Flashback 2 года назад (1941)
***
Казахстан стоял в одном галифе (брюки, облегающие колени, с боков расширяющиеся кверху и заправляемые в сапоги) и пытался натянуть на себя огромную гимнастерку. Он сопровождал свои действия вымученными вздохами и душераздирающими стонами, чтобы бессердечному России было хорошо слышно, как благодаря его жестоким предрассудкам страдает его брат. Казахстан громко помучался еще немного для верности, даже когда военное обмундирование было надето. Меж бровей Казахстана пролегли глубокие складки: старшему брату плевать на его страдания. Крылья были завернуты в разрезанную армейскую телогрейку и туго примотаны к спине. Все туловище казаха было крепко обвязано, что ужасно стесняло грудную клетку. Такое неприятное положение крыльев было не просто неудобно, не просто приносило дискомфорт и моральное раздражение, как полагал Россия, а вызывало у Казахстана беспричинный иррациональный страх. Он чувствовал жесточайшее стеснение его свободы, пусть и свободы движений, и это по-настоящему приводило в ужас. В моменты этого придуманного Россией «обмундирования» Казах не был похож на себя, настолько это задевало за живое приемную советскую республику. Крылатого прошибла сильнейшая головная боль, а на глаза стали наворачиваться слезы. Не в силах больше это терпеть, Казахстан вновь побежал к России. Он врывается без стука, дверь сильно ударяется о стену. Такое поведение совсем не свойственно для казаха. Он всегда вежливо стучался, прежде чем войти, как учил его отец. Россия тем временем надевал разгрузочный жилет в преддверии выезда их небольшого отряда мотопехоты. На действия Казахстана он лениво повернул голову на звук. — Россия, я не могу дышать! – в голосе Казаха отчетливо прослеживалась паника, для пущего эффекта он сделал несколько задушенных вдохов-выдохов. РСФСР переключил свое внимание на бинокль, проверяя стекла на наличие повреждений, и буквально проигнорировал младшего. Такое безразличие еще сильнее ухудшило паническую атаку молодой республики. — Россия! – Казахстан перешел на крик, чтобы на него наконец обратили внимание. РСФСР раздраженно цокнул. — Я уже дважды ослабил перевязку и крепления! Тебе не может жать настолько сильно, чтобы ты прям вдохнуть не мог, не еби мне мозги, заебал, – раздраженно сквозь зубы проговорил старший, срываясь на крик. Казахстан приходит с одним и тем же уже третий раз, что в конец надоело русскому. Крылатому хочется завыть от отчаяния. Любимый братик, рядом с которым казах всегда себя чувствовал под защитой, сейчас кричит на него в такой момент. Страх наполнял казаха полностью, расплываясь внутри, перетекая по венам, что доводило парня до исступления. Слезы сами собой навернулись, и мальчик захныкал. Картина плачущего Казахстана еще сильнее разозлила Россию, но вместе с тем в груди что-то болезненно кольнуло. Умом он понимал, что такое поведение на месте боевых действий совершенно неприемлемо, так не должно быть. — Сколько можно, блядь, выкобениваться! Одно и то же каждый раз! – закричал РСФСР, — Оставался бы в своих воздушно-десантных войсках, где твоим крыльям есть применение, а не разводил тут детский сад! Сейчас идет война, ты в курсе, что на фронте нет места для твоих соплей? Младший завыл сильнее, закрывая лицо руками. Его плечи сотрясались в рыданиях. Росс переборол порыв подойти и утешить братца, вместо этого надевая маску суровости, уже спокойнее проговорил: — Отец был прав, детям не место на войне. Тебя надо отправить в Москву на гражданку. Я сегодня же возьму один из грузовиков и увезу тебя. — Что? – Казахстан удивленно поднял голову, слезы все еще катились по его щекам, — Но я х-хочу защищать Родину о-о-от фашистов, — он заикался и всхлипывал, — Я н-не поеду. Казахстану было 14 лет, он одного года с Украиной. Россия старше всего лишь на год. С самого начала войны Советский Союз был против того, чтобы посылать своих детей на фронт и подвергать их жизни опасности, но они настояли, грозясь отцу сбежать воевать без его ведома, поэтому им пришлось прийти к компромиссу. В казарму солдат зашел Беларусь, на его лице открыто читалось беспокойство. — Украина, они снова, — разочарованно сказал любитель картошки брату. — Белка, это не наше дело, пускай разбираются сами. Все