Второй шанс

У Хакса перехватило дыхание, когда Рен рассказывал о своей встрече и поединке с Рей на развалинах «Звезды смерти». Он хотел бы увидеть это: не очередной раунд идиотского противостояния Рена с девчонкой, конечно, а «Звезду смерти». Слушая, Хакс старался нарисовать в голове картинку, достаточно яркую и реальную: бушующий океан и гигантские, ревущие волны, вздымающиеся до самых серо-стальных небес, а среди этой яростной первозданной стихии — поднимающийся из воды остов космической базы, величественной даже теперь. Беспрестанно омываемые солёной водой, ржавеющие, разваливающиеся, постепенно раздираемые океаном на части руины, один вид которых до сих пор, десятилетия спустя, вызывает благоговение и страх. Следуя за негромким, звучавшим будто издалека голосом Рена, Хакс воображал тёмные, мрачные, обрывающиеся в пустоту коридоры, в которых недоставало целых секций, испещрённые пятнами ржавчины, изъеденные солью и морскими полипами стены, повреждённые пневмодвери и обломки компьютерных консолей. Он почти видел уходящие на много километров вниз уровни огромной базы, теперь открытые всем ветрам и волнам, и слышал те самые яростный свист ветра и грохот моря там, где прежде пела электроника и шумели двигатели, где звучали человеческие шаги и голоса и отдавались по громкой связи команды… А если смотреть с берега или с одной из верхних точек руин, то, по словам Рена, можно было увидеть то, что осталось от некогда смертоносных оружейных башен и пушек, то скрывавшихся под волнами, то разрезавших их, подобно утёсам. Рен и сам не без восхищения описывал исполинский костяк базы, который даже океан не смог полностью разворотить, опрокинуть и поглотить без остатка — за столько-то лет! Великолепное свидетельство одновременно и мощи Империи, и её краха.* О, как сильно хотелось Хаксу побывать там, увидеть всё это своими глазами, а не представлять с чужих слов! Он едва не застонал от досады, когда Рен переключился на их с Рей поединок — так ему хотелось ещё немного послушать и порисовать в голове руины «Звезды смерти». Впрочем, собственно о стычке с Рей Кайло рассказал не так уж много, без подробностей, а затем как будто и вовсе, замявшись, явно опустил какой-то кусок своей повести, случившийся между тем, как Рей покинула развалины и планету, и тем моментом, когда их покинул он сам. Но, даже заметив это — и, на всякий случай, запомнив на будущее, — Хакс не стал требовать подробностей. Теперь ему не терпелось узнать о том, что случилось на Экзеголе, в чёрном монолите Императора. Слушая, он время от времени кивал, сопоставляя слова Рена со своими воспоминаниями — ведь Хакс собственными глазами видел, как тот явился на Экзегол, видел чудовищные молнии, заполонившие всё небо до самого горизонта, и яркую, слепяще белую вспышку, после которой монолит начал разрушаться. Однако некоторые моменты в рассказе Рена вызвали у него откровенное недоумение, а то и недоверие. — Рей передала тебе световой меч по воздуху? — нахмурившись, переспросил Хакс. — То есть, он… прилетел к тебе из тронного зала? Кайло покачал головой: — Нет, меч как бы возник из ниоткуда. Он просто оказался в моей руке, как только Рей почувствовала, что я пришёл и услышала мою просьбу. — Но это невозможно! — не выдержав, воскликнул Хакс. — Чтобы предметы просто брали и возникали из ниоткуда, потому что один человек мысленно попросил об этом, а другой эту мысль услышал — это совершенно невозможно! — Тем не менее, именно так всё и было, — ответил Рен не без самодовольства, которое разозлило Хакса ещё больше. — Абсурд какой-то, — мрачно бросил он. — Ты уверен, что тебе это не приснилось? Как Рей передала тебе световой меч и всё такое? И вообще, зачем тебе понадобилось, чтобы