Второй шанс

Ночь для Хакса прошла паршиво. До этого он практически весь день провёл в капитанской рубке, сидя в кресле пилота и изучая всё подряд на компьютере: от характеристик корабля и различных данных из бортового журнала до дополнительных сведений о системе Алуллион вообще и Вории-3 — в частности, хотя сведений этих оказалось совсем немного. Тем не менее, Хакс часами сидел в кресле, наплевав на то, как затекала и болела от этого его нога и как сильно ныла спина, и угрюмо просматривал бесконечные строчки данных. Что угодно, только бы не возвращаться к жилым каютам — и к Рену. Хотя их утренняя ссора была далеко не самой худшей за всю историю знакомства, Хакс не желал его видеть. Он досадовал на себя за то, что, выходя из каюты Рена, не догадался нажать на кнопку сбоку от входа и закрыть за собой дверь. Обе каюты располагались аккурат друг напротив друга, поэтому проскользнуть к себе незаметно Хакс не мог. Конечно, он понимал, что есть в его упорном стремлении избегать Рена любой ценой что-то нелепо-ребяческое и глупое. Звёзды, они ведь застряли здесь, на этом криффовом звездолёте, на этой криффовой планетке вместе, им всё равно никуда друг от друга не деться! К тому же Рен, согласен он с этим или нет, нуждается в его, Хакса, помощи, и будет нуждаться в ней ещё неопределённое количество времени. Однако, понимая всё это, Хакс отчётливо понимал и кое-что другое: если они с Реном увидят друг друга так скоро после перепалки, если они встретятся взглядами и скажут друг другу хоть слово или два, оба, скорее всего, сорвутся на новые оскорбления и упрёки, вновь начнут выяснять отношения. А Хакс вовсе не был уверен, что в таком случае сумеет совладать с собой и не опуститься до рукоприкладства. Да, бывали дни, когда он с удовольствием представлял Рена беспомощным, бессильным ответить на оплеухи и даже удары, которых он, Хакс, отвесил бы ему с лихвой. Но теперь, он знал это, осуществление тех давних жестоких фантазий лишь заставило бы его почувствовать себя… жалким. Слабым. Проигравшим, а не победителем — победителем в такой ситуации, как ни парадоксально, был бы Рен. Наконец, Хакс чувствовал себя глубоко оскорблённым всем тем, что Рен, едва очнувшись, наговорил ему, и не желал пока что видеть его паскудную неблагодарную физиономию. Еда и вода не были проблемой — Хакс мог в любой момент взять их в маленьком полукруглом помещении, которое, очевидно, выполняло на звездолёте роль камбуза. Но единственная аптечка осталась в каюте Рена, на полке рядом с его койкой, а Хакс забыл с утра принять обезболивающее из-за его пробуждения и последовавшей вслед за ним ссоры. В результате, хоть он и держался, как мог, уже к полудню Хакс вынужден был пойти за лекарствами. Когда он зашёл в каюту, Рен едва взглянул в его сторону и тут же отвернулся, старательно его игнорируя. Хакс скрипнул зубами, но сумел сдержаться. Он ничего не сказал, ничего не сделал — просто забрал аптечку, развернулся и вышел вон. Спрашивать Рена о том, не нужно ли ему чего-нибудь, Хакс тем более не стал, как не стал снова упрашивать его поесть, хотя заметил, что пищевой пакет так и остался лежать на полке нетронутым. Однако нянчиться с Реном или, упаси звёзды, кормить его с ложечки он не собирался — не тогда, когда тот вёл себя так, словно был воспитан в пещере парочкой вамп.* Зато, выходя, он мстительно закрыл-таки дверь в каюту, отрезая Рена от всего корабля и от самого себя. Это позволило ему ещё через несколько часов спокойно вернуться в собственную каюту, принять лекарство и прилечь на койку, чтобы дать отдых спине и ноге. Он даже подремал немного — всё равно пока что нечем было заняться. Ближе к вечеру требовательно заурчавший желудок заставил Хакса с кряхтением подняться и отправиться в камбуз за пищевым пайком. Ему показалось, что он услышал непонятную возню и тихую ругань, доносившиеся из каюты Рена, но он предпочёл не обращать на них внимания. Время для Хакса тянулось невыносимо медленно. Он не привык к подобному бездействию: как правило, весь его день был расписан