и так слишком много внимания уделяют этому приёмышу, — на голове парня вместо привычного венка была надета армейская пилотка, он устало потёр лицо. Младший сын СССР захлебнулся возмущением: — Эй! Да как ты можешь так говорить! Казахстан – наш брат. Украина усмехнулся и ничего не ответил. Его забавляла серьёзность белоруса на этот счет. Хохол любил шутить над этим и подкалывать приёмного брата. Когда они были совсем маленькими, это было по-настоящему жестоко, сейчас же у Украины нет реального намерения обидеть казаха – он всего лишь называет вещи своими именами. Тем временем Россия все больше закипал от злости. — Каждый грузовик важен для задания, ты не сможешь ни на чем меня отвезти в любом случае, — все еще кричал Казах с мокрыми от слез щеками. — Сука, – Россия поднялся, угрожающе наступая на казаха. — Только попробуй тронуть меня, — мало того, что крылатого парня и так переполнял из ниоткуда взявшийся страх, что само по себе ужасно пугало и выводило из привычного строя, так еще и Росс выёбывается. Приёмный сын Союза тоже стал в позу, несмотря на истерику, сильно толкнул Россию, отчего тот чуть не завалился на стул. У старшего не было в планах причинять какой-либо вред казаху. Почему он такой шуганный сейчас? Полный неадекват. — Ты что творишь, паскуда блядь! – РСФСР был в гневе, – Ты остаешься в штабе, и как только мы вернемся, ты вылетишь отсюда к чертовой матери! — Да пошел ты! – в ответ зарычал Казахстан и выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью. Силы ему было не занимать, и с потолка на Россию тут же посыпалась штукатурка. — Сука блять, — в пустоту выругался старший, снимая пилотку, чтобы отряхнуть. Для крылатого это было последней каплей, и он забежал в комнату с вещами, где он изначально и находился, и стал нетерпеливо дрожащими руками искать армейский нож, чтобы наконец освободить себя от этих мук. Их с Россией ссоры достигли точки кипения, и теперь казаху и вправду грозит возвращение на гражданку. Как бы ни было странно, эта перспектива совсем не радовала его. В груди щемило каждый раз, когда он вспоминал, какие ужасы творили фашисты с мирным населением, как безжалостно истребляли людей, воображая себя лучшей расой. Он поклялся самому себе, что покончит с этими бесчинствами любой ценой, пусть даже придется отдать свою жизнь. Республика пойдет до конца. Ах, вот и нож! Парень старается аккуратно продеть лезвие под сжимающую его тело ткань, чтобы не поцарапаться, и начинает рвано срезать, избавляться от этой пытки. Но вдруг он слышит стук в дверь. Что это? Неужели Россия пошел за ним? Ну нет, он бы ни за что не стучался сейчас, ведь он был так зол. — В-войдите, – всё еще охрипшим от слез голосом проговорил казах. Дверь осторожно открывается, и крылатый тут же встречается взглядом с Беларусью. Глаза младшего темно-зеленого цвета, всегда такие завораживающие, затягивают словно болото, коих на территории Белки очень много. Младший видит в руках казаха нож и сразу понимает, что к чему. — Братик… Тебе помочь? – обладатель красно-зеленого флага подходит ближе. Казахстан легонько кивает и протягивает Белке оружие. Тот в свою очередь начинает сначала отматывать уже разорванные куски ткани, периодически помогая себе ножом. Его прикосновения нежные, трепетные. Беларусь немного торопиться, так как понимает, насколько некомфортно себя чувствует брат. Когда падают на пол первые лоскутки ткани с крыльев, Казахстан тут же чувствует облегчение и рвано выдыхает. — Мне очень жаль, что вы опять поругались с Россом, — говорит Беларусь, — но ты же сам знаешь, что он не со зла. Просто он всегда заботиться о нас… О тебе… Младший думает, что эти слова помогут, но он ошибается. В желтокрылом вспыхивает раздражение, направленное на белоруса. Снова он на стороне старшего брата. Россия то! Россия это! Вечно он его выгораживает, слушается во всем, у него буквально культ России! Маленький подлиза… Несмотря на свои отрицательные эмоции, казах решает не упрекать милого Белку, ведь вместе с тем он такой добрый, заботливый, всегда поддерживает, а прикосновения его пальчиков к крыльям такие приятные… — На этот раз все зашло слишком далеко и Росс будет ябедничать папе! – произносит казах. — Всё будет хорошо, вы еще помиритесь и он