она отправила тебе меч? То есть я понимаю, для чего он был нужен: чтобы ты мог сразиться со своими же Рыцарями Рен. Но у тебя ведь есть собственный меч. Разве его было недостаточно? — Я… выбросил свой меч, прежде чем отправился на Экзегол, — Рен замялся, словно опасался, что сейчас его отчитают за такую невообразимо глупую выходку. И не напрасно. — Ты что? — Хакс не поверил собственным ушам. — Ты выбросил свой меч? Почему, во имя всех звёзд, ты это сделал? — Тот меч принадлежал Кайло Рену, не мне, — упрямо проговорил Рен. — С его помощью было совершено много зла, он служил Тьме, а я отрёкся от неё. — Но… это ведь оружие! Просто-напросто оружие… И тебе нужно было оружие, чтобы сразиться с Палпатином! Так зачем же было выбрасывать его перед тем, как лететь на Экзегол? — Я же сказал — тот меч служил Тёмной стороне, а я вернулся к Свету! — вспылил Рен. — Почему это никак до тебя не дойдёт?! — Это не меч, а ты сам служил ей! — огрызнулся и Хакс. — Надо было самого себя выкинуть в… куда ты там его выкинул? — В океан! — Вот сам бы туда прыгнул! Рен дёрнулся, явно собираясь кинуться на Хакса, а тот, в свою очередь, схватился за бластер, сам не зная, для чего — для защиты или для нападения… И внезапно опомнился. — Ты ведёшь себя, как ребёнок. Или как полный идиот. Опять, — констатировал Хакс, разжав пальцы, успевшие сомкнуться на рукояти бластера. — Ты тоже, — с вызовом прищурив тёмные глаза, парировал Рен. Крыть Хаксу было решительно нечем, и он неохотно — крайне неохотно, — согласился: — Это так. Подумать только, до чего ты способен меня довести! — он медленно покачал головой, досадуя на самого себя. — Ладно, забудем про твой криффов меч. Забудем даже про криффов меч Рей, который сам впорхнул в твою руку… Рассказывай, что было дальше. Я больше не буду перебивать. Рен хмыкнул — скептично и немного возмущённо, вероятно, из-за того, что Хакс велел ему продолжать, — и даже мстительно, раздражающе долго молчал, будто решая, а хочется ли ему самому рассказывать дальше. Но затем всё же продолжил с того места, на котором остановился. И даже более того, теперь, когда они почти добрались до тем, которые были интересны самому Рену: противостоянию с Императором, Рей, смерти и возвращению к жизни — он явно говорил с большей охотой. Хакс сумел сдержаться и не задать ни одного уточняющего вопроса насчёт большого плана Императора — казалось, Рен и сам имел о нём весьма смутное представление.** К тому же, он слегка опоздал ко встрече Палпатина с Рей, а потом пропустил и их заключительную схватку. Но Рен был совершенно уверен в том, что Палпатин умер, исчез, в буквальном смысле обратился в пепел — музыка для ушей Хакса. И да, великий Император был именно тем, кем он его считал — отвратительным, разваливающимся на части ожившим трупом, который даже стоять не мог самостоятельно. Хорошо, что его не стало — наверняка, насовсем, окончательно. Хакс и не думал прерывать Рена, пока он рассказывал о его кончине — он наслаждался этим рассказом, наслаждался и торжествовал. Однако он всё же вынужден был нарушить своё обещание и вновь вмешаться в рассказ Рена, когда тот говорил о спасении Рей. — Ты передал ей свою силу? Такое возможно? — переспросил он. Рен утвердительно, как-то даже торжественно кивнул. — Она исчерпала себя до дна, чтобы уничтожить Палпатина. И я отдал ей свою жизненную силу, свою энергию — всё, что было, всё, что старый упырь не успел из меня высосать. Лея… моя мать сделала то же для меня ранее,*** так что я знал, что это возможно, знал, что могу спасти Рей. И я спас её. — И сразу же умер сам? — Нет, не… не сразу, — внезапно Рен отвёл взгляд, уставившись куда-то поверх его плеча. Хаксу показалось, что его по-прежнему бледные щёки слегка