Турнир НЕтрёх волшебников

В день третьего испытания мы с Ромкой прям с утра почувствовали некую приподнятость настроения и азарт, как перед стрелкой с «азазелушками». Это был хороший признак. Адреналин выплеснулся в кровь, а значит интуиция не подкачает. В лабиринте можно будет до некоторых пределов «выключить» мозг и положиться на чутье. Возможно, выиграть нам это и не поможет, но справиться с опасностями и избежать ненужных повреждений — очень даже. Накануне Путятишна предупредила нас, что завтракать сегодня мы должны в Большом Зале, а почему, не объяснила, поэтому, когда по окончанию трапезы слово взяла профессор МакГонагалл, мы с интересом прислушались. — Просьба всем участникам Турнира пройти в комнату, примыкающую к Залу, — объявила декан Гриффиндора. — Интересно, зачем? — спросил меня Ромка. — Испытание же только вечером. — Может, последние инструкции? — предположила я. — Не-а, — ответил нам обоим Седрик. — Профессор Спраут сказала, что по традиции посмотреть последнее состязание приглашают семьи участников. А чемпионам для поддержки боевого духа разрешают провести день с родными. — А для поддержки моего боевого духа они что, Дурслей позвали? — раздался рядом голос Поттера. — Тогда я — пас. Не нужны мне в зрителях те, кто будет болеть за мой проигрыш и возможное невозвращение… — Не пойдешь — не узнаешь, — с философским видом ответила проходящая мимо Флер, и мы последовали за ней. В комнате царила атмосфера всеобщей радости. Прямо у двери обнимался с родителями Седрик. В дальнем углу Крам на болгарском что-то оживленно рассказывал отцу и матери. В другом углу щебетало по-французски семейство Делакур: Флер, ее сестра Габриель, мать, по которой можно было судить, в кого дочери пошли красотой, и отец, настоящий аристократ, не чета Малфою. Между ними у окна Тояма, как заведенный болванчик, раскланивался с абсолютно одинаковыми японцами. Если бы не одежда, я навсегда бы решила, что у Токанавы два отца. Или две матери. — Так, — Поттер придирчиво осмотрел комнату. — Дурслей здесь нет. Это радует. Но тогда кто ко мне приехал? В это время его окликнула рыжеволосая парочка, стоящая у камина: пухленькая женщина за сорок и молодой человек не старше двадцати пяти. — Уизли… — почему-то подумала я. — Миссис Уизли! Билл! — подтвердил мое предположение Гарри, после чего, прежде чем подбежать к своим гостям, обрадованно пояснил нам. — Это мама и брат Рона. Как здорово, что ко мне приехали они! — Здорово-то здорово, — Ромка окинул взглядом сияющие лица чужих родственников. — Только наши где? И в эту минуту входная дверь распахнулась. Да с такой силой, что, ударившись о стену, захлопнулась снова, а с той стороны послышались знакомые и до боли родные русские крепкие выражения. Потом раздалось: — Попытка номер два, — и в проеме относительно спокойно открытой двери, как раз по размеру лудки, появился специальный богатырь Святогор Ильич Стогоберега, Ромкин отец, за спиной которого еле видная маячила Ромкина мама. — А вот и мы, сынок! — Папа! — радостно осклабился Ромка. — Судя по тому, что ты сказал минуту назад за дверью, я решил, что вы не ко мне, а за мной, как за вооруженным и очень опасным преступником, — тут Стогоберега подмигнул притихшим остальным. — Это еще что! Раньше он еще фуфугас вперед себя кидал. Мама отучила. И Ромка тоже отошел к семье. Одна я осталась неохваченная. С тоской оглядела я чужое счастье… и вдруг заметила у стены странную фигуру в камуфляжной мантии с надвинутым на лицо капюшоном, усиленно маскирующуюся под канделябр. — Эй, товарищ, вы к кому? — я медленно подошла к фигуре. — Ай, черт (Вообще-то слово было рейтингом повыше)! Засекли, — буркнула фигура, после чего заговорила преувеличенно противным голосом. — Люди добрые! Извините, что к вам обращаемся! Сами мы не местные! Отбились от «Ночного рыцаря»! Поможите, кто чем можете! Дайте воды напиться! А то так есть хочется, что