Турнир НЕтрёх волшебников

Когда мы все дружно подошли к квиддичному стадиону, первым делом получили возможность убедиться, что Ромка ошибся в своих предварительных «высотных» расчетах. В меньшую сторону. Вместо пяти метров плотная живая изгородь вымахала на все шесть. Впрочем, даже если бы Стогоберега и оказался прав, наше положение это обстоятельство никак бы не изменило: сократить путь к цели путем «перемахнуть через» все равно исключался. А зрителям, расположившимся на квиддичных трибунах, было одинаково «сверху видно все, ты так и знай». Не то, чтобы это принципиально… Но о какой глупости только не думаешь перед грандиозным шухером. Пока небо стремительно темнело, а окрестности наполнялись взволнованными голосами, звуком шагов и подозрительными шорохами из черноты проемов, образованных кустарником, перед нами вырос Бэгмен. Но не один, а в компании с МакГонагалл, Флитвиком, Хмури и Хагридом. — Значится так, — весело начал Людо. — Сейчас вы все построитесь согласно своей турнирной позиции. То есть мистер Седрик Диггори и мистер Гарри Поттер — первые. За ними мистер Роман Стогоберега. Затем мистер Виктор Крам. После мисс Флер Делакур. Замыкающими мисс Нина Невеличко и мистер Тояма Токанава. По моему сигналу, я дам свисток, по очереди вы входите в лабиринт и ищете путь к его центру, куда перед испытанием профессор Хмури поместил Кубок. Если по пути кто-либо из вас попадет в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр. Кто-нибудь из присутствующих, мы будем патрулировать снаружи, придет к вам на помощь. К сожалению, это будет означать, что вы не прошли испытание. Все понятно? — А чего ж тут не понять? — шепнул мне Ромка. — Все, как мы привыкли. Сигнал к атаке — три зеленых свистка. А пушистого северного зверька приветствуем кремлевским салютом. — Только у тебя свистков — два, а у меня — пять, — поправила я товарища. — В остальном все верно. — Итак, Гарри и Седрик, приготовились, — тем временем объявил Бэгмен, достал из кармана зеленый свисток (мы с Ромкой не удержались и прыснули) и пронзительно свистнул. Гарри и Седрик устремились вглубь лабиринта. Пары секунд не прошло, как они скрылись в густой тени. Тогда из другого кармана Людо достал секундомер размером с тарелку и уставился на него, отсчитывая положенное количество времени до следующего свистка. В целом за каждый балл отставания накручивали секунд по десять, так что временной отрыв между первым и последним местом не превышал пяти минут, что в условиях лабиринта шансы на победу почти уравнивало. — Давай, Ромыч! Двигай и ни в чем себе не отказывай! Если что, я за тебя отомщу! — я стукнула по плечу друга ровно за секунду до того, как Бэгмен дал второй свисток. — И тебя тем же самым, да по тому же месту, — подмигнул мне Ромка и скрылся в зарослях. Крам ушел почти сразу за ним. Флер до своего старта успела еще разок заценить свой маникюр. Наконец, дали сигнал «на старт» и нам с Тоямой. Японец галантно пропустил меня вперед, и мы вместе бодренько прошли метров двадцать до первой развилки, где посмотрели друг на друга. — Ну, что? Не будем дразнить судей и разделимся? — чисто для проформы спросила я у Тоямы, мы ведь заранее решили, что да. — Тогда я направо, — кивнул Токанава. — Там начинается не самый короткий, но и не самый длинный путь. Как раз по мне. — Тогда я налево, — кивнула я, мы дали друг другу пять и разошлись. Итак, что мы знаем о лабиринтах? Прежде всего, то, что скорость выхода из них зависит от количества извилин. На карте. И в голове. У меня извилин и там, и там достаточно, чтобы не попалить «домашнюю заготовку», но и выбрать нечто, однозначно не круче, чем план эвакуации при пожаре, что висит на стенах нашего ССМУ. Получается, куда идти — я знаю. Основной вопрос в том, что за «заяц, волк и медведь» встретятся «колобку» на пути, и можно ли как-то «лису» из