буквально по минутам, он постоянно был чем-то занят. Время для каких-никаких досуга и отдыха находилось лишь поздним вечером, да и то не всегда, потому что зачастую приходилось работать сверхурочно: что в юности, во время стремительного подъёма по карьерной лестнице, когда нужно было делать всё, чтобы его ум и таланты заметили и оценили вышестоящие офицеры, а затем и Сноук, что в то время, когда Первый орден только начинался — а он, Хакс, стоял у самых его истоков, буквально своими руками закладывал камни в его казавшийся таким прочным фундамент… Ничего не изменилось и позже: во время строительства «Старкиллера» Хакс, желавший лично проконтролировать чуть ли не каждый этап создания своего грандиозного проекта, практически не знал ни сна, ни отдыха из-за миллиона мелочей, за которыми нужно было уследить, и сотен, тысяч ошибок и мелких недочётов, которые приходилось исправлять прямо на ходу. При этом он формально командовал флагманом Первого ордена, да и всеми его флотом и армией — якобы напополам с Реном, но от того было мало пользы что тогда, что позднее на посту Верховного лидера, когда Хаксу вновь приходилось тащить всё на себе. Редкие свободные часы он зачастую посвящал, опять-таки, работе: изучал свежие разведданные от шпионов и информаторов со всей Галактики, читал отчёты о состоянии вооружения, закупках необходимого для огромной армии продовольствия и предметов первой необходимости, утверждал сметы и счета с корабельных верфей и оружейных предприятий, составлял и продумывал планы и стратегии… Конечно, у него были помощники, и порой он позволял себе немного отвлечься и почитать что-нибудь кроме отчётов и сводок от разведки, чтобы разгрузить мозги — какой-нибудь исторический роман, например. Однако, выбирая между чтением чего-нибудь «для души» и лишним часом сна, Хакс чаще всего вынужденно выбирал последнее, потому что времени на полноценный сон тоже всегда не хватало. Что ж, чего-чего, а времени у него теперь было в избытке — так много, что Хакс буквально не знал, куда его девать. Он с удовольствием почитал бы что-нибудь на датападе, а может, даже поискал бы информацию о том, что сейчас творится в Галактике. Но увы, ничего похожего на пад он на борту пока что не нашёл — при первом осмотре его внимание было сосредоточено исключительно на поисках предметов первой необходимости, то есть еды, воды и аптечки, а затем и одежды. А снова осмотреть все те многочисленные шкафчики и ящики, теперь уже как следует, Хаксу не позволяли его травмы — ему было слишком больно ходить, наклоняться или приседать на корточки. Также, нельзя было исключать вероятность того, что здесь, на борту корабля и не было удобного пада, вроде тех, с которым практически не расставались все старшие офицеры на «Старкиллере» и на флагманах — может, Вейр и его второй пилот довольствовались только компьютером в командной рубке. Но после того, как Хаксу пришлось провести в кресле пилота полдня, это самое кресло казалось ему чуть ли не пыточным. Таким образом, у Хакса был небольшой звездолёт и маленькая захолустная планета, которые нельзя было толком осмотреть, Рен, с которым он, как показала практика, не мог даже нормально поговорить, и полное отсутствие полезных дел, которыми можно было бы заняться. Хотя он ещё недостаточно оправился и окреп после всех пережитых испытаний, Хакс предполагал, что скоро буквально полезет на стенку от вынужденного, непривычного безделья. Весь вечер он промаялся в своей каютке, предаваясь невесёлым размышлениям о будущем и злясь на тот кошмар, в который постепенно превратилась его жизнь, и время от времени проваливаясь в тяжёлую дрёму. Он даже сделал себе костыль, с помощью ножа обтесав подобранную снаружи ветку — хоть какое-то полезное действие. Когда же наступила ночь, Хакс очень долго не мог заставить себя заснуть. Обычно, измотанный за день морально и физически, он проваливался в сон, едва коснувшись головой подушки. Утренняя ссора с Реном и дневное безделье его тоже вымотали — во всяком случае, чувствовал он себя совершенно