переночевать негде! — Никак, беженец? — сочувственно покачала я головой. — Ну, да! — кивнула фигура. — Да ну? — прищурилась я. — И докУменты есть? — Усы, лапы, хвост — вот мои документы! — решительно ответила фигура, после чего сомнения, которых и так, считай, не было, покинули меня окончательно. — Гюльчатай, открой личико! — радостно завопила я и повисла на фигуре. Та подхватила меня. Камуфляжный прикид сполз, и тем, кто наблюдал за нашим разговором, явился бодрый крепкий седой старикан, похожий на помолодевшего лет на дцать Дамблдора, в мундире с генеральскими погонами, ежиком седых волос и черными усами. — Между прочим, у вас ус отклеился! — О, спасибо, — усмехнулся старикан, «испаряя» усы, после чего мы смогли поздороваться по нормальному. — Здравствуй, дедушка! — улыбнулась я. — Здравствуй, внученька! — ответил дедушка. — Генералу в отставке Пронину наше почтение! — донеслось со стороны Ромкиной родни. Дедушка отсалютовал коллеге, после чего переключился на меня: — Что ж ты, Нинок? Последнее место… — А могло и такого не быть, если бы я в Кубок дополнительный бюллетень не подбросила, — ответила я. — Лучше расскажи, как там у нас дела? Почему ты один? — Так родители твои опять отправились у зимы лета искать, — недовольно хмыкнул дед, не разделявший увлечение моих папы и мамы. — Взяли отпуск на этом своем ковросамолетостроительном и погребли в Аравию. Там в песках руины нашли. Вроде бы Вабар, потерянный город. Без них же не откопают… Бабушка на хозяйстве осталась. Ну, и спасателей потом проводить, когда предки твои сгинут в этих гребаных песках, мать их. Людям делать больше нечего, как пески прочесывать, этих недоархеологов искать. Еще тетя Рая из Храпсбурга у нас гостит. Она хотела со мной поехать. Но ее в последний момент ревматизм скрутил. Не поехала. Просто передала тебе привет и бутылку лечебной настойки акации на спирту, — тут дед смущенно кашлянул. — Правда, настойка по дороге таинственным образом испарилась… Но привет я честно довез. И, кстати, нельзя сказать, что я совсем один… Тут дедушка достал из кармана генеральского кителя довольно большую коробку, от которой я отскочила, слишком хорошо зная, что внутри. — Только не говори, что ты опять со своими тараканами? — вопрос был риторическим. — Конечно, я со своими тараканами, — ответил дед. — До чужих мне как-то дела нет. Кстати, Митрофану я подслушивающие чары обновил. Тимофею «третий глаз» прошил до последней версии. А Никодима и Ярослава прокачал до повышенной грузоподъемности. Они теперь стандартный шкаф с секретной документацией без чьей-либо помощи за две минуты от противоположной стены до входа доносят. — А Василиса с Дарьей? — поинтересовалась я чисто из вежливости. — Василиса теперь подрывник со стажем, — охотно пояснил дедушка. — А Дарью я в учебку услал. Ей пора очередное звание присваивать. Так что пока мы без переводчика, психолога и аналитика. А куда это все пошли? — На экскурсию по Хогвартсу, — притормозил возле нас Стогоберега. — Вы с нами? — Мы попозже, — ответил дед и, терпеливо дождавшись, пока все уйдут, и мы останемся вдвоем, распорядился. — А теперь докладывай обстановку. — Так нечего докладывать, дедушка, — я честно похлопала глазками, потому как была готова к вопросу, задаваемому дедом с завидной периодичностью. Собственно, каждый раз это была третья фраза в разговоре. Сразу после «здравствуй» и «как дела». — Ой, не юли, Нинка! — погрозил мне пальцем дед. — У вас тут диверсантом, как в кондитерской ванилином, пахнет, — это была обычная присказка деда, поэтому я только закатила глаза. Только очень быстро выкатила их обратно, потому что дед продолжил. — Действующим диверсантом пахнет. Я этих «засланных казачков» за версту чую… — Тогда, может, тоже по Хогвартсу погуляем? Я расскажу — кем пахнет… Ты — от кого пахнет… — осторожно предложила я. Если кого-то интересует, почему я так быстро и сговорчиво