Доля секунды насилия

Куда делся Такеда-сенсей? Минуты шли одна за другой, а ни один взрослый, который мог бы об этом позаботиться, так и не явился, и Кагеяма напрягался все больше и больше. Он больше не мог смотреть на этих подонков и решил положиться в этом на сенпаев. Даичи куда-то отвел Танаку, чтобы тот остыл, а Суга по-прежнему сидел на коленях рядом с Хинатой и мягким голосом беседовал с ним, время от времени добиваясь «хм-м» или «ох» от травмированного мальчика. Волнение Кагеямы, как и Хинаты, со временем только нарастало. Последний дышал все более отрывисто, чуть постанывая от боли. Его пальцы то сжимали, то разжимали рукав Кагеямы. — Я не… — прервал он изможденным голосом Сугавару, и тот тут же умолк. — Что… — С тобой произошел несчастный случай, — сказал Суга. — Не переживай. С тобой все будет хорошо. Это не был несчастный случай, подумал Кагеяма, но промолчал. У Хинаты началась слабая одышка, его грудь тяжело поднималась и опускалась под рукой Кагеямы. — Я не… понимаю… — Просто не беспокойся, ладно? — Суга приложил ко лбу Хинаты марлю, пытаясь остановить кровотечение, но в то же время не оказывать сильного давления на рану. Теперь он поднял другую руку и начал поглаживать Хинату по голове, и его стройные пальцы мелькали меж оранжевых прядей. Против этих пальцев Кагеяма ничего не имел. — Мы обо всем позаботимся. Не шевелись и расслабься. Но к этому моменту боль, приглушенная сильным шоком и непониманием происходящего, вышла на первый план. Хината нервно дергал ногой, пытаясь побороть волны тошноты. — Суга-сан… А где Кагеяма? Он же вроде был где-то тут… На лице Суги отразилось беспокойство, и он хотел было ответить, но тут Кагеяма рявкнул: — Эй, — вышло более хрипло, чем ему того хотелось. Он чуть сжал грудь Хинаты, но дыхание перехватило у него самого. — Я здесь, придурок. Суга неодобряюще цыкнул, но Хината вздохнул с облегчением, вновь расслабившись в руках Кагеямы. — Ох, точно. Я забыл. — Придурок, — повторил Кагеяма, но потом прикусил язык. Хината усмехнулся и тут же замер. — Ой. Кагеяма виновато глянул на Сугу, ожидая встретиться с укоризненным взглядом, но тот улыбнулся ему с мягким, полным облегчения взглядом. — Спасибо, — пробормотал он. Кагеяма моргнул. Он не сделал ничего, за что его следовало благодарить. Назвать Хинату придурком было совершенно естественно. Суга снова заговорил с Хинатой, и Кагеяма перестал улавливать суть их бесед: они все равно были совершенно идентичны. Хината начинал переживать и обращать внимание на сильную боль в голове, забывал, где и с кем он находился, а Суга напоминал ему, иногда с помощью Кагеямы. Терпение Суги казалось вечным, но к четвертому или пятому разу Кагеяму уже все это достало. Его конечности перестали дрожать, а желудок перестало крутить, но ему было больно сидеть на полу, а голова Хинаты не давала крови нормально течь по его руке. Он хотел уже отвести Хинату к доктору, чтобы он поправился, и они могли играть в волейбол. Он хотел больше никогда, никогда не думать об этом ужасном, отвратительном моменте, когда голова Хинаты врезалась в стену. С приходом взрослых тут же началась суета. Охранники — волонтеры с дубинками — прибежали к ним, а за ними последовал тяжело дышащий завуч. Тут же показались и Такеда-сенсей с тренером Укаем. Такеда весь покраснел и явно был в шоке, а у тренера Укая будто сносило крышу, и он был готов наорать на всех и вся. Кагеяма даже заметил Тсукишиму и Ямагучи где-то сзади шумной толпы. Ямагучи казался на грани слез, и даже Тсукишима был совершенно ему несвойственно обеспокоен. Стало очень шумно. Завуч требовал объяснений, явно готовый винить во всем волейбольный клуб, и Танака попытался рассказать ему, что увидел, все еще отирая слезы. Все пошло не очень. А точнее, очень даже плохо. Они оба перешли на крик уже через несколько секунд, и в итоге Даичи опять сдерживал Танаку, а его место попытался занять тренер Укай. Подонки, которых взяли под стражу, ухмылялись и скалились. Кагеяме пришлось прикусить губу, чтобы не добавлять лишнего шума к этой какофонии. Черт побери, как же он хотел им всем врезать. Всем и каждому. Подонкам за то, что они это сделали, команде за то, что тут же все не исправили, учителям за то, что они это