Ночные ведьмы

Flashback 2 года назад — Продолжение (1941)

      Казахстан после ухода Украины стоял как вкопанный еще несколько минут, полностью погруженный в свои мысли. Он помотал головой, отгоняя непонятное наваждение, и постарался не думать про странный взгляд, подаренный сводным братом, который больше всего на свете и любил напоминать казаху об этом — о том, что они именно сводные… братья… Казахстан вышел из здания и уставился вдаль. По коже поползли мурашки от легкого ветра. Оно и понятно: советская республика так и выбежал – без верха, оставаясь наполовину голым. Заходить обратно ему не хотелось, да и его крылья уже давно требовали какой-нибудь разрядки. Всё-таки когда еще представиться такой шанс? В штабе нет никого, кто мог бы его за это осудить или одёрнуть. Это идеальный момент для полетов.       Сердце забилось быстрее, а губы сами собой изогнулись в предвкушающей такой долгожданный рывок улыбке. Если бы кто-то увидел его со стороны, то действительно бы удивился: настолько нелепо выглядел казах в своей радости. Казалось бы, он должен был быть расстроен и разбит, а тут вон – светится от счастья. Казахстан не умел подолгу грустить, такова уж его натура. Он всегда и во всем пытался найти плюсы и причины для улыбок, ведь негатива и так хватает во вне, так зачем держать его еще и внутри?       Огромные золотистые крылья изящно рассекли воздух, и ноги мальчика оторвались от земли. Чувствительные перья быстро уловили направление потоков ветра, пропуская его сквозь мельчайшие ворсинки. Здесь Казахстан в полной мере ощущает, чем обусловлена такая уязвимая чувствительность его крыльев, которой многие пользуются в обычной жизни. Она нужна именно для этого – для полета! Как и обычной птице, казаху не составило труда быстро набрать высоту, однако он почти сразу ощутил некую неуверенность из-за сбившегося дыхания. Несмотря на сильный ветер, обдувавший оголенные плечи, проходящийся вдоль груди, Казаха пробирал сильнейший пот. Всему виной были усилия, которые казах задействовал при полёте, особенно такой высоты. Никакие физические упражнения не сравнятся с той нагрузкой, которую испытывает Республика при полете из-за того, что он давно такого не практиковал. Перспектива разучиться летать из-за отсутствия тренировок никогда не пугала Казахстана, ведь он всегда сможет восстановить свою утраченную в этом месте мускулатуру. Дыхание всё еще не пришло в норму — если так продолжиться, то Казаху надо будет спускаться.       Невзирая на все трудности и некий дискомфорт, мальчика пробирала радость и окутывало счастье. Вид, что открывался с высоты птичьего полета, не сравним ни с чем. Ощущение огромного пространства сверху, снизу, везде дарило чувство легкости. Сила гравитации больше не властна над ним – он свободен! Взор Казахстана устремлен вниз, и он видит едущие машины. Они кажутся маленькими, словно жуки. Одним из грузовиков управляет Украина, и где-то сидят Россия и Беларусь. Мысль о старшем брате снова навеяла на него плохие эмоции. Этот вид нагнетал: видеть своих братьев при исполнении, в то время как он сам беззаботно резвится в воздухе. Теперь он чувствовал стыд от того, что разнылся перед РСФСР и выставил себя в не самом лучшем свете. Что подумает отец, если узнает? Наверняка СССР разочаруется в нем и больше не будет любить, как прежде. Казах завис в воздухе, размахивая крыльями, его взгляд был прикован к военной технике, что находилась далеко внизу. Оторваться от этой картины его заставило внутреннее самочувствие. Только сейчас он понял, что в ушах стучит кровь, всё тело горячее, а руки и ступни замерзают, было ощущение, что они покрываются коркой льда. Мальчик изменил положение крыльев и теперь он летел обратно в штаб. Хватит с него полетов на сегодня: он очень быстро устал от такой нагрузки, да и, к тому же, дыхание сбилось окончательно, и теперь встречный ветер мешал сильнее. Ветер обдувал выступающий пот, и Казах теперь еще чувствовал себя так, будто бы его окатили холодной водой из ведра. Не хватало еще заболеть, простудившись.       