Цвет ночи

Стоило им выйти из уборной как их окутала тьма и рваные, бьющие по ушам звуки музыки, в которых, прислушавшись, Рауль опознал знаменитое «В пещере горного короля»*, а затем зазвучали сиплые женские и мужской голос, то ли певшие, то ли проговаривавшие слова, которых в изначальном произведении отродясь не бывало. Боясь и в самом деле потерять Гора, шедшего чуть впереди, Рауль вытащил из-под рубашки кулон и тот вспыхнул как давеча в курительной. Но лишь только они миновали короткий коридорчик, как, почти сразу, произошло то, о чем Блэкхарт предупреждал Рауля – на них налетела толпа танцующих и мгновенно отсекла блонди от его спутника с мастерством, которому могли бы позавидовать профи спецназа, разделяющие бунтующий сброд. Скопление людей, в котором сейчас оказался блонди, скорее ощущалось, чем было видимым. Так ощущается масса воды в океане, даже если ты не видишь его. Разноцветные светящиеся маски в виде бабочек словно парили в воздухе, но было это где-то в отдалении, а непосредственно вокруг Рауля царил мрак. Но во мраке этом то и дело вспыхивали неоновым светом и гасли странные фигуры – то поодиночке, то по двое, трое, а то и целой толпой, поодаль, и совсем близко и было абсолютно непонятно – сколько же человек находилось вокруг. Однако эти дискретные вспышки не были хаотичными, отчетливо составляя рисунок какого-то сложного, странного и дикого танца. Скелеты, черти, монстры, отвратительные уродцы, казалось порожденные больным воображением Босха или Гойи окружали Рауля, однако, как истинная нечисть, тщательно избегая яркого света, исходившего от «эльфийского» цветка. То и дело он чувствовал легкие касания их рук, вздрагивая от омерзения, но стоило ему попытаться перехватить хоть одного наглеца, осмелившегося на это, как рядом не оказывалось ничего, кроме пустоты. Рауль мгновенно потерял направление и не то, чтобы не представлял себе где искать Гора, но даже куда ему следует двигаться. Мелькание дьявольского вихря мерзких отродий, было словно жуткая галлюцинация от которой хочешь, но не можешь опомниться. Блонди охватил гнев, он уже готов был пойти напролом, применяя силу, как вдруг чья-то рука легла ему на плечо и слегка сжала. Рауль резко повернул голову – рядом ровным рубиновым светом горела маска Блэкхарта. Блонди быстро поднял руку, придерживая ладонь на своем плече, боясь, что Гор сейчас уберет ее, но тот только сильнее сжал пальцы и уверенно повел Рауля сквозь толпу. Они довольно быстро достигли винтовой лесенки и только там Гор наконец снял руку с плеча своего гостя. Он молчал и, хоть это было, совершенно очевидно, вызвано громом музыки вокруг, блонди казалось, что молчание это недовольное – ему же велели держаться рядом, а Рауль не сумел этого выполнить. Лишь только лестница привела их на балкон, как Гор крепко сжал запястье Рауля и медленно двинулся вперед, через скопление людей, уже не танцующих, а просто наблюдающих за тем, что происходит внизу. Хотя блонди сейчас абсолютно не интересовало происходящее вокруг, однако внезапно раздавшиеся звуки колокола, сменившие предыдущую мелодию, и присоединившиеся к ним барабаны заставили его бросить машинальный взгляд поверх голов людей, столпившихся близ балюстрады. Бросить и замереть в изумлении, граничившем с ужасом – все пространство огромного зала, от пола и до потолка заполнилось вихрем танцующих людей… вернее, миг спустя, понял Рауль, не людей. Воплощениями стихий.