не предотвратили, и даже Хинате за то, что он оказался в неподходящем месте в неподходящее время. Это были лишь эмоции, но они обуревали его, и сдерживать их было трудно. Хината застонал, когда хватка Кагеямы на его груди опять усилилась. Тут рядом появился Такеда, который присел и протянул руку. Глаза у него были влажные, но выражение лица решительное. — Давайте выбираться отсюда. Ты сможешь поднять его? Моя машина тут рядом. Суга и Кагеяма осторожно подняли Хинату, который изо всех сил пытался справиться с наплывами тошноты, и спешно покинули школу, держа его между собой. Такеда каким-то образом уверенно прокладывал им путь через толпу, несмотря на свой маленький рост и обыкновенно скромную ауру. В тот момент он был настроен решительно, и обсуждающие произошедшее ученики безоговорочно пропускали его. Хината болтался между Кагеямой и Сугой, едва поддерживая себя, и стонал, когда они слишком сильно его двигали. — Извини, извини, — бормотал Суга, но у Кагеямы складывалось впечатление, что мыслями он был не с ними. Он постоянно оглядывался на шумную толпу, оставшуюся позади. Они дошли до маленькой машины Такеды, и Кагеяма первым забрался на заднее сиденье, принимая туда Хинату, пока Такеда поспешил на место водителя. Суга осторожно положил Хинату на сиденье, практически в руки Кагеяме. Они облокотили Хинату на спинке, но он практически тут же начал съезжать в бок, поэтому Кагеяма придерживал его плечи рукой. Суга наклонился, просунув голову в машину, и смотрел на них, но сам будто садиться не собирался. Он снова оглянулся на школу. — Садись, — сказал Кагеяма. — Нам надо ехать. Суга виновато улыбнулся. — Мне правда… правда нужно поговорить с завучем. Я стоял прямо позади тебя и Танаки — я видел, что произошло. Возможно, мне он поверит. Кагеяма в этом и не сомневался. Суге доверяли и верили абсолютно все, такой уж он был человек. И все же, паника добралась до его горла, и он невольно сжал плечи Хинаты сильнее. — Нет, пожалуйста, мне очень нужно, чтобы ты поехал с нами. Хината сбит с толку, а… ты можешь его отвлечь. Суга махнул рукой. — С вами все будет хорошо. Он ведь и тебе тоже доверяет, ты же знаешь. Просто напоминай ему, что он в безопасности, а ты рядом, и все будет нормально. — Суга-сан, пожалуйста… — Не оставляйте меня так одного. Из школы донесся очередной крик, который услышали даже они, и Суга снова оглянулся. Кагеяма не был уверен, но, возможно, это был голос тренера Укая. А это значило, что ситуация еще усугубилась, что уже вообще не казалось возможным. Суга еще раз ободряюще улыбнулся ему. — Прости. Мы приедем в больницу сразу, как только сможем, ладно? Просто сделай все в твоих силах, чтобы успокоить его и следи, чтобы он не потерял сознание. Скоро увидимся. — Суга… Но Суга уже закрыл дверь и поспешил прочь. Такеда посмотрел на него в зеркало заднего вида. — Ты в порядке, Кагеяма-кун? Кагеяма осознал, что он вспотел. Он вытер висок об плечо. — В порядке, — а какой у него был выбор. Такеда завел машину и поехал как можно быстрее и осторожнее. Сделай все в твоих силах. Кагеяма толком не знал, что это значило, когда речь не шла о волейболе. Он целиком выкладывался на площадке. Он выкладывался на подачах, блоках и приемах, на идеальных пасах, чтобы его товарищи могли забивать. Но все это сейчас ничего не стоило. Но опять же, раз уж дело дошло до общения с другими, Суга был для него превосходным примером. И если Кагеяма не мог повторить то, за чем наблюдал буквально несколько минут назад, он и впрямь был полным идиотом. Кагеяма посмотрел на Хинату, и тот тяжело моргнул, откидывая голову на сиденье. — Эй, — он хотел было потрясти его за плечи, но вовремя передумал. — Не засыпай, придурок. — Но я устал, — мягко, умоляюще сказал Хината. — Хочу поспать. — Нет. Даже не вздумай. Не срабатывало. В таком положении он не мог нормально смотреть за Хинатой. Кагеяма пораскинул мозгами, а потом потянул Хинату за плечи, оттягивая его от спинки сиденья. По крайней мере, рана на его лбу перестала кровоточить, вот только теперь окрашивалась жутким фиолетовым цветом. — Что… что ты делаешь… — Все хорошо, — Кагеяма пересадил Хинату, в кои-то веки радуясь его маленьким размерам. Так все было намного проще. Он усадил Хинату