тронул румянец, но он отмёл эту мысль, как слишком фантастичную — с чего бы Кайло Рену краснеть, будто девице на выданье? Правда, он явно нервничал, и с каждой минутой всё больше. — Не сразу? — подтолкнул его Хакс, устав ждать, когда тот продолжит. И, крифф, это действительно был румянец — теперь он распустился на щеках Верховного лидера Рена буйным цветом. — Сначала мы с Рей по… поцеловались. — Поцеловались, — тупо повторил Хакс. Полная неожиданность, даже абсурдность этого сообщения на мгновение не оставила в его голове буквально ничего, кроме звенящей пустоты. Но только на мгновение: — Ты захватил её в плен и пытал, угрожал ей и преследовал по всей Галактике, а она исполосовала твоё лицо мечом и ещё разок проткнула тебя им после, и, однако же, ты её спас и умер сам. Но прежде вы поцеловались. — Да, поцеловались! — вновь с вызовом уставившись на него, по-прежнему полыхая щеками, подтвердил Рен. — У нас с Рей особая связь. Мы были связаны через Силу всегда, быть может, ещё до того, как появились на свет! Тебе этого не понять, Хакс. Готов поспорить, на том заводе, где тебя собирали, забыли добавить в твои настройки саму способность любить! Выпалив это, Рен осёкся и закусил губу — должно быть, опомнился и испугался, что Хакс сейчас обидится и всё-таки уйдёт, оставив его в одиночестве, так ничего и не рассказав о Рей. Но Хакс не обиделся: Рен ничего о нём не знал, а по-настоящему задеть его такой ерундой было нереально. Поэтому он неприятно, гаденько усмехнулся — Рен отчётливо скрипнул зубами при виде его глумливой ухмылки, — и ответил: — Судя по тебе и твоему печальному состоянию, я не много упустил. Если бы взглядом можно было убивать, Хакс уже валялся бы на полу бездыханным — снова. Поэтому он благоразумно решил проглотить готовое сорваться с языка ехидное: «Значит, поцелуй оказался настолько хорош, что ты сразу же умер? Или настолько плох?», и спросил только: — И потом ты умер? Это сработало. Гнев Рена сменился сначала лёгкой растерянностью — он явно ожидал от Хакса новых насмешек и готовился обороняться от них, а может, даже нападать в ответ, — а затем и задумчивостью. Когда он заговорил, его лицо и тон казались отрешёнными: мыслями Кайло был далеко от Хакса, их маленького звездолёта и паршивенькой Вории-3, а может, и от всего этого мира. — Да. Я помню свою смерть, помню, как ушёл и стал частью Силы. Мне… не было больно или страшно — наоборот, я чувствовал спокойствие. Умиротворение, которого не испытывал много лет. Спокойствие, умиротворение… Ни обиды, ни униженности, ни бессильной злости или отчаяния, которые чувствовал Хакс, когда «умирал» в мусоросборнике. Повезло же Рену! А тот продолжал говорить о вещах, которые Хаксу даже осмыслить удавалось с большим трудом, глядя прямо перед собой невидящим, отсутствующим взглядом: — Там, в Силе, я не был одинок. Я чувствовал их вокруг — тех, кто ушёл до меня. Духов Силы.**** Маму и, кажется, Люка, хотя он не приближался ко мне… и кого-то ещё, в отдалении. Возможно, это был лорд Вейдер, но я не уверен — духов было так много, знакомых и нет, они окружали меня со всех сторон и всё прибывали. Но я был сосредоточен только на матери. — Она словно… обняла меня, если это вообще возможно для духа — обняла впервые за много лет. Я одновременно чувствовал и не чувствовал тепло её кожи и аромат любимых духов… Так забавно, — губы Рена скривились в кривоватой, какой-то жалобной улыбке, — у меня даже мелькнула мысль о том, каким маленьким кажется её тело по сравнению с моим, когда я держу её в руках! А потом я вспомнил, что ни у меня, ни у неё больше не было физических тел, чтобы их сравнивать. Это не было «забавно», нет — но и не жутко. Это было… невыразимо печально и очень-очень горько. И