** Приземистые, с тонкими талиями, тяжелыми, широкими бедрами и развитыми грудями девушки, смугло-бронзовые, сверкавшие яркими огромными глазами без зрачков, с агрессивно-красивыми лицами, обрамленными короткими, доходящих до плеч темными волосами, в которых блестели вплетенные в них лезвия, с казавшимися обнаженными телами, расчерченными ослепительно-золотыми узорами, выгибались в руках варварски-мощных мужчин, напоминавших тех, что окружали Сатану, очевидно являли собой силу и мощь земли, которая то вспыхивала под их ногами фонтанами пережжённой, мертвой почвы, то зацветала вдруг яркими пятнами листвы и цветов. Чуть выше грозно пламенели похожие на них подруги – столь же мощно сложенные, но с медно-красной кожей, раскосыми глазами, куда более длинными алыми волосами, в развевающихся красно-золотых платьях, рваные подолы, рукава и пелерины которых кроваво-огненными всполохами окутывали не только их, но и их партнёров - угольно-черных мужчин, то рабски склонявшихся к их ногам, то, внезапно, вздымавшимися пепельно-искристым ураганом, застилавшим все вокруг удушающим извержением вулкана. Огненные вихри клубились там куда ступали их ноги, сворачиваясь в смерчи и жарким туманом заливая окружающее их пространство. На контрасте с огнем, торжествуя над ним, еще выше текуче изгибались тонкие, высокие фигурки девушек, словно облеченных в прозрачно-прохладные водяные струи. Их партнеры – стройные, светловолосые юноши сплетались с ними в танце, как сплетаются водные потоки в морях и океанах. В отличие от двух первых стихий движения этих танцоров были легкими, почти балетными, казалось они и впрямь созданы не из крови и плоти, а являются истинными детьми Нерея или Океана. Водяные брызги взлетали у них из-под ног, повисали многочисленными радугами, дрожали и искрились в огненных отсветах пламенной стихии, достигавших их. И над всем этим вели свой невесомый танец дети воздуха, казавшиеся едва ли не бесплотными духами – наряды девушек, гораздо более длинные, чем у их огненных сестер, словно сотканные из голубоватого тумана, плыли, окутывая их и их партнеров нежными облаками, казавшейся бесконечной газовой вуалью и движения танцоров в этой дымке скорее угадывались, чем были отчетливо видны, завораживая ускользающей красотой фата-морганы. Но, в тоже время, моментами в глубине этих призрачных облаков словно вспыхивали отсветы молний, будто напоминая о том, что стихия воздуха может быть не менее грозной и опасной, чем прочие. Рауль так и не смог понять на чем именно ведут «духи воздуха» свой танец – казалось, что под ногами у них вовсе ничего нет. Почувствовав, что его спутник остановился, Гор развернулся к нему, а затем, раздвигая людей вокруг, подвел Рауля к балюстраде, а сам встал позади него, опираясь ладонями на перила балкона по обе стороны от блонди. Он был так близко, что Рауль чувствовал исходящее от него тепло и это, в сочетании с причудливым рисунком танцев стихий: исполненный нарочитой грубости и тяжеловесной, вызывающей чувственности у огня и земли; нежный, томный, но также наполненный желанием у воды и воздуха вновь вернули ему ушедшее, было, чувство возбуждения – в паху сладко и тяжело потянуло, захотелось откинуться назад, прижаться к крепкому телу любовника, ощутить его объятия, ласковые прикосновения ладоней, скользящих по коже и то, как он зарывается лицом в его волосы, жадно вдыхая их запах, а затем отводя в сторону, начинает выцеловывать шею и плечи Рауля… Все существо Рауля, его великолепное, роскошное тело, изначально созданное для плотской любви, предназначенное для нее и только для нее, для торжествующей радости жизни и страсти, молило об этих касаниях и поцелуях, умирало без них… В попытке хоть как-то отвлечься от этого чувства, от невыносимого желания физической близости он повернул голову и едва смог спросить: - Это голограмма? - Нет, - в коротком ответе Гора послышалась улыбка. – Это настоящие люди. - А, тогда как же… - пока Рауль пытался сформулировать вопрос, как на него уже пришел ответ. - Гравиплатформы. Ну, конечно! Он мог бы и сам догадаться, но «Бабочка» так заморочила его своими чудесами и постоянной сменой декораций, что, похоже, несколько отбила на время способность рационально мыслить. Он снова обратил свой взгляд на танцоров. Гравиплатфомы плыли по воздуху, меняя высоту и направление, то сходясь, то вновь уходя в стороны, танцоры, словно даже не замечая этого, менялись местами, легко переходя с одной платформы на другую, стихии то смешивались, то вновь