По прилету назад Казахстан почувствовал сильную головную боль и ужасную усталость, захотелось спать. Поборов в себе это чувство, он зашел внутрь и наконец оделся в более-менее теплую одежду. Он прошел в пищевой блок и начал лазать по коробкам в поиске такой желанной еды. Пока что дефицитом провианта их небольшой отряд не страдал, но наглеть тоже не стоит. Крылатый выудил из запасов банку сгущенки и небольшие консервы тушёнки. То, что надо для восстановления физического, а главное и морального здоровья. Во время еды ответ пришел сам собой – нужно написать отцу первее РСФСР. Объяснить Союзу всю ситуацию, даже, возможно, немного приврать.       Приемный сын СССР доел свою тушёнку и принялся писать письмо. В столе оказалось несколько конвертов, так что казаху даже идти никуда не пришлось. Когда он взял ручку, на него напали сомнения. Не слишком ли это? Последнее, что сейчас нужно Союзу — так это читать про разборки своих сыновей где-то там на фронте. Получить сначала одно письмо, а за ним другое. Сейчас вся ситуация казалась Казахстану глупой. Ну неужели они не могут решить всё между собой, не приплетая в эти дела отца, который сейчас, между прочим, ведет войну против фашистов, строит планы, командует огромной армией, выстраивает стратегии и думает, как спасти свой народ? Крылатому теперь казалось, что это будет просто эгоистично — загружать его новыми проблемами.       Он отложил бумагу и ручку в сторону и принялся открывать сгущенное молоко. Нет, нужен другой план. Казахстан просто поговорит с Россией и объяснит ситуацию с СССР, вряд ли старший будет с ним снова спорить. Казахстан улыбнулся сам себе и своим умным мыслям, уплетая сгущенку за обе щеки.       После трапезы спать захотелось еще сильнее, и мальчик решил и вправду лечь на какое-то время. Лишним никогда не будет. Он пошел в казарму и, не снимая с себя одежду и не расстилая кровать, просто улегся. Крылья служили ему одеялом, казах распушил мягкие перья и провалился в царство Морфея. Какое-то время он спал сном младенца, пока его покой грубо не нарушили.       — Казахстан? Ты не на задании? – спросил женский голос. Приемный сын Союза разлепил глаза и посмотрел на девушку из-под золотистого крыла.       — Я поругался с Россией, я думал, все уже в курсе…       — Ох, ты спал, прости… Просто тут пришло письмо, я хотела оставить его здесь – на кровати России, а тут ты…       Казахстан окончательно проснулся и сел на постели, потягиваясь.       — Понятно, ну, оставляй тогда. Кстати, сколько сейчас времени?       — Уже вечер, милый, — девушка положила конверт на одну из кроватей и вышла из комнаты.       Мальчик размял крылья, отставляя их в стороны. Его взгляд упал на принесенное письмо. Почему-то ему захотелось узнать, что в нем, но он быстро отогнал от себя эти мысли, понимая, что оно не для него. Читать чужие письма нельзя.       Казах стал ходить по штабу, откровенно бездельничая. Он несколько раз пытался завести разговор с санитарками и медсестрами, но ему вскоре надоело. Крылатый направился, от нечего делать, в радиоцентр. Это была небольшая станция для связи с войском, но Казахстан не мог вспомнить, когда в последний раз ей кто-то пользовался. На его памяти таких случаев почти не было. Он зашел в «центр», хотя на самом деле слово «каморка» подошло бы намного лучше. Мальчик окинул взглядом приборы: всё было выключено. В комнатке стояла звенящая тишина. Он со вздохом наклонился, чтобы привести станцию в действие. В штабе никого нет, так что никто не сможет ему что-либо сказать. Казах всегда был заинтересован этой темой. До войны он даже посещал кружок радиолюбителей в школе. Только Казахстан захотел погрузиться в воспоминания, связанные с техникой, как с одного из приборов раздался писк. Крылатый не ожидал этого, поэтому сильно дернулся, испугавшись. Что это? Входящий сигнал? Казах быстро надел гарнитуру и принял входящий вызов.       «При…э-ём», — в наушниках слышались одни помехи, и разобрать слова было сложно.       — Приём! Вас плохо слышно! – закричал в микрофон мальчик.       «Это Бел…сь. Приём!»       Казах положил ладони на наушники. Что?.. Это Белка?! Он с замиранием сердца вслушивался в каждое слово, каждый звук. Было похоже, что на заднем фоне слышны выстрелы.       — Казахстан на связи, Беларусь, приём!       «Нам … нужна-а-а по-омощь. Это была ловушка, Рос…я … пл…», — связь стала чётче, и казаху удалось разобрать слова.       — Вам нужна помощь? Я позвоню в соседний штаб! Отходите оттуда! Вы сильно потеряли позиции? – говорил крылатый.       «Не-ет, всех схватили, Россия в плену, и Укроп, наверное, тоже! Нам нужна подмога, срочно! Пожалуйста, Казахстан, придумай что-нибудь! Отряд полностью разбит!»       Казах замер. Что?! Как такое возможно! Что теперь будет?! Он понял, что ситуация безысходная. Ему некого отправить на подмогу, в штабе только врачи, у них даже оружия нет! Ближайшая помощь может прийти только через день! Ему показалось, что Беларусь уже отключился, но в наушниках опять послышался звук:       «Освободи Россию. Если он попадет в руки Рейха — война предрешена. Конец связи!»       И сигнал пропал. Еще минуту казах сидел в ступоре и пытался придумать еще какое-то решение сложившейся ситуации. Вдруг он резко подорвался с места и, чуть не выдернув провод гарнитуры, выбежал из комнаты. В голове почему-то возник образ письма, которое оставила медсестра. Забежав, что есть духу, в казарму, мальчик тут же схватил письмо и принялся открывать его дрожащими руками.       Это было письмо от воздушно-десантных войск. Десятый полк говорил о скрытой угрозе. Речь была про сегодняшнюю вылазку и что придётся немного сдать позиции и дождаться их прихода. Казах взвыл и посмотрел на дату. Видимо, письмо было доставлено не вовремя. Крылатый еще раз внимательно прочитал письмо, и на него снизошло осознание: они должны появиться на завтрашний день – это значит, что сейчас они не так уж далеко и находятся.       Мальчик побежал на выход, по пути хватая свои берцы. Он остановился у входа, чтобы завязать только что надетую обувь. Нельзя терять ни секунды! По его подсчетам, лететь до лагеря воздушных десантников где-то час, если учитывать, что казах будет нестись как бешенный.       Мгновение – и вот он уже на улице, расправляет крылья и взмывает в воздух. Он не хотел тратить время на набор высоты, поэтому делал это постепенно, летя вперед. Сейчас все его мысли занимали только братья. Смириться с тем, что он больше их не увидит, казах никак не мог. Если уж он прилетит, и ВДВ там не окажется, и они остановились в другом месте, то он полетит к немцам один. Он не сможет жить, зная, что Росса, Белку и Укропа схватили, а он разгуливает на свободе, хотя должен был в тот день, как и они, отправиться на задание.       Казахстан умело лавировал в воздухе, его чувствительные крылышки увлекали ветренные потоки, умело используя их для увеличения скорости. Всё это стало происходить буквально на автомате, ведь в голове крутилась только одна мысль, на которой казах был полностью сосредоточен: спасти братьев.       С собой часов не было, поэтому понять, сколько прошло времени, было почти невозможно, лесные массивы сменялись один за другим; пока что местность была знакомой, но легкое удивление тоже присутствовало. Неужели он уже так близко? За сколько же он долетел?       Прошло еще какое-то время, и он увидел чуть впереди стоящие в рядок планеры. Ура! Он уже близко, и воздушно-десантные войска определенно здесь! Ведь их техника стоит внизу. Казах сложил крылья за спиной и устремился вниз. Приёмная республика буквально падал – это самый быстрый способ спуститься, у него нет времени на бессмысленное парение в воздухе. Уже у самой земли мальчик умело распахнул крылья, предотвращая удар, и спокойно поставил ноги на твердую землю.       Из деревянного дома тут же вышли солдаты с оружие наперевес, но, завидев прекрасные золотистые крылья, сразу узнали их обладателя.       — Казахстан! Что случилось? – красноармейцы тут же подбежали к сыну Союза. Он был очень запыхавшийся, а лицо имело какой-то странный бледноватый оттенок.       — Ваше письмо не дошло вовремя! Срочно нужна ваша помощь! Мой отряд разбит, а мои братья захвачены немцами! Нельзя терять время, на счету каждая секунда!       