***
Наматывать круги в коридоре как обычно, у меня не было желания. Я сидела за своей партой, уткнувшись лбом в сложенные руки, очки задрались мне на лоб, а причёска растрепалась. Минуты сменяли друг друга. Учащиеся оживлённо переговаривались. Разумеется речь везде шла про нападение Ангела. Впрочем, это вполне ожидаемо. Классная дверь открылась, в комнату вошёл юноша, он осторожно начал поворачиваться в мою сторону. Я отвела взгляд. Наконец он также сел за парту. Я знала кто этот парень. Синдзи Икари. Не будь мой образ мышления столь пессимистичен, как сейчас, я определенно бы пошутила про Санта Барбару. Вместе с открытием личности Третьего дитя моё мнение к некоторым индивидам из моего окружения изменилось. Слова, сказанные доктором Наоко, приобрели смысл. Выходит, что Командующий и в правду был женат, раз у него есть сын. Хм, а если подумать, Акаги говорила мне что MAGI в эксплуатации пять лет, на тот момент... Чёрт… Да мы все сидим на пороховой бочке, господа!***
«У меня, наверно, сейчас такая кислая мина», — думала я. Лифт полз к моему этажу так медленно, что я несколько раз была уверенна, что он стоит. В конце концов, раздвижные двери пришли в движение. Внутри не было ничего необычного, кроме сонной Мисато Кацураги. Она прислонилась к стенке, закрыла глаза и что-то бубнила. Я посмотрела на это, подумала что делать, не придумала, в итоге вошла и нажала кнопку нужного мне этажа. Когда лифтовая кабинка сдвинулась с места, капитан, наконец, «включилась». Хлопая глазами, она вертела головой из стороны в сторону, словно пытаясь понять, где она и как тут очутилась. Тут её взгляд зацепился за меня. — Эм… Р-рей? — изрядно удивившись моему присутствию, проговорила она. Я осторожно обернулась. Мы стояли друг напротив друга, смиряя взглядами. — Привет, Мисато. Её лицо переменилось. — Ты уже поправилась? — поинтересовались у меня. — Более-менее. Как NERV в целом? — Могло бы быть и по лучше, — Кацураги почесала у себя за ухом. — Хотя, пожалуй, сейчас мы даже более боеспособны, чем неделю назад. Так с тобой точно всё в порядке? — Ну, так себе, но к понедельнику, наверное, приду в чувство окончательно. — А зачем тебе… — тут брюнетка помахала перед своим лицом руками. — Это от солнца, — во многом это было правдой, благодаря очкам я перестала зависеть от освещения, а это было прекрасно.Дзынь!
Так, это же не мой этаж. — О! Это мой, — Мисато, взбодрившись, выскочила наружу. Похоже, она просто немного устала. Я смотрела ей в спину, пока дверь не закрылась. Я два раза шагнула назад. Наконец упершись спиной в стенку, я остановилась. А ведь ещё немного и мы тут не стояли бы и не разговаривали, ведь мы были на волосок от этого. Обращаю свой взор на счетчик этажей. Изображение такое резкое, такое контрастное, что мне почти сразу приходится оборвать мои мысли на корню. Медленно сползаю по металлу вниз. Мне нельзя додумывать эти размышления до конца, этот путь ведёт в бездну. — Как же мне… — не успеваю договорить. Двери раздвигаются, я вскакиваю и мягкой поступью бегу вдоль стен. Черт, неужели в моей власти так мало событий из моей собственной жизни.***
Было уже довольно поздно. Тем не менее, свет всё также был погашен. Только редкие отблески пробивались с улицы через окно. На мне только рубашка и нижнее бельё. Я поёрзала на влажной от моего собственного пота табуретке. Нависая над столом, судорожно вглядываюсь в клочок бумаги.L-11/3