расходились, и Рауль вдруг с некоторой тревогой подумал, что будет, если хоть кто-то из людей промахнется и ступит не туда. Однако, не смотря на кажущуюся легкость и импровизированность танца он, похоже, был отлично слажен и отрепетирован, что не допускало подобных, могущих оказать смертельными, промахов. Рауль понял Гидеона, который так хотел присутствовать на этом празднике – действительно здесь было на что посмотреть, и он оставлял пусть неоднозначное, но неизгладимое впечатление. В один из моментов, когда одна из пар детей воздуха подплыла к балюстраде невероятно близко, взмах руки девушки заставил газовую ткань ее рукава легко коснуться лица Рауля. Он машинально отпрянул, на мгновение прижавшись спиной к широкой груди Гора и в тот же миг вокруг его талии сомкнулись сильные руки, невольно прижимая ближе. Блэкхарт тут же разомкнул объятие, а Рауль поспешил отстраниться, почему-то совершенно неожиданно смущенный этим маленьким инцидентом, но словно продолжал чувствовать слегка учащенное дыхание человека и стук его сердца – чуть более быстрый, чем обычно и уже не мог думать ни о чем другом… Танец закончился, его участники застыли в поклонах на остановившихся платформах, награждаемые громом аплодисментов и восторженными криками. - Ну, что, идемте? – услышал он голос Гора у себя над ухом и кивнул. Они вновь двинулись через толпу и Рауль, в попытках преодолеть неловкое для него молчание и все не отпускавшее странное чувство смущения, сплетавшегося с горящим желанием задал действительно заинтересовавший его вопрос: - Откуда столько людей? Мидас, конечно, город большой, но такое впечатление, что сегодня здесь собралась едва ли не половина его населения. Гор чуть приостановился – до того он шел чуть впереди Рауля, все так же, как и ранее крепко держа его за запястье, а теперь оказался рядом и близость эта тяжелым мороком окутала блонди. - Сегодня здесь очень много инопланетников, господин Винсент. - Просто Винсент. Без «господина», - едва смог вымолвить Рауль. - Как Вам будет угодно. Так вот, на мероприятия подобного рода, съезжаются лучшие представители разнообразных танцевальных школ различных планет со всей галактики. Попасть сюда не так-то просто, не только потому, что Амой – планета довольно-таки закрытая, но и потому что отбор участников таких событий весьма строг. Танцевальные школы Амой – одни из сильнейших не только в Федерации, но и во всей галактике Салинас. Это привилегия, можно даже сказать – честь, представлять свою планету на танцевальном вечере такого масштаба. Деньги тут роли не играют – только мастерство. «Бабочка» даже может сама оплатить приезд и проживание некоторых участников, добившись от властей разрешения на их прилет на планету, если считает, что уровень их навыков и таланта достоин быть представлен на таком вечере. И легко отказать даже очень богатым людям, если решают, что их мастерство не дотягивает до нужной высоты. Те, кого вы сейчас видели – представители по меньшей мере семи планет галактики, не считая наших коренных жителей. Кстати, ваши соотечественники там тоже присутствовали. - Вот уж никогда бы не подумал… - пораженно пробормотал Рауль. - Что Амой не просто помесь высокотехнологичного публичного дома с наркопритоном? – крайне холодно осведомился Гор. – Да, я знаю, что большая часть Федерации именно такого мнения о моей родине, но это несколько не соответствует действительности. - Я вовсе не это имел в виду… - неуклюже попытался загладить свой промах блонди, который, конечно, отлично знал о репутации управляемой им планеты, не питая на этот счет ни малейших иллюзий, вот только это никогда его не трогало. Он даже не задумывался над тем, насколько оскорбительной может быть она для обычных людей, ее жителей. - Не извиняйтесь, - теперь тон Гора был не просто холодным – вымораживающим, напомнившим Раулю интонации Консула, когда тот был в гневе, - амойцы уже давно привыкли к такому отношению. Мы пришли. Он подтолкнул своего спутника ко