этой сказки вычеркнуть. Подсвечивая себе «люмусом», я двинулась по выбранному маршруту. Тоже не самому короткому, но и не самому длинному. Но другому. Тишина вокруг настораживала. И явно намекала на свое магическое происхождение: я даже своих шагов не слышала, не говоря уже о том, что творится за травяной перегородкой. Так же настораживало отсутствие обещанных препятствий. С одной стороны, это расхолаживало. С другой — напрягало. — Притупляешь бдительность, гад… — прошептала я, адресуя слова лабиринту, прежде чем в очередной раз повернуть. Оказалось, за поворотом — дуло. Точнее, сопло. И принадлежало оно Ванькиному несостоявшемуся питомцу, которого он собирался окрестить «Бимом». При виде меня «Бим» сделал «бом»… и меня спасла только отменная реакция, подкрепленная накопившейся прямо с утра интуицией. Я резко пригнулась, чем спасла свой скальп от многомесячного существования только в моей памяти. Почти на личном опыте проверено: волосы после соплобомбежки заклинанием не отращиваются. — Ах, ты ж, клоп-переросток! — несколько промазав в классификации, я метко сделала то, что хотела сделать очень давно, с того самого момента, как поняла, что в битве при хижине Хагрида можно было действовать жестче. Я выпалила. — Иннодо Максима! — и предоставила соплохвосту самому разбираться со своим дулом, теперь завязанным тройным узлом, а сама поспешила за следующий поворот, ознаменовав его комментарием: Началось в колхозе утро! А «утро» и в самом деле началось. За очередным углом меня поджидал дементор. От его трухлявой накидки веяло тленом, а костлявые руки в нарывах тянулись в мою сторону. — Так вот ты какой, северный олень… — выдала я, приготовившись испытать сильное желание убиться об стену. Но ничего подобного я не почувствовала. Вместо депрессняка и меланхолии я ощутила удивление. Дементор внезапно сам убился о землю, превратившись в… химеру. Причем в самую противную ее разновидность: с четырьмя головами и красными глазами. — Э! А куда делась разлагающаяся ветошь? — спросила я у химеры, после чего погрязла в колебаниях. — Да ну… Нет… Или все же да?.. Так ты — не северный олень, — обратилась я к «химентору», на поверку оказавшемуся обычным боггартом, — а южный сайгак! Тогда не обижайся… — и пульнула в тварь «риддикулусом». Со звуком лопнувшего воздушного шарика боггарт исчез, а я только успела задуматься, почему из всех возможных жутей мой самый страшный страх именно такой, как уже была вырвана из размышлений тем, что по боковому проходу с диким визгом на меня неслась очередная лабиринтовская трудность. У трудности был обалденный и очень знакомый маникюр. — Флер? Что с тобой? — спросила я за мгновение до того, как шармбатонка сбила меня с ног. — Или это доппельгангер, или Виктор сошел с ума, — слегка притормозив прокричала Делакур, — он только что попытался меня вырубить… а у меня пульнуть в него заклинанием рука не поднялась… Вот… Убегаю… — и француженка скрылась за поворотом. — Ты же пойдешь в ту сторону, куда убежала Флер? — спросил у меня мой внутренний голос (прикиньте, у меня еще и такой есть оказывается). — Ага, — успокоила я его и… пошла в прямо противоположном направлении. То есть туда, где «Крам — не Крам» работал дровосеком (то есть вырубал всех желающих). Любопытство, это не порок. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть (и еще две страницы подобной оправдательной мути). Метров через двадцать ходьбы в среднем темпе я поняла, что целеустремленность в волшебном лабиринте чревата. Растительный покров стен изменился, а я и не заметила. Зато лениво шевелящиеся плети дьявольских силков заметили меня. Я и пикнуть не успела, как повисла вверх ногами. И впервые за все время соревнований (исключая встречу с Флер) услышала, как за стеной тоже что-то происходит. Там кто-то тихо, но заковыристо матерился. — Ау! Есть там кто? — позвала я. — Есть, — с другой стороны стенки донесся знакомый голос. — Гарри? Это ты? Что ты там делаешь? — поинтересовалась я, второй ногой отбиваясь от не в меру расшалившихся силков. — Что делаю? Висю вверх тормашками! — ответил мне Поттер. — А ты? — Я тоже висю, — ответила я и уточнила. — Дъявольские силки? — Золотистый туман, — откликнулся Поттер. — Прям первый раз со мной такое… — Со мной тоже, — вздохнула я. — Ты главное не волнуйся… Это просто оптическая иллюзия… Продолжай идти, и будет тебе счастье… — Ты тоже не парься, — в порядке взаимной вежливости ответил Гарри. — Дъявольские силки боятся света. Добавь «люмусу» яркости… Через две секунды с сочным «ляп» мы с Поттером снова поздоровались с землей, а еще спустя секунд тридцать — друг с другом. Чуть впереди наши коридоры соединялись в один. — Ты тоже шел на свихнувшегося Виктора посмотреть? — спросила я у Поттера. — Флер встретил? — Не-а, — покачал головой Гарри. — Я встретил Тояму. Выглядел он так себе. Сказал, что Крам его только что «круциатнуть» попытался. Пришлось Токанаве дырку в изгороди пробить и скрыться… — Так значит мы с тобой оба из МЧС? — хихикнула я. — Откуда? — не понял Поттер, и я перевела: — Из Министерства «Чё случилось?». Идем посмотреть, что за шоу устроил Крам. Прежде чем Поттер сумел подтвердить или опровергнуть мое предположение, где-то совсем недалеко, вот совсем-совсем рядом, раздался возмущенный окрик Диггори: — Ты что ж, гад, делаешь?! Дальнейшие разборки тут же были отложены. Мы с Гарри побежали на голос и застали весьма любопытную сцену: Седрик и Виктор играли в «А ну-ка попади!», где Крам попадал, а Седрик уворачивался. И первое, что лично мне бросилось в глаза, так это отсутствующий взгляд дурмстранговца. Я явно уже видела когда-то такой пустой, отрешенный взор, сопровождаемый механическими, бессознательными движениями. У объевшихся дурманом коров тети Раи. У обкурившихся белладонны «азазелушек». И в учебном фильме на лекции по «Защите». — Парни, он под «империо»! Его срочно надо вырубить! Только постарайтесь при этом не сильно покоцать пацана! — немедленно заорала я и первая бросила в Крама оглушалку. Увы, я промазала. И единственное, чего добилась, так это того, что Крам заметил нас с Поттером. — Круцио! — заторможенный-заторможенный, а на появление новых действующих лиц Виктор отреагировал оперативно. Мы с Поттером не менее оперативно шарахнулись в разные стороны, и второе непростительное лишь взметнуло фонтанчик земли аккурат там, где мы только что стояли. — Может, на помощь позовем? — Поттер приготовился метнуть красные искры. — Тогда его дисквалифицируют, — остановила я Гарри. — Да еще не по собственному желанию, а из-за какого-то козла, который на него наложил заклятие. Нужно его в чувство привести, чтобы он сам решил… И тут из-за угла показался Ромка, за широкой спиной которого маячили Флер и Тояма. — Ща! — вопил набравший скорость Стогоберега. — Ща я его в чувство приведу! — Тока не бей, — проинструктировала я пробегающего мимо друга. — Один раз, и все, — пообещал мне Ромка, подлетел к Краму, который как раз снова оглянулся на Седрика, пульнувшего в дурмстранговца то ли «копулой», то ли «экспелиармусом», и с разгону дал ему пендель. И знаете что? «Империо» — это, конечно «империо». Но ботинок армейского образца сорок пятого размера с рубчатой подошвой — это ботинок армейского образца сорок пятого размера с рубчатой подошвой. Лично я пока не знаю человека, который бы перед ним устоял. Крам и не устоял. А, падая, еще и двинулся головой о камень, удачно лежащий на дорожке. Говоря по-научному, произошла ментальная рекалибровка сознания. От «империо» даже запаха не осталось. Мы поняли это сразу, как привели Крама в чувство, а он нас даже не проклял. Только спросил: — А что это вы тут все делаете, а? Все пожали плечами, а я, как самая