы знаете, кто этот гад? — Если бы знал, то давно уже провел бы среди него воспитательную работу на предмет, как плохо обижать маленьких, — вздохнул Блэк. — Но кое-какие идеи имеются. — Обсудим? — воодушевленно предложила я, но включившая образцовую хозяйку Одаренная осадила меня, заявив: — Нинка! Забыла, что нам велят национальные традиции? Добра молодца сперва помыть, накормить, напоить надо, а потом уже расспрашивать… Глубоко вздохнув, я подчинилась русскому обычаю, предоставив Ивану отмыть гостя в своей ванной, Ромке — испробовать фамильное заклинание цирюльника, Ватутию — расстаться с еще несколькими предметами гардероба, Любане — в очередной раз построить скатерть-самобранку. Не знаю, как добрым, а молодцем после всего этого Сириус получился. Даже Забава, вернувшаяся в теремок на этапе «напоить» (чаем, исключительно чаем), это отметила. — Сириус, очень приятно, Сириус, — разомлевший и сытый, а потому слегка потерявший бдительность, представился Блэк Путятишне, очень кстати на этом и остановившийся, а мы записали себе на будущее выяснить, уж не омолаживающее ли средство Надысь имеет такие побочные эффекты: не самые удачные поведенческие шаблоны у лиц противоположного пола среднего возраста. Пока крестный Гарри усердно тряс ее руку, Путятишна его разглядывала с неприкрытым любопытством. Однако результаты осмотра Надысь предпочла оставить при себе. Хотя лично мне показалось, что она Блэка узнала (Еще бы! Из самого Азкабана убежать! Наверное, сириусовы фотки даже у нас в «Вечернем Чародвинске» печатались). Но ничего не сказала, даже когда Стогоберега довольно нахально объявил, что гость задержится до утра. — Можно? — под конец Ромка все же бухнул в свою бочку дегтя ложечку меда. — Можно… — ответила Путятишна, сделала секундную паузу и продолжила, — …подумать, если я скажу «нет», это что-то изменит. На этом Забава ушла к себе, а в наших тетрадках «на будущее» появилась еще одна напоминалка: подумать, что означает столь нетипичная директорская реакция. То ли кандидатура Блэка ею одобрена? Скорее всего, так и есть. На хороших людей у Путятишны нюх. То ли она настолько погрузилась в личные отношения с Хироватой, что на нас ей плевать? Это вряд ли. Не было еще такого случая, чтобы Надысь о своих служебных обязанностях забыла. Даже если со стороны и кажется, что она про них забыла. Но стоит только в кустах «забелеть чему-то черному», директриса тут как тут. — Ну, а теперь можно? — поинтересовалась я у Любани, когда Сириус, наконец, отвалился от стола, сложил руки на заметно округлившемся животе и начал придремывать. — Можно, раз совести у тебя нет, — Одаренная посмотрела на Блэка сочувствующим взглядом. Да, как подруга, она отлично меня знает. В некоторых вопросах я, как Иван, а потому отбой у гарриного крестного начнется чуть позже. — Так что там по гаду? — я довольно невежливо похлопала Блэка по плечу. — «Погоду»? — Сириус недовольно встрепенулся, сонно-удивленно посмотрел на меня, потом, видимо, сообразил. — «Погода» не очень… Тучи сгущаются… Гарри, ставший участником Турнира, — не единственная странность… Берта Джоркинс пропала, ее поиски на личном контроле у министра. Крауч заболел резко и загадочно, на моей памяти этот трудоголик на работу в любом состоянии приползал. На финале Кубка волдемортова нечисть активизировалась, видать, почуяла что-то… — Точно почуяла, — кивнула я и вкратце пересказала про Снейпа, Каркарова и их периодическую инвентаризацию конечностей. — Про Каркарова я мало что знаю. Его дело разбирали, когда я уже сидел. Авроры трепались, мимо моей камеры проходя. Но если бы он в Азкабан попал, я бы знал. Значит, отбрехался. Наверное, как Малфой, Эйвери, Макнейр и другие, сказал, что пребывал под «империо». А