входу в очередной грот, и Рауль увидел пред собой помещение, куда большее, чем все те, что довелось видеть ему среди подобных этому прежде. Представлявшее собой большой прямоугольник со скруглёнными углами и выгнутыми стенами оно, казалось, могло вместить по меньшей мере человек тридцать. Но выглядело это место несколько неожиданно даже для «Бабочки». Неструганные доски пола, засыпанные какой-то трухой, свисавшие с потолка пучки сушеных трав, оплетенных паутиной, едва не касавшиеся лица, и мешавшие пройти, висевшие, вперемешку с травами, связки дохлых крыс, подвешенных за хвосты, мертвых змей и что-то, подозрительно напоминающее высушенные человеческие руки. В скудном освещении чадящих, оплывающих свечей, прилепленных прямо к покрытым черной копотью деревянным стенам Рауль все-таки, сумел разглядеть время от времени шустро пробегающих по полу, потолку и стенам гигантских отвратительных многоножек и осклизлых на вид, извивающихся червей. На многочисленных, деревянных же полках, хаотично располагались банки с засушенными головами не только различных зверей, но, похоже даже человеческими, мертвыми глазами, вырезанными языками, желудками, почками и прочей требухой. Вперемешку с ними стояли человеческие черепа, игравшие роль светильников – внутри них, судя по свету, пробивавшемуся из пустых глазниц, тоже были прикреплены свечи. Гигантский черный котище, лежавший как раз между банкой с почерневшими человеческими пальцами и пожелтевшим от времени черепом, при появлении гостей приоткрыл наглые зеленые глаза, зевнул во всю пасть, демонстрируя розовый язычок в обрамлении ожерелья белоснежных зубов, дернул ушами и, перевернувшись на другой бок, снова уснул, прикрыв морду пушистым хвостом. Заставленный винными бутылками, блюдами с едой и многочисленными цветами стол, тянувшийся вдоль стен, на котором то там, то здесь можно было заметить то забытую бутоньерку, то веер, то пару перчаток, а то уж, выглядевшие совсем дико здесь, планшет или телефон, смотрелся в этом, с позволения сказать, интерьере, весьма неуместно. Рауль обернулся к Гору, как раз, чтобы увидеть, как тот махнул рукой и вход в грот закрыла стена огня, отсекая их не только от чужих взглядов, но и от шума музыки и человеческих голосов. Приглядевшись блонди заметил, что в этом огне корчилась наполовину обугленная человеческая фигура, распахнувшая рот в немом крике. - Прошу Вас, - Гор протянул руку в сторону стола и тот, неожиданно, раздвинулся – пара секторов плавно приподнялась и ушла вверх и в стороны, стоявшие на них тарелки и бокалы даже не шелохнулись. Рауль пробрался в образовавшийся проход и уселся на мягком диване, положив ногу на ногу, в который раз порадовавшись, что выбрал в этот вечер брюки классического покроя – в тех, что он носил обычно скрывать никак не желавшую спадать эрекцию было бы куда более проблематично. Гор сел рядом, поджав одну ногу под себя и взяв со стола лежащий неподалеку телефон. - Одну минуту, - сказал он Раулю, проверяя входящие сообщения. Судя по сузившимся глазам и сжавшимся губам увиденное ему не понравилось. Он набрал какой-то номер и, дождавшись ответа, даже не здороваясь, обратился к вызванному абоненту: - Значит так, Серебряный. Передай ему, что если завтра днем я не получу результата, то вечером он будет болтаться вздернутым на собственных кишках, - Гор говорил на языке Джибрила – резком и лающем и, судя по интонациям его голоса, спокойным, даже безразличным, но абсолютно уверенным, сказанное им метафорой не являлось. Рауль с изумлением посмотрел на Гора. Хоть он и не мог сейчас этого осознать, но в этот миг ему впервые приоткрылась истинная сущность его любовника – убийцы и уголовника, в своей безжалостности и безграничной, но вполне рациональной жестокости могущего смело посоперничать с элитой. У Советника мороз прошел по коже. Внезапно сидевшее рядом с ним существо показалось ему столь же фантастичным, жутким и нереальным, как и вся окружающая обстановка. Как никогда