переобулась, объясняю: все дело в том, что диверсанты (они же шпионы, они же лазутчики, они же засланные казачки) мерещились деду везде, и на это мы уже привыкли не обращать внимания. Издержки профессии. Но когда к «диверсанту» добавлялось слово «действующий», это было интересно, потому что означало вражеского агента, непосредственно занимающегося своей антиобщественной деятельностью. По всему выходило, что «верный слуга», про которого мы знали только то, что он вроде как есть, потому что он себя никак не проявлял, все же шебуршился. Просто либо мы его шебуршений не замечали. Либо он изначально планировал проявиться к третьему туру. Так сказать, придать финалу грандиозности. Подтверждая свою квалификацию, «по дороге» и «где-нибудь» дед разговаривать отказался. Пришлось вывести его из школы и поводить по окрестностям, пока дед не присмотрел хорошо просматривающуюся и практически исключающую подслушивание площадку. Тараканы подтвердили, что место выбрано удачно, только после этого дедушка дал добро, и я рассказала ему все, от краткой характеристики Лорда Старочерта и тяжелой судьбы Гарри Поттера до нашего желания в рамках практических занятий по «Причинению добра» помочь пацану спастись и мер, которые мы приняли, чтобы Поттер, назло кондуктору, жил долго и счастливо. — …И вот мы всю дорогу приглядывались к окружающим на предмет их криминальных действий в адрес Гарри, но так никого и не засекли. А тут приходишь ты и говоришь, что «вражьим духом пахнет», — закончила я. — Ага… — задумчиво протянул дед, переваривая услышанное. Коробка в его кармане ходила ходуном: похоже, за неимением Дарьи-аналитика ее функции распределились между остальными. — Значит, либо в засаде, гад, сидел, — подтвердил одно из моих предположений дедушка (я ждала, что он подтвердит и второе, о нашей невнимательности, но он пошел дальше), — либо у него какая-то другая цель была. Без ярко выраженной агрессии в сторону вашего Поттера… Ликвидация иногда не основное задание… Бывает, «казачков» засылают для проведения подготовительных работ… Взрывающие заклинания с отложенным моментом активации подложить… Зелья одурманивающего подлить… Навербовать сторонников из числа неблагонадежных… А еще, может быть, он — эстонец. Помнится, к нам через границу эстонские агенты пробирались. Так даже мы из штаба прилетали на них посмотреть… Заметь: не аппарировали, а прилетали. Скорость — «Формула 1» отдыхает. — Навербовать сторонников, говоришь? — тут у меня в голове закрутились мысли: а что, если и вправду «верный слуга» должен был избавиться от Поттера не сам, а чужими, до сих пор не замаранными сотрудничеством с Пожирателями, каким-либо образом склоненными к сотрудничеству руками? — Так может нам его попробовать на живца поймать? Дадим объявление: «Выдам военную тайну. Недорого»… — Поздно, — авторитетно заявил дедуля. — Если он кого и искал для «мокрой» работы, уже наверняка нашел… Эх, мелкота-глупота!.. Нужно было не только за теми, кто к Поттеру подкрадывается, присматриваться… А вообще на все подозрительные контакты внимание обращать… — Да, — обиделась я, — нам до генеральских погон еще далеко. Но и ты не сразу в них родился. Кстати, на подозрительные контакты мы внимание обращали. Оказалось, что у Хагрида и мадам Максим любовь, — тут я несколько преувеличила. Может и зря, но полувеликаны у нас никогда не были на подозрении. — Людо Бэгмен нарушает должностную инструкцию — делает ставки в тотализаторе. Рита Скитер — журналюга до мозга костей, за «сенсациями» гоняется. А Каркаров и Снейп, — тут я предметно указала на разговаривающих возле трапа дурмстранговского корабля, — просто своего бывшего шефа боятся. Если честно, мы думали, что кто-то из них — «засланный казачок». — Нет, — уверенно покачал головой дедушка. — Эти «казачком» не пахнут. Хоть по мордасам им обоим засветить следует. Митрофан говорит, что тот, который крючконосый, выпил последнюю, а