Цвет ночи

Я дико извиняюсь перед читателями за столь длительный перерыв. С другой стороны, если бы не вы и не мое чувство ответственности перед вами (сам отлично знаю, каково это, когда не дописывают что-то понравившееся), то я бы, скорее всего и махнул рукой на это дело. Повествование уходит все дальше от реального запроса автора заявки, но что поделать, вот такой Милорд неумелый редиск. Глава скучная, честно говоря писал я ее через силу и вообще она нахрен здесь не нужна, но мне нужна. Надеюсь дальше будет поинтереснее, ну или хоть поживее. P.S. Внимательный читатель сам поймет, где автор запутался в "Портрете Дориана Грея") Советник был в ярости. Подчиненные, казалось, уже давно успевшие привыкнуть к характеру Главы лабораторий, весьма далекому от флегматичного, увидев горящие гневом глаза шефа и его стремительную походку, буквально испарялись с его пути, подобно призракам на рассвете. Причиной тому было даже не плохое настроение главного генетика, а непонимание причин этого настроения. Шеф не в духе – такое случалось. Шеф сильно не в духе – крайне редко, но тоже бывало. Но обычно все были более-менее в курсе из-за чего, особенно в случае последнего варианта. А тут, будто на ровном месте… И это пугало работников Кииры, потому что выходить из себя на ровном месте было не в привычках Рауля Эма. Однако последнее, что сейчас интересовало Советника по науке, так это реакция окружающих на его настроение. Он чувствовал себя полным идиотом – состояние малоприятное и для обычного человека, а уж для блонди и вовсе немыслимое. Словно он длительное время был уверен, что играет в шахматы и вдруг выяснилось, что это – покер. Покер с неизвестным числом игроков, Рагон знает каким количеством тузов в колоде, большой степенью вероятности, что половина, если не больше, карт в игре – крапленые, а среди соперников – опытные шулера. При этом сам он за столом – отнюдь не среди основных действующих лиц, а так, примостился где-то на периферии. Причем и винить-то в сложившейся ситуации было некого, кроме как себя. Себя и слепую уверенность в собственном превосходстве и наличии непреодолимой форы. Запершись в одиночестве в лаборатории Рауль замер у ближайшего стола, облокотившись на него, уставившись невидящим взглядом в стену, заново осмысливая события последнего времени. После последней встречи с Гором он был просто уверен, что они достигли определенного взаимопонимания. Пусть весьма далекого от полного, но это ведь только начало. Гор ведь согласился на секс с ним, когда блонди дал ему право выбора. Тем самым принимая свое собственное желание физической близости с «Данте». Рауль даже не расстроился, когда выяснил, что Гор не принял его подарок. Честно говоря, он этого и ожидал. Скорее, рассчитывал, что необычные украшения послужат опознавательным знаком в ту их встречу, что рано или поздно произойдет при свете дня. Конечно, когда он считал появление у любовника охраны — это, поначалу, несколько сбило его с толку. Ни на мгновение не мог он допустить даже тени мысли, что в Мидасе гражданину есть кого опасаться. Тем более гражданину с оружием. Максимум, что могло произойти там с Гором – кража кошелька из кармана каким-нибудь не в меру ретивым и излишне ловким монгрелом. Но ради защиты от подобного телохранителей не заводят. Хорошенько поразмыслив, блонди пришел к выводу, что Блэкхарт просто решил попытаться уравнять их «весовые категории». Это не огорчало, напротив, даже раззадоривало, делая игру еще интересней. И пусть у него практически не было времени играть в нее, что делало редкие встречи еще реже и от того еще желанней – Рауль был только рад этому. Давно пресыщенный доступностью наслаждений и развлечений он сам себе не хотел признаваться в страхе того, что и это, новое, прежде неизвестное ему чувство и удовольствие померкнет и исчезнет, наскучив, став обыденностью. Но почему он был так уверен, что со стороны Гора присутствуют те же желания и ощущения? Что в его мыслях, как и в мыслях самого Рауля все время фоном идет ожидание новой встречи, очередной фантастической ночи? В памяти всплыли слова Гора о нежелании предоставлять какую-либо информацию о себе. И, главное, нежелании, что-либо знать о своем похитителе. Тогда