разбитым, — но, как видно, недостаточно. Наконец, Хаксу удалось заснуть, но это был непродолжительный и неглубокий сон… Что, вполне вероятно, спасло их с Реном жизни. Открыв глаза, — хотя в каюте всё равно царила кромешная тьма, — он рывком сел на койке и замер, прислушиваясь. Он сам толком не понимал, что именно заставило его так резко проснуться и застыть с бешено колотящимся от прилива адреналина сердцем — знал только, что это был какой-то звук, что-то новое и подозрительное, чего он не слышал раньше. И точно, в следующее мгновение настороживший Хакса звук повторился — тяжёлые, но мягкие шаги, раздававшиеся снаружи и сверху. Кто-то ходил по их звездолёту. Этот «кто-то» прошёл над головой Хакса ещё дальше, а потом неожиданно остановился, — тот весь обратился в слух, — постоял немного и поскрёб внешнюю обшивку корабля. Осторожно, вкрадчиво так, но, встретившись с металлической обшивкой, его… когти всё равно издали мерзкий скрежещущий звук, от которого по коже Хакса побежали мурашки. Крифф, должно быть, он забыл поднять щиты, когда покидал командную рубку! И теперь прямо над ним во тьме бродил какой-то неведомый зверь — предположительно хищник, судя по тёмному времени суток и царапающим обшивку когтям, — и изучал, искал какой-нибудь вход, брешь в непонятной металлической скорлупке, чтобы проникнуть внутрь. Конечно, сомнительно, чтобы это животное, каким бы оно ни было, сумело повредить или даже процарапать насквозь многочисленные слои металла и дюрастила, предназначенные для того, чтобы защищать корабль во время полётов в космосе и вхождений в атмосферы различных планет. Но если незваный гость каким-то образом, пусть даже случайно, заденет ту кнопку, которая позволяет открыть люк снаружи, и ворвётся сюда… Хакс похолодел и принялся поспешно выпутываться из одеяла, не став тратить драгоценное время даже на то, чтобы нащупать расположенную рядом с койкой сенсорную панель и включить свет. Соскочив с койки, он кинулся к двери в каюту, по дороге споткнувшись об собственный самодельный костыль, но возвращаться и шарить по полу в темноте, разыскивая его, не стал — судя по возобновившимся и удалявшимся шагам, тварь наверху как раз двинулась по направлению к криффову люку. Очутившись в коридоре, Хакс бросился к командной рубке, цепляясь за стены и подволакивая раненную ногу. Добравшись до неё, он перегнулся через кресло пилота — не было времени разворачивать его и усаживаться поудобнее! — запустил бортовой компьютер и задал команду поднять щиты. Мгновение, потребовавшееся на выполнение этой команды — мгновение, в которое Хакс успел испугаться, что бродившее по кораблю чудище каким-то образом сумело повредить подачу энергии, — и щиты включились. Одновременно с этим раздался громкий, душераздирающий визг. Через обзорный иллюминатор Хакс увидел осветившую ближайшие деревья секундную вспышку, а затем до его слуха донёсся глухой удар. Похоже, неведомая тварь оказалась достаточно крупной, раз её теперь уже, несомненно, обугленный труп свалился на землю вместо того, чтобы быть испепелённым на месте без остатка. Некоторое время Хакс стоял, вцепившись в кресло и напряжённо прислушиваясь, но хищник либо пришёл один, либо его приятели благоразумно убрались восвояси. Во всяком случае, сканирование, которое Хакс запустил через несколько минут, не выявило поблизости никаких достаточно крупных форм жизни. Тем не менее, остаток ночи он провёл в рубке, сидя в кресле пилота и постоянно проверяя данные сканеров, готовый чуть что открыть огонь из корабельных пушек. А когда солнечные лучи осветили всю поляну, Хакс решился выглянуть наружу и посмотреть, кого он поджарил ночью. Опустив щиты, он доковылял сначала до своей каюты, чтобы захватить-таки костыль и бластер, — хотя его эффективность против, очевидно, весьма крупного зверя казалась несколько сомнительной, — а затем и до люка. Открыв его и высунувшись наружу, Хакс сначала подозрительно осмотрелся, и лишь затем опустил трап. Держа бластер наизготовку, он спустился на землю, чуть обошёл корабль… и наконец-то увидел