сообразительная, пояснила: — Так получилось… Просто тут второстепенная развязка, где сходятся все маршруты. Сейчас передохнем, и пойдем дальше каждый своей дорогой. — Нет, — Флер активно замахала руками. — Я больше одна не пойду. Тут на волшебников «империо» накладывают. Надо держаться вместе… — потом она жалобно оглядела всех нас. — Ну хоть немножко давайте вместе пройдем… На всех сразу «империо» не наложишь… а потом, ближе к центру, опять разбежимся. В принципе, возразить нам было нечего. Да не очень-то и хотелось. Ромка и Седрик помогли Виктору подняться, и мы все дружно побрели дальше. К цели. Очередное чудовище ждало нас после второго направо. Это был сфинкс с телом огромного льва, головой женщины, тяжелыми когтистыми лапами и длинным желтым хвостом с коричневой кисточкой на конце. Он внимательно изучал нас миндалевидными ярко-зелеными глазами. Не знаю, как другие, а я сразу же машинально дернула палочкой и только чуть позже вспомнила, что это чудовище работает несколько иначе. Признаваться в своей глупости не хотелось, поэтому, чтобы жест не получился напрасным, я сделала то, от чего учителя обычно предостерегают: почесалась острым концом волшебной деревяшки. — Что, блохи заели? — проявил сочувствие сфинкс. — Нет, — ответила я. — Шарики пересчитываю, чтобы их количество с роликами совпадало. Ты же нам сейчас загадки будешь загадывать. — Буду, — кивнул сфинкс. — Одну на всех? — с надеждой спросила Флер. — Каждому свою, — отрезало чудище. — Кто первый? — Давайте я, — я сделала шаг вперед. — Я уже настроилась. — Хорошо, — сфинкс уселся поудобнее. — Слушай. В пустыне лежит мертвый магл. За плечами у него мешок. На поясе — фляга с водой. На многие мили вокруг ни единой живой души. От чего умер человек? Я приняла позу крайней задумчивости, чувствуя, как у меня сжимается сердце. От радости. Ха, господин (госпожа?) сфинкс! Возможно, кого-то из присутствующих вы в тупик и поставили, но точно не меня. Эту книжку логических загадок я еще малышкой проштудировала. Так что там, где вы учились, мы преподавали. — Полагаю, — спустя пару минут, неторопливо начала я ответ, — магл умер от удара об землю. Он летел на маггловском средстве передвижения, именуемом самолет. А в мешке у него парашют, такое приспособление для безопасных прыжков с высоты, который не раскрылся. — Верно, — важно кивнул сфинкс и посторонился, давая мне пройти. — Не, я тут остальных подожду, — улыбнулась я монстру. За Ромку я не волновалась, потому как давала ему ту книжку почитать. А вот насчет других не была уверена. — Хорошо, — еще раз кивнула сфинкс и посмотрела на Седрика. — Теперь вы, молодой человек, — тот даже если и хотел, не посмел возразить. — Что это такое? Цвета сирени. Назад видит так же, как вперед. И прыгает выше Хогвартса. — Ха, — неожиданно и довольно усмехнулся Диггори. — Это белый слепой кентавр! — после чего пояснил глядящему на него удивленным взглядом Гарри. — А что? Сирень белая бывает? Бывает. Слепой одинаково не видит, какую сторону не возьми. И Хогвартс. Это же здание. Оно вообще не прыгает. Поэтому любой, кто может оторваться от земли, прыгает выше. — Правильно, — констатировал сфинкс, после чего переключился на следующего чемпиона. Спустя некоторое время оказалось, что зря я переживала за товарищей. Книжка, которую я упоминала, была интернациональной и всем знакомой. Поэтому ни загадка о собаке и сковородке, ни о волшебнике и башне, ни о трех черепахах (остальные я уже не помню) в трудную ситуацию (она же неловкое положение) никого не поставила. — А классно мы его сделали? — усмехнулся Поттер, когда мы все прошли мимо умственного препятствия. — Положим, сделал меня мой папа, — огрызнулся нам в спину сфинкс, но мы пропустили его возмущение мимо ушей. Впереди ждал следующий монстр. В очередной раз коллективно пересчитав конечности у огромного