передумает, — мягко, стараясь успокоить и создать более мирную атмосферу, говорит белорус. Наконец весь пол усыпан «работой» России, с которой он возился почти целый час, и Казахстан чувствует небывалое облегчение. Он потягивается, пытаясь полностью распрямить крылья, получившие в кои-то веки такую нужную свободу. Страх отступил, зато пришло разочарование из-за того, что он будет отсиживаться в штабе, пока вся мотопехота поедет на задание. Тем временем Украина понял, что Белка свалил, чтобы, по всей видимости, утешать приёмыша. Хохол отложил карту, которую изучал уже пару дней, запоминая местность, и направился к старшему брату. Тот сидел на стуле и отряхивал свой головной убор от какого-то серого налета. — Ты уже всё? Довел приёмыша? – сказал Украина, стараясь придать своему голосу как можно больше безразличия. — Кто еще кого довел, — раздосадовано отвечает республика, поднимая хмурый взгляд на брата. Флаг РСФСР, кажется, стал еще краснее, чем обычно, от нахлынувших на его обладателя эмоций, а волосы на голове растрепаны, несколько прядей падают на глаза. Хохол берет еще один стул и ставит его максимально близко к Россу, садится. Его ладонь ложиться на лоб старшего. Украина ждет несколько секунд, чтобы понять, разрешает ли Россия прикасаться так просто к его лицу и, убедившись, что да, ведет своей рукой вверх, зачесывая красные волосы брата назад. Цвет волос у них одинаковый, но волосы русского жестче и гуще. РСФСР закрывает глаза, ему нравятся поглаживания брата, ведь украинец редко бывает таким ласковым по отношению к нему. Чувствуя, как Росс льнет к прикосновению, Украина краснеет, а сердце начинает учащенно биться. — Оставь ты уже его гребанные крылья в покое, — бормочет хохол, не убирая руки с волос старшего. — Я очень тревожусь за него, просто впадаю в безумие, — начинает откровенничать РСФСР, — я напишу отцу, чтобы Казахстана отправили в Москву. Там он точно будет в безопасности. Это совсем не то, что ожидал услышать Украина. Он волнуется за этого приемного, а на родного брата ему плевать? Конечно, похуй на Украину – главное, чтобы «солнышко» был надежно защищён. Мало кто догадывается, но настоящая причина, по которой Украина задирает Казахстана, кроется в ревности. Хех, Солнышко, что за глупость. Эту дурную, по мнению украинца кличку, казаху дал отец, ведь он иначе крылатого не называет. Это жутко бесило Украину еще с детства. Вдобавок к России, который ни во что не ставит Украинца, еще и папа. Они на пару с Союзом его не любят, предпочитая родной крови этого, этого..! Казаха… Обладатель венка на голове провел не одну ночь, тихо рыдая в подушку из-за этих переживаний и несправедливости этого мира. Названный брат окружен заботой и любовью, а он – Украина – нет! <tab— Как здорово, что я как раз собираюсь пойти и умереть под шквалом вражеских пуль, — зло усмехается Украина, — но не переживай, обо мне не стоит беспокоиться. Хохол просто не сдержался, как обычно. Его ладони, которые нежно чесали скальп старшего брата, резко согнулись, грубо сжимая приятные наощуп волосы. РСФСР не попытался убрать украинца от своих волос, он наслаждается как поглаживаниями, так и грубым сжатием. Всё, что угодно, если это прикосновения украинца. — Ну чего ты, Укропчик, — Росс смешливо улыбается, в его глазах играют чертики. — Сука, я говорил тебе не называть меня так, — наконец Украина убирает руку. Россия на это лишь снова усмехается и тянет брата на себя в полуобнимательном жесте. Хохол упирается ладонями брату в плечи, но РСФСР настойчивый. — Иди сюда, ревнивец ты наш, — Украине действительно удалось переменить настроение России, пусть и случайно. Росс находит забавным то, как Укроп ревнует его к казаху. На удивление, младший больше не сопротивляется и позволяет России заключить себя в объятия. Он не замечает, как оказывается на коленях у республики, и отчаянно краснеет. Прикосновения старшего брата горячие, пальцы забираются под тельняшку, нащупывая оголенную кожу. — Эй, что ты… — тихо возмущается хохол, но вдруг лицо России очень близко к его. Настолько, что он чувствует дыхание республики на своей коже. — Ты такой милый, когда ревнуешь, — с усмешкой проговаривает почти в самые губы украинцу Россия. — Да кому ты сдался, — бурчит, жутко