«E project room 0. Рerpetual storage area».
Едва слышно механизм пришёл в движение, раздвигая створки. Когда процесс завершился, доктор Акаги подошла через образованный проход. «Похоже, прогулка будет долгой», — подумала я, следуя за ней.***
Мы шли, выстукивая тихие удары своей обувью, по широкому металлическому мостику, проходящему через невообразимо гигантское помещение. Высота от пола до потолка была не менее трёх сотен метров, левой и правой стены не было видно вовсе, на потолке были закреплены многочисленные прожекторы, большая часть которых была направленна на путь нашего следования, кроме двух смотревших вниз. Проследив за направлением луча, вижу, что он указывает на углубление в полу, затянутое сплошным полотном брезента, под которым проступают очертания гигантских, как и сами углубления, предметов. В соседних, неосвещаемых выбоинах располагались груды каких-то вытянутых элементов, часть из которых была искаженным металлом, но остальные — нет. Когда мы прошли большую часть пути, я посмотрела на второй «светильник», направленный на пол. В ближайшем к дальней стене выемке лежала огромная фигура в виде верхней половины скелета. Скелета до абсурда похожего на человеческий, тазовая кость и кости ног отсутствовали, но явно имелись у него раньше, а рёбра все, за исключением одного, были выломаны, их фрагменты валялись тут и там. Череп был облачён в сегментированное подобие шлема, окрашенный в оранжевый цвет с белым вставками. Из затылка выходили множественные кабеля разной толщины и продолжительности, опутывая позвоночник, а иногда и вкручиваясь прямо внутрь позвонков, через специальные разъёмы, вероятно, вставленные искусственно. Глядя на неё я чувствовала, как всё менее и менее уверенно стою на ногах, мой разум с огромным трудом усваивал только что увиденное, получалось плохо, даже слишком плохо. Акаги остановилась. Судя по всему, она не ожидала, что моя реакция окажется столь яркой. — Впечатляет, неправда ли? — задала она, очевидно, риторический вопрос. — Это… — выдала я неуверенно или даже испуганно. — Это… — Это Ева. Существо, созданное людьми по образу и подобию первого Ангела. Конкретно это — одна из ранних, неудачных попыток. Ева — это потенциально безграничная мощь, мощь которую мы пытаемся обуздать и подчинить. Мощь, которой под силу обладать только богу. — Способ стать богом… — прошептала я. — Ева — это возможности, ответственность. Ничего не представляющая сама по себе, но способная на всё в правильных руках. Сосуд, наполненный и пустой одновременно. Акаги закончила свой монолог и, развернувшись, зашагала дальше. Похоже, она старалась не столько дать мне вразумительный ответ, сколько просто вывести меня из ступора. Способ странный, но он сработал, а остальное уже второстепенно. Последний раз взглянув на мёртвого исполина и ужаснувшись факту существования подобного, я наконец продолжила идти.***
Медленно прокручивался счетчик этажей, разбавляя монотонное жужжание лифта. Мы стояли возле дверей, поднимаясь всё выше и выше. Когда счёт пошёл на третий десяток, скорость движения начала уменьшаться. Наконец последовала остановка, из динамика раздался синтезированный женский голос: — [Центральная догма, уровень 2] Двери открылись, выпуская нас наружу. Мы вышли в центре очередного коридора, он разительно отличался от предыдущих. Цвета, освещение, влажность воздуха, метки и обозначения — всё это создавало атмосферу административного или научного центра. Место, где властвует логика и расчёт. — Так, — доктор сориентировалась, поведя меня дальше. После ещё как минимум минуты ходьбы, мы пришли к ещё одному лифту. Он был расположен в помещении полукруглой формы, лишённого всего, в том числе и собственных дверей. По бокам от створок располагались двое, по видимому, часовых. Оба