Хакс совсем не удивился, когда увидел, что тёмные глаза Кайло наполнились влагой. — Я чувствовал… так много любви, Хакс, — он запнулся, сильно зажмурился и сглотнул, пытаясь совладать с непролитыми слезами и собственным пресекающимся голосом. — Так много маминой любви, тепла, нежности, заботы и ласки… Я не мог поверить, что забыл всё это. Было так… хорошо и плохо одновременно. Я не знаю, как это объяснить, но меня будто разрывало на части и тут же собирало, склеивало все кусочки вместе. Я хотел, чтобы она отпустила меня поскорее — и чтобы больше никогда не отпускала. Рен всё-таки не выдержал — всхлипнул и отвернулся, прижав кулак к губам. Хакс тоже посмотрел в сторону. Из-за раненной ноги он не мог легко и быстро подняться и выйти из каюты на время, так что это было единственным способом предоставить Кайло хоть немного личного пространства. Он пережидал скорбь Рена, возможно, впервые по-настоящему оплакивавшего свою мать, и думал о собственной матери, которой лишился давным-давно. В груди у Хакса снова что-то разболелось — он предпочёл считать, что это давала о себе знать травма рёбер. Наконец Кайло заговорил снова. — А затем мама будто… оттолкнула меня. Я почувствовал сильный толчок в грудь и, кажется, упал, опрокинулся на спину, но не успел ни удивиться, ни испугаться — меня выкинуло, вырвало из потока Силы и швырнуло обратно в своё тело. Я вспоминаю, хотя и очень смутно, что снова ощутил себя в своём теле, но лишь на мгновение. Потом я, наверное, сразу же отключился, потому что дальше — всё, темнота, провал… вплоть до того момента, когда я очнулся здесь. — Ты был без сознания, когда я нашёл тебя в тронном зале, — кивнул Хакс. — Точнее, почти без сознания — спросил про Рей и тут же вырубился. Ты не очнулся, пока я вытаскивал тебя из монолита, хотя тебя пришлось именно что тащить по каменному полу и по земле. И потом, когда мы убрались с Экзегола и прибыли сюда, ты не приходил в себя почти двое суток, что бы я ни делал. У тебя даже лихорадка началась, и очень сильная — мне едва удавалось сбить жар компрессами и лекарствами. Я уже собирался идти искать помощь, когда ты наконец очнулся. Может, тебе просто надо было заново привыкнуть к собственному телу или что-то вроде того? Или это твоему телу надо было привыкнуть к жизни, заново запустить и проверить все системы. Может, твои способности тоже восстановятся не сразу. — Возможно, — неуверенно согласился Рен. — Кажется, ни у кого прежде не было такого опыта, поэтому сложно судить. Во всяком случае, я никогда ни о чём подобном не слышал. Но я думаю… я не уверен, но мне кажется, что тем толчком мама вернула меня к жизни.***** Что она как бы вытолкнула меня из потока Силы обратно в мир живых. Спасла меня, даже после всего того, что я натворил… — Что ж, в этом есть смысл, — негромко заметил Хакс, когда сиплый голос Рена вновь пресёкся. Тот поднял на него глаза. — Как-никак, она была твоей матерью, а ты — её ребёнком, единственным сыном. То, что она продолжала любить тебя, несмотря ни на что, и хотела спасти, кажется совершенно естественным. И, судя по тому, что я слышал о генерале Органа, ей хватило бы на это сил. — Да, это верно. Хватило бы, — Рен снова коротко улыбнулся — скорее самому себе, своим мыслям, чем собеседнику, но теперь его улыбка казалась гораздо спокойнее, светлее. Всё его лицо прояснилось, глубокие морщины на лбу разгладились и, несмотря на то, что глаза Кайло всё ещё были немного затуманенными и покрасневшими от слёз, Хакс, пожалуй, мог бы сказать, что эта тихая, задумчивая печаль ему даже шла. И он не мог не отдать должное Лее Органе — женщине, преодолевшей, казалось, непреодолимое, чтобы вернуть своего сына к жизни. И пускай Кайло, по всей видимости, не