— Фу, гадость какая! Ну почему, когда ты даёшь мне еду, она всегда такая отвратительная на вкус? — простонал Кайло, жадно отпивая воды из протянутой ему небольшой плошки.
— Может, потому, что это не еда, а лекарство? — пожал плечами Хакс. — И его нужно принимать совсем понемногу, так что прекрати капризничать.
— Я не капризничаю, — возмущённо заявил Кайло. Но всё-таки проглотил вторую ложку лекарства, хоть и состроил при этом такое страдальческое выражение лица, словно его поили самой худшей отравой.
В первый раз Кайло проспал почти сутки, а очнувшись, был настолько слаб от кровопотери, что едва мог поднять руку или сжать её в кулак. Хаксу пришлось самому приподнимать и сажать его в постели, поить водой и, очевидно, целебными настоями, резко пахнущими водорослями, кормить буквально с ложечки, постоянно накладывать всевозможные мази и менять повязки на ране. Всё это здорово напоминало их первые дни на Вории, когда Кайло был таким же слабым, практически беспомощным, и Хакс должен был заботиться о нём — с той только разницей, что теперь это было ему в радость. Ведь в противном случае, если бы удача окончательно повернулась к ним спиной, заботиться Хаксу было бы не о ком.
Он постоянно напоминал себе об этом, особенно в последние пару дней, поскольку слабость и беспомощность вовсе не делали Кайло уступчивым и спокойным — как раз наоборот. Он капризничал, жаловался то на вкус лекарств и еды (хотя как раз еда была вполне нормальная — в основном, естественно, разные морепродукты), то на вынужденное бездействие, заточение в комнате и скуку, то на своё состояние в целом. Но, поскольку эйфорическая радость от того факта, что Кайло остался жив, ещё не покинула Хакса, ему было куда проще пропускать его беспрестанное ворчание мимо ушей.
Разговор… своё признание Хакс решил отложить ненадолго — до того момента, когда Кайло станет лучше. Не только потому, что ему было страшно. Да, он боялся отказа, но отложил откровенный разговор не поэтому, а потому, что считал неправильным заводить его в то время, когда Кайло вновь находился в таком уязвимом, зависимом положении. Сам Хакс точно предпочёл бы разговор на равных, когда плохое самочувствие или настроение не смогут влиять на восприятие и решение Кайло.
Хорошо хоть, что им не приходилось беспокоиться ни о крове, ни о тех же еде и лекарствах, и у Кайло было достаточно времени, чтобы восстановиться. Насколько Хакс понимал, по распоряжению той царственной женщины законных хозяев дома, в котором разместили их с Кайло, — а Хакс ещё в первый день наотрез отказался отходить от него дальше, чем в соседнюю комнату, — попросту временно выселили, предоставив дом в полное их распоряжение. В доме было вдоволь больших напольных кувшинов с питьевой водой, а «жёлтая девушка», которая при помощи пантомимы объясняла, как ухаживать за раной Кайло — за прошедшие дни Хакс успел выяснить, что её зовут Луилара, — приносила им уже готовую еду. Время от времени появлялась и вторая девушка, с неизменно синей кожей, имя которой так и оставалось тайной. В отличие от более юной, жизнерадостной и общительной Луилары, она никогда ничего не говорила и не показывала при помощи жестов — только молча выуживала из своей бессменной сумки новые баночки с лекарствами, настоями и мазями, вручала их Хаксу и так же молча уходила.
А через день после того, как Кайло пришёл в себя, в дом опять явилась та женщина, жрица или правительница, вместе со своей свитой и охраной. Она решительно выставила Хакса в другую комнату, чтобы провести над Кайло ещё один ритуал исцеления или что-то вроде того — через стенку было слышно, как она низким голосом читает напевные, ритмичные заклинания. После Кайло с негодованием и немалым изумлением рассказал, что пытался поговорить с ней, не дождавшись завершения, видимо, священных песнопений, но получил маленькой, но неожиданно сильной ладонью по губам — и повезло ещё, что перед началом ритуала жрица сняла с себя тяжёлые массивные перстни.
Впрочем, загадочный язык Лоририи оказался незнаком и Кайло, так что ему в любом случае не удалось бы пообщаться с властительной женщиной. Убедившись в том, что они оба её не понимают, как и она сама не понимает их, та перестала пробовать заговорить с ними, и вся свита и охрана последовала её примеру. Так что, по большому счёту, общалась с ними только открытая и непосредственная, как ребёнок, Луилара.
— Если бы ты сам попробовал это «лекарство», ты бы меня понял, — голос Кайло вернул Хакса к действительности.
Пожав плечами, он осторожно, чтобы не пролить, нацедил тёмной вязкой жидкости из пузатой бутылочки в ложку, так же осторожно поднёс её к губам и выпил. Поморщился — действительно, мерзкий вкус, одновременно солёный и горький.
— Гадость, — констатировал Кайло, внимательно наблюдавший за его лицом.
— Не спорю, — вздохнул Хакс. — Но если это необходимо для твоего выздоровления…
Кайло весело хмыкнул:
— Вообще-то нет. Это место, вся эта планета — так называемое «место Силы». Её концентрация здесь очень высока, и она способствует, в том числе, исцелению ран. Потому-то меня сюда и потянуло. Местные не умеют использовать Силу непосредственно — не уверен, что они вообще знают, что это такое. Зато они искренне верят, что это их заклинания, самодельные мази и настойки так эффективно лечат и спасают жизни, хотя на самом деле они ничем не помогают.
— Но ведь и не вредят, — откликнулся Хакс, с сомнением рассматривая баночку, которую он по-прежнему держал в руке, на свет. — Никаких других лекарств у нас всё равно нет, и кто знает, не станет ли тебе хуже без этих…
— Ты надо мной дрожишь, — перебил его Кайло. — Переживаешь настолько, что готов поверить даже в эффективность сомнительного зелья из щупалец пургилла или из чего они там его варят.
— Ну прости уж, — проворчал Хакс, отводя взгляд от его слишком уж самодовольного лица. — Похоже, я и правда слишком привык с тобой нянчиться, пора бы перестать.
— Да нет, продолжай, — практически промурлыкал Кайло. А когда Хакс, не выдержав, всё-таки бросил на него возмущённый взгляд — рассмеялся и заговорил уже серьёзней: — Ладно, ладно, не смотри так грозно! Я больше не буду над тобой подшучивать. Но это приятно — когда о тебе так заботятся. Я давным-давно отвык от этого ощущения. Ради такого можно и настойку из пургиллов потерпеть.
— Если она действительно приготовлена из них, я готов продолжать дрожать над тобой, чтобы ты её и дальше пил, — парировал Хакс, чем снова вызвал смех Кайло.
Понимая, как тяжело и скучно ему сидеть взаперти, Хакс старался развлечь его, рассказывая о своих наблюдениях, сделанных во время коротких вылазок на улицу — пару раз он ходил на площадь, чтобы взять кое-что с корабля. Город, в котором они приземлились — и название которого, если только это было его название, он не мог воспроизвести, — оказался полностью каменным, застроенным двух- и одноэтажными домами из довольно грубо сложенных серо-сизых кирпичей. Впрочем, простоту этих каменных коробок компенсировали яркая черепица, побеги вьющихся растений и цветущих лиан на стенах и затейливые разноцветные узоры, которыми здешние жители разрисовывали деревянные двери домов и ставни на окнах.
В южной части города, на холме, возвышалось гораздо более величественное и богато украшенное здание — вероятно, какой-нибудь местный храм. Именно оттуда, с холма обычно приходила главная жрица со своей свитой, а вот чужакам, вроде Хакса, вход туда был запрещён.
В самом городе было мало деревьев и кустов — лишь специально устроенные аллейки вдоль пересекающих улицы довольно широких каналов. Но зато за пределами города, — как выяснил Хакс, однажды проведя быстрое сканирование с помощью бортового компьютера, — имелись целые рощи плодовых деревьев и даже несколько квадратов возделанных полей, обеспечивавших горожан растительными дополнениями к их преимущественно рыбному рациону.
Хакс знал, что на Лоририи есть и другие города, возведённые на немногочисленных клочках суши. В одном месте он даже разглядел сквозь толщу воды — потрясающе прозрачной здесь, — лежащие в стороне руины большего, очевидно, гораздо более древнего города, погубленного, по всей видимости, каким-то масштабным катаклизмом или постепенно поднявшимся уровнем океана. Казалось, массивных древних зданий, зубчатых шпилей и увитых колышущимися водорослями колон там, внизу, можно было коснуться рукой — и только высота строений давала истинное представление об огромной глубине. А кроме того, среди руин то и дело медленно, величаво проплывали гигантские тёмные тени — здешние морские обитатели, также отбивавшие всякую охоту к плаванью.
Хакс, правда, видел у местных лодки — и действительно, ведь должны же они были как-то добираться до других поселений и общаться с соплеменниками! Его даже приглашали покататься на одной из этих лодок, но Хакс отказался — не из страха перед морскими хищниками, а из-за нежелания оставлять Кайло одного.
К счастью, тот поправлялся поразительно быстро. Уже через несколько дней он мог самостоятельно садиться и кушать, держа на коленях поднос с едой. Затем — вставать и ходить по дому, опираясь на плечо Хакса. Но выйти наружу, в город Кайло согласился не раньше, чем смог передвигаться сам, без поддержки.
Когда же Кайло, наконец, окреп достаточно, они вместе начали прогуливаться по городу. Им обоим скучно было сидеть в доме и, хотя город был небольшим и не особенно интересным, Хаксу всё же нравилось бродить по улицам и слушать рокот прибоя и крики морских птиц, доносящиеся с моря. А Кайло, по его словам, было легче обращаться к разлитой в воздухе Силе снаружи, а не внутри каменных стен, и потому прогулки способствовали его окончательному исцелению.
Время от времени местные, которые наблюдали за ними с нескрываемым интересом, приближались и пытались наладить с Кайло и Хаксом контакт. Правда, старшим по возрасту лоририанам явно неловко было объясняться с помощью жестов и пантомимы, и они быстро бросали свои попытки. А вот молодёжь, юноши и девушки, держались гораздо свободнее.
В свою очередь, наблюдая за горожанами, Хакс, наконец, определил, что кожа у них у всех была необычного, перламутрово-белого цвета, но меняла, так сказать, окрас в зависимости от эмоций, которые те испытывали. Он даже научился расшифровывать значение основных цветов и их оттенков: красный, разумеется, означал гнев, агрессию, фиолетовый — замешательство, удивление, жёлтый — любопытство. Страх и беспокойство заставляли лоририан в буквальном смысле зеленеть, голубой цвет кожи, наоборот, говорил о спокойствии, уверенности — или о печали. Синий цвет, видимо, означал безразличие, зато, когда лоририане хотели выразить своё сочувствие, симпатию и поддержку, их кожа переливалась тёплыми персиковыми и песочными оттенками.