были одеты в идентичные кители песочно-бежевого цвета, такие же брюки, чёрные лакированные туфли и ярко-красный берет. У одного была гарнитура. Оружие было разным: первый носил в кобуре небольшой чёрный угловатый пистолет, второй держал на перекинутом через плечо ремне мини-автомат, пистолет-автомат, пистолет-пулемёт? Блин, я в этом не настолько хорошо разбираюсь. — Привет парни. Секретарь командующего на месте? — поинтересовалась Акаги. — С утра на месте, — отозвался парень с гарнитурой. — Отлично. — А кто это с вами? — заметив меня, спросил второй. Акаги обернулась посмотреть на меня. Если судить по её выражению лица, то она определённо пыталась понять, что ей ответить. Насколько я могу судить, в этом месте, о милом порождении генетики в лице меня, тут знают далеко не все. — Командующий сказал мне привести её к нему. Это дочь его знакомых, — говорила это она так, будто читала заученное наизусть стихотворение. Охрана, по-видимому, удовлетворившись подобным ответом, вызвала лифт. Двери открылись и Акаги, войдя внутрь, нажала на самую верхнюю кнопку. Кабина медленно поползла вверх. Икари Гендо — человек вызывающий вопросы, но не спешащий давать на них ответы. Опрометчиво судить о человеке всего по одной встрече, однако ничего больше не остаётся. Кроме того, он был один из тех людей, которые создавали о себе определённое впечатление. Непохоже, что он делал это намеренно, скорее это было его действительной особенностью.***
Ещё одно помещение. Приёмная, без неожиданностей, именно такая, какой все представляют себе подобные места. Усадив меня на диван, Акаги пошла переговариваться с секретаршей. Пока они разговаривали на пониженных тонах, переходя местами на шёпот, мой взгляд остановился на расположенной позади меня стене. На ней располагался логотип NERV, схожий с тем что был у меня в комнате, с единственным отличием — две строчки текста расположенных ниже: «Бог на небесах. С миром все в порядке». Если бы я не знала, то подумала, что это из церковной брошюры. Церковь вообще выдаёт брошюры? Наконец, договорившись о чем-то, меня подняли, поведя дальше. Кабинет, в виде выдержанной в темных тонах трапециевидной комнаты, с десяток метров в диаметре, впечатлял и ужасал одновременно. Пол и потолок были монолитной блестящей поверхностью, покрытой символами. Такой контраст был крайне действенным, особенно в купе с тонированной панорамной стеклянной пластиной, заменяющей три из четырёх стен. Они пропускали тусклый свет, не позволяя через них смотреть. В дальнем от входа конце зала стоял широкий стол. Стол был пуст, а владелец кабинета сейчас пристально смотрел на нас. — Доктор Акаги, вы свободны. — Вы уверены? — Да, вы можете провести внеплановый осмотр MAGI, о котором вы просили. — Хорошо, вы знаете где меня найти в таком случае, — сообщила приведшая меня сюда особа, двигаясь на выход. — Что-ж… Рей, ты меня понимаешь, — утвердительно проговорил он. — Да, это так. — Отлично, в таком случае я могу ввести тебя в курс дела. Если ты задаёшься вопросом, почему я не сделал этого раньше: мне необходимо было убедиться в твоём физическом и психологическом состоянии. — Я поняла. — Насколько я понимаю, ты осознаёшь себя как индивид. Значит, ты способна понять то, что я тебе сейчас скажу. Икари развернулся на своём стуле, теперь он был повёрнут ко мне спиной, смотря при этом в окно. — Ты знаешь какой сейчас год? — 2010, — сказала я то, что удалось узнать за это время, — ноябрь, точнее сказать не могу. — Десять лет назад… Хм, неужели это было так давно? Время словно потеряло свой привычный ход, тянется непривычно медленно. Словно сама вселенная пытается отсрочить неизбежное. — 2000 год? — 13 сентября 2000 года. День Второго удара. — Глобальное событие? — предположила я. — Несомненно. Два