боком, и плечом тот упирался в спинку сиденья. Кагеяма тоже сел боком, лицом к нему, и продолжил держать его за плечи. Вот так. Теперь он видел лицо Хинаты и мог удостовериться, что он не закрывал глаза. Кажется, он где-то слышал, что нельзя было позволять людям с сотрясениями засыпать, и Суга, похоже, придерживался подобного мнения. Но на самом деле… он никак не мог отделаться от мысли, что если Хината заснет, он может уже никогда не проснуться. Он не мог позволить этому случиться. Хината опять тяжело моргнул. — Эй, Хината, — Кагеяма сжал его плечо, и Хината снова распахнул глаза, уставившись на него. Лицо у него было вялое, полное боли, и… что-то было не так с его зрачками. Кагеяма резко вдохнул и изо всех сил постарался не запаниковать. Что бы сказал Суга? — С тобой все будет хорошо, — твердо сказал Кагеяма, решительно кивая в такт. — Ты все повторяешь это, — Хината лениво махнул рукой. — Эй, что происходит? Чего это ты такой добрый ко мне? Черт побери, сколько там еще было до больницы? Кагеяма не справлялся, он не мог, он не знал, как… Кагеяма на мгновение закрыл глаза в попытке набраться храбрости и снова посмотрел на Хинату. — С тобой произошел несчастный случай. Суга тебе говорил, помнишь? Он не собирался говорить ему, что кто-то сделал это с ним. Он не был идиотом. Он понимал, почему Суга не сказал Хинате — ни разу, пока тот постоянно все забывал, — что этот уродливый, сволочной подонок ударил его головой об стену. Он изо всех сил старался успокоить Хинату, а не испугать его страшилкой. — Суга-сан был тут? — Хината мельком посмотрел вокруг, но старался не поднимать голову с сиденья. Наверное, ему было сильно больно. — Да. Он попозже приедет тебя навестить. И все остальные тоже. — Ох, — Хината говорит очень тихо, его едва было слышно за шумом мотора. — Все расстроились. — Да. Нам не понравилось, когда ты травмировался. — Извините. У Кагеямы помутилось в глазах, и ему пришлось отвернуться. Черт побери. Черт побери. Он стиснул зубы, и его челюсть чуть не свело, пока он пытался сдержать свои эмоции. Почему… почему? То, что сказал ему это подонок, не могло быть настоящей причиной. Как такое могло произойти? — Кагеяма? — и снова этот тихий голос. Хината никогда не говорил так тихо. Кагеяма заставил себя снова посмотреть на него. Глаза Хинаты были широко распахнуты от волнения. Черт, он никак не мог помочь ему успокоиться. Кагеяма вздохнул. — Да? — Ты на меня злишься? Я облажался? Пальцы Кагеямы все сильнее и сильнее сжимали плечи Хинаты, он пытался нормально вдохнуть, сказать что-нибудь. У него опять мутнело в глазах, и… черт, как же все это было ужасно. — Нет, — наконец, выдавил он. — Ты ничего плохого не сделал. Это был просто несчастный случай. — Ох. Я рад. Плечи Хинаты расслабились в руках Кагеямы. Он даже улыбнулся, этот мелкий придурок. Отвратный, надрывный смешок вырвался из горла Кагеямы. — С тобой все будет хорошо, — сказал он. Должно было быть. Должно было. А Хината так и продолжал улыбаться, удивительно лучезарно для его состояния. — Потому что ты рядом. В мозгу Кагеямы случилось короткое замыкание. — …что? — Со мной все будет хорошо, потому что пока ты рядом, я неуязвим. Кагеяма не мог дышать. Хината моргнул и чуть сильнее прижался к сиденью. Он был сбит с толку и вообще едва находился в здравом уме и твердой памяти, но в то же время говорил он абсолютно уверенно и искренне. На его лице не отражалось ни сомнений, ни страха, ни колебаний. — Так ведь, да? Ты сам мне это сказал. Еще тысяча мыслей пронеслись в голове Кагеямы. Я говорил про волейбол, придурок ты. Речь шла о пробивании съемов и уклонении от блокирующих. Я и близко не думал о том, что какой-то полный ублюдок ударит тебя головой об стену. Не знаю, почему ты мне так доверяешь, даже несмотря на то, что мозг тебя сейчас так подводит, а твое тело отказывается функционировать — и ты все равно почему-то веришь, что я могу все исправить, просто находясь рядом. Это нелепо и глупо, и я поверить не могу, что это действительно происходит. Ты самый тупой придурок, который своим тупизмом пробил себе путь в мою жизнь, я тебя не понимаю, не понимаю всего этого и так, так это ненавижу. Но сказал он лишь: — Верно. Это я и сказал. И Хината улыбнулся.