ранее Абигор Блэкхарт сейчас соответствовал в глазах блонди своему имени – имени невероятно красивого демона с черным сердцем. Но, странное дело, это не отвратило Рауля от него, лишь сделало более далеким и отстраненным. От этого чувства сердце в груди блонди болезненно сжалось, он стиснул лежавшие на коленях руки, отвел взгляд и опустил голову, зябко поежившись. - Я должен извиниться, - тем временем произнес Гор, закончив свой телефонный разговор. – Мне стоило сразу хоть за руку Вас взять. Если бы не «Полночная звезда» я бы так и не смог Вас отыскать. Моя промашка. Рауль хмуро взглянул на него. - Вы знаете, что это? – задал он вопрос, ответ на который был очевиден. Просто, чтобы не молчать. Гор пристально глянул на него и, не отвечая, в свою очередь спросил: - Что не так? Рауль покачал головой. - Все, - с неожиданной для самого себя откровенностью ответил он. – Я понимаю – Самайн, ночь призраков и мертвецов, но все это, - он махнул рукой, подразумевая окружающую обстановку, - как-то уж слишком. По крайней мере для меня, - он попытался усмехнуться, но вышло не очень. – Если честно – я уже не понимаю где реальность, где иллюзия… словно в кошмарном сне, от которого никак не можешь очнуться. Даже Вы мне кажетесь… ненастоящим, - он искоса глянул на собеседника. – Словно… одно из исчадий ада. Уж не обижайтесь. - И не подумаю, - без тени улыбки ответил Гор. Он пододвинул к себе пустой стакан, смешивая в нем какие-то две жидкости – кроваво-красную и прозрачную, а затем протянул блонди. – Пейте. - Что это? – поинтересовался Рауль. – Кровь и слезы? – попытался пошутить он. - Водка и томатный сок, - все так же серьезно отозвался Гор. Рауль отстранил предложенный напиток. - Можно просто воды? - Конечно, - Гор налил в другой стакан воды и передал блонди. Вода была буквально ледяной, но это было именно то, что сейчас требовалось Раулю. - Полегче? - осведомился Гор, все также пристально следивший за своим гостем. - Да, спасибо. - Тогда, для начала, сменим декорации, - Блэкхарт быстро начертил пальцем на стене какой-то знак и комната разительно переменилась. На полке появившегося, уютно потрескивавшего камина, вместо банок с частями человеческих тел и черепов, теперь стояли тыквы, с вырезанными на них забавными рожицами и тяжелые канделябры. Пропали травы и дохлые животные, пол затянул мягкий, нежно-голубой ковер, стены из деревянных обратились в покрытые бархатистыми обоями в тон ковру – голубыми с золотыми узорами. Потолок заполнила причудливая лепнина, теперь с него свисали светильники в виде разнообразных цветов. Исчез адский огонь, вместо него вход в грот заполнил багряно-золотой листопад. Рауль обернулся – позади него развернулось панорамное окно, в котором открывался чудесный вид на осенний лес. - Так получше? – спросил Гор. - Намного, - искренне отозвался Рауль. – Если не секрет – как Вы это сделали? Там… куда я попал изначально, были кровавые цветы на костях… так себе обстановка, если честно. - Стандартная декорация в ночь Хэллоуина, - кивнул Гор. – Но они легко меняются, как видите. Завсегдатаи знают набор символов, который может поменять интерьер на тот, что им больше нравится. Гостям же достаточно провести рукой по стене и ИскИн сам предложит другую декорацию. - Следовало бы выдавать руководство по смене обстановки для тех, кто здесь впервые, - попытался улыбнуться Рауль. - Это был бы такой многотомник, который и за месяц не изучишь, - серьезно откликнулся Гор. – Даже члены клуба знают не больше двадцати, максимум тридцати наборов знаков, а ведь все время появляется что-то новенькое. - Тогда гости могут перебирать варианты до бесконечности. - Теоретически – да. Практически – не дураки делали, - пошутил Гор. – Два-три раза и система поймет, что Вам не нравится то, что она предлагает и полностью сменит стиль. - А какой у Вас любимый… стиль? – неожиданно для себя спросил Рауль. Гор задумался, а затем вновь что-то нарисовал на стене. Обстановка вновь радикально