испытывал к нему ни малейшей признательности за своё спасение, Хакс даже немного гордился тем, что таким образом услужил ей. Пока он размышлял, Рен успел успокоиться и вспомнить об их уговоре. Он решительно заявил: — Теперь твоя очередь, Хакс! Я хочу знать, где и когда ты видел Рей. Ну что ж… Поскольку Рена, очевидно, совершенно не интересовало, каким образом удалось выжить самому Хаксу или как он попал на Экзегол и внутрь монолита Императора, а затем выбрался оттуда вместе с Кайло, он тоже не стал останавливаться на таких мелочах. Рей так Рей. Если подумать, то так оно даже лучше: Хаксу меньше придётся рассказывать. Хотя он всё равно мало что мог поведать. Тем не менее он честно постарался максимально воскресить в памяти тот день и рассказал взволнованно ловившему каждое его слово Рену обо всём, что видел: как Рей, бледная и измученная, но невредимая с виду, появилась из монумента и побрела к своему истребителю; как она долго и безутешно плакала, прижавшись лбом к металлической обшивке корабля, но потом, успокоившись, забралась внутрь и поднялась в воздух, чтобы присоединиться к своим друзьям-повстанцам. — Она плакала… Рей оплакивала меня! — практически простонал Рен, когда Хакс закончил свой короткий рассказ. — Она ушла до того, как я вернулся, и не знает, что я жив! — Скорей всего, так оно и есть, — согласился Хакс. Долгий разговор утомил его, и он уже поглядывал в сторону входной двери, надеясь, что скоро сможет вернуться к себе в каюту и немного полежать в тишине, обдумывая услышанное. — Этот корабль, — Рен сел ровнее и быстро оглянулся, словно надеясь обнаружить где-нибудь не замеченный им ранее монитор со сведениями о состоянии звездолёта, — он действительно настолько повреждён, что не сможет взлететь? И что это вообще за корабль? Он явно не орденский. Где ты его взял, Хакс? — Позаимствовал на Экзеголе. Он принадлежал одному пилоту, который явился на подмогу Сопротивлению в сражении против нашего и императорского флотов… — …А ты этого пилота, конечно же, убил, чтобы угнать его корабль, — с нескрываемым осуждением, чуть ли не брезгливостью закончил за него Рен. — Да, я его убил, — холодно подтвердил Хакс. — Не потому, что хотел, а потому что у меня не было другого выбора. Вейр, так его звали, не узнал ни меня, ни тебя, но он собирался доставить нас на базу Сопротивления. И не было никакого способа убедить его не делать этого, не вызвав подозрений. — Я-то как раз не отказался бы попасть к Сопротивлению, — скрестив руки на груди, буркнул Рен, а Хакс насмешливо хмыкнул: — Да ну? Думаешь, тебя приняли бы там с распростёртыми объятиями, Верховный лидер Рен? — Рей наверняка рассказала всем, что я вернулся на Светлую сторону и помог уничтожить Императора! — И все повстанцы сразу же, безоговорочно поверили бы в это? И великодушно простили бы тебе все твои прежние деяния? Забыли обо всём зле и горе, что ты им принёс, и осыпали бы твои носилки цветами, да? — иронично осведомился Хакс, заставив Рена сникнуть. Заткнув бластер за пояс, Хакс медленно поднялся на ноги и, по привычке оправив одежду — как если бы на нём всё ещё была армейская форма, — подытожил, глядя на Рена сверху вниз: — Можешь сколько угодно тешить себя иллюзиями, но ты ничем не лучше меня, Рен. Особенно в глазах повстанцев. И очередная смена имени этого не изменит. Рен ответил ему мрачным взглядом исподлобья, впрочем, совершенно Хакса не впечатлившим. — Отвечая на твой вопрос — да, корабль действительно достаточно сильно повреждён, и без ремонта не взлетит. А отремонтировать его прямо сейчас не по силам ни мне, ни тебе. К тому же, снаружи водятся хищные твари, и я не уверен в том, что нам стоит покидать судно, пока мы не в форме, — продолжил он. — Как видишь, на