он, поразмыслив, решил, что это всего лишь часть той же игры, делающей ее еще более фантасмагоричной. Наслаждение в дистиллированном виде, не отягощенное примесями их реальных жизней и личностей. Теперь он так не думал. Рауль сглотнул внезапно вставший в горле ком, несколько раз глубоко вздохнул, а затем, схватив со стола какую-то пробирку, изо всех сил швырнул ее об стену. Кислота с тихим шипением стекла по металлопласту, оставляя уродливый темный след и распространяя мерзкий запах. Он совершил классическую, глупейшую ошибку – спроецировал свои эмоции на другого человека. Ему просто так хотелось, чтобы Гор чувствовал то же, что и он сам! А на деле… На деле их встречи могли быть для человека похожим на то, чем во все времена развлекались некоторые состоятельные люди. Запредельное удовольствие наркотического угара, дурманящего разум и дарящего телу и уму ощущения, которые никогда не испытать в реальной жизни, невероятного, но в нем никто не пожелает признаться, и никто не потащит его в свою настоящую жизнь. Тайный грех и порок, который тем слаще, что никто не знает о нем, даже не подозревает. А Рауль, к тому же, сам обставлял их встречи так, что они, скорее, напоминали причудливые грезы, нежели явь. И сам же, изначально, снял с Гора всякую ответственность за происходящее. Вполне естественно, что Блэкхарт, даже наслаждаясь моментом, не желал смешивать это со своей действительностью, позволив себе хоть отчасти пустить в нее любовника. Каких-то две ночи, к тому же разделенных довольно большим промежутком времени, и Рауль почему-то уверился, что занял прочное место в жизни человека. А на самом деле, он для него так же реален, как реален эротический сон, пусть и ослепительный в своей чувственности. Реален, как дракон-оборотень, которым в шутку назвал его Гор. В настоящей же жизни Блэкхарта множество людей и нелюдей – от друзей до деловых партнеров, бизнес, разнообразные увлечения, его любовник, наконец. Все то, что только способны дать красота, здоровье, молодость, происхождение, деньги, обаяние, в сочетании с незаурядным умом, было в его распоряжении. И охрана, в таком случае, означала не игру, а то, что Гор не желает, чтобы безумие в лице Рауля, каким бы сладким оно не было, вновь настигло его, грозя изменить существующее положение вещей. Еще одну пробирку едва не постигла участь первой – блонди едва сдержался. Он же желал совсем иного! А ведь, действительно, захоти тот же Жильбер завтра познакомиться с Гором – они вполне смогут найти общий язык, хотя бы благодаря общему увлечению оружием. И как бы не сложились их отношения – от дружеских до романтических, они будут для Гора куда реальнее, чем то, что произошло между ним и Раулем. Юпитер, да у практически любого из его собратьев куда больше точек соприкосновения с Блэкхартом, чем у него самого. Политика, экономика, финансы, дипломатия, вопросы этикета… А вот биотехнологии и вопросы содержимого чужих мозгов точно не то, что входит в круг интересов Гора. Зыбкая лунная тень, промелькнувшая на краю судьбы, обсидановое зеркало, впустившее чужих демонов в этот мир – вот и все, чем является Рауль. Но, осознав этот факт, смиряться с ним Советник не собирался. Кем бы и чем бы он сейчас ни был для Гора, скоро он навечно вплетет себя в его реальность, став одной из ее доминант, частью его мира. И, если для этого, человеку придется изменить свой мир в угоду блонди – что ж, он его изменит. Раулю и в голову не пришло, что, становясь частью чужого бытия ему, вне зависимости от своего желания, придется менять свое. Сейчас он думал лишь о том, что даже если завтра обе луны рухнут на Амой он будет в «Золотой бабочке». Не говоря уж о том, что он успел стосковаться по близости с Гором, случай был удивительно удачный и не воспользоваться им было бы непросительной глупостью. Даже если Блэкхарт приведет с собой телохранителей, в людской толпе будет куда легче отсечь его от них. Или их от него – беспокоиться о здоровье, а то и жизни каких-то людей, тем более стоящих на пути к исполнению его желаний – последнее, что могло прийти в голову Советнику. Пусть Гор упорно не хочет сейчас общаться с ним иначе как под воздействием силы – ему все равно придется это сделать. Просто иного выхода не будет.