Самыми забавными были маленькие дети, у которых эмоции сменяли друг друга быстро и часто — они напоминали пёстрые калейдоскопы, ожившие радуги в почти что человеческом обличье, — а пару раз Хакс замечал прогуливавшиеся вдоль каналов влюблённые парочки, которые так и сверкали нежными розовыми, сиреневыми и пастельно-голубыми цветами.
Они заставили Хакса вновь задуматься о том, что он хотел поговорить с Кайло о своих чувствах к нему. Время, казалось, было подходящее — Кайло уже практически оправился от своего ранения, в ближайшие дни они собиралась покинуть Лоририю. Можно было, конечно, подождать, пока они не улетят, но не было большой разницы между разговором на корабле в открытом космосе и разговором здесь — ведь никто вокруг не то, что не знал их, но даже языка их не понимал. К тому же, опыт показывал, что после нескольких относительно мирных месяцев на Вории, редкие моменты спокойствия были, ну, редкими в их жизни. Стоило ловить момент и говорить, пока никто за ними не гонится и не стреляет по ним из лазерных пушек.
В результате, во время очередной прогулки Хакс настолько ушёл в эти мысли, что едва успел заметить — только после окрика Кайло, — прямо перед собой широченную трещину в каменной кладке, в которую просочилась вода из ближайшего канала. Поморщившись, он остановился и попытался отступить назад — трещину надо было либо обходить, либо перепрыгивать, а прыгать по камням Хакса как-то не тянуло.
Однако вместо пустоты он упёрся спиной в грудь Кайло, и его рука вдруг крепко обхватила Хакса за талию и, прежде чем он успел что-либо понять, его приподняло в воздух. А через один судорожный вздох и заполошный удар сердца Хакс вновь стоял на камнях — уже по ту сторону трещины. Кайло просто взял и
перенёс его, всего одной рукой.
Вывернувшись из его хватки, Хакс резко повернулся и возмущённо ткнул Кайло пальцем в грудь:
— Ты что творишь? Совсем рехнулся? Хочешь, чтобы твоя рана опять открылась?
Кайло в ответ закатил глаза и воскликнул:
— Да ладно тебе, Хакс, я же всего на секунду тебя поднял! На самом деле, я давно хотел попробовать так сделать. Ты и правда совсем лёгкий, хотя мы почти одного роста.
Он ухмыльнулся, явно позабавленный негодующим выражением лица Хакса — одновременно весело, по-мальчишески проказливо и ласково, так что всякое желание возмущаться и дальше улетучилось почти мгновенно.
Хакс всё же удостоверился в том, что рана Кайло не открылась, шагнув ближе и прижав ладонь к его рубашке на месте ранения, сразу под ключицей. Кровь на ней так и не проступила, и Хакс вздохнул с облегчением. Подняв глаза, он заметил, что Кайло наблюдает за его действиями с теплотой, чуть ли не нежностью во взгляде, и вспомнил, что тому нравилось, как Хакс о нём беспокоится. В последние дни, почти совсем поправившись, Кайло вернулся к своей прежней открытой и ласковой манере общения с ним, что, в свою очередь, нравилось уже Хаксу. Это давало ему надежду на удачный исход предстоящего разговора.
Хакс всё-таки отступил от него на полшага, чтобы чрезмерная близость к Кайло не путала его мысли, и, собрав в кулак всё своё мужество, начал:
— Кайло, я хотел бы поговорить с тобой…
Неожиданно внимательный взгляд Кайло метнулся куда-то поверх плеча Хакса, и он удивлённо заметил:
— Как и они.
Хакс обернулся. Со стороны возвышающегося над городом храма к ним двигалась целая делегация, прямо как в самый первый день: воины-охранники с копьями, главная жрица со своими помощницами (включая и Луилару) и приближёнными — по видимому, знатными горожанами или служителями того же культа. Лица у них всех были напряжённо-мрачные, цвета кожи разнились от возмущённого светло-кораллового и злого насыщенно красного до ещё более неожиданных и непонятных взволнованных и испуганных зелёных оттенков. Даже юная Луилара, которая вроде бы уже знала Кайло и Хакса достаточно хорошо, казалась чем-то встревоженной. Улица, на которой они находились, стремительно опустела, хотя некоторые горожане тайком наблюдали за происходящим, прячась за ближайшими домами — тоже как в день прибытия Кайло и Хакса на Лоририю.
— Интересно, что им от нас надо? — пробормотал Кайло. Он шагнул ближе, попытавшись как бы невзначай оттеснить и прикрыть Хакса своим плечом, но тот не позволил, оставшись стоять на месте.
— Хотят выставить счёт за твоё лечение, — мрачно предположил Хакс, подавив в себе порыв выхватить бластер. Обстановка и так накалилась непонятно с чего, не стоило было ещё больше пугать и провоцировать местных.
Тем временем, странная процессия приблизилась и остановилась в паре шагов от них, а главная жрица — на расстоянии вытянутой руки. Она, как всегда, надменно и цепко осмотрела их, проговорила что-то. Кайло недоумённо нахмурился, а Хакс беспомощно покачал головой. Впрочем, жрицу мало заботило то, что они не понимают ни слова. Полуобернувшись назад, к своей свите, она требовательно протянула руку — и в то же мгновение синяя девушка осторожно передала ей какой-то свёрток из мягкой светлой кожи.
Жрица повернулась обратно к растерянным Кайло и Хаксу и снова сказала что-то, на сей раз — с явным негодованием, что подтверждали и её гневно вспыхнувшие красным скулы, обнажённые плечи и руки. Она гневно потрясла загадочным свёртком, а потом быстро размотала его и протянула…
— Световой меч! — выдохнул Кайло. — Глазам своим не верю!
Но это действительно был световой меч. Неизвестно откуда тут взявшийся, с большой, громоздкой рукоятью, невероятно старый — рукоять стала рыжей от ржавчины, и ржавыми же хлопьями и пылью оказался усыпан изнутри кожаный свёрток, в котором меч хранился, должно быть, не одно десятилетие.
— Он вообще работает? — поинтересовался Хакс, когда Кайло торопливо забрал меч у жрицы. Та тут же бросила испачканный ржавчиной кусок кожи прямо на мостовую и брезгливо отряхнула ладони. На древнее оружие в руках Кайло она смотрела с откровенным, не требующим перевода отвращением.
— Рукоять и всё внутри неё проржавело, кнопки вообще не работают… Но кайбер-кристалл ещё жив, — откликнулся Кайло, вертя меч так и эдак. На мгновение он даже поднёс его к самому лицу, закрыл глаза и нахмурился, словно прислушиваясь к чему-то, а потом добавил: — Этот меч принадлежал ситху. Точнее, кристалл-то изначально принадлежал джедаю, но меч, скорее всего, всегда был ситхсхим. На рукояти ещё можно разглядеть несколько рун из языка ситхов, хотя прочитать их я не могу.
— То есть, древний ситх украл кристалл для меча у джедая? — уточнил Хакс. — Это что, какой-то особый или особенно ценный кристалл?
— Нет, просто иначе никак, — не совсем понятно ответил Кайло и требовательно поинтересовался у жрицы: — Откуда у вас этот меч? А, крифф, она же не понимает!
Вздохнув, Хакс взмахом руки привлёк внимание Луилары (с ним она общалась чаще и потому охотнее, чем с Кайло) и, как мог, жестами и мимикой объяснил ей, что они удивлены и их интересует происхождение меча. Он попал к ним сверху, с неба — Хакс поднял вверх указательный палец, — как и они с Кайло? Владелец меча прилетел сюда, — Хакс указал на площадь, где стоял их «Сокол», — на корабле?
«Выслушав» его, девушка понятливо кивнула и, почтительно приблизившись, передала вопрос Кайло жрице. Та поморщилась, окинула их с Хаксом недовольным взглядом, поджала губы, размышляя о чём-то. А потом взмахнула рукой, указав ею на храм, на Кайло и на себя саму.
— Видимо, ответ на мой вопрос находится в их храме, и она готова его показать, — заметил Кайло. Он виновато взглянул на Хакса: — Прости, придётся отложить разговор. Или у тебя что-то срочное?
— Нет, ничего срочного, — смирившись, откликнулся Хакс. Кайло важно было узнать больше о мече, который он, со всей очевидностью, хотел использовать, чтобы сделать себе новый. А раз так, то Хакс вполне мог повременить со своим признанием. Это, бесспорно, было досадное промедление, но он молчал и ждал намного, намного дольше — мог потерпеть ещё час или два, или сколько там у них уйдёт на посещение храма…
Однако когда он двинулся к жрице, Кайло придержал его за плечо. Хакс посмотрел на него, вопросительно приподняв бровь — Кайло отчего-то выглядел ещё более виноватым.
— Я думаю… — начал он и замялся. — Думаю, что должен пойти один. Прости. Это связано с Силой, понимаешь? Я
чувствую, что должен пойти туда один. Ты ведь уже понял, что я хочу использовать кайбер-кристалл, чтобы собрать себе новый меч? Но перед этим я хотел бы узнать его историю.
— И что, Сила говорит, что я могу тебе помешать? — несколько уязвлённо спросил Хакс.
Кайло бросил взгляд на жрицу — та сделала нетерпеливое движение рукой, — и заторопился:
— Нет, нет, не в этом дело! Просто обычно сборка меча — это своего рода таинство. Его полагается собирать в одиночестве. Ты не смог бы помочь мне с этим, даже если бы обладал Силой.
— Ясно. Что ж… Раз так, то ничего не поделаешь, — Хакс буквально выдавил из себя эти слова, несмотря на отчаянное внутреннее сопротивление. Ему иррационально не хотелось отпускать Кайло в непонятный и неизвестный храм одного, без прикрытия, без защиты.
Он хотел было отдать ему пояс с кобурой, который ему вернули на второй или третий день пребывания здесь — после происшествия с Вирсом Хакс не мог заставить себя выйти из дома без бластера, — но вовремя остановился. Жрица и её люди по-прежнему наблюдали за ними и их, вне всяких сомнений, оскорбило бы то, что Хакс так демонстративно снабдил Кайло оружием, прежде чем отпустить его с ними.
Очевидно, тревога отразилась на его лице, потому что Кайло вдруг обхватил руками его плечи и чуть потянул, заставляя Хакса посмотреть на себя.
— Со мной всё будет в порядке, — заверил он. — Я не чувствую никакой угрозы со стороны местных. Они боятся этого меча и ненавидят его, но не меня. Но, даже случись что, я всегда смогу защитить себя с помощью Силы. Не волнуйся.
— Я не волнуюсь, — слабо возразил Хакс.
— Волнуешься, — усмехнулся Кайло. — Я чувствую твои эмоции через Силу, помнишь?
Он вдруг подался вперёд и вниз, и Хакс беззвучно ахнул — на какое-то безумное мгновение ему показалось, что Кайло собирается его поцеловать… Но нет, тот только прижался своим лбом к его лбу, — всё равно невозможно близко, Хакса почти сотрясла дрожь, когда он почувствовал его тёплые выдохи на своей коже, — и сказал:
— Я вернусь целым и невредимым, обещаю. Не бойся за меня, Хакс.
Чувствуя, как начинает гореть лицо, он вывернулся из хватки Кайло и оттолкнул его от себя.
