Joke on me

Прошло пару недель с того момента, как Миранда связалась с Джокером и предложила сотрудничество с опасной организацией. Пилот сидел в стареньком кресле на веранде и рассматривал свои руки, плавно перевёл взгляд на чемодан, стоявший у его ног. На улице было зябко, холодный ветер пробирался под одежду, каждый раз заставляя Джеффа ёжиться и затянуть плотнее шарф. Из дома вышел отец, остановился у кресла и долго вглядывался в туманный горизонт. – Тебе обязательно ехать? Вопрос прозвучал неуверенно. – Мы уже всё обсудили. Не хочешь отпускать меня – пожалуйста. Доеду сам, – Джокер подхватил костыль и медленно поднялся, взяв чемодан за выдвижную ручку. Мужчина лишь смиренно вздохнул и подал Джокеру второй костыль, отбирая чемодан и спускаясь по лестнице к аэрокару. Путь лежал к космопорту, откуда Джефф улетит на “заработки” и вернётся, в лучшем случае, через полгода. Хилари не было дома: учёбу никто не отменял, к тому же они с Джеффом успели попрощаться ещё утром. Перед посадкой отец остановился и придержал Моро за локоть. – Ну что ещё? – раздраженно обернулся он, но, встретившись со взглядом старшего Моро, полным невероятной тоски и неуверенности в действиях сына, осёкся и потупил взгляд. – Будь всегда на связи. Не забудь написать маме, что ты уже на месте. – Пап, – Джефф уже хотел упрекнуть отца в том, что он с тридцатилетним мужиком возится как с маленьким ребёнком, прекрасно зная о том, как Джокер этого не любит. Он – первоклассный пилот, списанный на берег благодаря непредвиденным, колющим сердце при каждом упоминании обстоятельствам, но отец только махнул рукой и натянуто улыбнулся, коротко бросив на прощание: – Береги себя. Лаборатория нагнетала абсолютно идентичными стенами и коридорами, слепящими безупречной белизной. Джефф медленно ковылял за доктором в специально отведённую для него палату в полной тишине, которую нарушали лишь мерный стук костылей о стальной пол и спокойные шаги сопровождавших солдат. На халате величественно красовалась эмблема организации “Цербер”, которая мелькала на периодически появлявшихся дверях. Доктор остановился у одной из них и прошёл внутрь, приглашая за собой пилота. – Через пару часов я вернусь с результатами анализов, а пока располагайтесь. За Джеффом в палату зашёл один из солдат и оставил чемодан у кровати, на которую тут же присел Моро, отставив костыли к тумбочке. Он сверлил взглядом спину доктора, пока тот шёл по своим делам, затем зыркнул на солдата в бело-чёрной броне с жёлтыми полосами и, наконец, остался наедине. Джокер ещё не был до конца уверен, согласен ли он на такой отчаянный шаг. Вся эта затея казалась обманом: воскрешение Шепарда как Иисуса Христа спустя три дня с его распятия, в данном случае – спустя несколько месяцев, или даже год, со времени крушения первой “Нормандии”; план строительства нового стэлс-фрегата, практически идентичного старой версии, чьи обломки валяются где-то на Алкере, но в разы лучше, больше, мощнее; совершенно пустое, но настораживающее обещание “сделать что-то” с его синдромом Вролика… Но то, что он здесь, говорило об одном – пути назад уже нет. Через два дня его ждала череда изнурительных операций, после которых, как ему обещали, должно стать легче. Но легче становилось лишь отчасти. Джокер не помнил практически ничего: ни как попадал на стол хирурга, ни как оказывался снова в своей “камере”, ощущая острую боль в груди при каждом вдохе, как и во всём теле при каждом движении. И это продолжалось долго, день за днём – Джефф не считал, сколько раз он засыпал и приходил в себя от яркого света лампы прямо над ним и мерного писка медицинских приборов. Доктор, руководивший операциями, навещал пилота, давал призрачную надежду на то, что скоро можно будет навсегда распрощаться с костылями, убеждал его, что сведёт до минимума ломкость большинства костей, говорил кучу замудрённых терминов, большинство из которых Джокер даже не пытался запомнить. Джефф под препаратами иногда искренне верил, что перестанет испытывать дискомфорт, страдать от мучительных болей, ломать всё подряд. Они ведь собираются воскресить Шепарда – значит, и с такой мелочью как его хрупкие кости смогут справиться. Ту женщину, Миранду, Моро не видел с того момента, как прибыл на станцию. У него было к ней множество вопросов: начиная с того, как успехи с восстановлением Джона, и заканчивая тем, дадут ли ему новую кепку. Однако в целом не было никакого желания с кем-либо вести милые беседы. Мысли то и дело возвращались к коммандеру, который лежал живым трупом где-то в одном из комплексов, к его образу – навязчивому, героическому, искалеченному. Порой Джеффа беспокоили кошмарные сны, где он снова и снова пробирается вместе с Шепардом к спасательной капсуле, а затем наблюдает за взрывом, поглощённым вакуумом, заглушённым собственным болезненным криком. Сломанная рука, допрос, больница, допрос, отчаяние на лице Андерсона, снова допрос. Эта цепь событий повторялась от кошмара к кошмару. Пока он просто не закончился. – Период реабилитации займёт несколько месяцев, но мы постараемся поставить Вас на ноги как можно быстрее, – говорил доктор, возвышаясь над пилотом и ведя его на инвалидной коляске по комплексу. Наверное, маршрут их очередной маленькой экскурсии был тщательно спланирован, ведь Джокер ввиду собственного любопытства осматривал абсолютно всё, что не являлось голой стеной и что видел впервые. И за одним огромным смотровым стеклом он приметил какое-то активное движение. Один жест руки, остановка – и Моро уже внимательно разглядывал, как велись строительные работы того самого чуда инженерии, планы которого он жадно рассматривал ещё в руках у мисс Лоусон. Кто бы мог подумать, что всего через пару месяцев он действительно на своих двоих проведёт живого Шепарда из переговорной прямо на борт новой “Нормандии” модели SR-2.