Joke on me

– Почему ты не позавтракал? – строгий голос матери пробрал до дрожи, когда входная дверь открылась и в квартиру въехал Джефф на инвалидной коляске. – И тебе привет, мам, – буркнул он и кинул рюкзак на пол, наклонившись, чтобы снять кеды. – Почему ты не позавтракал? – ещё более громко переспросила женщина, повернувшись к сыну. – Я завтракал, в школе, – с раздражением ответил Джефф и развернулся в сторону своей комнаты, но мать придержала его коляску за ручку. – Я ведь приготовила тебе тосты и положила рядом таблетки, чтобы ты их выпил. Ты даже этого не сделал! – её жёсткий голос сменился на более мягкий, но оттого не менее огорчённый. – Ты как себя чувствовал сегодня? – Несколько раз ходил к медсестре. Уже наслушался причитаний, спасибо, – Джефф тяжело вздохнул, понимая, что этими словами вызовет только больше недовольства, но, на удивление, мать его быстро отпустила, сказав напоследок, что скоро будет готов обед. Из соседней комнаты послышался детский плач, из-за чего мать тут же бросила все дела и убежала проведать маленькую Хилари. Дом Джеффу напоминал скорее больницу, в которых он и без того часто бывал. Таблетки, инъекции, регулярное питание, снова таблетки, застоявшийся запах медикаментов и детского питания, а также собственная управляемая колесница, на которой приходилось путешествовать везде и всегда. Иногда домой действительно приходили врачи, когда Моро чувствовал себя совсем уж плохо, чтобы либо выписать препараты и пояснить за лечение на дому, либо забрать в больницу. В такие моменты Джефф просто не понимал, почему родители до сих пор его терпят. Мать чаще находилась дома с маленькой сестрёнкой Джеффа, но уже подыскивала няньку и сиделку для своих детей, так как не могла долго сидеть без работы – служащим Альянса было не положено. Джефф всегда ей говорил, что может о себе позаботиться сам, чтобы не надоедать лишний раз, но умудрялся лишь чем-то расстраивать её. Отец в последнее время часто пропадал на работе. Последний год в школе давался нелегко не только младшему Моро, но и всем в его семье, так как всё чаще назревал главный вопрос: чем Джефф хочет заниматься, когда окончит школу? Он знал, чего хочет от жизни, рассчитал свои силы, вот только не мог подобрать момента, чтобы известить об этом мать с отцом. А так как все вместе они собирались только по праздникам или когда хотели сами о чём-то поговорить, приходилось ждать довольно долго. Пока один раз за ужином отец не сказал: – Может, нам переехать? Гробовая тишина оказалась бомбой замедленного действия, едва заметно тикающей и грозящей вот-вот взорваться. Мать вкрадчиво уточняет: – И куда же? Отец медлит. Джефф подметил, как начинают трястись его руки – нервничает, но тянуть больше не может. Он понимал состояние отца – точно такое же, как и его собственное. – Например, на Типтри. Небольшая колония в безопасном секторе. Мне там предложили постоянную работу, да и малышке Хилари было бы полезно расти на свежем воздухе. Да, солнышко? Ага, про Джеффа конечно же никто не вспомнил. Да и это было уже не важно. У него были другие планы. – Я тоже хочу кое-что сказать. Родители отвлеклись и посмотрели на сына. Мать – с долей недоверия, так что пришлось сжать руки в кулаки до глухого хруста и собраться с мыслями. – После выпуска я подаю документы в лётную академию. Отец выронил вилку, которую тщательно теребил в руках, чтобы успокоиться. Хилари начала плакать от резкого звука и явно напряженной атмосферы за столом. Мать неодобрительно вздохнула. Казалось, синяки под её глазами стали в разы больше. – Нет, – кратко бросила она. – Я у вас не спрашивал, а сказал это как факт, который вам стоит принять, – Джокер продолжил непринуждённо жевать свой ужин. – Я не отец, который вечно спрашивает разрешения отойти по нужде. – Молодой человек, как ты себя ведёшь за столом? И как разговариваешь со своим отцом?! – мужчина был взвинчен и