— Я не боюсь! Иди уже собирать свой меч, самонадеянный… нерфопас,* — велел ему Хакс, скрестив руки на груди.
Кайло широко улыбнулся, словно выбранное Хаксом словечко чем-то его позабавило. Затем — вот ведь наглец! — размашисто отдал честь, развернулся на пятках и быстро зашагал к уже откровенно раздражённой этими проволочками жрице. Но когда она со своей свитой и охраной направилась к храму, Кайло опять остановился, обернулся и крикнул Хаксу:
— Мне понадобится моя сумка, она лежит в моей каюте! Там детали для нового меча, которые я добыл на Ателедо!
— Я схожу за ней и принесу к храму! — крикнул Хакс в ответ.
Кайло кивнул, махнул ему рукой — и Луилара, обернувшись на их голоса, тоже помахала Хаксу на прощание, — и вся процессия скрылась за поворотом улицы.
Хакс же поспешил на площадь, благо, та находилась совсем рядом. А затем, уже с тяжело покачивавшейся на плече сумкой — обратно и наверх, к храму. Внутрь Хакса не пустили стражники — они непреклонно скрестили перед ним свои копья, стоило только попытаться переступить порог. Но Хакс ожидал этого. Послушно замерев на месте, он громко позвал Луилару, а когда та появилась в дверном проёме — отдал сумку ей, чтобы она передала её Кайло.
Больше Хаксу здесь нечего было делать.
Он спустился с храмового холма по широким каменным ступеням и неторопливо побрёл по улице. Возвращаться в дом не хотелось — одному, без Кайло, сидеть в их временном жилище было бы ещё тоскливее. Хакс действительно не переживал за него. Конечно, то, что он никак не мог повлиять на сложившуюся ситуацию, было неприятно, но Хакс не сомневался, что у Кайло хватит сил защитить себя. К тому же, у местных жителей вроде бы не было никаких причин желать ему зла — особенно после всех тех усилий, что они приложили, чтобы выходить его. Нападать на Кайло теперь было бы попросту нелогично, бессмысленно.
Так что Хакс, скорее, досадовал на неожиданное препятствие в виде древнего светового меча и посещения храма, помешавшее ему начать разговор, к которому он готовился уже некоторое время. Более суеверный и мнительный человек, наверное, усмотрел бы в этом какой-то плохой знак, но Хакс не был ни суеверным, ни мнительным — решившись признаться Кайло в своих чувствах, он был настроен идти до конца. И сейчас Хакс бесцельно бродил по городу не из-за тревоги, а просто чтобы убить время до возвращения Кайло.
Хотя… Ладно, нет смысла лгать самому себе — он волновался. Не сходил с ума от волнения, конечно — он всё-таки не был неопытным юнцом, впервые надумавшим признаться кому-то в любви, — но ему было не по себе. Поведение Кайло, казалось, говорило если не об ответном сильном чувстве, то о заинтересованности, влечении как минимум, но сказать наверняка, предугадать его реакцию на признание Хакс не мог. Как не мог и предугадать, что станет с их нынешними отношениями, как они изменятся в том случае, если Кайло всё же ответит ему отказом — именно это тревожило, даже пугало больше всего.
Хакс отчаянно не хотел терять их дружбу, близость, взаимные симпатию, доверие и открытость — всё то, что они сумели построить вместе за прошедшее с битвы над Экзеголом время. Хакс никогда никого не любил так, как полюбил Кайло, это правда. Но и такой дружбы, такой крепкой душевной связи, такого уровня доверия у него до сих пор тоже ни с кем не было. Он хотел большего, надеялся на большее, но страшился лишиться того, что уже имел — в том случае, если неизбежная неловкость, напряжение между ними отравят их общение, лишат его лёгкости и открытости. Хаксу оставалось только надеяться, что этого не случится, что он сумеет достойно принять отказ Кайло, если тот не разделяет его чувств, и тот не повиснет потом между ними неподъёмным грузом…
Хакс тяжело вздохнул и пнул в канал попавшийся на пути мелкий камушек. Неизвестность, неопределённость были хуже ожидания.
Он ещё какое-то время побродил по городу, а когда почувствовал, как гудят от долгой ходьбы ноги, присел отдохнуть на каменную лавку рядом с одним из каналов. Небо уже понемногу начинало темнеть, от воды тянуло холодной сыростью, и Хакс понимал, что скоро должен будет всё-таки вернуться в дом. Он вышел на прогулку с Кайло без плаща, в одном довольно тонком свитере, рассчитывая, что гулять они будут недолго.
Но пока что он мог немного посидеть у воды. Мимо него проходили, спеша вернуться домой до темноты, горожане — одни кивали Хаксу, другие любопытно приглядывались, но старательно делали вид, что одиноко сидящий на лавке чужак их совсем не интересует. По ту сторону канала, перешёптываясь и хихикая, прогуливалась одна из тех нежно-пастельных влюблённых парочек и молодые родители с совсем ещё маленьким ребёнком, девочкой-радугой. Откуда-то доносилась, лилась над водой красивая песня, медленно выводимая сильным женским голосом. Язык лоририан, мелодичный и переливчатый сам по себе, очень хорошо подходил для пения.
Наблюдение за этими картинами счастливой и мирной, не знакомой ему самому жизни навевало на Хакса печаль. Вспомнилась система Хосниан — сколько таких вот семей, детей, влюблённых было убито, истреблено с помощью «Старкиллера», супероружия, которое он, Хакс, спроектировал, создания которого так долго и упорно добивался? Не счесть их, тех отнятых, оборванных по его приказу жизней!
Да, изначально он не планировал на самом деле использовать «Старкиллер» для уничтожения целой системы, это было решением и приказом Сноука — Палпатина, как выяснилось позднее. Но это отнюдь не избавляло Хакса от ответственности за случившееся. Он вспомнил беднягу Вирса — в своё время, поняв, что вторая «Звезда смерти» будет даже мощнее первой, и с её помощью будет твориться ещё большее насилие, тот сбежал из рядов Империи. А что сделал Хакс? Он сам преподнёс проклятому Палпатину оружие, превосходящее обе его «Звезды смерти», вместе взятые! И ещё и гордился собой, своим инженерным гением, криффов идиот, даже в тот день, когда плод его гения превратил в огромное астероидное поле целую солнечную систему…
Хакс вздрогнул и поднял голову, когда его громко окликнули со стороны канала, только теперь заметив, что уже совсем стемнело, а сам он здорово замёрз. Его позвал кто-то из большой шумной компании юношей и девушек, очевидно, выбравшихся на позднюю прогулку. Некоторых из них Хакс знал — они уже «заговаривали» с ним раньше с помощью жестов, двое ребят даже просились на «Сокол», желая осмотреть его изнутри, и он их пустил.
Теперь те же ребята махали ему, приглашая в свою компанию, но Хакс отрицательно помотал головой и виновато улыбнулся в ответ на разочарованные возгласы. Кайло всё не возвращался, и они не условились о том, где и когда встретятся, но уходить куда-то, не предупредив его, казалось неправильным. Хакс уже почти не верил, что у них получится поговорить сегодня, а после того, как он, в который уже раз, вспоминал свою роль в уничтожении системы Хосниан, настроение его окончательно ухудшилось. К тому же, ему действительно было холодно.
Он дождался, пока веселящаяся компания скроется из виду, поднялся, и уже собрался было тоже уйти — дожидаться Кайло можно было и дома с тем же успехом, только в тепле, — когда услышал за спиной быстрые шаги. Каким-то невероятным чутьём Хакс узнал их, даже не оборачиваясь — обернулся он одновременно с возгласом Кайло:
— Хакс!
Кайло буквально подбежал к нему, запыхавшийся и раскрасневшийся, одной рукой придерживая болтающуюся на плече сумку.
— Я сначала вернулся в дом, но тебя там не оказалось. Я уже полчаса бегаю по всему городу, ищу тебя! — выпалил он, торопливо роясь в сумке. — Смотри!
В тусклом свете из окон соседних домов Хакс разглядел длинную рукоять светового меча. Но рассмотреть его, как следует, он не мог из-за отсутствия какого-либо уличного освещения. Горожане обычно носили небольшие фонари, чтобы подсвечивать себе путь в темноте, но у Хакса такого фонаря не было.
— Поздравляю. Ты молодец, что сделал себе новый меч, — тем не менее, искренне произнёс Хакс, и усмехнулся, даже при таком слабом освещении заметив, как расцвёл Кайло от похвалы. — Жаль, что здесь слишком темно, я не могу разглядеть его во всех подробностях.
— Так пошли обратно, в дом! — нетерпеливо воскликнул Кайло. — Я бы активировал его, чтобы было лучше видно, но после того, что я узнал в храме, думаю, лучше не делать этого на улице. Я расскажу тебе, почему, когда будем дома.
Он сунул меч обратно в сумку и решительно ухватил Хакса за руку, тут же ужаснувшись:
— Да у тебя пальцы ледяные, ты тут совсем замёрз! Пойдём скорее.
И, невзирая на вялые протесты Хакса — он прекрасно мог идти и сам, не спотыкаясь и не падая, — Кайло вот так, за руку и потащил его по направлению к выделенному им дому. Добравшись до него, они первым делом разожгли огонь в очаге и приготовили себе горячее питьё (один из травяных отваров синей девушки; Хакс до смерти скучал даже по паршивенькому корабельному кафу, запасы которого они тоже не успели пополнить перед побегом с Ателедо). И только после того, как они уселись за стол с двумя плошками — кружки на Лоририи были не в ходу, — Кайло снова торжественно выудил из сумки свой новый меч и с гордой улыбкой положил его на столешницу между ними.
На всякий случай, Хакс отодвинул свою плошку подальше и, осторожно взяв меч в руки, принялся рассматривать его. Корпус меча был достаточно длинным и широким — идеально для крупной ладони Рена. Металл был тёмный, но не чёрный, как у его прежнего меча, а тёмно-серебристый, с двумя более светлыми кольцами-полосами с того краю, где должно было появляться лезвие. Помимо этих полос, на корпусе выделялись, разве что, несколько чёрных кнопок — никаких декоративных элементов на нём не было, как и дополнительных коротких боковых лезвий. Только несколько тонких ремешков из чёрной кожи крест-накрест оплетали корпус от нижнего края до кнопок — эта оплётка не должна была дать пальцам скользить по металлу. Новый меч казался довольно простым, но, вместе с тем, элегантным и добротным, надёжным.
— Хочешь, активирую его? — поинтересовался Кайло, только что не подпрыгивая на месте от нетерпения. Улыбнувшись, Хакс кивнул и отдал ему меч, а сам снова обхватил свою плошку, грея об неё ладони.
Кайло поднялся из-за стола и чуть отступил, чтобы не задеть его лезвием, а затем выставил перед собой меч и активировал его. Тот вспыхнул и громко, характерно загудел, его яркий свет озарил фигуру Кайло и пространство вокруг. Кайло плавно взмахнул мечом, описал им небольшую дугу. Издаваемый мечом звук немного изменился, но лезвие осталось ровным, устойчивым. Хакс помнил, что лезвие прежнего меча казалось каким-то… неспокойным, нестабильным, что ли — вдоль него то и дело пробегали вспышки-сполохи, оно шипело и практически плевалось искрами.