Это не телефонный номер, не банковский счёт, не пароль. Никаких дельных идей в моей голове так и не родилось. Что вообще может это значить? Как я не пыталась понять мне так и не удалось. Мне бесконечно непонятно всё, что может и не может скрываться за этой короткой строчкой. Как бы мне не хотелось, но выжать что-то из ничего всё же не получиться. Довольно показательно, что мне в очередной раз пришлось убедиться в том простом факте, что вопреки моему опосредствованному отношению к роду человеческому, я остаюсь смертным существом, неспособным на невозможное даже в самой отдалённой перспективе. Хотя тут всё зависит от точки зрения. Благодаря папиным «друзьям» из марксистов, я поняла, что для некоторых людей их шизофренические фантазии куда как более привлекательны, чем реальность, с которой мы сталкиваемся лицом к лицу раз за разом. Язвительная ржавчина непонимания окончательно заняла мои думы. В итоге, отпускаю себе ещё минуту. Она заканчивается, и вот иду в сторону своей кровати.***
С момента нападения прошла уже неделя. Я почти восстановилась. Конечно, мне и до этого становилось только лучше, но всё это время мои показатели «топтались» на месте. Сын командующего хоть и медленно, но всё-таки прогрессирует. Акаги говорила что-то про «Дилемму дикобразов», так ничего и не поняла. Мы с ним ни разу не разговаривали, хотя если он не хочет, то навязываться самостоятельно было бы верхом лицемерия. Да и о чём в принципе мы можем разговаривать? Может, это временно, пока я не могу знать наверняка. По всей видимости, наши проблемы и не думают прекращаться.***
Урок был более чем скучным. Учитель рассказывал про Второй удар, вернее официальную версию Удара. Не мне винить его в этом, но даже в газетах про это было рассказано несколько интереснее. Ученики в классе развлекались тем, что отправляли сообщения по внутренней сети, с помощью небольших лэптопов, которые нам выдали, когда мы перешли в класс 2-А. Причём все сообщения можно спокойно просмотреть, чат у всех общий. Еще одно сообщение вспыхнуло, подвинула остальные. «Новенький, это правда, что ты пилот того робота? Да/Нет». Мои зрачки расширились как от передозировки ЛСД. Я крутанулась на месте. Новенький в этом классе был ровно один. Нынешний пилот Евы 01, с лицом полным непонимания, сидел за своей партой обернувшись. Проследив за линией его взгляда, вижу, как кудрявая светловолосая девушка помахала ему ручкой. «Так это правда? Да/Нет». Чёрт, Мисато скажи, что ты дала ему подписку о неразглашении. Подросток разворачивается, его руки потянулись клавишам. Кацураги, я – разочарована. Тут же класс содрогнулся от нечленораздельного вопля изданного почти всеми учениками единовременно, а в следующий момент юноша оказался окружен одноклассниками. На своих местах остались всего трое: учитель, продолжавший монотонно рассказывать свои истории, я и Кенске, странно. Одноклассники хором заголосили вокруг главного виновника торжества: — Круто! — А как тебя выбрали? — Ты проходил какие-нибудь тесты? — Тебе было страшно в бою? — А как называется робот? — Какое у него супероружие? — А что это был за монстр? — Вернитесь на свои места! Урок еще идет! — Хораки пыталась перекричать галдящих одноклассников. По всей видимости, моя часть боя не утекла в руки третьих лиц. Тут рождается решение этой проблемы. Бросаю взгляд на монитор, полминуты до звонка и это последний урок. Алые глазки заиграли под золотистыми линзами моих очков. Я захлопнула лэптоп, сбросила школьную утварь в ранец, достала оттуда же свою любимую куртку и накинула её поверх сарафана. Так теперь самое сложное. Вытягиваю свою шею и вижу что на парте моего коллеги кроме ноута только учебник по истории. Отлично! Звучит трель, на секунду все теряют свой напых – это мой шанс. Вскакиваю с места, ручка моего ранца оказывается, зажата между зубов, прыгаю прямо в центр толпы, левой рукой подхватываю книгу, а правой парня. Похоже смекнув в чём дело он успевает схватить остальные вещи. Под возгласы недовольных мы выносимся в коридор, по дороге умудрившись едва не сшибить Судзухару. Моя импровизированная «эвакуация» длилась ровно до первого лестничного проёма. Останавливаюсь. Отпускаю его, одновременно с этим понимаю, что