смущаясь, Украина. — Ты такой вредина, но я так тебя люблю, — говорит Росс, не разрывая зрительного контакта, и сокращает расстояние между ними. Украина вспыхивает, когда губы старшего касаются его собственных. Он понимает, что Россию нужно оттолкнуть и дать хорошенько по лицу, но рот сам собой открывается, впуская чужой язык. Оба парня блаженно закрывают глаза. Русский напирает, углубляя поцелуй, заставляет Украину буквально таять в объятиях старшего. Они жарко целуются, теперь и Укроп активно отвечает на ласку, положив ладонь на щеку РСФСР. В животе приятно тянет, и Советский Украина понимает, что еще немного, и у него встанет, поэтому он разрывает страстный поцелуй. Между ними вытягивается струнка слюны, которую украинец тут же смахивает, смущаясь. — Что, даже не скажешь, что тоже меня любишь? – голос Росса всё ещё насмешливый и самоуверенный, но уже с нотками возбуждения. Они не разрывали объятий, так что Украина утыкается лицом русскому в плечо. Он пытается унять сладкую дрожь, которая прошибает его тело. — Можешь не говорить, я и так это знаю, — уже более спокойно говорит Россия, перебирая шелковистые пряди брата. Так они обнимаются еще какое-то время, пока украинец не начинает неловко копошиться, пытаясь слезть с брата. — Мы… выдвигаемся? – робко спрашивает хохол, его взгляд бегает в разные стороны, чтобы не смотреть русскому в глаза. Сердце так и норовит выпрыгнуть из груди, а щеки застилает румянец. Россия легко кивает, теперь он выглядит серьёзным и не отводит от брата глаз, пытается поймать его взгляд. Украина поворачивается, собираясь выйти и сказать остальным солдатам в казарме о наступлении, но тут его снова окликнул РСФСР: — Зайди к казаху и напомни ему, что он остается в штабе. — Хорошо. Хохол проходит по коридору, кричит, заглядывая к бойцам, чтобы они заводили бронемашины, а сам идет дальше. Тяжелая дверь отворяется, и Беларуси с Казахстаном предстает украинец. Он смотрит на Белку, неоднозначно кивает головой в сторону. Младший брат тут же все понимает и, ободряюще похлопав казаха по плечу, выходит. Украина рад, что белорусу не нужно повторять дважды, он все понимает без слов. Его взор падает на приёмыша, который сейчас стоит с голым торсом, а у него под ногами ворох из каких-то тряпок и желтых перьев. — Россия передает, что ты остаешься здесь, — безэмоционально говорит хохол. — Я в курсе, - Казахстан больше расстроен, чем зол. Сейчас, когда его крылья ничто не стесняет, к нему вернулся рассудок и здравый смысл. Украина смотрит названному брату прямо в глаза нечитаемым взглядом, но от него у «Солнышка» по спине пробегают мурашки, и он инстинктивно чуть прикрывает себя крылом. В комнате повисло гробовое молчание, и украинец выходит за дверь, так и не прервав его. Когда хохол выходит из небольшой постройки, служащей им временным укрытием, все машины уже заведены, поэтому парень скорее спешит к своему грузовику и быстро заводит его. Один за другим грузовики трогаются с места, направляясь на оккупированную врагом территорию. На данный момент их задача заключается в захвате моста, по которому проходит железная дорога. Они не могут больше позволять фашистам иметь в своем распоряжении такое средство передачи грузов. Россия и Беларусь, качаясь, сидят в кузове грузовика вместе с другими красноармейцами, дорога ни к черту, и жесткая подвеска раз за разом больно ударяет зад, но никто не жалуется. Беларусь смотрит в сторону на бездорожье и надеется, что саперы хорошо разминировали местность, по которой они едут. Любитель картошки не хочет взлететь на воздух, он рассчитывает на более геройскую смерть. Например, под шквалом вражеских пуль, жертвуя собой ради спасения других. Они уже далеко отъехали, почти на месте. Белорус переводит свой взор на старшего брата, тот хмур и серьёзен, выглядит достаточно сосредоточенным. Как говорится, всегда на чеку. Вдалеке слышится неопределенный шум, и Белка сильнее прижимает к себе автомат. Россия тут же встает и, достав из жилета бинокль, начинает смотреть вдаль. На горизонте ничего не видно. — Укроп! Сворачиваем в лес! – громко говорит РСФСР. Украина тут же включает радиосвязь, попутно разворачивая грузовик: — Прием. Направляемся к лесу. Отбой. Четыре "пассажирских" грузовика и пять Катюш тут же