А ещё лезвие нового меча Кайло было не красным, а белым.
— Он белого цвета, — озвучил очевидное Хакс. Он сам не знал, почему это удивило его. Должно быть, подсознательно Хакс ассоциировал меч Кайло с красным цветом, каким и видел его на протяжении многих лет — и потому ожидал, что и лезвие нового меча окажется красным. Хотя он и читал когда-то, что мечи джедаев чаще всего были голубого или зелёного цветов.
— Да. Это потому, что я очистил кайбер-кристалл, — произнёс Кайло как нечто совершенно очевидное, но Хакс понятия не имел, что это должно значить. Он не успел переспросить — Кайло спохватился сам:
— А, точно, ты же не знаешь! — он выключил меч и вернулся на своё место, оставив его лежать на столешнице между ними. — Помнишь, я рассказывал про то, как каждый джедай должен самостоятельно добыть кристалл для своего меча, выбрав его с помощью Силы? И это действо часто сопровождается всякими испытаниями? — Хакс кивнул. — Так вот, ситхи так не могут. Тёмная сторона даёт могущество, открывает путь ко многим способностям, но почувствовать, найти свой кристалл с помощью Силы становится невозможно. Кайбер-кристаллы, в каком-то смысле, обладают собственным… ну, не совсем сознанием, но чем-то вроде того. И они отвергают ситхов, скрываются от их взоров. Единственный способ получить кайбер-кристалл для ситха — убить какого-нибудь джедая, забрать кристалл из его меча и наполнить его энергией Тёмной стороны. От этого кристалл начинает кровоточить — так это называется, — и становится красным.**
Хакс немного помолчал, переваривая эту информацию, соотнося её с тем немногим, что ему в своё время удалось найти и прочитать о джедаях и ситхах.
— Поэтому мечи ситхов всегда красные, — сказал он скорее самому себе, но Кайло утвердительно кивнул. — Я думал, что приверженцы Тёмной стороны просто нарочно выбирают для себя именно красные кайбер-кристаллы, из-за их особых характеристик или чего-то такого.
Кайло покачал головой:
— Сами по себе кристаллы бесцветные, они обретают цвет уже внутри мечей. Считается, что цвет лезвия меча — и кристалла в нём, — зависит от определённых черт характера и способностей его владельца. Но мечи джедаев чаще всего были голубыми, синими, зелёными… Бывают ещё и жёлтые мечи — в давние времена ими обычно владели Стражи, джедаи, охранявшие Храмы.
— А твой — белый, — заметил Хакс, рассматривая меч. — Потому, что ты вернулся на Светлую сторону?
— Не совсем, — Кайло тоже взглянул на него, легонько провёл по корпусу пальцами. — Он мог быть только белым после того, как я очистил кровоточащий кристалл. Это означает, что я наполнил его энергией Светлой стороны, которая теперь снова стала мне доступна. Если упростить, то я вроде как очистил кристалл от зла… А тем древним мечом было совершено много зла.
Он помрачнел и поднял глаза на Хакса, прежде чем ответить на его немой вопрос:
— Там, в их храме, все стены покрыты фресками. Я, конечно, не понял ни слова из того, что говорила мне жрица, но фрески достаточно красноречиво описывают всё, что здесь случилось. Когда-то сюда прилетел на своём звездолёте некий ситх, хозяин того древнего меча. Должно быть, он, как и я, почувствовал высокую концентрацию Силы на этой планете, и понадеялся получить тут помощь — он тоже был ранен, только его раны, очевидно, были ещё хуже моей. И местные действительно не отказали ему в помощи. Но всё, что они могли предложить — заклинания и мази, в силу которых они сами свято верили. А ситху нужна была реальная медицинская помощь или целенаправленное исцеление Силой, у него не было времени на то, чтобы постепенно залечивать раны. Поняв, что спасения нет, он пришёл в ярость. Выхватил свой меч и устроил… настоящую
бойню. Должно быть, перебил кучу народу, если горожане до сих пор помнят об этом, хотя прошло уже не одно десятилетие.
— Вот, почему они все так нервничали, когда мы прилетели! — осенило Хакса. — Ещё бы: снова космический корабль, который приземляется посреди главной площади, снова тяжело раненный человек на нём… А если они хоть немного способны чувствовать Силу, то ещё и почувствовали в тебе могущественного форсъюзера.
Кивнув, Кайло продолжил:
— Не знаю, что горожане сделали с кораблём и вещами, или даже с телом того ситха. Может, утопили их в море или ещё как-то уничтожили. Но меч они сочли каким-то магическим, чуть ли не одушевлённым предметом, и не посмели избавиться от него тоже. Хранили его в храме все эти годы, боялись прикоснуться к нему, чтобы не пробудить древнее зло. А потом, видимо, решились передать его мне. Жрице, да и всем её приближённым, было плевать, что я сделаю с мечом — лишь бы избавиться от него, наконец. Но то, как я уничтожил его — корпус сам рассыпался у меня в руке, стоило приложить немного усилий и Силы, — явно произвело на жрицу и остальных большое впечатление. Они даже согласились оставить меня самого в главном зале, чтобы я мог очистить кристалл и собрать новый меч.
Они немного помолчали, рассматривая меч и понемногу допивая свои напитки. А потом Кайло встрепенулся и с улыбкой спросил у Хакса:
— Хочешь подержать его в руках? Я помню, ты говорил, что хотел бы узнать, каково владеть Силой. Конечно, использовать Силу и световой меч — это разные вещи, но всё же…
Он прервался и засмеялся, когда Хакс торопливо закивал и буквально вскочил на ноги. Он не собирался признаваться в этом, но ему, на самом деле, давно хотелось хотя бы подержать в руках настоящий световой меч — ещё тот, прежний, красный. Теперь ему наконец-то выпал такой шанс.
По примеру Кайло Хакс чуть отошёл от стола, чтобы ненароком не задеть чего-нибудь. Рукоять меча не подходила для его ладони так же хорошо, как для ладони хозяина, но он постарался как можно надёжнее обхватить её двумя руками, чтобы точно не уронить. А Кайло, поднявшись, слегка поменял положение его рук на рукояти, сам активировал меч и тут же отошёл в сторону.
Весил световой меч не больше, а может, и меньше бластера — меньше снайперской винтовки так точно. Хакс осторожно повёл им из стороны в сторону, кончиками пальцев ощущая лёгкую, вторящую гулу вибрацию, внимательно следя за ослепительно белым лезвием. Хотя его руки, да и всё тело были напряжены с непривычки, держать меч оказалось… здорово. Захватывающе.
— Расслабься хоть немного, — посоветовал внимательно наблюдавший за ним Кайло. — Попробуй взмахнуть им, не бойся. Только постарайся ничего не задеть. Я могу отодвинуть лавки и стол, чтобы у тебя было больше места.
Хакс чуть было не согласился, но тут в его памяти вспыхнул огромный, ярко-красный лазерный луч, вырывающийся из недр «Старкиллера». И Хакс, покачав головой, нажал на самую большую кнопку, чтобы выключить меч, а затем положил его обратно на стол.
— Не стоит, — тихо объяснил он в ответ на удивлённое выражение лица Кайло. — Ты ведь очистил кристалл Силой, а тут я… Мало ли. Лучше не рисковать.
— Ты думаешь, что… — медленно, недоверчиво начал Кайло. — Хакс, ты не можешь…
испортить кристалл, если ты об этом. Ты же об этом? Он не наполнится тьмой из-за того, что ты немного подержишь его в руках, ты ведь даже не владеешь Силой! А если бы и владел… Ты не плохой человек.
Хакс отвёл взгляд и скривил губы в горькой, болезненной усмешке:
— Скажи это Вейру, которому я перерезал глотку, чтобы забрать его корабль. Или обитателям системы Хосниан и многим, многим другим… Да даже Вирсу, который мог бы прожить дольше, если бы я не заметил его мастерскую!
— Вот уж за чью смерть ты не в ответе, так это за смерть Вирса, — отрезал Кайло. Хакс снова посмотрел на него. — А все остальные… Я тоже отнял множество жизней. Что-то я делал по приказу Сноука, но ведь не всё. Я и сам натворил дел. Ты вспомни — незадолго до всей этой заварушки с Экзеголом, я отдал приказ об уничтожении целой планеты! *** Никто на меня не влиял, не давил — я сам, осознанно принял это решение.
Он приблизился, положил руки на плечи Хакса и чуть сжал их, прежде чем заговорить снова — неловко, немного сбивчиво, но явно очень искренне:
— Раньше я всегда искал и находил себе оправдания: то Люк во всём виноват, то Сноук, то стоявший за ним Палпатин… И да, Палпатин годами морочил мне голову, и через Сноука, и сам, но это не значит, что я не несу вообще никакой ответственности за свои поступки. Я понял… принял это за то время, что мы провели вместе, после всех наших разговоров на эту тему.
Помимо воли, Хакс неуверенно улыбнулся, ощутив, как потеплело в груди. Он и так знал, видел, что Кайло сильно изменился за прошедшие месяцы, причём изменился в лучшую сторону. И всё равно, было приятно услышать от него самого, что их общение и дружба оказали такое сильное положительное влияние.
А потом Кайло ещё и добавил:
— Ты хороший человек, Армитаж. Ты сделал лучше и меня, — он усмехнулся и коснулся двумя пальцами левого виска Хакса, легонько погладил его волосы. — Но ты, как всегда, слишком много думаешь. Слишком много глупых мыслей крутится в этой очень умной и симпатичной голове.
И Хакс не выдержал. Возможно, Кайло был прав, и ему действительно стоило поменьше думать, меньше ломать голову над тем, что и когда сказать, и что ему ответят, и что из всего этого выйдет… Возможно, Хаксу стоило не думать, а
действовать?..
Он и не думал в тот момент. Хакс просто подался ещё ближе, прижимаясь грудью к груди Кайло, обхватил правой рукой его щеку и, чуть приподнявшись на носках, прижался губами к его губам.
Кайло потрясённо ахнул — Хакс ощутил движение губами, — и замер. А Хакс… Он не мог пошевелиться, ничего не чувствовал, кроме тепла и мягкости губ Кайло и движений его грудной клетки, к которой прижимался грудью, ничего не слышал, кроме рёва крови в ушах и сумасшедшего стука собственного сердца. Он ничего не соображал из-за захлестнувших его одновременно восторга и ужаса — «Я всё-таки сделал это!» и «Звёзды, что я наделал?!».
Но… Кайло. Секунды убегали одна за другой, а Кайло не отталкивал Хакса от себя, но и не отвечал ему. Осознание этого заставило сердце Хакса учащённо забиться уже исключительно от страха — он всё-таки поторопился, совершил ошибку, не так понял Кайло и всё испортил… Внутренности Хакса словно кислотой опалил ледяной, обжигающий холод.