паука, объяснив каменным троллям, что кусаться вредно для их здоровья, и наградив пожизненным конъюнктивитом большого водяного змея, высунувшегося из ма-а-а-аленькой лужицы (На этом месте особенно хотелось бы передать привет селекционеру Хагриду, приз ему в студию!), мы, как и было обещано, снова разошлись, после чего я в одно лицо проредила популяцию пустынных кикимор, поборола «Заклинание Сирены» (это когда тебя пытаются сбить с верного пути голоса родных и близких, тоже иллюзия), поругалась с гипножабой (если у меня на вейлу иммунитет, что мне сделает какое-то земноводное), гриндилоу, вылезший из еще одной лужи, при виде меня молча утопился сам. К этому моменту мне уже настолько настохорошело блукать по лабиринту, что от пробивания, подобно Тояме, «бомбардой» дырок в перегородках, чтобы сократить дорогу, меня удерживало только непременное последующее объяснение с Надысь. Это я к тому, чтобы вы поняли, почему я не испугалась, когда из темноты прохода на меня вырулил большой темный пес, а всего лишь сказала: — Катись отсюда, псина! Ты меня не видел! Я тебя не видела! Я еще как-то умирать не собираюсь. У меня на завтра другие планы… И только пройдя половину очередного коридора, я сообразила, почему повстречавшийся мне грим после сказанного плюхнулся на задницу и покрутил лапой у виска… К счастью, ничего не длится вечно. После пятнадцати минут беспрепятственной ходьбы по лабиринту я увидела вдали нежное голубоватое свечение, ориентируясь на которое и пошла, оказавшись, в конце концов, в долгожданном центре, где на постаменте сиял главный приз Турнира — Кубок Волшебников. Не знаю, чему я удивилась больше: тому, что до него еще никто не добрался, или тому, что одновременно со мной с разных сторон на площадку выскочили остальные шесть чемпионов. Некоторое время мы смотрели друг на друга, после чего Ромка проговорил: — Как Кубок делить будем? Кинем жребий? Или голосованием решим, кто больше достоин? — Что такое жребий? — с философским видом произнес Тояма. — Рука слепой судьбы… И голосование не выход. Я, например, считаю, что вы все достойны стать победителями. Мне что, за всех голосовать? — Я тоже считаю, что вы все достойны! И я! И я… — в этом вопросе мы все семеро проявили похвальное единодушие. — Тогда давайте его Гарри отдадим, — выдвинул следующее предложение Стогоберега. — Пусть мелкий нос утрет все тем, кто над ним смеялся. Это предложение единодушно принять не получилось. Поттер неожиданно воспротивился предоставляемой возможности выиграть. — Не надо мне поблажки делать! Это Рон у нас рыжий, а не я! Раз мы все достойны победы, то давайте все и победим! — Это как? — удивилась Флер. — Возьмем, и вместе схватимся за Кубок! — радостно оповестил нас гриффиндорец. — Тогда получится, что победили все семеро! А приз в тысячу галлеонов разделим поровну. Или устроим на эту сумму вечеринку для всех школ. — Да, похоже мы на Хогвартс повлияли несколько иначе, чем рассчитывали устроители, — шепнул мне Стогоберега, после чего громко ответил. — Лично я — за! — Я тоже, — согласилась я с Ромкой (по обоим пунктам). — И я, — почти хором ответили Седрик, Виктор, Флер и Тояма. — Тогда на счет «три», — скомандовал Поттер, и мы окружили Кубок. Тут надо отметить, что трибуны начали реветь с самого начала, едва лидеры — Седрик и Гарри — вошли в лабиринт. И они продолжали это делать все время, что мы находились там. Когда же мы все, скучковавшись на «финишном» пятачке, начали спорить, кто должен победить, болельщики буквально стонали от переизбытка чувств. К тому же моменту, как мы решили взяться за Кубок вместе, зрители полным составом лежали в обмороке. Но нас всех куда больше волновал процесс активированной аппарации — ощущение невесомости и легкие головокружение и тошнота. А лично меня еще и чьи-то зубы, весьма неинтеллигентно вцепившиеся в штанину.