меняют свое направление. Россия убирает бинокль, ему и без него известен источник звука. Старший сын СССР чувствует, как по лбу скатывается капля пота. Парень надеется успеть скрыться от взора врагов в лесу, хоть и понимает, что они скорее всего уже не успеют. Ракетные установки БМ-13, больше известные как «Катюши», уже подняли свои реактивные снаряды вверх. В воздухе стоит рёв — Росс поднимает бинокль к небу. — Сука! Это шарманщик! – кричит РСФСР. Это информация была довольно бесполезной, потому что все и так это поняли, когда он тотчас же начал пикировать, издавая мерзкую, режущую ухо сирену. К такому повороту событий красноармейцы были не готовы. Их операция должна была быть почти секретной, враг не должен был ожидать их пикирующими бомбардировщиками. Если их сейчас не удастся сбить, то можно смело утверждать, что их маленький отряд – покойники. Первый выпущенный немецким самолетом снаряд не попал ни по одной машине, лишь пустил пыль, уничтожая видимость двум грузовикам. Прятаться в лес уже не было смысла: они замечены, и поэтому водители рассредоточиваются по местности как можно дальше друг от друга. Украина сильно вспотел, баранка, за которую он держится, влажная и скользкая, что мешает. Парень понимает, что от его маневрирования сейчас зависит жизнь солдат, сидящих в его кузове, и его собственная. Две катюши почти одновременно выпускают несколько реактивных залпов, промахиваясь совсем рядом с самолетом. Тут на одну из ещё не выстреливших реактивных установок сверху падает снаряд. Обломки от взорванной машины летят прямо на них, Россия успевает среагировать и падает на дно кузова, утягивая за собой и Беларусь. Когда братья поднимают головы, в их кузове трех солдат уже нет — выбросило ударной волной. Еще один определенно мертв – его лицо превратилось в кровавое месиво из-за осколков. Беларусь целеустремленно подползает к последнему красноармейцу, который прижимает свои руки к шее. Его ладони полностью в крови. Кровь везде, активно просачивается сквозь прижимающиеся к шее пальцы. Россия рвано дышит, воздух вокруг задымлен и режет глаза. Украинец тем временем озирается в попытке сориентироваться. Они уже почти у вражеского лагеря, если расчёты разведки не врут. Все лицо хохла в кровоподтеках: лобовое пуленепробиваемое бронированное стекло обрушилось прямо на него из-за удара. Порезы неглубокие, но Украина все равно жмурится от боли. Он еще не подозревает, что везет трупов. Беларусь стремительно оказывается рядом с раненым товарищем и достает плотный бинт. Товарищ кашляет кровью, когда его руки убирают и начинают ощупывать место ранения. Белка чувствует пальцами осколки, но не вынимает их, быстро определив, что задета сонная артерия. Он возвращает руку товарища, прижимая к кровоточащему месту, завязывая так – вместе с ладонью. Бинты тут же окрашиваются красным. Когда с перевязкой покончено, Россия помогает брату уложить раненного на спину, и придерживает его локоть. Они ложатся по обеим сторонам от солдата после оказания ему первой помощи. Такая позиция наиболее безопасная в данный момент. — Держись, Димка, — шепчет на ухо бойцу Росс. РСФСР смотрит на Белку, глаза которого зажмурены, а губы двигаются в немой молитве. Их качает и стороны в сторону и подбрасывает на месте. Россия переводит дух: Казахстан в штабе, Беларусь рядом живой, грузовик всё еще едет, а значит с Украиной тоже все в порядке. Эти мысли немного успокаивают русского, и он чуть привстает, доставая из кармана бинокль. По звуку понятно, что самолет опять пикирует в готовности скинуть очередную бомбу. РСФСР сквозь стекла бинокля смотрит на смертоносного шарманщика, который вот-вот пролетит прямо над ними. Беларусь быстрее задвигал губами, предчувствуя неизбежное. Украинец не может видеть, что происходит сверху, но шестое чувство подсказывает ему снизить скорость и, резко сдав назад, повернуть в другом направлении. Шарманщик промахивается, и снаряд пролетает мимо. Звук реактивного залпа — и вражеский бомбардировщик задет. Одна из катюш попала прямо в крыло. Пилот теряет управление и прыгает с парашютом, оставляя самолет в свободном падении. Россия видит впереди вражеский штаб и нащупывает где-то справа автомат, после окрикивает младшего брата. Сейчас будет высадка.