Сделав над собой огромное усилие, он сбросил-таки оцепенение, и подался было назад, отступая, лихорадочно пытаясь придумать, что сказать Кайло, как вообще теперь себя с ним вести… Однако, стоило их губам разомкнуться, как Кайло внезапно отмер — и рванулся вперёд, теперь уже не просто касаясь, а целуя,
по-настоящему целуя Хакса! Одной рукой он обхватил его за талию — руки Хакса тут же инстинктивно, словно сами по себе взметнулись вверх и оказались у Кайло на плечах, — а другую положил ему на затылок, сжимая пальцами отросшие волосы и поудобнее наклоняя его голову. Изумлённому, всё ещё не верящему в происходящее Хаксу не оставалось ничего другого, кроме как ответить на поцелуй.
Целовался Кайло не то, чтобы очень умело — Хакс и не ожидал от него какого-то невероятного мастерства, ему, в общем-то, было плевать на мастерство, — но рьяно и напористо. Он снова и снова скользил своими губами по губам Хакса, и то отчаянно вжимался в них, то отпускал их и переключался на уголки губ, то осыпал мелкими быстрыми поцелуями попеременно верхнюю и нижнюю губу — торопился, срывался, как будто хотел всего и сразу. Хакс не пытался перехватить у Кайло инициативу и как-то направить его — ему и так было упоительно, оглушительно хорошо.
А потом Кайло, осмелев, провёл по его нижней губе языком и тут же чуть отстранился, чтобы заглянуть Хаксу в глаза. Звёзды, каким же тёмным, тяжёлым, горящим был его взгляд! Хакс безмолвно содрогнулся и, приоткрыв рот, потянулся обратно, отчаянно желая, нуждаясь, без слов умоляя о том, чтобы Кайло вернулся к нему, хотя тот и так был на расстоянии вдоха. И он с готовностью подался навстречу, и вновь поймал приоткрытые губы Хакса своими, теперь уже целуя его глубоко и откровенно.
Дальнейшее было… безумием. Они целовались, как безумные: язык Кайло исследовал рот Хакса, сплетался с его языком, периодически они даже сталкивались зубами или носами, но лёгкие вспышки боли не охлаждали, а, наоборот, распаляли обоих ещё больше. Руки Кайло метались по всему телу Хакса, сжимали, обхватывали и гладили его затылок, шею, талию, спину, а тот отпустил широкие плечи, взамен одной рукой обхватив Кайло за шею, наклоняя как можно ближе к себе. Другой, правой рукой Хакс требовательно сжал его густые волосы — на что тот ответил долгим трепещущим выдохом. Они отстранялись всего на секунды, только чтобы торопливо глотнуть воздуха разгорячёнными, саднящими от поцелуев и лёгких укусов губами, и тут же снова вцеплялись друг в друга.
Хакс ещё никого не целовал с такой всепоглощающей страстью, с таким желанием. Ещё никого он не целовал с такой
любовью. И никогда, кажется, не чувствовал себя таким счастливым. То, о чём он мечтал, чего желал и запрещал себе желать так долго, теперь было в его руках —
Кайло был в его руках, Кайло обнимал и целовал его. Они так и не поговорили, Хакс не спросил его о том, что он чувствует (ещё успеется), но действия Кайло, в общем-то, говорили сами за себя.
В какой-то момент он ещё сильнее навалился на Хакса, так что тот с размаху врезался бедром в стол. Но он даже не обратил внимания на боль — не тогда, когда губы Кайло скользнули к его челюсти, а потом прижались к шее. Откинув голову назад, Хакс практически простонал его имя…
И тут Кайло внезапно остановился и резко отпрянул — от неожиданности Хакс пошатнулся и, возможно, даже упал бы, если бы не опирался о стол. Дезориентированный, ошалевший от поцелуев, он заморгал и с трудом сфокусировал взгляд на замершем на расстоянии шага от него Кайло. Тот весь раскраснелся, тяжело дышал — и смотрел на Хакса широко распахнутыми, испуганными глазами.
— Кайло? — неуверенно позвал его Хакс. — В чём дело? Что случилось?
Обеспокоенный, он шагнул ближе и поднял руку, чтобы положить её Кайло на щеку, но тот буквально отшатнулся от него. Сердце Хакса упало.
— Я… Мне… Мне нужно помедитировать! — выпалил Кайло и выскочил из комнаты, едва не задев Хакса плечом. Он исчез в коридоре, а затем и выбежал из дома — скрипнула, распахиваясь, а потом громко хлопнула входная дверь.
Растерянный, совершенно сбитый с толку, Хакс медленно обошёл стол и опустился на свой стул. Он не знал, что и думать. Что вообще сейчас произошло? Он сделал что-то не так? А если да, то что именно? Или причина странного поведения Кайло была в чём-то другом, не в Хаксе? Но что, ради всех звёзд, могло так напугать его?!
Возможно, он ощутил что-то в Силе, какую-то опасность? Но в таком случае Кайло должен был предупредить о ней и Хакса, разве нет? А не умчаться куда-то в ночь без каких-либо объяснений, оставив его теряться в догадках.
Застонав, Хакс опёрся локтями о столешницу и обхватил голову руками. Крифф, ведь всё было так хорошо! Что же вдруг изменилось? И что означало это «Мне нужно помедитировать»? Вариантов, на самом деле, было несколько. Это могло быть: «Извини, всё происходит слишком быстро, мне нужно успокоиться и как следует обдумать то, что случилось». Либо: «Я только что осознал, что ты меня привлекаешь, мне нужно побыть наедине с собой и осмыслить свои чувства». Или самый худший вариант: «Я не знаю, что на меня нашло, ты мне не нравишься в этом смысле, поэтому теперь я должен помедитировать и попросить у Силы прощения за то, что целовался с тобой».
Хакс нахмурился и выпрямился на стуле. Но ведь Кайло всё-таки ответил на поцелуй! И даже если сначала это было инстинктивным действием, просто порывом с его стороны, то уж потом, когда Кайло целовал его сам, снова, и снова, он точно понимал, что делает и с кем. Он явно действовал вполне осознанно.
А если всё это, вообще всё, было просто порывом, если Кайло просто увлёкся, забылся, то… почему он не сказал об этом прямо? Да, Хаксу было бы неприятно, больно, но это всё равно было бы лучше мучительной неизвестности. Даже если ответом Кайло было бы «нет», Хакс предпочёл бы услышать его, а не сидеть одному здесь и гадать, что же сейчас случилось!
Во всяком случае, Хакс надеялся, что этот поцелуй —
поцелуи — всё же значили что-то не только для него. Хотя бегство Кайло, разумеется, не внушало оптимизма. В душу Хакса вновь начало закрадываться беспокойство о том, что своим порывом он мог безвозвратно испортить их с Кайло дружеские отношения.
Он ещё какое-то время посидел за столом, но Кайло не спешил возвращаться. Хакс не волновался из-за его отсутствия в такой поздний час — уж если жрица и её подручные не принесли Кайло в жертву какому-нибудь морскому чудищу ещё днем, в своём храме, то и ночью вряд ли станут на него нападать. Более того — если весть о том, как Кайло голыми руками уничтожил древний «проклятый» меч уже успела разнестись по городу, это должно было сильно прибавить ему очков в глазах местных. Чего доброго, после того, как они, наконец, покинут Лоририю, Рен станет считаться каким-нибудь легендарным героем, а на стенах храма появится новая фреска с его изображением.
Так что, предстоящее им с Кайло объяснение тревожило Хакса куда больше. Он предпочёл бы поговорить и расставить все точки над «ё» ещё сегодня, но, в конце концов, вынужден был смириться с тем, что этого не случится. Похоже, уделом Хакса на этой планете были долгое, выматывающее ожидание и мучительная неизвестность.
Наконец, он сдался и отправился в другую комнату, куда перебрался ночевать, как только Кайло стало лучше. Хакс улёгся в кровать, но долгое время не мог заснуть — сон всё не шёл, его отпугивали полные самых мрачных предположений и опасений мысли, постоянно крутившиеся в его голове. К тому же, Хакс невольно прислушивался к царившей в доме тишине, чтобы не пропустить возвращение Кайло.
Когда же его всё-таки сморил сон, облегчения он не принёс — всю ночь Хаксу снился Брендол, явившийся из старых кошмаров, чтобы безжалостно высмеивать его надежды и разжигать страхи.
***
Следующее утро Хакс, что вполне естественно, встретил разбитым и подавленным. Он с трудом выбрался из постели и привёл себя в относительный порядок с помощью кувшина и большой лохани с водой для умывания, а потом поплёлся на кухню, где уже суетилась как всегда энергичная Луилара. Хакс выдавил из себя вялую улыбку в ответ на её весёлое приветствие и позволил усадить себя за стол. Кушать ему не хотелось совершенно, но отказываться было бы невежливо — ведь Луилара явилась сюда спозаранку, чтобы им с Кайло было, чем позавтракать, а до того, ещё раньше, кто-то приготовил для них этот завтрак. Хакс, успевший проникнуться к девушке искренней симпатией, — очевидно, взаимной, — не хотел обижать или тревожить её, демонстрируя своё дурное настроение и самочувствие. В конце концов, Луилара уж точно не имела к их с Кайло сложностям ни малейшего отношения — как и к тому, что на всей этой криффовой планете, похоже, не было ни единой крупинки кафа.
Хакс ещё лениво ковырял свой завтрак — снова какая-то рыба, запечённая с приправами, каша из местных злаков и обычный травянисто-водорослевый настой в плошке, — когда появился Кайло. Луилара к тому времени уже ушла — она всегда уходила, позволяя им насладиться едой в компании друг друга, а затем приходила снова, чтобы забрать опустевшие котелки, блюда и кувшины. На мгновение их с Кайло взгляды пересеклись, но он моментально отвёл свой и тоже сел за стол. Положил рыбу с кашей в свою миску, налил горячего настоя в плошку, но так к ним и не притронулся — просто сидел и буравил их напряжённым взглядом. Такими же напряжёнными были и лицо, и плечи Кайло. И глаз на Хакса он не поднимал.
Тот с трудом сглотнул — не самое многообещающее начало, — но всё-таки неуверенно попытался начать разговор:
— Доброе утро?
— Доброе, — буркнул в ответ Кайло, всем своим видом демонстрируя, что утро, наоборот, отнюдь не доброе. К сожалению, Хакс не мог с ним не согласиться.
Между ними повисло тяжёлое, как грозовая туча, молчание. Из-за неласкового приветствия и угрюмости Рена Хакс совсем сник и больше не решался с ним заговорить, а тот, в свою очередь, не пытался начать разговор (хоть какой-нибудь!) с ним. Если прошлым вечером и ночью Хакс ещё мог, пусть и слабо, надеяться на то, что его порыв ничего не испортил, то теперь уверенность в обратном увеличивалась с каждой невыносимо длинной минутой.
Наконец, когда напряжение, казалось, достигло пика, Хакс решил, что должен всё-таки заговорить, и заговорить первым — объяснить свои действия и, возможно, принести за них извинения. Ведь это он был инициатором с самого начала, это он первым поцеловал Кайло. Возможно, он лучше отнесётся ко вчерашнему, когда узнает, что Хакс его любит?..