Снейп… Он еще дитем в черную магию сунулся. На первом курсе заклинаний знал больше, чем семикурсники, и далеко не все они были безобидными. Водился со своими, слизеринцами, которые потом поголовно в Пожиратели пошли. И он с ними. Ума не приложу, за какие заслуги его Дамблдор от тюрьмы отмазал и в Хогвартс взял. Еще и доверяет Нюниусу детей учить… — Дамблдор доверяет, а Хмури и Крауч — нет, — ответила я, мужественно поборов желание поделиться с Блэком наболтанными Скитер сплетнями о «Нюниусе». — Хмури, по непроверенным данным, вообще весь Хогвартс обыскал на предмет чего подозрительного. Да и на дурмстранговский корабль заглядывался. Но туда его, вроде как, не пустили. А Крауч, больной-больной, а в снейповы покои на днях тоже сунулся. — Ну, тогда можно считать, что Снейп ни при чем, — авторитетно заявил Блэк, так же мужественно, как я с болтливостью, боровшийся со сном. — Иначе Крауч его уделал бы, как Мерлин черепуху… то есть черепаху. Он, хоть так и не скажешь, очень сильный волшебник, да еще и выслужиться желает. Когда с Тем-Кого-Нельзя-Называть воевали, он настоящую, простите за каламбур, охоту на ведьм устроил. Его авроры в то время от Пожирателей только министерским значком отличались. Сколько народу, как я, в Азкабан без суда и следствия попали. Такую бурную деятельность развернул, что все думали: именно он следующим министром будет. Не тут-то было. Когда Волдеморт уже сгинул, кучку спасшихся Пожирателей обнаружили. Они Фрэнка и Алису Лонгботтомов запытали до сумасшествия. В их числе был сын Крауча. Так он его сдал, не пожалел… — Тоже авроры трепали? — поинтересовался Ромка. — И они, и я сам. Камера его была по соседству. Так папаша-Крауч тут же от отпрыска отказался. Показательный суд над ним устроил, да перед смертью в тюрьму проститься пришел, мать настояла, вот и вся отцовская любовь. — Перед смертью? Крауч же жив, — похоже, Ивану тоже настало время отправиться баиньки. — Крауч жив. А сын его умер в Азкабане, в компании дементоров. Те его и похоронили на тюремном кладбище… — пояснил Сириус, после чего вполне соответствующе своей анимагической форме подвыл. — И после смерти он не обретет покой… — А Людо Бэгмен? Про него вы что-нибудь знаете? — поинтересовалась я, очень вовремя вспомнив, как тот вокруг Поттера увивается. — Нет, не знаю, — повертел головою Блэк. — Только то, что он за «Уимбурнских ос» играл, а теперь все норовит, Гарри говорил, помочь ему в Турнире выиграть. — Ну, а еще какие-нибудь идеи на счет того, кто может Гарри вредить, есть? — поинтересовалась я. — Нет, — пожал плечами Сириус. — У меня, кроме Нюниуса, других кандидатур не было. Каркарова и Бэгмена я уже потом на заметку взял. А у вас? — У нас тоже либо эти, либо вообще все, — ответил Ватутий, прежде чем озвучить теорию «оборотного зелья». — Вообще все — это круто, — хмыкнул Сириус, — но Хмури бы понравилось. Он у нас — дядька бдительный и ответственный. Я смотрю, вы — ребята самостоятельные. Но одним глазом в его сторону косите. И я буду. Раньше, так получилось, я не мог, но теперь обязанности крестного намерен выполнять на все сто. — А лично нам хоть бы практику по «Причинению добра» зачли… — осторожно проговорил Ватутий, но Блэк его уже не услышал. Уронив голову на плечо, он спал. Поскольку было достаточно поздно, мы тоже решили последовать его примеру, предварительно укрыв гостя пледом. Когда мы проснулись утром, Сириуса уже не было. Но Глафира «сообщила» нам, что «завтраком гостя она накормила, тот был просто счастлив, все съел, рассыпался в благодарностях и ушел, обернувшись собакой». А может она «сказала», что «толпа троллей окружила Министерство магии и требует, чтобы приняли закон, разрешающий ковырять в носу дубинами». Кто их, енотов, разберет?