Командир взвода уже был в курсе координат фашистского лагеря и плана всего задания, поэтому тут же стал отдавать приказы. Вот он уж точно не ожидал, что этим вечером к нему прилетит не кто иной, как сам Республика Казахстан. Благо, они готовились к наступлению заранее и были почти готовы. Уже вскоре весь отряд разбежался по планерам. В один из них усадили и Казахстана. Командир накинул на него теплый плед и сел рядом. Поскольку казах прилетел «налегке», чтобы быть быстрым, его одежда не была достаточно теплой, ведь уже вечер и стало холоднее. Самолеты взвились в воздух. Где-то в районе солнечного сплетения появилось знакомое чувство. Казахстан немного скучал по своему прошлому военному опыту воздушно-десантных войск, когда он сам сидел на месте бойцов и ждал момента высадки. Но сейчас его голова была забита только тревогой о братьях.       Командир с жалостью смотрел на подрагивающего сына Советского Союза, который был полностью укутан в плед. Причина такого мандража была ясна, мальчик очень торопился по дороге сюда. Наверное, ему стоит остаться в планере в то время, как остальные будут высаживаться. Ему было жаль ребенка, который и так уже, по всей видимости, натерпелся.       — Казахстан, послушай, — начал было красноармеец и, увидев, что казах повернул к нему голову, продолжил, — Оставайся здесь, пока мы спасём ребят и раздавим этих фашистов, мне кажется, ты сейчас не в том состоянии, чтоб…       — Нет! Второй раз я не допущу такую же ошибку! – внезапно встрепенулся Республика, — Я буду участвовать!       Командир ВДВ опешил от такой реакции. До конца понять смысл, который хотел передать Казахстан, ему не удалось, но он легонько кивнул в ответ. Если хочет – он не в праве ему запрещать.       С помощью воздушной техники они быстро доберутся до штаба нацистов. Казахстан вновь погрузился в свои мысли. В теле всё еще была заметная дрожь: всё-таки его часовой вылет на бешеной скорости не прошел без следов. Спина нещадно болела, крыльями было больно двигать. Казалось, что каждая мышца в его теле перенапряглась, и теперь любое движение давалось мальчику с трудом. Он устало прикрыл глаза. Они скоро будут на месте.       Тем временем Россия сидел привязанный к стулу и смотрел на людей, слоняющихся вокруг него. Вернее сказать, нелюдей, жестоких мерзких животных, которые, как он понял из разговоров, схватили еще и украинца. При мысли об Украине в жилах закипала злость, ему хотелось убить этих ублюдков голыми руками, вгрызться в их глотки, выпустить кишки всем до единого! Мочить их до тех пор, пока кровь не зальёт все вокруг, и он не сможет плескаться в ней как в водоёме. Ужасающе мерзкое чувство расползалось где-то в районе сердца, причиняя ноющую боль. РСФСР даже не знает, где именно сейчас Укроп и что с ним делают! Еще несколько человек из его отряда сидели, как и Россия, привязанные к стульям со связанными руками и ногами. Враги выбрали самых крепких и сильных, чтобы отправить выполнять тяжелую работу, а остальных расстреляли. Тот факт, что Укроп не сидел сейчас с ними, как всех, кого пленили, сильно настораживал.       Старший сын СССР попытался подвигать пальцами. Запястья сильно сжимали тугие веревки, перекрывая приток крови к кистям, и теперь Россия, кажется, их не чувствует. Он недовольно цокнул. Несмотря на весь ужас ситуации, внутри теплилась надежда. Россу удалось спасти Белку, а значит, есть и возможность спастись. Беларусь не так прост, как может показаться на первый взгляд. РСФСР помнит. Он помнит, как его младший брат первым принял на себя удар немецкой армии в тот злополучный день 22 июня, в четыре утра, находясь в Брестской крепости, и мужественно дал отпор, руша планы Третьего Рейха с самой первой минуты начала войны. Вместо того чтобы, как Рейх планировал, захватить ее за восемь часов, ему пришлось захватывать крепость месяц*. На лице преемника СССР против воли появилась едва заметная улыбка. Если Белке удалось сдерживать атаку противника целый месяц, то сейчас он точно не подведёт. Россия доверял свою жизнь горячо любимому младшему брату — именно поэтому он поступил так, как поступил. С момента взятия в плен его ни разу не ударили, потому что он совсем не сопротивлялся и был покорным, что совсем не свойственно России. Но по-другому было нельзя, в тот момент ему хотелось увести врагов как можно дальше от Беларуси, чтобы ни одна поганая шавка не тронула его своими грязными руками. РСФСР грустно смотрел на своих сослуживцев, встречаясь с ними взглядом. От всей ситуации становилось тошно. Отец убьет, если узнает, во что они вляпались. Если, конечно, к тому времени их не убьёт кто-нибудь другой… Немцы, которые вяло передвигались за приоткрытой дверью, теперь носились как умалишённые и что-то кричали друг другу. Старший сын Союза тут же понял, что что-то не так. В голове сразу возник образ белоруса. Такого милого, храброго, любимого белоруса… Неужто Белочка уже что-то придумал? В голове тут же стали появляться теории, связанные с бомбами и подрывом, но Россия быстро отметал эти варианты: никакого взрыва слышно не было. Что же он такого придумал?       — Они засекли что-то на радаре, — разрушил тишину сидящий поодаль от Росса красноармеец.       Россия тут же встрепенулся и уставился на товарища. Его звали Гриша, и он хорошо знал немецкий, Россия изучал вместе с ним присланные шпионами документы время от времени, поэтому такая новость его обрадовала. Если сам мальчишка не понимал ни слова, что там говорили снующие за дверью нацисты, то этому человеку можно было верить на слово.       Внезапно какой-то немец подошел к их камере и громко хлопнул дверью. Россия замер. В двери послышался лязг ключа в замочной скважине. Стало тихо. По всей видимости, их закрыли на ключ, что же такое они там увидели на радаре? Может, сам дьявол спустился с… А, не, тогда должен быть не он. Господь Бог спустился с небес, чтобы покарать этих мерзавцев, и теперь советский народ спасён?       Один из солдат встал в согнутой позе из-за того, что был привязан, как и остальные, к стулу, и со всей дури ударил тем самым предметом мебели о стену. Где-то рядом с РСФСР пролетела ножка, и по всей комнате разлетелись щепки. После мужчина избавился от остатков дерева, хотя две ножки все еще были крепко привязаны к его ногам. Он без колебаний подошел прямо к России и повернулся к нему спиной. Перед лицом республики находились связанные вместе кисти сослуживца. Росс оценивающе окинул взглядом крепкую армейскую веревку и... вгрызся в нее зубами. Все знали, что Советский Россия унаследовал от своего отца неестественно точеные клыки, слишком острые для обычного человека. В данной ситуации такая особенность как раз очень кстати. Веревка была жесткая и прочная, но всё равно разрывалась нить за нитью под зубами Росса.       Когда руки товарища были освобождены, он постарался как можно быстрее размять кисти, чтобы развязать остальную команду. Вскоре Россия наконец почувствовал облегчение – его руки перестала сжимать жесткая веревка, он наклонился, чтобы снять оковы и с ног. Пальцы не слушались, но немного спустя, у него всё получилось. Теперь была следующая преграда – дверь. Большая железная дверь. Кто-то захотел начать ломиться в нее, но РСФСР быстро его остановил. Вдруг кто-то из немцев услышит, и тогда их план по спасению из плена будет с крахом провален. Россия подошел к оконной раме. На ней не было стекла. Он выглянул и посмотрел вниз. Мда-а.. Они находились на пятом этаже, и спрыгивать отсюда не вариант: костей потом не соберешь. Вдруг послышались выстрелы. С кем же сейчас перестреливаются нацисты?       Россия посмотрел вверх на небо. Уже вечерело и садилось солнце. Но как такового заката не было хорошо видно из-за тучи, что закрывала обзор. Любоваться пейзажами было сложно, когда внизу там и тут были построены небольшие баррикады из мешков с песком как укрытия для перестрелок. Но вот туча начинает развеиваться, и на Россию попадают закатные лучи. РСФСР распахивает глаза в изумлении: его взору предстает нечто волшебное. Вместо тучи солнце теперь заслоняет необычный силуэт, словно ангел и вправду спускается с неба прямо к нему. Этого не может быть… Это же…       Силуэт становится всё больше, приближаясь всё ближе и ближе. В уголках глаз Росса появляются слезинки, а на лице огромная улыбка. Прекрасные золотые крылья буквально источают свет в лучах заката. Словно священный серафим, его брат спускается прямо к нему. Они протягивают руки навстречу друг другу, и Казахстан влетает в помещение, падая в объятья брата. Россия заваливается на спину, крепко сжимая в своих объятиях настоящего ангела. Своего ангела. Он целует его в щеки, губы, глаза, нос, лоб. Казахстан не выдерживает и заливается слезами. Они так рады видеть друг друга.