изменилась – теперь это были просто голые стены какого-то бункера с освещавшими его неоновыми трубками на потолке. В ответ на удивленный взгляд блонди он пояснил: - Я иногда прихожу работать сюда, когда вконец задергивают. То, что Вы видите очень напоминает один из моих… офисов. - Минималистично, - выдавил блонди. - Да, зато ничего не отвлекает. Ну, а теперь попробуйте сами. Рауль осторожно провел ладонью по стене и бункер исчез, сменившись склепом, в раскрытых нишах которого виднелись иссохшие мумии. Посреди комнаты возник гроб со свежим покойником. - Еще раз, - произнес Гор, видя, как поморщился его гость. Блонди последовал его предложению и оказался посреди мертвого леса. Приглядевшись, он заметил, что с голых, безлистых сучьев то там, то здесь свисают на веревках трупы людей. - Лес самоубийц, - заметил Гор. – Еще раз. Повинуясь движению руки Рауля лес сменился на какую-то пещеру, заполненную корчащимися в муках людскими телами. Блонди понял, что оказался в гениально описанном Данте аду – так точно воспроизвел ИскИн одну из иллюстраций Доре. - Я пас! – блонди поднял вверх ладони. - Нет, - настойчиво произнес Гор, - еще раз. С большой неохотой Рауль подчинился этому, почти что приказу. И, словно сжалившись над ним, помещение кардинально преобразилось. Странный свет теперь наполнял грот, сейчас словно наполненный водой – будто отсветы луны проникали сквозь отверстия в скале. Казалось, что ночное светило утонуло в воде и растворилась в ней. В этом растворе света бесшумно проплывали крохотные разноцветные рыбки - словно ожившие огоньки, танцевали свои странные слаженные танцы, будто подчиняясь неслышной музыке. Рыбки побольше - важные и неторопливые, проплывали с достоинством, поблескивали льдистыми перламутровыми боками, казалось глянь в них - увидишь свое отражение. Парочка угрей важно скользнула из мрака какой-то норы и спряталась в высоких водорослях. Пол был устлан речным жемчугом и мелким янтарем, осколками солнца освещавшим пещеру. Странные цветы росли на стенах - стоило блонди протянуть руку и их яркие лепестки вздрогнули и скрылись, сжались в неприметные бутоны, чтобы затем вновь раскрыться. Раковинами были выложены стены и потолок грота, и гигантский сом чуть свернулся на полу, давая возможность невесть откуда взявшейся русалке устроиться на его медленно вздымающихся боках как в живом кресле. - Вот видите, - тихо сказал Гор, - все просто. Надо только быть чуть настойчивей. Что, я все еще кажусь Вам обитателем ада? - Скорее уж утопленником, - честно ответил Рауль. И впрямь, странный свет в сочетании с водными бликами придал белоснежной коже его любовника какой-то мертвенный, зеленоватый оттенок. Гор вздохнул, покачал головой, вновь что-то быстро начертил на стене грота, возвращая комнату с камином и тыквами. Потом подсел ближе к Раулю, так, что согнутое колено его поджатой ноги слегка коснулось колена блонди, а затем взял его ладонь в свои руки и осторожно сжал. - А так? Рауль переплел свои пальцы с пальцами любовника, наслаждаясь этим нежданным прикосновением и близостью. - Так намного лучше, - ответил он с трудом отводя взгляд от лица человека. Больше всего на свете ему сейчас хотелось обнять Гора, прижать к себе, поцеловать, просто потереться щекой о его волосы, но он прекрасно понимал, что сейчас не время для этого. И оттого чувство близости любовника было для блонди не только удовольствием, но и мучением, сладкой пыткой от которой он, все же, ни за что бы не отказался. - Знаете, - вдруг сказал Гор, - в «Бабочке» не принято рассказывать о ее секретах и технической реализации того или иного представления. Но, мне почему-то кажется, что в Вашем случае можно и нужно сделать исключение. Так что, если у Вас есть вопросы – задавайте. Он попытался сменить позу и выпустить ладонь блонди, но Рауль удержал его руку. - Поначалу мне казалось, - медленно произнес Рауль, подбирая слова в силах передать свои чувства и эмоции, вызванные всем происходящем в