оскорблён, но Джефф не собирался отступать. – Я уже всё реши- – Не посоветовавшись с нами?! – мать качала на руках Хилари, но от этого казалась не менее грозной, а от её резкого голоса девочка начала только сильнее плакать. – Так, поговорим об этом позже, – она встала из-за стола и продолжила качать малышку. Но разговора так и не состоялось. Отец временно отложил идею переезда и до выпускного сына не заводил разговор на эту тему. А Джефф сделал так, как хотел сам, игнорируя предупреждения матери о том, что его вытурят из академии, как только он появится на пороге, из-за своего состояния здоровья, которое “не позволит ему проучиться и года”; стерпел очередную серьёзную операцию, чтобы пользоваться коляской и костылями попеременно, а также специальным экзоскелетным костюмом – его Джефф ненавидел всей душой из-за массивности конструкции и неудобства использования. Он пережил несколько тяжёлых лет таких же, как и в школе, издевательств, но впитывал знания как губка, а на практике в симуляторе звездолёта – а позднее и на самих экзаменах на настоящих космических кораблях – каждый раз выдавал наилучшие результаты, чем бесконечно поражал инструктора и других студентов, у которых было больше возможностей, но которые предпочитали лень и зависть упорному труду. Там же он и получил свою кличку, которая приклеится к нему до конца своей службы. И не сказать, что Джефф был ею недоволен. Скорее поражён таким особым вниманием к его персоне, когда он просто учился и делал всё, что должен делать среднестатистический студент. Выпуск в академии был грандиозный: сотни девушек и парней, окончивших учёбу, стояли в большом зале на вручении дипломов, и Джефф с гордо поднятой головой получил свой, с отличием, а также офицерские погоны и шанс стать кем-то большим, чем просто калекой с “хрупкими костями”, хмурым зубрилой и сычом. Это был день, когда он искренне улыбнулся. Позднее его ждала настоящая служба, назначения на истребители и фрегаты разных классов, служба у разных командиров, каждый из которых по-своему воспринимал “особенного” пилота, первое продвижение по службе и первая любовь – экспериментальный фрегат “Нормандия SR-1”. На тот момент Джокера определили водителем небольших транспортников перевозить вышестоящих людей (и не только) на станцию “Арктур” и со станции до любой ближайшей точки или корабля вместо пилотирования звездолета совместной разработки Альянса с турианскими инженерами. На все нововведения, в частности на двигательные системы “Тантал” и системы управления, Джефф пускал слюни и всё тянул хрупкие пальцы к этой малышке. Его невероятно возмутило то, что вместо него взяли выскочку Крука. У Моро было больше опыта в полётах, чем у этого слюнтяя, но Альянс, особенно турианская псина генерал Инвектус, решили его кандидатуру даже не рассматривать. Какой же красивый и мастерски выполненный получился полёт с украденным фрегатом! Джокеру не нужно было постоянно глядеть в инструкции, чтобы пилотировать корабль, не нужно было помогать координировать направление. Он знал программу тестирования и план манёвров наизусть. Блестяще выполненным полётом, а также своим упрямством и принятием некоторых рисков заслужил назначение на “Нормандию”, одобренное капитаном Андерсоном и самим Инвектусом. Тогда же Джефф снова искренне улыбался. – Турианский флот, конечно, шикарен, но этот корабль – просто шедевр, – Кайден оглядел фрегат с посадочной платформы Цитадели. Джокер, приковылявший следом, фыркнул в ответ: – Ещё бы. Это потому, что строили вместе с Альянсом. – Ну, ничего похожего на “Нормандию” ни у них, ни у нас точно нет, – Аленко плавно перевел взгляд на пилота и едва ощутимо хлопнул его по плечу. – Ну что, готов к полёту? Джокер поправил козырёк кепки и посмотрел на стыковочный шлюз. Скрипнув зубами, чтобы сдержать хлещущие через край эмоции, он увереннее встал на костылях и кивнул. – С этой малышкой – хоть на край света.