их с Реном ночного гостя. Точнее то, что от него осталось. Теперь трудно было судить о том, была ли покрыта тварь шерстью или, к примеру, чешуёй, но обугленный скелет давал представление о её размерах — метра четыре в холке и пять-шесть в длину. Несомненно, плотоядная: клыки в ощеренной пасти достигали двадцати-двадцати пяти сантиметров, а чудовищные изогнутые когти, — Хакс отошёл подальше и чуть привстал на цыпочки, насколько позволила больная нога, — похоже, оставили-таки продолговатые полосы на внешней обшивке звездолёта. На черепе твари виднелись шишкообразные костяные наросты, параллельными рядами тянувшиеся от надбровных дуг и, вероятно, до самых ушей, так что она, наверное, могла ещё и таранить своих жертв головой, чтобы сбить их с ног. Что и говорить, впечатляющий арсенал! Хакс припомнил, что вроде бы видел подобного зверя среди изображений местной фауны, когда без особого интереса просматривал сведения о Вории-3 на бортовом компьютере. Он пообещал себе, что непременно изучит их снова, на сей раз — гораздо внимательнее. Пока же он понадеялся, что местных падальщиков не заинтересуют обугленные кости ночной твари и они не захотят устроить пикник возле их звездолёта. Потому что оттащить эту громадную тушу подальше в лес не представлялось возможным — хоть в целом виде, хоть в виде скелета. На мгновение Хакс представил, что могло бы с ним случиться, если бы ещё в первый день он решился совершить вылазку в незнакомый густой лес — а там его подстерегло бы подобное чудовище, — и с трудом сглотнул. Повезло, ему снова удивительно повезло. Очевидно, что-то продолжало оберегать Хакса — неужели, действительно Сила? Ему не хотелось всерьёз допускать такую возможность. С другой стороны, если это всё-таки была Сила, то, вернувшись на корабль, Хакс сразу же понял, для чего он был ей нужен — когда увидел Кайло Рена, в его отсутствие успевшего выбраться из своей каюты в коридор. Он стоял, прижавшись к стене и цепляясь за неё изо всех сил, но всё равно постепенно съезжал прямо на пол. Ноги его при этом так крупно дрожали и подгибались, что Хакс даже подивился про себя, как Рену вообще удалось встать. Наконец тот заметил его и тут же метнул в него такой яростный взгляд из-под упавших на лицо спутанных тёмных волос, что Хакс даже опешил — по справедливости, у него самого было куда больше оснований злиться на Рена. Но Хакс не успел высказать ему своё возмущение — Рен заговорил первым: — Я… Мне нужно… нужно в уборную, — неохотно и тихо проговорил он, отведя взгляд, чтобы не смотреть на Хакса. Рен отчаянно не хотел просить у него помощи, но всё же был вынужден сделать это. Судя по тому, как сильно Рен стиснул челюсти и одну ладонь в кулак — второй рукой он продолжал цепляться за стену, — он ожидал насмешек, а может, не очень-то и рассчитывал на то, что ему действительно помогут… Хакс тяжело вздохнул. — Сейчас, — за неимением кобуры, он заткнул бластер за пояс штанов, перехватил поудобнее свой костыль и, приблизившись к Рену, обхватил его за пояс свободной рукой. — Положи руку мне на плечи и пойдём. Можешь опираться на меня, но старайся идти самостоятельно, потому что мне сейчас тоже нелегко двигаться… Рен? Ты что, заснул с открытыми глазами? Я не собираюсь стоять тут весь день! Рен, который теперь смотрел на Хакса с искренним изумлением, встрепенулся и поспешил выполнить все указания. Похоже, он и впрямь не надеялся всерьёз, что Хакс ему поможет — а если и поможет, то лишь после того, как вдоволь над ним поизмывается. Хакс едва слышно невесело хмыкнул — хорошего же Рен о нём мнения! С другой стороны, этого следовало ожидать. Скорее всего, на его месте Хакс точно так же думал бы о Рене. С трудом, медленно они поплелись в сторону уборной — тесного, узкого помещения рядом с душевым отсеком. Рен, похоже, честно старался не слишком наваливаться на Хакса — то ли из гордости, то ли действительно прислушавшись к его просьбе, — но продвигаться вдвоём по недостаточно широкому для этого коридору всё равно было трудно. По крайней мере, Хакс более-менее