— Послушай, Кайло, — начал он. — Насчёт того, что случилось вчера…
— Нам пора улетать с этой планеты, — быстро перебил его тот. — Мы и так здесь слишком задержались.
Внезапная смена темы несколько сбила Хакса с толку, так что ему понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями:
— Я не против, но твоя рана?.. И мы так и не смогли запастись провиантом и медикаментами.
— Рана полностью зажила, я в полном порядке, — отрезал Кайло. — Я даже смог собрать себе новый меч. А у местных наверняка найдутся какие-нибудь не скоропортящиеся продукты, вроде фруктов или вяленой рыбы, которую мы сможем взять с собой. Уж один-то перелёт мы сможем продержаться без пайков и лекарств.
— Ну да, наверное, сможем, — неуверенно, рассеянно согласился Хакс.
Итак, Кайло не хотел даже говорить о том, как они вчера целовались и обнимались на этой самой кухне. Судя по всему, он решил сделать вид, что этого вообще не было. Хакс стиснул зубы — это было… больно. Очень больно и обидно — и то, что Кайло предпочёл полностью проигнорировать, забыть те страсть и упоение, которое они разделили, и то, что он не захотел дать Хаксу возможность объясниться, признаться. Кайло не просто не ответил на его чувства — он даже знать о них не желал.
Правда, возможно, он решил замять и забыть вчерашнее ради того, чтобы сохранить их текущие отношения, опасаясь, как и Хакс, что неловкость и обида из-за прямого отказа могут их испортить. Это Хакс, по крайней мере, мог понять, пускай избежать неловкости и напряжённости им всё-таки не удалось. Но может, если он постарается и тоже сделает вид… Задавить, задушить в себе любовь к Кайло будет непросто, но Хакс готов был пойти и на это, только бы не потерять его. По крайней мере, он мог утешаться тем, что Кайло тоже не хотел расставаться с ним — ведь он говорил о совместном отлёте с Лоририи.
А потом до сознания Хакса, наконец, дошло кое-что ещё, одна маленькая деталь, на которую он не обратил внимания сначала.
— Ты сказал «один перелёт». Значит, уже знаешь, куда хотел бы отправиться дальше? — как можно более спокойно, буднично поинтересовался Хакс. В груди болело и ныло, но он постепенно приучал себя к тому, что между ним и Кайло ничего не изменилось и, как видно, не изменится…
— Да. На Явин, — коротко сообщил Кайло, и наконец-то посмотрел на Хакса, но без ставшей привычной теплоты. Сейчас его взгляд был скорее ожесточённым.
Хакс открыл было рот, чтобы спросить, почему именно Явин, с давних времён бывший пристанищем повстанцев — явно не самое подходящее место для бывших командиров Первого ордена! — но тут Рен добавил:
— Рей там. Мне нужно вернуться к ней.
Хакс так и застыл, кажется, даже с открытым ртом. Ощущение было таким, будто его огрели по голове чем-то тяжёлым, да с такой силой, что в ушах зазвенело. Рей? Кайло нужно вернуться к Рей?
— Зачем? — услышал Хакс свой собственный голос, отвратительно потерянный и слабый. — Зачем тебе лететь к Рей?
Кайло заколебался на мгновение, но потом твёрдо ответил, глядя Хаксу прямо в глаза:
— Затем, что мы должны быть вместе.
Это прозвучало настолько неожиданно — и дико, особенно после того, что случилось между ними накануне, — что у Хакса вырвался короткий нервный смешок. Кайло помрачнел ещё сильнее. Нахмурив брови, он раздражённо напомнил:
— Мы с Рей — половинки в Силе, или ты забыл?
И вот теперь Хаксу захотелось рассмеяться по-настоящему — уж если кто и забывал про невероятную космическую связь с Рей, так это Кайло! Хакс же, напротив, никогда не забывал о девчонке, мысль о ней неизменно тревожно маячила на краю его сознания, как и боязнь однажды потерять Кайло из-за неё.
— Но ведь это уже не так, — резковато возразил он. — Ваша с ней связь разорвалась вместе с твоей временной смертью на Экзеголе. Иначе Рей давным-давно узнала бы, что ты жив, и уже разыскивала бы тебя по всей Галактике!
— На самом деле, я сам приглушал нашу ментальную связь. Со своей стороны, — огорошил его Кайло. — Я… Я просто не хотел пугать Рей. А теперь мне надо вернуться к ней.
— Но я люблю тебя! — вырвалось у Хакса, прежде чем он успел себя остановить.
Он тут же прикусил язык, пожалев о своих словах. Да, он собирался признаться Кайло, но не так, не в таких обстоятельствах. Хакс представлял себе эту сцену иначе, лучше… Но он не мог повернуть время вспять, как не мог — и не хотел — отказываться от своих слов. Потому, что они были правдой.
— Это не из-за того, что было вчера, — продолжил Хакс, решив идти до конца. — Всё началось ещё на Вории, а может, и намного раньше. Но именно на Вории я понял, что влюбился в тебя, и с тех пор это чувство только усилилось. Это и есть то, о чём я хотел поговорить с тобой вчера, прежде чем ты ушёл в храм. Я хотел сказать, что люблю тебя, Кайло.
«Я никого и никогда не любил так сильно». Он набрал в грудь воздуха, собираясь сказать и это, но тут Кайло оборвал его:
— Хакс, не… Не надо. Я не могу.
— Но… то, как ты себя вёл, твои слова и поступки и то, что было вчера… я думал… — жалко залепетал Хакс, чувствуя, как внутри всё цепенеет, наполняется льдом.
— То, что случилось вчера… это была ошибка. Мы не должны были, — выдавил Кайло.
Хакс замолчал и с трудом сглотнул. Болело в груди, болело в горле, в голове, везде — ему было плохо, больно, горько. Он сцепил руки в замок и опустил голову, невидящим взглядом уставившись на столешницу. Ну да, Кайло ведь никогда, ни разу и не говорил, что его, в принципе, могут привлекать мужчины, так что его отказ, наверное, был ожидаемым. Его вчерашний порыв был именно что порывом, инстинктивным ответом на страсть и желание Хакса — ведь Кайло мог чувствовать и, возможно, частично впитывать, перенимать его эмоции через Силу. А то, что он так часто и так ласково касался Хакса, и стремился защищать его, было лишь проявлением привязанности и дружбы с его стороны, ничего более.
Очевидно, Хакс просто всё неправильно понял. Легче от этого не становилось ни капельки.
— Понимаю, — медленно проговорил он, не поднимая глаз. — И ты меня прости за вчерашнее. Я не должен был делать того, что сделал, не спросив сначала.
— Нет, всё в порядке, — голос Кайло звучал так же сдавленно. — Я не… не злюсь на тебя или что-то в этом роде. Всё нормально.
После продолжительного тяжёлого, мучительного молчания Хакс, не удержавшись, тихо спросил:
— Значит, ты любишь её? Рей?
Кайло едва слышно выдохнул и ответил:
— Мы должны быть вместе, Хакс. Мы были предназначены друг другу.
— Я не об этом спрашивал, — заметил тот, всё же пытливо взглянув на него. На лице Кайло отразилась досада, он пожал плечами:
— Это почти что одно и то же.
— Нет! — с неожиданным жаром возразил Хакс. — Нет, это не
одно и то же! Да, да, сейчас ты скажешь, что я ничего не понимаю во всех этих узах Силы, и будешь, конечно же, прав. Но зато я понимаю, что для того, чтобы полюбить, по-настоящему полюбить кого-то, нужно узнать его. Провести с ним время, услышать его историю, довериться ему, принять его недостатки… полюбить достоинства. Нужно открыться самому так же, отдать столько же… да много чего ещё! Можно увлечься, можно захотеть, наверное, можно даже влюбиться с первого взгляда, но чтобы
любить, нужно больше.
Голос Брендола зазвучал в его голове:
«Ещё немного и ты упадёшь перед ним на колени, умоляя не отвергать тебя. Немедленно прекрати это, жалкий мальчишка, на тебя противно смотреть!», заставив Хакса поперхнуться воздухом на вдохе и замолчать. Но ещё хуже, гораздо хуже, чем призрачный голос и насмешки Брендола, были несчастный вид сидящего напротив Кайло и его полный сострадания, полный жалости взгляд.
Он
жалел Хакса. Это было самым худшим из всего их разговора, из всего этого ужасного утра. И, когда Кайло ещё и потянулся к нему, и коснулся пальцами его предплечья, — видимо, в попытке утешить с помощью привычного ласкового касания, — Хакс резко отдёрнул руку и вновь отвернулся. Прямо сейчас, сразу после отказа, он не мог вынести прикосновений Кайло, проявлений его привязанности и дружбы. Они заставляли его чувствовать себя ещё более жалким, униженным идиотом, надумавшим взаимность там, где её отродясь не было.
Хвала всем звёздам, Кайло больше не пытался коснуться его. Хотя он продолжал сверлить его взглядом — Хакс чувствовал его на себе, этот несчастный, встревоженный взгляд, но упорно не поворачивал голову, продолжая рассматривать стену. Теперь напряжение и неловкость между ними, казалось, можно было нарезать ломтями ножом.
Хакс горько усмехнулся — он и правда всё испортил что вчерашним поцелуем, что сегодняшним признанием. И то, и другое отныне неизбежно будет висеть между ними, постоянно напоминая о себе. Исчезнут лёгкость, непосредственность в словах и действиях — ведь теперь Кайло знает о чувствах Хакса, и наверняка будет стараться сдерживать себя, чтобы пощадить их.
Признавшись, озвучив то, что у него на сердце, Хакс не только ничего не приобрёл, но ещё и потерял Кайло, как самого близкого, самого лучшего друга… Впрочем, он всё равно потерял бы его, даже если бы не заговорил о своих треклятых чувствах — из-за поцелуя, заставившего Кайло запаниковать и вновь заспешить к Рей.
— Что ж, — откашлявшись, начал Хакс, — я благодарен тебе за то, что ты хочешь улететь отсюда вместе. Я вряд ли сумел бы отыскать на этой планете другой звездолёт. Уверен, по дороге к Явину есть какие-то порты или станции, где я смогу пересесть, а ты — спокойно продолжить свой путь к Рей…
— Зачем это? — перебил его Кайло, как будто искренне удивлённый. — Зачем тебе пересаживаться на другой корабль? Мы полетим к Рей вместе.
— …Что? — не сразу сумел выговорить Хакс. — Как это «вместе»? Ты же не серьёзно сейчас говоришь, правда?
— Я совершенно серьёзно, Хакс. Ты же не думал, что я просто возьму и брошу тебя невесть где, в каком-нибудь неизвестном опасном порту? — фыркнул Кайло.
— Но… Но ты же… — Хакс просто не находил слов, абсурдность этой идеи не укладывалась у него в голове. — Ты же хочешь потащить меня на планету, битком набитую повстанцами, в то время, когда они активно разыскивают и арестовывают уцелевших офицеров Первого ордена! Да ещё и к Рей, которая тесно связана с самой верхушкой Сопротивления! Неужели ты не понимаешь, что для меня это верная смерть?