потому особо ценную бутылку огневиски на последнем совещании. Тайком. И в одно рыло. Негоже так. А тот, который козлобородый, на стукача похож. Не удивлюсь, что прям сейчас и будет крючконосого той бутылкой шантажировать за то, что не поделился. — Ну, дед! — восхищенно протянула я. — Не знаю, как про бутылку, но про стукача — в самую точку… Ты и вправду спец! — А то, — усмехнулся дедушка, и вдруг насторожился, глядя мне за спину. — А вот от этого припахивает… Я обернулась. Заинтересованно и очень резко. Аж чуть не упала. Но тут же разочарованно повернулась обратно к деду. — Наверное, это потому, — пояснила я, следя за тем, как дед провожает взглядом ковыляющего к лабиринту профессора Хмури, — что он — как ты, только тутошний. Из аврората. Тоже «вражескую гидру» ловит. Повернут на этом, как мои предки на археологии. Круче него только еще один, но он сейчас исчез. Тоже темная история, — и я вкратце пересказала тему про Крауча. — Двойка тебе за потерю бдительности, — вполне предсказуемо пожурил меня дед, после чего по-военному профессионально и по-родственному заботливо изучил «место приложения травмы». — Ничего, — вынес он вердикт. — Жить будешь. Но до генерала не дослужишься. Разве что до генеральской жены. Я презрительно фыркнула (на сегодняшний день Нина Невеличко и матримониальные планы были так же далеки друг от друга, как две звезды на противоположных краях Вселенной) и, наконец, подобно остальным потащила деда на экскурсию по Хогвартсу. Сначала мы обошли всю пришкольную территорию. Помимо корабля Дурмстранга, посмотрели на шармбатонскую карету, махоутокорскую палатку, хижину Хагрида, Дракучую иву, теплицы профессора Спраут (возле третьей дед остановился и подозрительно принюхался, после чего улыбнулся с мечтательным видом, ну точно наш Бонапарт возле бабушкиной аптечки с валерианой и кошачьей мятой). Потом побродили по самой школе. Я показала, где мы ловили корошмыша, как много наград в Трофейном зале, какая огромная в Хогвартсе кухня, и какая умная Выручай-Комната. А тут незаметно и время обеда подкралось. По случаю «родительского дня» в Большом Зале снова была перестановка. Чемпионы и их близкие обедали за отдельным столом. Все перезнакомились и мгновенно нашли общие темы для беседы. Ромкин отец обсуждал преимущество стиля «неистового орла» с родителями Тоямы. Мама Седрика запоминала рецепт низкокалорийного французского десерта «От мамы Флер». Папа Виктора обсуждал с отцом Седрика финал Кубка Мира по квиддичу, где оба присутствовали, но болели за разные команды. Несмотря на данное обстоятельство, оба фаната вели себя вполне миролюбиво. Мой дедушка всем прочим собеседникам предпочел миссис Уизли. Во время первой войны волшебников (она же Вторая Мировая маглов) дед командовал отделением, а миссис Уизли сейчас командует мужем и семью детьми. Так что обоим было, что обсудить. Делились опытом. Я же ни с кем конкретно не разговаривала. То наблюдала, как Флер «клеит» брата Рона, Билла (получалось у нее где-то на «а через полгода он сделал ей предложение»). То рассматривала два пустых судейских кресла за преподавательским столом (миссис Уизли упомянула, что после «явления Крауча Хогвартсу» Перси не разрешили заменять шефа на третьем испытании, компанию Бэгмену составит сам министр). То изучала еще несколько новых лиц, затесавшихся в ряды преподавателей (судя по наличию среди них Люциуса Малфоя, это был пресловутый попечительский совет, прибывший на заключительное турнирное представление, обещавшее быть самым зрелищным). А после обеда в дедушке проснулся командир и колдолюбитель. Из другого кармана он извлек колдокамеру и скомандовал: — Быстро колдографироваться! Сама ж ты до этого не додумаешься! Надо на память что-нибудь заиметь, чтобы через много лет сесть и самой вспомнить, внукам рассказать, как в Англию, в Хогвартс ездила и в Турнире участвовала. Сначала я хотела возразить, что все