Времена года
Жизнь текла размеренно. Процедуры, сон, походы в библиотеку, редкие разговоры — всё постепенно сменяло друг друга. Весна была такой. Ничего не происходит. Эти несколько лет, которые остались до начала нападений — бесконечно долгое затишье перед бурей. Хочется пропустить его, не ждать пока вся эта медитативная муть закончится. В конце мая мне начали сниться сны, абстрактные, порой пугающие, но всё же это хоть что-то. Без них я чувствовала себя несколько странно. И это меня пугало. Лето… Всё новые неожиданности раскрываются мне. Как оказалось, штаб-квартира NERV располагалась в месте называемым Геофронт. Огромная, километр в высоту, подземная полость в виде полусферы. В верхней точке была огромная ромбовидная плита с которой вниз свисали многочисленные конструкции. На дне Геофронт напоминал озёрные равнины с редкими скоплениями деревьев. Несколько зданий, расположенных тут же, не слишком выделялись. Кроме находящейся в центре чёрной пирамиды. Зрелище неописуемое. Когда приходит осень, жизнь начинает замедляться. Даже как-то слишком сильно. Хандра не обошла стороной никого. Рицко сутками напролет не вылезает из недр своих лабораторий. Однажды я увидела три мусорных пакета, забитых бумажными стаканчиками, уверена, что она там себя глушит кофеином, чтобы не отрубаться. Мисато я почти не видела, но, похоже, что её загрузили работой с документами. Фуюцуки, оставаясь серьёзно-снисходительным, стал ещё более немногословным. За 9 месяцев с Икари я не пересекалась, вероятно, на него это не повлияло. Обитель спокойствия и тишины — зима. Конечно, сложно назвать послеударные декабрь, январь и февраль зимой. В особенности в отсутствии снега как явления. Температура даже в середине зимы колеблется в районе пары градусов тепла. Мне всегда нравилась эта пора. Тихая, спокойная, местами даже скучная жизнь. Такими были мои ранние годы и прошлый раз. Пока я могу просто жить.***
Год закончился почти также, как и в прошлый раз. Ко мне, сидящей в библиотеке, приползла Мисато Кацураги. В этот раз она говорила более внятно, рассказывая истории о своей институтской молодости. Совру, если скажу, что мне не было интересно. — Воооот… ик… — напыщенно грустно протянула Мисато. — А я думала, что там любовь ик… Не нифига это была не любовь. В итоге он оказался таким мудилой. Уверенна, сейчас бегает за очередной юбкой. — Вы о чём вообще? — похоже, она не поняла, что на ходу переключилась на другую тему. — Ик… А? Да так, не бери в голову, — она с горечью посмотрела куда-то вверх. — Кадзи… ты ж, наверно, уже и не помнишь меня. А сколько разговоров было. Она ещё несколько секунд сидела неподвижно. Её глаза стали влажными. Опустив голову, она поспешно протёрла их руками. Я отложила книгу в сторонку, подошла к ней и стала медленно поглаживать её по плечу. Через полминуты Кацураги успокоилась. — И-извини. Я, наверное, выгляжу так жалко. Подумать только, скоро тридцать, а я плачусь ребёнку о своих проблемах. — Вовсе нет, — опровергла я. — Неважно 10, 30 или 50 тебе. У всех есть свои проблемы, но не каждый может справиться с ними самостоятельно. Это нормально. Если тебе нужно, то я всегда могу выслушать тебя. Она немного улыбнулась, посмотрев на меня. Как-то странно, вроде бы мы знакомы уже больше года, но толком друг друга не знаем. Она же мой командир, получается. Но c другой стороны, у нас достаточно времени, чтобы узнать друг друга. Тратить время нужно правильно, но когда его у тебя огромный переизбыток, это получается с трудом. Время, нам всем нужно время. Насколько время вообще можно оценить? Что можно считать за цену времени? Время — это единица измерения, такая же как метр, грамм или вольт. Единицы измерения, но что они значат на самом деле? Они обозначают расстояние, вес и напряжение. Обозначают, и это всё? Да, пожалуй. Люди создали их, чтобы охарактеризовать мир вокруг себя. Ни больше, ни меньше.***
Сидя на скамье в столовой, опираясь локтями в столешницу, я созерцала, ну… я даже не уверена, как это называть. Рисовый треугольник, да они называются онигири, но ясности это не привносит абсолютно. На вкус они странные, благо есть во что их макать. Местная кухня хоть и не отличается запредельным разнообразием, как американская, но зато весьма экзотическая, и местами весьма шокирующая. Классика тут, конечно, тоже есть. — Приятного аппетита, — ровно, сухо и сдержанно прозвучало у меня из-за спины. Разворачиваюсь и вижу Фуюцуки Козо во плоти, вернее, всё в том же чёрном кителе и брюках. — Да, спасибо. Кивнув, он пошёл дальше к кофейному автомату. Я вернулась к своей трапезе.***
Одновременно с тем, как я расправилась со своим завтраком, а заместитель командующего получил то, за чем пришёл, в комнату ввалилось, шаркая ногами и шатаясь из стороны в сторону, нечто, думаю, что она имеет докторскую степень, может даже не одну. Также вероятно, что отзывается она на имя доктора Акаги. Кое-как добравшись до моего стола, она, сев на лавку, улеглась на него. Подошедший Козо, впрочем, вывел её из транса. — О, профессор, это вы? — крайне вяло спросила у него учёная. — Да, это я, — не теряя постановки тона, ответил он ей. — Вы в норме? — Да нет… — промычала та. — Какая же тут норма… А хотя, если вы дадите мне ещё кофе, то может и буду. — Сколько вы уже выпили за сегодня? — скептически отнесшийся к перспективе преодолению её кофеинового марафона, спросил он. — Может 6, или может 8… — Граммов, ложек или стаканов? — Неееее… — медленно протянула доктор. — Неужели снова банок? — расстроенно, и как-то снисходительно задал он вопрос. — Сэр… мне нужно работать. Понимаете? Я не могу выслушивать лекции о моём здоровье. — Словно есть кому вам их читать? Ладно, хорошо, — протянул он ей желаемое. — Мне пора. И он удалился, пока блондинка жадно впивалась в картонный стаканчик. Когда она закончила и уже собиралась уйти, я заявила о себе: — Профессор? Фуюцуки Козо? — а он разве? — Да, а что? — Я думала он полковник. — Он профессор. Ну, или по крайней мере был когда-то, ещё до Удара. В 1999 году Фуюцуки был преподавателем в университете Киото. После Второго удара он выполнял работу врача, хотя он и сам говорил, что врач из него был никудышный, но всё же лучше, чем ничего. — Как тогда он попал в NERV? — задала я вполне логичный вопрос. — В 2003 году в Хаконе. Если опустить подробности, то Гендо сам его пригласил и убедил сотрудничать, стать его правой рукой. — Зачем Икари понадобился бывший преподаватель университета, вынужденно работающий не по профилю? — задала я ещё один логичный вопрос. — Фуюцуки повстречал его ещё тогда, в девяностые. Возможно, он проявил к нему своё уважение, посчитав его подходящей кандидатурой. Хотя… — она замолчала на секунду. — Может, просто он так сильно ему был благодарен. — Благодарен за что? — Благодарен за кого, — поправила она меня. Кого? Хм, всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Словно слоёный пирог: чем дальше ты заходишь, тем плотнее он становится. Насколько далеко ты зайдёшь, настолько целостную картину ты и получишь.