ближайшее время мы застряли здесь вдвоём, ты и я. И, нравится тебе это или нет, нам придётся как-то уживаться. Кайло вновь не ответил, но выглядел до того несчастным, что Хакс, против воли, несколько смягчился: — Отдохни, Рен. И серьёзно, прекрати капризничать и доешь свой паёк. Я уже говорил тебе, что чем скорее ты восстановишь свои силы, тем скорее сможешь избавиться от моей компании и отправиться к Рей. — А если я его съем, ты не станешь закрывать дверь в мою каюту? — внезапно спросил Рен. — То есть ты считаешь, что, доев этот несчастный паёк, окажешь услугу мне? За которую я буду тебе должен? — развеселился Хакс. Рен нахмурился ещё сильнее, и он поспешил согласиться во избежание новой вспышки гнева: — Ладно, ладно, крифф с тобой! Если ты сделаешь мне большое-пребольшое одолжение и доешь своё пюре, я, в свою очередь, не буду замыкать тебя в каюте. Хотя я и так не собирался этого делать. Недоверчиво покачав головой, — подумать только, чем ему приходится заниматься: он уговаривает Верховного лидера покушать, будто маленького ребёнка! — Хакс развернулся и похромал к двери, опираясь на свой костыль. — Хакс! — вновь окликнул его Кайло, когда тот уже схватился рукой за дверной проём, собираясь переступить порог. — Ну чего тебе ещё?! — практически простонал Хакс, закатив глаза, и начал разворачиваться… но замер, услышав следующий вопрос: — Ты действительно сам вытащил меня из того монолита? — Что ты, нет. Я разве не сказал? Палпатин снова ненадолго материализовался, чтобы помочь нести тебя за ноги. Очень мило с его стороны, не правда ли? — не оборачиваясь, язвительно откликнулся Хакс. Рен за его спиной отчётливо фыркнул, но ничего не сказал. Он был уже в коридоре, когда внезапно услышал довольно громкое: «Спасибо». Не ожидавший этого Хакс даже споткнулся на ровном месте, и едва удержался на ногах. Вздохнув, он так же громко, чтобы Кайло точно его услышал, ответил: — Пожалуйста. Я ещё зайду к тебе, чуть позже.

***

— Хакс! Хакс! Распахнув глаза, Хакс вскочил с койки, спросонья не разобравшись что к чему — и тут же, запнувшись, рухнул на пол из-за подогнувшейся ноги. От удара о металлический пол боль в ней, а также в рёбрах и в ушибленных при падении с высоты собственного роста коленях и правом локте, который он худо-бедно успел выставить перед собой, заставила его выдать поток таких страшных ругательств, каких он сам от себя не ожидал. А Рен продолжал голосить из своей каюты: — Хакс? Что там у тебя стряслось? Ты слышишь меня, Хакс?! — Сейчас… крифф, сейчас, — прошипел тот, буквально ползком добираясь до ближайших ящиков, чтобы встать, цепляясь за них. Проделав это, он схватил прислонённый к стене возле койки костыль и кое-как, прихрамывая сильнее обычного, — крифф, надо бы принять ещё таблетку обезболивающего! — поковылял к Рену, который продолжал громко звать его. — Да здесь я, здесь! — воскликнул Хакс, переступая порог. Рен немедленно заткнулся и вздохнул — как будто даже с облегчением, что показалось Хаксу странным. Не менее странным — и совершенно дурацким, — оказался и его вопрос: — Ты спал? — Задремал ненадолго. И свалился с койки, когда ты начал орать, — желчно сообщил Хакс, потирая свободной рукой правый локоть, в котором после удара о пол пульсировала тупая боль. Он раздражался на самого себя из-за того, что то и дело проваливался в сон, но ослабевшее тело требовало и брало своё — стоило ему хотя бы ненадолго прилечь на койку, как Хакс, незаметно для себя, отключался. Рен же и не подумал извиниться за его экстремальное пробуждение, что, наверное, уже не должно было удивлять. — Ладно, чего ты хотел? — устало спросил Хакс, желая поскорее разобраться с потребностями Рена, принять лекарства и вернуться к себе. Быть