уверился в том, что у Рена больше не было жара — бок, которым он к нему прижимался, его тяжёлая рука на плечах не ощущались слишком, неестественно горячими. От него, правда, терпко пахло потом, — и почему-то, совсем немного, морем,** — вместе с которым и ушла лихорадка, но о том, чтобы отправить Рена в освежитель, пока что не могло быть и речи. — Отсюда справишься сам? — спросил Хакс, когда они наконец были на месте. Коснувшись сенсора на стене свободной рукой, он открыл дверь уборной. Рен резко, отрывисто кивнул и, отпустив плечи Хакса, обеими руками вцепился в дверной проём. Напрягшись, он буквально втолкнул себя внутрь. Хакс остался ждать его снаружи — ведь без него Рен не дошёл бы до своей каюты. Закрыв глаза, изо всех сил стараясь не прислушиваться к возне и тихой ругани Рена, Хакс прижался спиной к холодной стене и перенёс свой вес на здоровую ногу, чтобы дать небольшой отдых раненой. Он открыл глаза, когда шум ультразвукового очистителя сообщил ему, что Рен закончил со своими… делами — Хакс повернул голову как раз в тот момент, когда тот вышел из уборной. — Что случилось с моей одеждой? — мрачно поинтересовался он. — И с моей спиной? Я нашёл несколько бакта-пластырей в своей постели, и ещё парочку только что содрал со спины. — Твоя спина пострадала, когда я вытаскивал тебя с Экзегола. Пришлось разрезать твой свитер, чтобы промыть раны и наложить пластыри, — объяснил Хакс. Оттолкнувшись от стены и приняв устойчивое положение, он протянул Рену руку: — Ну что, готов возвращаться? Тот кивнул и позволил Хаксу вновь обхватить себя за пояс, а сам опять положил руку ему на плечи, чтобы опираться на них при ходьбе. В полном молчании, медленно и неуклюже они добрели обратно до каюты Рена, где Хакс смог сгрузить свою нелёгкую ношу на койку. Обессиленный, он присел рядом, пока тот пытался устроиться поудобнее, и откинул со лба мешавшиеся пряди волос. К сожалению, пока что Хакс не нашёл на борту корабля ничего, похожего на тот гель, с помощью которого он обычно приводил свои волосы в надлежащий вид — ещё одна досадная мелочь. Одна из подушек, которые Рен складывал у себя за спиной, чтобы сидеть, опираясь на них, свалилась на пол. Хакс наклонился, чтобы поднять её, и заметил валявшийся на полу пищевой паёк — по-прежнему запечатанный, в герметичной, но слегка измятой матовой упаковке. Хакс поднял и его. — Я пытался вскрыть его, но не смог разорвать упаковку, — объяснил Рен, заметив паёк в его руках. — Я могу открыть, — предложил Хакс. — Теперь ты поешь? Помедлив, Рен кивнул. Если он действительно… воскрес, вернулся из мира мёртвых в мир живых, то его организму, должно быть, нужно было время, чтобы заново «запуститься». Хаксу в голову пришла аналогия с перезагрузкой всех корабельных систем. Похоже, теперь, когда все или практически все системы были запущены, Рен снова начал испытывать потребность в пище, голод — и достаточно сильный, судя по тому, с какой готовностью он принял от Хакса открытый паёк и пластиковую ложку, которая шла в комплекте. И всё же, Рен не был бы собой, если бы немедленно не начал капризничать. — Тьфу! Что это за гадость? — возмутился он, едва проглотив первую ложку, надо признать, довольно неаппетитного с виду, но питательного пюре. После эвакуации с родного Арканиса и позже, в детстве и юности, прошедших в Неизведанных регионах, Хакс питался и кое-чем похуже. — Обыкновенный пищевой паёк, — он закатил глаза. — Не самого высокого качества, признаю, но в нашем положении выбирать не приходится. — Я не хочу это есть, — Рен сердито воткнул пластиковую ложку в серую комковатую массу. Хакс только плечами пожал: — Не ешь. Второй раз помрёшь от голода. Бросив на него полный негодования взгляд, тот буркнул: — Хотя бы воды дай, чтобы запить. Иначе я эту дрянь проглотить не смогу. Раздражённо выдохнув сквозь зубы, Хакс повернулся и потянулся к полке, на которой накануне оставил флягу с водой. Он не хотел нянчиться с Реном, и даже обещал себе, что не будет этого делать. Но бросить его сейчас означало бросить больного капризничающего