этом странном месте, - что все происходящее – лишь голограммы. Но потом… потом я случайно наткнулся на одного… участника и понял, что это живой человек. И после уж не мог понять – люди меня окружают или фантомы. В том числе потому, все это было так… неприятно наблюдать. - Да, на такой эффект оно и рассчитано, - кивнул Гор, - но тут все просто. Это были и люди, и голограммы, вернее, гаптоклоны. То, что Вы видели вначале – обычные, живые люди. - Выглядели они… жутковато и вполне реалистично, - отозвался Рауль, - не совсем понимаю каким образом… - Вам доводилось читать или слышать о таком древнем понятии как Двор Чудес? - Разумеется. - Если уж в те далекие времена люди ухитрялись, при помощи весьма примитивных материалов, гримироваться так, что в двух шагах не поймешь – настоящий перед тобой калека или нет, то что уж говорить о дне сегодняшнем? - А флагелланты? - Все, что связано с физическими страданиями и насильственными смертями – гаптоклоны. Никто бы не позволил даже самым рьяным энтузиастам развлекаться в «Бабочке» подобным образом, для этого в Мидасе хватает заведений иного толка. Так что никто детей из окон не выбрасывал и никого не убивал, не переживайте. А вот Италия эпохи Возрождения, прокаженные и даже великий голод – исключительно актерская игра с использованием грима, имитаций и муляжей. - Запах чумных трупов был весьма… впечатляющим. Меня едва не стошнило, - признался блонди. - Меня тоже, - усмехнулся Гор, - как по мне так это было уже чересчур со стороны Лилит и ее компании. В этом они несколько… увлеклись. - А костер? – вспомнил Рауль финальную сцену. - Девушка на нем мне показалась вполне реальной, впрочем, как и огонь. - Как Вы можете догадаться по моему костюму… вернее, практически полному его отсутствию, - пошутил Гор, - участники этого выступления были настоящими людьми. И Вы правы - огонь тоже был вполне реальным. - Но это же очень опасно, - нахмурился блонди. – Пойди что-то не так и вашу «ведьму» ждала бы мучительная смерть или, по крайней мере, серьезные травмы. - Ничего подобного. Если бы был хоть намек на то, что это опасно – ее муж пооткручивал бы всем организаторам этого действия головы. - Он присутствовал в зале? - Он читал приговор, - улыбнулся Гор. – Что вдвойне забавно, так как он является судьей в одном из округов Мидаса. А его жена как раз та самая Лилит, о которой я Вам говорил. Рауль рассмеялся. - Какая… интересная парочка. Если уж они так развлекаются на людях, то даже страшно представить, что происходит у них дома, за закрытыми дверьми. - Да, наверное, нет никого из их друзей или знакомых, кто хоть раз не задавал бы себе подобного вопроса, - весело откликнулся Гор. - И все-таки… как? - Силовой экран. И довольно сложная система вентиляции. Блонди с досадой на себя покачал головой. Мог бы и сам догадаться, в самом деле. Это же было очевидно! - Вы успокоились? – спросил Блэкхарт. - Да, благодарю Вас. - Больше не считаете меня нечистой силой, призраком или излишне болтливым утопленником? – улыбнулся Гор. Рауль крепко сжал ему руку, ощутив ответное пожатие. - Нет, - в ответ улыбнулся он. - Может, тогда все-таки выпьете? – Гор протянул Раулю бокал с «Кровавой Мэри». Блонди все еще с некоторым подозрением принюхался к содержимому. - Вы что, боитесь, что я Вас отравлю? – шутливо фыркнул его собеседник. - Нет, конечно, - весело ответил Советник, - просто мне уже сегодня один раз предложили выпить что-то, о чем я и представления не имел. Эффект был… довольно сильным и неожиданным. - Эльфы угостили, - даже не спросил, а констатировал факт Гор, - да, штука сильная, правда, к счастью, быстро отпускает. - А что это? - Вообще-то наркотик. Но, если так можно сказать, довольно безвредный. От одного раза уж точно ничего плохого не будет. Называется весьма романтично – вересковый мед. - Из вереска напиток забыт давным-давно, - припомнил блонди, - А был он слаще меда, пьянее, чем вино***. - В котлах его варили и пили всей семьей малютки-медовары