может, перекусить чего-нибудь, прежде чем снова лечь спать. — Кушать, пить? В уборную? Для чего я тебе так срочно понадобился? — Да нет, ничего я не хотел, — Рен казался искренне удивлённым, тогда как Хакс буквально дара речи лишился от возмущения и, должно быть, преглупо хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. — То есть сходить в уборную и попить воды было бы нелишним, но это может подождать. — Ничего? Ничего?! Так какого же криффа ты выдернул… — Ты кричал во сне. — …меня из… Чт… Что? Я что делал? — запнувшись, неверяще переспросил Хакс. Он… он кричал?.. — Кричал во сне, — несколько смущённо повторил Рен. Звёзды, какой позор. Хакс страстно пожелал, чтобы пол под его ногами просел, провалился куда-то под землю и его с собой прихватил. Либо чтобы Рен в кои-то веки проявил хотя бы толику деликатности, милосердия и не будил его — чтобы он заткнул уши, зажмурился и позволил бы Хаксу захлёбываться криками до тех пор, пока тот не проснулся бы самостоятельно. И чтобы Рен потом ни слова ему не сказал о случившемся. Разве он, Хакс, так уж много просит? Что ему хотя бы снилось? Сосредоточившись, Хакс припомнил, как, вернувшись в свою каюту, прилёг на койку, чтобы дать отдых разнывшимся рёбрам и ноге. Лёжа на спине, он невидяще смотрел в потолок и заново прокручивал в голове всё, что услышал от Рена: о «Звезде смерти», Рыцарях Рен, кончине Палпатина и о его, Рена, собственной… ну да, получается, смерти и последующем возвращении в мир живых. Это заставило Хакса подумать о собственной несостоявшейся гибели в мусоросборнике, а потом… Потом он, должно быть, уснул, предварительно самому себе напомнив о тех ужасных минутах, которые он пережил, выбираясь из коллектора — разумеется, в итоге это обернулось кошмаром. В кошмаре Хакс не сумел выбраться. Ужасный сон мелькал перед его внутренним взором, яркий и чёткий, как на голозаписи. Там, во сне, Хакс беспомощно барахтался в грудах мусора: разгребал их руками, словно пловец воду, налегал грудью, пытаясь продвинуться вперёд хоть на миллиметр, но тщетно. Мусор как будто напирал, давил на него со всех сторон, мешая дышать, грозя погрести его под собой полностью. Всё больше паникуя, Хакс изо всех сил, напрягая все мышцы, рвался вверх. Он пробовал даже подпрыгнуть, но его никак не мог найти достаточно твёрдой опоры — наоборот, его ноги засасывала мерзкая чавкающая жижа внизу. А время всё убывало и убывало, утекало сквозь пальцы, как вода или песок… Затем прозвучал громкий протяжный сигнал — Хакс вздрогнул, вспомнив сам звук, — и стены коллектора начали сдвигаться, спресовывая все отходы. А Хакс был ещё так бесконечно далеко от выхода, от спасительной технической двери! Он вновь отчаянно заработал руками и ногами, он хватался за какие-то обломки и ящики и старался хотя бы подтянуться вперёд, но снова и снова соскальзывал обратно. Всё вокруг него гудело, трещало и скрипело, а мусор теперь напирал и сдавливал его вполне реально, и всё сильнее с каждой секундой, так что скоро Хакс начал задыхаться. Во сне он вдруг осознал, что ни за что не успеет добраться до двери, что на сей раз ему не удастся выбраться и избежать страшной, мучительной смерти. Стены коллектора раздавят его насмерть, после чего изувеченное тело Хакса выкинет в открытый космос вместе с прочим мусором — вот так всё и закончится. Наверное, именно тогда он и начал кричать — от ужаса, от отчаяния и безысходности… — Тебе приснился плохой сон? — голос Рена вернул Хакса в настоящее. Он почувствовал, что слегка дрожит и что его спина под свитером стала липкой от пота. Должно быть, он ещё и побледнел. Хакс пожалел о том, что позволил воспоминаниям о недавнем кошмаре так себя захватить, и велел самому себе немедленно, сию