для него случившееся было, вероятно, даже большим шоком, чем для остальных. По правде сказать, первоначально я сама удивилась той хрени, что я придумала. Его лицо выражало нескрываемое удивление происходящим, на моём уже начинала рисоваться виноватое выражение. Решаю наконец закончить с этим фарсом: — Прошу прощения, — передаю школьное чтиво ему корешком от себя. Находясь во всё ещё шоковом состоянии, он принял предмет у меня из рук. — До свидания, — сдержанно произношу я, спускаясь по ступенькам вниз. Похоже, что парень ещё долго смотрит мне в след, не зная ни что делать, ни что сказать. Да, вероятно это новое самое опрометчивое решение за обе моих жизни.***
Тёмная комната диспетчерской не освещалась ничем, кроме тусклого света нескольких мониторов. Молодая девушка стучала по клавишам под присмотром светловолосой женщины, одетой в лабораторный халат. Монотонное мерцание экранов синонимично столь же монотонному стуку по клавишам. Меня бы не волновала эта картина, но моему пребыванию здесь есть иное объяснение, чем молчаливое неудовлетворение буднями сотрудников NERV. И когда со стороны коридора послышался стук каблуков, я поняла, что ждала не напрасно. — Извините, я задержа… — закончить Мисато не успевает. Прорезиненная подошва моего контактного комбинезона упирается в противоположный край дверного проёма, перекрывая его поперёк. Капитан Кацураги так сильно удивилась, что простояла в ступоре секунд 20. Наконец, поняв, в чём дело, она повернула свою голову в мою сторону. — Рей? Ты чего? — Может объяснишься? — Ты про что? Нет, ты глава оперативного отдела, никогда не поверю, что тебе ещё ничего не сообщили. — Почему он просто так выдал себя перед всеми, — ладно я, только перед одним единственным человеком, когда на меня имелись конкретные доказательства, да и ничего такого я не рассказала. — Ну. — Риц, — ищет она помощи у своей подруги. Но она лишь оборачивается и, пожимая плечами, говорит: — Ты же его опекун, а не я, — после чего вернулась к своей роботе. — Да чего вы так завелись? Ничего страшного. — Ххххх… — хотя, если подумать, то это должно было рано или поздно случиться. — Я бы, наверное, сказала «куда смотрит начальство», но начальство – это вы, — потому я выхожу. — А… ты куда? — спрашивает у меня брюнетка. — На синхротесты.***
Добраться до зала было не трудно. Хотя, конечно, помещение было на редкость странным, ведь примерно наполовину оно было заполнено розоватой жидкостью. Две контактных капсулы были немного погружены в неё, от обычных их отличала оранжевая окраска и надпись «TEST», с добавлением соответствующих номеров. Капсула 01 уже была закрыта. По всей видимости, он там. Да… ммм… Блять! Да почему всё так сумбурно! Мы серьёзная организация или сходняк клуба любителей фестивального кино?! Неужели мы не можем сделать абсолютно ничего без того, чтобы это не привело к какому-нибудь непредвиденному событию?!***
— Эм, Аянами? — позвал меня голос. Я открыла глаза, оторвала руки от лица и разогнула спину. Передо мной стояла Хикари, настороженно смотря на меня. — Ты в порядке? — спросила она у меня. Но вот и что мне ей отвечать? — Ах… я не знаю, — мне трудно отнести своё смятение к чему-то конкретному. — Не знаю. — Это из-за того, что было вчера? — И да, и нет… Мой внутренний мир закинули в стиралку бытия. Аххх, что за бред я несу? Неизвестно сколько ещё продлилась бы эта психоделическая сцена, если бы у меня не зазвонил телефон. Стоило мне ответить на вызов, как из трубки зазвучал немного возбуждённый, как обычно, голос Мисато Кацураги. — Алло, Рей, ты там? — Да, я тут. — Синдзи рядом? — спрашивает она. Не пойми зачем оглядываюсь по сторонам. — Нет, он… где-то. — Дааааа, короче Рицко сказала, что ей нужно провести какие-то тесты сегодня, поэтому вас заберут после школы. Так что найди шкета и притащи его к школьным воротам. — No problem. Нажав клавишу сброса, возвращаю телефон на место, а очки на голову. Староста странно на меня посмотрела. — Я конечно дико извиняюсь, — начала я свою просьбу, — но, Хикари, вы не знаете, где он? — Он? — не поняли меня, сначала. — А, по-моему, я видела его на крыше, — поняв, о ком я. Как бы, почему нет.***