— Рей никому про тебя не скажет, если я попрошу, — продолжал гнуть своё Кайло.
— И что? Предлагаешь мне до конца дней своих прятаться в доме Рей, или где она там находится? А на свежий воздух выбираться только под покровом ночи? — едко поинтересовался Хакс.
Первое изумление постепенно проходило, а на его месте разгорался
гнев. Как мог Кайло предлагать такое теперь, уже зная о чувствах Хакса? «Полетели вместе к моей возлюбленной, будешь жить с нами и наблюдать за развитием наших отношений». Чем Хакс заслужил такую…
жестокость, такое пренебрежение к своим чувствам? И он ещё беспокоился о том, что Кайло будет стараться их пощадить, ха! Да он, наоборот, и не думал с ними считаться — совсем как в старые добрые времена.
— А если даже Рей каким-то чудом согласится укрывать меня, военного преступника, и постоянно лгать всем своим друзьям в лицо ради этого — что дальше? Станем счастливо жить все вместе, втроём? Я буду кем — дальним родственником, другом семьи? — голос Хакса хрипел, срывался почти на рычание. — И чем я буду заниматься, целыми днями прячась за шторами от членов Сопротивления? Хлопотать по дому? Или, может, нянчить ваших с Рей малышей, когда они появятся? «Солнышко, это дядя Хакс, он будет с тобой играть. Только о нём никому нельзя говорить, потому что он убил кучу людей, и дядя По с дядей Финном за это могут убить его!».
— Прекрати! — крикнул Кайло, вскакивая на ноги и нависая над Хаксом. Тот бесстрашно запрокинул голову и с вызовом встретил его разгневанный взгляд. — Зачем ты задаёшь все эти вопросы?! Почему не можешь просто согласиться со мной?! Я говорю, что всё как-нибудь уладится, и так оно и будет!
— Нет, не будет! — рявкнул в ответ Хакс. — Не будет, потому что так не бывает! Потому что это бредово, это нелепо и
жестоко, Кайло — требовать, чтобы я летел с тобой к твоей Рей!
— При чём тут жестокость? Я, наоборот, хочу защищать тебя, хочу быть уверенным, что ты в безопасности, — Кайло как будто объяснял ему, глупенькому, очевидные вещи. Впервые с их первых недель на Вории Хаксу всерьёз, на самом деле захотелось его ударить. — Я не хочу расставаться с тобой. И нам совершенно не обязательно расставаться!
— Вот именно — ты
не хочешь расставаться, — зло, надломленно рассмеялся Хакс. — Дело не в моей безопасности, не лги мне и себе заодно. Если бы ты так сильно пёкся обо мне, то не предлагал бы отправиться в самое, крифф тебя раздери, опасное для меня место в Галактике!
— Ну, а в чём же, по-твоему, дело? Какие у меня скрытые мотивы, а, Хакс? — Кайло сжал руки в кулаки. — Думаешь, я хочу сдать тебя Сопротивлению и получить кучу кредитов, как Вирс?
— Ты хочешь получить
всё, — Хакс чувствовал, как горькая, болезненная усмешка скривила его губы. — Новую жизнь, старую жизнь, меня, Рей, свободу от прошлого, одобрение своей семьи — всё. Ты не хочешь выбирать, хотя уже сделал свой выбор.
Рыкнув, Кайло с такой силой стукнул кулаком по столу, что стоявшие на нём тарелки, плошки и новенький меч практически подпрыгнули. Вне себя от возмущения, Хакс тоже вскочил на ноги.
— Неправда! Ты понятия не имеешь, что я…
Его прервал испуганный возглас от двери. Хакс оглянулся — там, в дверном проёме, стояла Луилара. Очевидно, в пылу ссоры они с Кайло не услышали, как она вернулась в дом за посудой. Лицо девушки приобрело нежно-зелёный оттенок, она прижимала обе ладони к губам, переводя встревоженный, перепуганный взгляд своих огромных светлых глаз с Кайло на Хакса и обратно.
— Уходи! — раздражённо велел ей Кайло, но Луилара, естественно, не поняла его. — Крифф, вот ведь глупая девчонка!
— Не надо на ней срываться, — осадил его Хакс. — Она была среди тех, кто совсем недавно спас тебе жизнь.
Он вышел из-за стола и, полностью игнорируя обиженное сопение Кайло за своей спиной, подошёл к девушке. Она потянулась к нему, что-то залепетала — Хакс покачал головой. Тогда Луилара, нахмурившись, сначала коснулась пальцами уголков его глаз и губ, а потом указала на себя и состроила огорчённую гримасу.
«У тебя грустные глаза», «Ты расстроен», — перевёл про себя Хакс и тяжело вздохнул. Отрицать это было бесполезно — да, он был расстроен, ему было больно. И с каждой минутой, с каждым новым словом Кайло становилось всё больнее.
Но он не хотел втягивать во всю эту ситуацию ещё и Луилару. Он постарался успокоить её, как мог — пожал плечами («Всё в порядке»), даже выдавил из себя слабую кривоватую улыбку. Мягко обхватив девушку за плечи, он принялся подталкивать её к выходу:
— Всё нормально. Ты иди обратно, домой или куда там, хорошо? Придёшь к нам позже, — говорил Хакс, уповая на то, что Луилара поймёт если не смысл слов, то хотя бы успокаивающий тон.
Явно не убеждённая, она попыталась было заупрямиться, но, видя настойчивость Хакса, смирилась. Печально вздохнула, погладила напоследок его руку, переступила порог кухни… и вдруг резко обернулась и, глядя на Кайло, быстро проговорила что-то звенящим, срывающимся голосом. При этом её скулы и лоб — впервые на памяти Хакса, — гневно вспыхнули ярко-красным.
— Похоже, у тебя появилась поклонница, — ядовито заметил Кайло, когда Луилара всё же ушла. — Может, вы с ней тоже предназначены друг другу Силой?
— Перестань, — скривился Хакс. — Ты прекрасно знаешь, что женщины меня не привлекают. А даже если бы привлекали — она ещё совсем девочка, почти ребёнок.
Он взглянул на Кайло — тот так и стоял у стола. Руки скрещены на груди, плечи напряжены, брови сведены к переносице, взгляд исподлобья — Хакс слишком хорошо знал этот вид. Обычно он означал, что Кайло насмерть упёрся насчёт чего-то, что в очередной раз взбрело в его дурную голову, и готов вот-вот сорваться из-за того, что с ним не согласны, ему отказываются подчиняться…
Хакс опустил плечи, в полную силу ощутив навалившийся на них груз. Он словно вернулся в прошлое, в то время, когда магистр, а затем и Верховный лидер Рен изводил, выматывал его своими дикими выходками и бредовыми требованиями. И Хакс совсем не удивился, услышав:
— Ладно, вернёмся к нашему разговору…
— Нет, — отказался Хакс. Он выпрямился, завёл руки за спину и сжал запястье левой руки правой в прежней, привычной «генеральской» стойке. Задрал подбородок и бестрепетно встретил тяжёлый, потемневший от злости взгляд Рена. — Разговор окончен. Ты можешь оставить меня здесь или высадить на первом же астероиде и полететь к своей ненаглядной мусорщице…
— Не называй её так! — моментально вскипел Кайло. — И этого не будет!
— …Ну, тогда мы здесь застряли, — Хакс постарался пожать плечами как можно безразличнее, чтобы взбесить его ещё больше. Задетый, раненный, он стремился ранить в ответ. — Потому что я точно не полечу с тобой к ней. Конечно, ты можешь попытаться
заставить меня, но учти, что это дорого тебе обойдётся.
Кайло выругался — Хакс никак на это не отреагировал. Круто развернувшись, он вышел из кухни и направился в свою комнату. Зашёл внутрь, закрыл за собой дверь и привалился к ней спиной, закрыв глаза правой рукой. Его признание обернулось настоящей катастрофой, и Хакс понятия не имел, что теперь делать. Он мог лишь надеяться на то, что со временем Кайло остынет, одумается и откажется от своей безумной, эгоистичной затеи.
***
Он не одумался.
С их первой ссоры прошло уже три дня, и всё это время они продолжали спорить и ссориться. Кайло наотрез отказывался оставлять Хакса на Лоририи или где-либо ещё, и лететь к Рей одному — он действительно хотел получить всё и всех, — а Хакс, в свою очередь, ни за что не соглашался отправиться с ним на Явин. Ситуация была патовая, тупиковая.
Хуже того, Кайло стремительно возвращался к себе прежнему. Все его личностные достижения, все перемены к лучшему, которые с ним произошли, уступили место слишком хорошо знакомым Хаксу вспыльчивости и тупому упрямству. Кайло пока не дошёл до грубости, угроз и разрушительных вспышек гнева, но, казалось, мог дойти до них в самое ближайшее время. Хакс опасался, что когда тот в следующий раз активирует свой световой меч, лезвие того из белого вновь станет красным.****
Признание Хакса, его бездумный, эмоциональный порыв с поцелуем не просто испортили их с Кайло отношения — они словно испортили и самого Кайло тоже. Конечно, Хакс понимал, что это не совсем его вина. Очевидно, личностные изменения, которые произошли с Реном, оказались не такими глубокими и стойкими, как казалось прежде — стоило чему-то пойти не так, как вернулись старые повадки.
И всё же, отчасти в происходящем был виноват и Хакс. А значит, он и должен был всё исправить, как бы тяжело и больно это ни было. Хакс должен был остановить Кайло, пока их отношения и он сам не стали чем-то ужасным, уродливым. Такой Кайло, быстро превращающийся в
Верховного лидера Рена, едва ли не пугал Хакса — при том, что он продолжал любить его, и сердце его продолжало ныть и болеть из-за отказа. Он знал, что их прежние отношения уже не вернуть, но должен, обязан был попытаться вернуть, спасти хотя бы того человека, которого полюбил.
Поэтому, в разгар очередной ссоры, он внезапно прервал гневную речь Кайло:
— Ладно, ладно, хорошо! Твоя взяла. Я согласен.
— Ч-что? — тот запнулся на полуслове, изумлённо уставившись на Хакса. — Ты… ты согласен? Согласен лететь со мной к Рей?
— Да, — подтвердил Хакс, раздражённо дёрнув плечом. — Я понятия не имею, как ты собираешься всё это устроить, и практически уверен, что ничего из этой идиотской затеи не выйдет, но… Крифф с тобой, я согласен. Я устал спорить и ссориться, это никуда нас не приведёт.
— То есть, ты правда согласен полететь к Рей вместе? — недоверчиво, подозрительно переспросил Кайло, сложив руки на груди.
— Теперь ты недоволен, что я всё-таки согласился? Ты издеваешься?! — возмутился Хакс. — Мне что, надо опять отказаться?
— Нет, нет! Не надо отказываться. Я рад, что ты согласен, — поспешно заверил его Кайло. Подойдя ближе, он приобнял Хакса за плечи и действительно радостно ему улыбнулся: — У нас всё получится, Хакс, обещаю. Всё будет хорошо.