вышеперечисленное я и так никогда не забуду, а если забуду, то думоотвод мне в помощь. Но потом все же промолчала. Мне что, трудно деду подыграть? Он над моими родителями-то смеется, но у самого тоже есть «одна, но пламенная страсть». С меня не убудет, если я позволю старику ей предаться, а ему будет приятно. Неожиданно идею с колдографированием поддержали другие чемпионы и их родственники, так что до ужина снова бегали по школе и школьному двору в поисках колоритных ракурсов. Сколдографировались всей толпой. Только все чемпионы. Каждый чемпион со своими родителями. Родители — с Дамблдором и другими директорами. Я — с дедовыми тараканами. Крам — с гигантским кальмаром, имевшим неосторожность высунуться на шум. Поттер — с Добби. Тояма — с Фоуксом. Седрик — с единственным за всю историю школы кубком Хаффлпаффа «Первое место в Чемпионате по скоростной чистке картошки». Ромка — с «Настольным квиддичем». Флер — в любанином укокошнике и моем сарафане. На каком этапе подтянулись все остальные желающие сколдографироваться, я даже затрудняюсь сказать. Мы с Ромкой запечатлелись с Золотым Трио. Энтони Рикет обольстил Любаню. Иван буквально на себе приволок Хагрида. Викки припрыгала сама. Ватутий притащил кадку с редким сортом кусачей герани. В какой-то момент у меня просто зарябило в глазах. Невилл… Ханна… Луна… Цветан… Моник… Херанука… Чжоу… Симус… Малфой… Опа! Я держала разъяренного вырывающегося Драко за мантию, пока Гермиона убеждала всех, что для большей живописности кадра надо поставить слизеринцу фингал и под второй глаз. Для симметрии. Несмотря на то, что за сценой наблюдала толпа «салазаровых деток», на помощь младшему Малфою рискнула броситься только Паркинсон (после происшествия в холле она уже считала Драко своей собственностью). Но она быстро ретировалась, когда при виде нее Габриель начала дергать мадам Делакур за руку и совсем не аристократично вопить: — Мама! Я хочу сколдографироваться с обезьянкой! Так в нашем общем портфолио появилась колдография, на которой мы все загнулись от хохота. На вечернем пиршестве судейские кресла уже не пустовали. Бэгмен, как всегда, был весел и бодр. Министр Фадж, которого до этого я видела только в газетах, мрачен и неразговорчив. Памятуя о предстоящем испытании, я не стала наедаться праздничными блюдами, решив, что лучше потом навещу эльфов. Остальные чемпионы последовали моему примеру. Правда, некоторые потому, что им кусок в горло не лез. Когда ужин закончился, Дамблдор поднялся и произнес: — Студенты, преподаватели и гости Хогвартса! Приглашаю всех пройти к полю для квиддича, где через четверть часа начнется третье испытание. Чемпионов прошу проследовать за мистером Бэгменом. Вслед за другими чемпионами я встала и, так же, как и все со своими родными, обнялась с дедушкой. Не могу сказать, что я нервничала, но поддержка близких никогда не бывает лишней. — Удачи тебе, Нинок! — проговорил дедушка. — Побольше уверенности в себе! И помни, что ты у меня сильная! — Да, дедушка, — послушно повторила я. — Я сильная. — Ты смелая! — Я смелая. — Ты ловкая! — Я ловкая. — Ты боевая! — Я боевая. — Ты наторелая! — Я наторелая, — машинально повторила я… и вышла из предгипнозного состояния. — Ты не знаешь, что такое — сдаваться! — продолжал настраивать меня дедушка. — Я даже не знаю, что такое «наторелая»! — усмехнулась я. — Опытная, умелая, бывалая, — охотно пояснил дед. — Ты в таких переделках бывала, что другим до тебя, как до Москвы на четвереньках. Иди. И помни, что тормоза придумали трусы! Я кивнула и отправилась догонять чемпионов, но через пару шагов опять оглянулась, потому что дедушка крикнул мне вдогонку: — Тормоза придумали трусы, но летать быстрее своего ангела-хранителя, Нинок, все же не стоит… Улыбнувшись, я помахала деду (а также высунувшимся из его кармана тараканам с растяжкой «Нинка — зе бест!», написанной на тараканьем) и вышла из Большого зала.