же минуту успокоиться. Ему не хотелось, чтобы кто-либо — и в особенности Рен — видел его настолько уязвимым. — К сожалению, способность испытывать страх мне на заводе в настройки добавить не забыли, — огрызнулся он, заметив во взгляде Кайло что-то вроде жалости пополам с любопытством. Тот недовольно поморщился, поджал губы, но пялиться на Хакса перестал. Это помогло ему взять себя в руки. Удостоверившись, что дрожь прошла, он коротко кивнул одновременно и самому себе, и Рену, и снова помог ему добраться до освежителя. Впрочем, тот уже более твёрдо держался на ногах. Весь путь туда и обратно в каюту прошёл в полном молчании, за что Хакс, откровенно говоря, был Рену даже благодарен. Увы, вновь усевшись на койку и приняв из рук Хакса новый паёк и флягу с водой, Рен всё-таки решил заговорить: — Такая же гадость, как в первый раз, — он безо всякого энтузиазма ковырнул ложкой пюре и вдруг заметил невпопад: — Знаешь, я тоже вижу… всякое, когда проваливаюсь в дрёму. Отца, маму, которые то принимают, то, наоборот, отталкивают меня, Рей, убитую Палпатином из-за того, что я опоздал… Или живую, но ставшую тёмной, ставшую им, потому что я явился на помощь слишком поздно и не смог её спасти. Думаю, видеть кошмары после всего, что было, — это нормально. — Только не надо меня жалеть, — скривился Хакс. — Жалей себя, если хочешь, а мне это не нужно. — Да нет, нас обоих стоило бы пожалеть, — безрадостно усмехнулся Рен. — Кто бы мог подумать, что знаменитые генерал Хакс и Кайло Рен в итоге проиграют и окажутся в таком безнадёжном положении! — Мы живы, Рен. Для меня это значит, что мы не проиграли, — возразил Хакс. — Ты прав, — поразмыслив, согласился Рен, хотя Хакс и без того не сомневался в собственной правоте. Он не горел желанием немедленно возвращаться в свою каюту и постель — ведь кто знает, что приснится ему в следующий раз? Стреляющий ему в грудь Прайд? Или несчастный Вейр с рассечённым окровавленным горлом и немым упрёком во взгляде, а может, и с ножом в руке?.. Поэтому Хакс остался сидеть на ящиках в каюте Рена — якобы дожидаясь, пока тот, ворча, расправится со вторым пайком, хотя было совершенно очевидно, что его помощь с кормлением, слава звёздам, не требуется. К счастью, Рен против его компании не возражал — напротив, покончив с едой, он даже решил поделиться с ним своими мыслями: — Мне кажется, ты также был прав в том, что Сила вернётся ко мне со временем, когда я полностью восстановлюсь. И я решил, что при первой же возможности возобновлю свои медитации — это тоже может помочь. Но сначала мне нужно попасть в освежитель. От меня здорово воняет. — Давай отложим это хотя бы до утра? Уже довольно поздно, у меня нет сил снова водить тебя туда-сюда по коридору. А что касается Силы, то тут я, как ты понимаешь, не советчик, — Хакс пожал плечами. — Если считаешь, что медитации могут помочь, то почему бы и нет? Стоит хотя бы попробовать. Рен кивнул и замолчал — то ли устал, то ли не придумал, что ещё можно сказать, то ли по какой-то причине расхотел делиться с Хаксом своими планами. В любом случае, разговор был окончен, причин торчать здесь и дальше у него не осталось, поэтому он с тяжёлым вздохом поднялся, чтобы уйти — не к себе, а, наверное, в командную рубку. Там можно будет скоротать время до глубокой ночи. А потом, если повезёт, добравшись до койки, Хакс просто отключится и не увидит во сне новых кошмаров. Словно прочитав его мысли, — хотя он, по идее, сейчас не мог этого делать, — Рен неуверенно пожелал ему напоследок: — Спокойной ночи, Хакс. Тот хотел было ответить как-нибудь иронично, едко. Но ничего достаточно остроумного в голову не лезло, поэтому, мысленно махнув на всё рукой, Хакс ответил без затей: — Спокойной ночи, Рен.