в пещерах под землей, - подхватил Гор. – Браво. Наши дамы будут от Вас просто в восторге. Они обожают всех, кто разделяет их увлечение разнообразными легендами, мифами и старинными сказками. - Но Вы, судя по всему, тоже знакомы с ними. Гор разжал руку, отпуская ладонь Рауля. - Знаком, - неожиданно сухо ответил он, - но не люблю их. - Почему? – растерялся от такой внезапной перемены в настроении любовника Рауль. - Скажем так, у меня есть на то причины, - Гор коснулся щеки в том месте, где, как знал блонди, маска скрывала шрам. - Извините, - обескураженно произнес Советник. - Ничего страшного. Я сам виноват – первый начал и Ваш вопрос был вполне закономерен. В нем нет ничего такого, но все-таки… я предпочел бы переменить тему, - он серьезно глянул на собеседника. - Конечно, - поспешил согласиться Рауль. - Тогда, с Вашего позволения, мне надо переодеться. Точнее, скорее уж, одеться. Можете подождать меня здесь, а можете пойти со мной в гримерку. Это, конечно, тоже не принято, демонстрировать другим нашу «адскую кухню», но правила на то и правила, чтобы среди них были исключения. - Я пойду с Вами, - заявил блонди поднимаясь. – Это должно быть любопытное местечко. - Да, там есть на что посмотреть. Впрочем, как и везде в «Бабочке». - О, да, в этом я уже убедился. Они вышли из грота, чтобы тут же окунуться в звуки музыки великого Гуно. Столпившиеся на балконе и в зале люди внимали Мефистофелю и его знаменитым куплетам, увлеченно подхватывая припев. - Все мы здесь поклонники Золотого Тельца, - пояснил Гор, когда песня окончилась, пробираясь к лестнице. - И Вы тоже? – хотя Рауль и так отлично знал ответ на этот вопрос. - Один из самых преданных. - И продали бы дьяволу душу за деньги? - попытался пошутить блонди. Но Гор взглянул на него пристально и без улыбки. - А Вы верите в подобные вещи? - Не верю. - Тогда к чему этот вопрос? - Просто пошутил, - смутился блонди, - похоже не очень удачно. Гор помолчал, а потом с неохотой и какой-то горечью заметил: - К сожалению деньги, это единственное, что дает в этом мире хоть какую-то свободу воли и выбора. Не абсолютную, но все же. Потому я и ценю их выше всех прочих земных радостей. Они уже успели спуститься вниз, протолкаться к какой-то стене – Гор приложил руку к сканирующему устройству, и стена отошла в сторону, пропуская их в довольно запутанный лабиринт коридоров. - Даже выше любви? – неожиданно даже для себя спросил Рауль и получил ответ, который почему-то легкой болью отозвался у него в сердце. - Я не знаю, что это такое. - Вы одиноки? - Ну, у меня есть любовник, если Вы об этом, - пожал Гор плечами, - и я к нему по-своему привязан. Но никаких особо сильных чувств по отношению к нему не испытываю. - А он, - Рауль запнулся, - он знает об этом? - Должно быть догадывается. Хотя… он совсем еще мальчишка, может и строит какие-то иллюзии на этот счет. Молодости, особенно беззаботной, подобное свойственно. - Вы жестоки. По крайней мере по отношению к нему. - Прежде всего я честен. С ним и с самим собой. Еще когда этот мальчик добивался меня – против всех законов приличий, ведь все-таки это более старшему пристало бегать за младшим партнером, я предупредил его, что не способен на сильные романтические чувства, так что страстного романа со стоянием на коленях и серенадами под окном ожидать не стоит. Он согласился. Так что ему не на что жаловаться – сам выбирал. Рауль подавил вздох и ничего не ответил. Он тоже «сам выбирал». Или не выбирал, сейчас ему уже было сложно сказать однозначно. И почему-то, когда Гор признавался в своей эмоциональной холодности ему было… неприятно это слышать. Неужели он хочет от этого человека чего-то еще, кроме прекрасного секса? Близости не только физической, но и эмоциональной? Зачем это ему? Тем временем они, похоже, достигли цели своего путешествия. Гор постучался в какую-то дверь и громко крикнул: - Дамы, оденьтесь – со мной гость, - подождал немного и толкнул дверь, пропуская Рауля вперед.