Крыша здесь была обнесена сетчатой оградой, наверное, потому-то она и была открыта. Я, побрякивая барахлом в моих карманах, побежала наверх по ступенькам. Наконец оказываюсь перед зеленоватой пластиковой дверцей, осторожно открываю её, подавив желание отворить пинком. Как оказалось, я пришла как раз вовремя, чтобы попасть в середину мизансцены. На крыше кроме меня и того, за кем мне поручили прийти, были ещё двое, а именно Айда и Тодзи. Последний держал Дитя за ворот рубахи, так что тот едва не повисал на нём. Айда стоял поодаль. Моим ногам удалось отстучать большую часть пути, прежде чем меня заметили. Все трое обернулись. Судзухара оскалился, бросил короткий взгляд на пилота и, отпуская его, толкнул так, что юноша повалился на спину. Тодзи тяжёлой поступью направился ко входу, по пути задев меня плечом, не сильно, но чувствительно. Айда, проследовав было за ним, останавливается возле меня. — Что это было?! — сдёргиваю с собственного языка давно созревший вопрос. Он посмотрел мне за спину и заговорил, нагнувшись ко мне: — Понимаешь, сестру Тодзи ранило во время того боя. И он решил выместить всё на того, кто по его мнению в этом виноват. Двойственная ситуация. Попытки вывести какой-то вывод так ни к чему не привели. Кенске последовал за своим другом. Медленно подошла к лежащему. Он так и лежал на спине, направив пустой взгляд в небо. Смотрю туда же. Бесконечно высокий небосвод с белыми пятнами облаков. Когда я отрываюсь от этой картины и перевожу свой взгляд обратно, понимаю, что теперь на меня смотрят в ответ. Возможно, это лишь моё воспалённое воображение, но мне показалось, что в этом было что-то. Я медленно протягиваю ему руку, он смотрит то на мою ладонь, то на моё лицо. Почти минуту ничего не происходит. Наконец, он медленно сгибает руку в локте, чтобы не ждать, придвигаюсь к нему и, схватив за запястье, вздёргиваю его вверх. Он, похоже, не слишком удивился. — Нас вызывают, — делаю «следуй за мной» жест рукой. Мой протеже без вопросов подчиняется.***
Мы идём к выходу, когда Третье дитя подаёт голос: — Почему я должен всё это делать… — Делать что? — на автомате переспрашиваю я. — Почему я должен пилотировать Еву. Мы останавливаемся, я разворачиваюсь уже намереваясь ответить… и тут же понимаю – мне нечего ему сказать. — Я-я не знаю. Все мои догмы и принципы пали пред фактами. Ну что мне ему ответить? «Это долг» - перед кем? «Это выбор» - правильный ли? «Это работа» - на которой ты, раз за разом, можешь погибнуть страшной смертью! Меня вдруг пробивает озноб, я сама, по собственной воле развенчала те вещи, на которых держалась львиная доля моего мироощущения. —… —… Высокие чувства, светлые идеалы и пафосные лозунги – это то, что, как мне было известно, могло двигать человека на совершение многих, очень многих поступков. Всё это, безусловно, так, да вот только с такой аксиоматикой будет очень нелегко зайти так в познании смерти, как это делаю я или этот юноша. Пожалуй, это и делает всю эту мишуру, как оказалось, бесполезной. Стоило мне в полной мере осознать всё произошедшее, как ангельская ода превратилась в дьявольскую панихиду. Я зажмурилась, отвернулась, зашагала дальше, слушая как стучат по полу наши туфли. Я вдруг словно познала все тайны бытия разом, словно бы вдруг прозрела и поняла, что от мировоззрения, которое я сама себе прививала, ничего не осталось. Я вдруг оказалась в ужасающем одиночестве, выход из этого одиночества мне только предстояло найти.