Кайло прижал его к себе одной рукой, а другой ласково погладил по волосам. Крепко притиснутый к его плечу, Хакс зажмурился и проглотил вставший в горле ком, напомнив себе, ради чего он подвергает себя таким мучениям, и почему важно продолжать.
— Но сначала мы всё-таки залетим на какую-нибудь станцию или в порт, и купим большой запас кафа, — решительно заявил он, когда Кайло наконец-то отпустил его. — И сигарет. Определённо.
— На Явине наверняка найдётся и то, и другое, — возразил Кайло, но Хакс был непреклонен:
— На планете повстанцев? Да они же там все светлые и безупречные — не ругаются, не пьют алкоголь и каф, не играют в азартные игры, не курят… Небось, целыми днями цедят успокаивающие травяные настои, говорят друг другу комплименты и любуются природой!
Кайло весело фыркнул, а потом и вовсе рассмеялся. Его настроение стремительно улучшалось.
— В общем, я не полечу на Явин без достаточного запаса кафа и сигарет, — подытожил Хакс. — Съестные припасы и аптечку на один перелёт, так и быть, можем не пополнять, но на этом я настаиваю. Считай это моим условием — единственным, прошу заметить.
— Ну хорошо, хорошо, — добродушно хмыкнул Кайло. — По дороге на Явин сделаем короткую остановку и купим тебе хорошего кафа и сигарет. Крифф, да я прямо сейчас пойду на корабль и рассчитаю маршрут так, чтобы в нём была какая-нибудь станция или порт!
— Вот уж спасибо, — проворчал Хакс и ловко увернулся от крупной ладони, попытавшейся снова растрепать его волосы. — А я тогда начну готовиться к отлёту. Почти все наши вещи остались на «Соколе», но надо хотя бы питьевой воды с собой набрать.
— Хорошо, — улыбка Кайло, его глаза лучились счастьем, теплом и нежностью, и это было просто
невыносимо. — Здорово, что мы снова стали одной командой, как раньше. Так и должно быть.
«Уже ничего не будет, как раньше», — подумал Хакс, но быстро постарался заглушить свои печаль и горечь, пока Кайло их не заметил. Он несмело улыбнулся в ответ и согласился:
— Да.
…На следующий день проводить их явился, казалось, весь город. Вся площадь вокруг их звездолёта оказалась запружена лоририанами, которые оживлённо галдели и переливались любопытными жёлтыми и дружелюбными персиковыми и розоватыми цветами. Те горожане, кому не хватило места на площади, наблюдали за происходящим из окон и с крыш близлежащих домов.
Последней, в мгновенно воцарившейся тишине на место событий явилась главная жрица со своей неизменной свитой и охраной — лоририане торопливо теснились и расступались перед молчаливой величественной процессией, пока не образовали достаточно широкий проход. Среди новоприбывших Хакс заметил и Луилару — та шла с низко опущенной головой, а её кожа приобрела нетипичный печальный голубой оттенок. Предстоящее расставание с незваными гостями, похоже, по-настоящему огорчило девушку.
Приблизившись, жрица, по своему обыкновению, окинула Кайло и Хакса надменным взглядом, а потом вдруг резко воздела руки к небу, эффектно откинув полы своего тяжёлого, расшитого бусинами плаща-накидки назад, и что-то проговорила громким, повелительным голосом. Хакс перевёл взгляд на Луилару. На этот раз понять её пантомиму оказалось довольно сложно, но Хакс всё же догадался, что жрица, очевидно, благословляет их с Кайло. Его подозрения подтвердились, когда к женщине почтительно приблизилась синяя девушка, чьё имя так и осталось тайной, и подала ей большую миску с каким-то серебристым порошком. Взяв блюдо в одну руку, жрица принялась по кругу обходить их звездолёт, напевно проговаривая одно из своих заклинаний и время от времени по щепотке кидая «магический» порошок на тёмные бока и нос корабля.
Ритуал продлился минут двадцать — в полнейшей тишине, поскольку горожане внимали своей жрице благоговейно и молча, не смея лишний раз шелохнуться. Кайло и Хакс тоже не вмешивались и не возражали, как бы сильно им ни хотелось оставить уже эту планету позади — оба понимали, что элементарная признательность обязывает их принять благословение жрицы. К тому же, пренебрегать тем, во что так истово верили здешние жители — включая вооруженных охранников, — было… неблагоразумно как минимум. А как максимум — опасно и чревато конфликтом.
Наконец, с ритуалом было покончено. Жрица, благосклонно кивнув Кайло и Хаксу напоследок, удалилась обратно в храм вместе со своими приближёнными и охраной. Впрочем, несколько человек из её свиты всё же задержались, чтобы посмотреть на отлёт, и среди них — Луилара. Как только Кайло скрылся внутри корабля, она подскочила к Хаксу и порывисто обхватила его обеими руками, уткнувшись лицом ему в грудь — тот сразу ощутил, как свитер становится влажным.
Не уверенный в том, как соплеменники девушки отнесутся к такому бурному проявлению чувств по отношению к чужаку, Хакс осторожно отстранил её от себя и невольно улыбнулся — от плача её нос и по-детски округлые щёки стали ярко-голубыми. Забавно шмыгнув, Луилара стянула со своей руки и надела на правое запястье Хакса тонкий браслет-нитку с довольно крупной ракушкой, на которой красной и жёлтой красками было выведено несколько миниатюрных причудливых узоров — видимо, какой-то защитный амулет. Хакс поблагодарил её и, вновь ободряюще улыбнувшись, погладил шелковистые серебряные волосы девушки. Её губы задрожали, глаза снова наполнились слезами, но она быстро взяла себя в руки — кивнула Хаксу на прощание и отступила обратно в толпу горожан.
Хакс помахал рукой в ответ на прощальные возгласы знакомых девушек и юношей, и поднялся на борт. Несколько крепких мужчин убрали и отнесли в сторону длинные доски, служившие кораблю временным трапом. Двигатели, которые завёл Кайло, взревели, и Хакс, успевший присоединится к нему в командной рубке, увидел, как толпа на площади поспешно расступилась. Хакс не слышал поражённых и восторженных возгласов лоририан, но видел, как они указывали друг другу руками на плавно поднимающийся в воздух звездолёт.
Они поднимались всё выше, и скоро горожане, сам город и окружавшие его рощи, и остров, на котором он был расположен, и россыпь лодок вокруг него стали лишь крошечными точками в безбрежном голубом океане. Но Хакс всё равно неотрывно смотрел в иллюминатор, пока «Сокол» не покинул орбиту Лоририи и не вышел в открытый космос. На душе у него было тяжело, и он надеялся, что Кайло, если и ощутит это, то спишет на грусть расставания с ещё одним безопасным, дружественным к ним миром. Отчасти, так оно и было, но куда больше его угнетало то, что ему предстояло сделать.
Они без приключений добрались до небольшой станции, перевалочного пункта на одном из популярных галактических маршрутов, где можно было пополнить запасы пищи, воды, медикаментов или топлива, либо купить себе место на каком-нибудь звездолёте. Точно так же без проблем они приобрели изрядное количество кафа и сигареты для Хакса. Кайло, правда, настоял на том, чтобы везде ходить вместе, но Хакс не возражал даже против этой раздражающей опеки. Для него главным было то, что Кайло то и дело рассеянно отпивал воду из фляги, которую он ему дал.
Перед поспешным бегством с Ателедо они не успели запастись пищевыми пайками и медикаментами, не пополнили их запас и на Лоририи. В их бортовой аптечке не было ни бакты в чистом виде, ни бакта-пластырей, ни болеутоляющих и жаропонижающих препаратов, которые Хакс извёл ещё на Вории… Но зато снотворного у них было предостаточно. Подмешать небольшое его количество в флягу было элементарным делом.
Когда они вернулись на корабль с покупками, Хакс отправил Кайло в командную рубку — вводить в бортовой компьютер маршрут до Явина и проверять все системы перед отлётом, отговорившись тем, что вспотел в тёплом свитере и хочет сменить одежду. У себя в каюте он быстро собрал в большой ранец как можно больше вещей Дэрина, прибавив к ним половину пакета с кафом в жестянке и свои сигареты. Затем он сходил в камбуз и забрал оттуда одну флягу с питьевой водой, парочку пиратских бластеров, которые они с Кайло хранили в ящике из-под пайков под столом, и часть кредитов, которые им удалось заработать на Ателедо. Не все — кое-что Кайло всё же осталось, и к тому же, у него оставался корабль, который был одновременно и местом жительства, и средством передвижения. И даже капиталом — в том случае, если его выгодно продать.
Когда Хакс вернулся в каюту, Кайло уже спал. Поровнее усадив его в кресле пилота, Хакс перегнулся через него и быстро вбил в компьютер короткое послание — чтобы Кайло, проснувшись, не решил, что его похитили или что-то в этом роде, и не кинулся на поиски. В своём послании Хакс написал, что он не может отправиться вместе с ним к Рей, и теперь их пути, увы, расходятся. Он написал — и это было правдой, — что сожалеет о вынужденном обмане, но это был единственный способ заставить Кайло улететь с Лоририи.
Хакс не стал писать, что по-прежнему любит его. Вместо этого он написал, что всегда будет благодарен Кайло за его заботу и участие, за его дружбу, и никогда не забудет время, которое они провели вместе — и это тоже было правдой. Он также хотел пожелать им с Рей счастья, — ведь, вопреки всему, Хакс желал Кайло счастья, — но в последний момент передумал, побоявшись, что пожелание покажется издевкой.
Закончив, он какое-то время стоял у кресла и просто смотрел на Кайло, запоминая его безмятежное, расслабленное во сне лицо. Доза снотворного, которое Хакс ему подсыпал, была минимальной, а учитывая способности Кайло в Силе, проснуться он должен был уже через час-полтора. Но за это время Хакс рассчитывал покинуть станцию и исчезнуть. Разумеется, он помнил, что Кайло способен улавливать его чувства на расстоянии, но надеялся, что сильно увеличившееся расстояние, а затем и время исправят это. В конце концов, Кайло перестанет чувствовать его боль.
Может, со временем и сам Хакс перестанет её чувствовать.
Он не стал наклоняться и касаться губами лба или щеки Кайло на прощание, хоть ему и очень хотелось. Но Кайло сделал свой выбор, отказал ему, а «нет» значит «нет». Да и ни к чему травить себе душу ещё больше.
Хакс вышел из рубки и прошёл по коридору до люка, легонько касаясь пальцами стен, прощаясь и с «Соколом» тоже. Не без проблем спустился вниз — без трапа-то, — предварительно ударив ладонью по наружной кнопке закрытия входного люка. Хакс нашёл работника станции, отвечавшего за посадочные места, и оплатил аренду их места ещё на два часа, после чего направился к видневшемуся поодаль большому транспортнику, чтобы договориться с его хозяином о перелёте — плевать куда, лишь бы побыстрее и подальше отсюда.
Уходил Хакс быстро и не оглядываясь, можно сказать, налегке. Своё сердце он оставил с Кайло.