ребёнка — потому что в данный момент Рен и был больным капризничающим ребёнком. И Хакс уже нянчился с ним. Крифф. Внезапно он ощутил за спиной какое-то движение — и почувствовал, как что-то легко коснулось его поясницы. А когда обернулся, в лицо ему было направлено дуло бластера, который Рен успел вытащить у него из-за пояса. — Немедленно доставь меня к Рей, — потребовал он. — Это приказ. Ах, вот как. Быстро качнувшись в сторону на тот случай, если придурок всё-таки умудрится выстрелить, — хотя Хакс сомневался в этом, раз уж Рен даже не сумел разорвать упаковку продпайка, — он одним ударом выбил оружие из его, действительно, слабой, неуверенной руки. Тот вскрикнул, удивлённо и зло, и рванулся к Хаксу, невзирая на то, что явно не смог бы сейчас с ним справиться. Хакс же с силой, не жалея, толкнул Рена в грудь, опрокидывая обратно на подушки, и испытал короткую вспышку мстительного удовольствия, когда он застонал, ударившись затылком о металлическую стену позади себя. Прежде, чем он успел опомниться, Хакс навис над ним, поставив на койку одно колено и надавив ладонью ему на грудь. Его пальцы подрагивали от бурлящего внутри гнева. — Здорово, да? — злорадно осведомился он. — Чувствовать себя совершенно беспомощным. Думаю, твои ощущения сейчас немного похожи на те, которые испытываешь, когда невидимая рука пережимает тебе горло или, к примеру, с размаху швыряет о стенку. Я прав? — Чтоб тебя ранкоры на мелкие части разодрали! — выплюнул Рен. Безуспешно подёргавшись под его ладонью, он вцепился пальцами ему в запястье, силясь то ли причинить боль, то ли отодрать от себя Хаксову руку, но не преуспел. — Пусти меня! Ты не можешь удерживать меня здесь! — Удерживать тебя? Ха! — Хакс издевательски рассмеялся и действительно не просто убрал руку, но ещё и отступил от койки на шаг. — Да пожалуйста! Уходи. Только теперь уже сам. Освобождённый, Рен вскинулся было, приподнялся… но почти сразу же, резко выдохнув, медленно опустился на подломившихся руках обратно на сваленные в кучу подушки. Осознание собственной слабости, того, насколько он зависим от Хакса, похоже, потрясло его. Хакс не собирался щадить его и без того уязвлённое самолюбие. — Слушай меня внимательно, Рен. Во-первых, ты уже не вправе отдавать мне приказы. Первого ордена больше нет, генерала Хакса больше нет, и Верховного лидера Рена, как ты сам сказал, больше нет тоже. Кайло, до этого оцепенело таращившийся в потолок, вздрогнул и вновь взглянул на него — конечно же, с гневом. Но Хакс и сам был взбешён, как пресловутый ранкор. — А даже если бы ты и мог до сих пор мне приказывать, я всё равно не сумел бы выполнить этот приказ и доставить тебя к бесценной Рей — корабль пострадал во время посадки, без ремонта он не взлетит. Это — во-вторых. — Крифф! — выругался Рен, прижав сжатые в кулаки ладони к глазам и чуть выгнувшись на койке. — Крифф бы всё это побрал! — И в-третьих, — Хакс повысил голос, — больше не смей угрожать мне — оружием, Силой, чем угодно ещё. Я сыт этим по горло. — Я по-прежнему не чувствую Силу. Её нет, — глухо проговорил Рен, не отнимая рук от лица. — Оно и к лучшему. Может, ты её просто не заслуживаешь, неблагодарный мерзавец, — выплюнул Хакс. Он поднял с пола упавший бластер, выпрямился и вновь пригладил ладонью растрепавшиеся во время короткой схватки волосы. — Я спас твою криффову шкуру, я пытаюсь тебе помочь, а ты наставляешь на меня оружие? Да ты… А хотя, нет. Нет. Знаешь что? Я даже не буду пытаться что-либо вбить в твою дурную голову. С меня довольно. Он развернулся и направился к двери. Был уже у самого порога, когда сзади снова раздался голос Рена: — Стой! Хакс, постой, не уходи. Я… мне жаль, ладно? Я прошу прощения. — Ты — что? — обернувшись, недоверчиво переспросил Хакс. — Ты просишь прощения? У меня? — Да, я прошу у тебя прощения, — Рен повысил голос, глядя на Хакса с каким-то непонятным отчаянием. — Я не должен был злиться на тебя, оскорблять тебя и пытаться угрожать. Видишь, я извиняюсь. Только, пожалуйста, не оставляй меня! Изумлённый, Хакс подавился