миллиарда человек в Южной Африке, Латинской Америке и Австралии погибли из-за гигантских цунами, землетрясений и извержений вулканов. Через два дня после катастрофы, между Индией и Пакистаном вспыхнул ядерный конфликт, унесший ещё более миллиарда жизней. Боевые действия распространились по всему миру. Ближний восток превратился в выжженную радиоактивную пустыню. К концу года население планеты сократилось вдвое. Я не нашла что ответить. Здесь нечего обсуждать, здесь нет о чем спорить. Мы все знаем что такое война, но мы все привыкли к «деловым войнам». Нефть ближнего востока, которую НАТО всеми силами стараются держать в руках лояльных или хотя бы нейтральный к ним людей. Россия, стремящаяся возродить СССР, не развалившись в процессе окончательно. Страны Африки, вечно чего-то требующие от своих соседей. Всё-таки это бизнес, безумно жестокий, негуманный, но бизнес. Это не идёт в сравнение с тем, что я услышала. Это мировая бойня, не такая расчётливая, как Вторая мировая, но циничная и бессмысленная, как первая. Это неописуемо ужасно. — Почему это случилось? — Сложно сказать… Быть может, людям просто суждено ненавидеть друг друга, и нам нужно было лишь дать повод, чтобы убедиться в этом. — Что такое Второй удар на самом деле? Гендо вновь развернулся в мою сторону, его локти легли на стол, а руки переплелись пальцами на уровне рта. — Первый из Ангелов, — начал Икари, рассчитывая, что я уже в курсе. — В 1998 его обнаружили в Антарктиде, сложно сказать, что именно произошло, так или иначе при его пробуждении выделилось столько энергии, что теперь этого материка не существует. Он замолчал, сосредотачиваясь, прежде чем продолжить: — И наконец. Зачем я тебе это сейчас рассказал? — Это только вершина айсберга. — Второй удар — лишь предзнаменование грядущего. Случившись, он запустил отсчёт. — Отсчет до чего? — Адам был первым из Ангелов, но далеко не последним. Вероятно, тогда их разбросало по миру. Это лишь вопрос времени, когда они созреют, достигнув необходимой мощи. — И сколько у нас времени? — Около шести лет, до января или февраля 2016, если верить самыми наилучшим прогнозам. — Вы не верите? — Жизнь даёт весьма жестокие уроки… Комната вновь погрузилась в тишину, куда более длительную, чем ранее. — Ева, — сказала я, ожидая вызвать вопрос, очередной виток нашего переполненного неестественностью разговора. — Ты видела неудачные образцы Евангелионов, — он похоже знал, что у меня с Акаги будет разговор в том хранилище. — Ева — это способ противостоять Ангелам? — Евы обладают силой, сходной той, что есть у них. Сами по себе они полезны не более, чем полезна винтовка без солдата. — Что им нужно? — Скорее кто. Люди, которые могут управлять Евами, — взгляд его ненадолго съехал в сторону, прежде чем вновь сфокусироваться на мне. «Ты была создана как пилот Евангелиона», — вспомнилось мне. Дать человеку цель с самого рождения. Снять с его плечи ношу выбора, определив судьбу и его путь. Справедливо ли это? Оправдывает ли цель средства? — Я такая? — Пока ты одна из тех, в ком мы уверены чуть больше, чем в любом из 4 миллиардов других людей. Как обычно это и бывает, единицам приходится заботится о благе большинства. Хотелось бы, чтобы было иначе, но… видимо человечество неисправимо. Наше время начинает подходить к концу. — Вы ведь могли просто сказать мне сделать это. — Всё не так просто, именно поэтому я сейчас с тобой разговариваю. Пилота Евангелиона нельзя просто заставить. Он должен придти к этому сам, так или иначе, тем или иным способом. Позволь же мне задать вопрос, Рей Аянами, — он встал из-за стола и подошёл ко мне. — Ты готова посвятить своё детство и юность титулу пилота Евы, сражаться за человечество и оберегать его? Ты готова позволить людям быть счастливыми? –… –… — Да!