собственным издевательским комментарием о том, что Верховный лидер Рен наконец-то научился извиняться — жаль только, что слишком поздно. А тот всё продолжал говорить — торопливо, горячечно, будто снова бредил: — Сила… Меня словно отключили от неё, отключили от всего мира, я… ничего не могу почувствовать. Со мной никогда такого не было! Лежать здесь одному вот так, в полной тишине, ничего не зная, ничего не чувствуя, кроме собственной слабости… Это невыносимо, Хакс, понимаешь? Невыносимо. Я здесь медленно схожу с ума! — А от меня ты чего хочешь? — резко прервал его Хакс. — Я не знаю, как вернуть тебе Силу. — Я этого и не прошу, — торопливо заверил Рен. Говоря, он в спешке практически проглатывал окончания слов, явно опасаясь, что не успеет уговорить его. — Ты просто не уходи, ладно? Останься и расскажи мне, где и когда ты видел Рей. Я должен узнать о ней хоть что-то! Я ведь извинился перед тобой, правда? Пожалуйста, Хакс, только не уходи сейчас! Я… я что угодно сделаю, ты просто скажи… — Хватит! Перестань! — рявкнул Хакс, с такой силой сжав пальцами свой костыль, что дерево затрещало. «Перестань унижаться» Рен послушно заткнулся, но продолжил смотреть на него с такой безумной, отчаянной мольбой, что Хакс даже зажмурился, чтобы не видеть этого взгляда. Какое-то время тишину в каюте не нарушало ничего, кроме тяжёлого дыхания медленно успокаивающегося Хакса — Рен же в ожидании его ответа словно и не дышал вовсе. Наконец, собравшись с мыслями, Хакс снова посмотрел на него — Кайло тут же с надеждой подался вперёд, — и медленно, тщательно подбирая и взвешивая каждое своё слово, заговорил: — Я останусь и расскажу тебе обо всём, что видел, при двух условиях. — Что угодно, Хакс, я… — Первое, — он вновь приблизился к койке Рена, — сначала ты расскажешь мне обо всём, что было с тех пор, как ты покинул флагман, включая смерть Императора. — Зачем тебе это? — нахмурился Рен. — Потому, что я хочу это узнать, — Хакс пожал плечами. — И потому, что я больше не стану помогать тебе просто так, задаром. Услуга за услугу. Согласен? Тот кивнул, не задумываясь. Звёзды, Рен действительно настолько боялся, что он уйдёт, так сильно боялся остаться один? Впрочем, если он и впрямь впервые в жизни целиком и полностью лишился Силы, оказался начисто отрезан от неё, — и если это действительно ощущалось так, как он описывал, — его паника и отчаяние были понятны. — А второе условие? — голос Рена заставил его вынырнуть из своих мыслей. — Это не условие, а, скорее, предупреждение… напоминание, — Хакс продемонстрировал ему бластер. — Если ты ещё хоть раз выкинешь нечто подобное, я уйду и никогда больше не переступлю порог этой каюты, что бы ты ни делал, как бы ни умолял. Это понятно, Рен? Никогда больше, слово офицера. — Никогда. Я понял, Хакс, — Рен снова согласно кивнул и тут же, замявшись, уточнил: — Только я Бен… — Да хоть Джабба Хатт,*** — отмахнулся Хакс. Оглядевшись, он заприметил в углу пару ящиков и, вытащив их на середину каюты, уселся на них, положив бластер себе на колени. — Что ж, приступай. Сначала твоя очередь рассказывать. Может, заодно разберёмся в том, каким образом ты вернулся к жизни. Он ожидал, что упрямый мальчишка снова начнёт возражать и беситься, но ничуть не бывало — тот заговорил, как миленький. Вряд ли, конечно, Рен так оперативно и успешно перевоспитался. Очевидно, его нетипичная покладистость, — как и предшествовавшие ей совершенно нелогичная, иррациональная попытка угрожать Хаксу и вспышка гнева, когда эта попытка провалилась, — была вызвана страхом и смятением, растерянностью, которые он сейчас испытывал. Кроме того, свою лепту, вероятно, вносило и желание узнать больше о ненаглядной мусорщице — только Хакс мог предоставить хоть какие-то сведения, поэтому злить его было не в интересах Рена. Что ж, решил Хакс, до тех пор, пока Кайло не вёл себя как криффов придурок и соблюдал их договорённость, он, со своей стороны, тоже готов был пойти навстречу и заключить если не мир, то хотя бы временное перемирие. И Хакс приготовился слушать.