Прятки

      — Я настолько не заслуживаю Вашего доверия, что меня перестали предупреждать о предстоящих деяниях? — спросила Виктория, едва лишь прикоснувшись ладонью к дверной ручке.       Она повернулась и внимательно посмотрела на Колчина, который в свою очередь поднял заинтересованный взгляд. Она задала вопрос, который мучал её уже пару дней. Получив предстоящее задание и указания, брюнетка уже было покинула кабинет, но любопытство и обида внутри сыграли свою роль.        — Что-то я не припомню, чтобы где-то облажалась или дала повод усомниться во мне, — продолжала Кузнецова, чуть прищурив глаза. — Хорошо, Вы не обязаны мне обо всем докладывать, но почему тогда Морозов был в курсе? — спросила она, складывая руки на груди.       Она стояла перед человеком, смело, смотря в его глаза и напрямую задавая вопросы. Перед ней был не просто человек, а нацистский преступник, проводивший опыты над невинными людьми. Тот, кого её «друзья» боялись больше всего на свете. Естественно, они делали вид, что Колчин им не страшен, глупцы. А вот она. Маленькая пташка, загнанная в клетку своих чувств и эмоций. Та, что оттолкнула от себя всех, не давая себе хоть каплю слабины. Она не успокоится. Не сдастся, пока не заглянет в глаза убийце своих родителей. Вот только проблема была в том, что этот самый убийца сейчас сидел напротив неё, перебирая какие-то бумаги с отчетами. Тот, кто отдал приказ на устранение. Тот, кто делал это неоднократно. Ему было абсолютно все равно на чувства других людей, все лишь для своей выгоды и цели.       — Морозов был в курсе, потому что убить девочку я приказал именно ему, — отозвался нацист, внимательно рассматривая брюнетку.       Он гордился ей. Гордился, что воспитал её именно такой. Из маленькой и загнанной девочки он превратил её в ту, которой она является. Единственное, чего он не одобрял, это то, что эта девчонка не всегда подчинялась его приказам. В семнадцать лет она твердо заявила, что никогда не посмеет отнять чью-то жизнь намеренно, не считая того, кто разрушил её мир, лишив семьи. Владлен Петрович и дальше планировал скрывать от неё правду, а затем наймет какого-нибудь бедолагу, выдаст его за убийцу и дело с концом. Вика получит то, чего так желала, мести, а он вновь выйдет из «воды сухим».       — Вика, ты знаешь мое отношение к тебе, я твой опекун. Но если я не поставил тебя в известность, значит, так было нужно, — произнес он, вновь возвращаясь к бумагам. Кузнецова еще пару секунд смотрела на начальника, а затем покинула его кабинет, направляясь в школу, пока её не стали искать друзья.

***

      Вадим спустился в холл, поправляя воротник на своем спортивном костюме. Сегодняшняя ночь его изрядно вымотала. Работа шла полным ходом, поэтому на сон оставалось мало времени. Порой хотелось послать все к чертям и уехать куда-нибудь на край света, где он сможет побыть в спокойствии. Проблема была в том, что Уваров был слишком предан своему делу и не мог так поступить с человеком, который заменил ему родителей, открыл глаза на предательство брата. Так что уезжать, чтобы побыть в одиночестве, было глупой идеей, учитывая, что он и так всегда один. У него нет друзей, родных, любящей девушки. Лишь одна заносчивая брюнетка, которая раздражала его одним лишь присутствием и которой он одновременно восхищался.       Застегнув часы на руке, преподаватель поднял голову, натыкаясь на взгляд нежных синих глаз. Глаз, которые всегда смотрели с трепетом и безграничной любовью. Вот только смотрели они так не на него, а на его брата-близнеца.       — Полина, — выдохнув мужчина, когда блондинка, повернулась к нему лицом.       Она стала еще прекраснее с момента их последней встречи. Светлые волосы стали еще длиннее, а и без того стройная фигура, стала более подтянутой и спортивной. Казалось, что если надеть на неё ту же самую синюю форму школы, Мальцева вновь превратиться в девочку с двумя хвостиками, влюбленными глазами смотрящая на Антона. Он никогда не понимал её выбора. Точнее, понимал, но не желал этого принимать. Его брат был таким правильным, вежливым до тошноты, заботливым, в общем идеальным парнем. Тот, который вечерами мог читать ей стихи, а по утрам преподносить неожиданные сюрпризы, по типу небольшого букета полевых цветов. Вот только Вадим таким никогда не был и не будет. Да, он любил её, завидовал Антону, но унижаться до такой степени не собирался.       — Вадим, — прошептала она, смотря до боли в знакомые глаза. В них она видела совершенно другого человека. Там она видела парня, которого любила еще со школьной скамьи. Парня, которого она не видела уже довольно продолжительное время. — Не скажу, что рада тебя видеть, — вздохнула она, складывая руки на груди.       — А я вот очень рад, — улыбнулся Уваров, опираясь рукой на перила лестницы и окидывая будущую учительницу оценивающим взглядом. — Как насчет того, чтобы отметить твою новую должность за бутылочкой вина, скажем, сегодня в восемь, — добавил он, растягивая губы в похотливой улыбке.       Полина Александровна прищурила глаза, внимательно смотря на своего бывшего одноклассника. На того, кого она ненавидела всей душой. И опять она работает вместе с ним, как в старые добрые времена. Только она хотела ответить что-нибудь колкое, как её прервала Крылова, которая вышла из учительской, сжимая в руках какой-то коричневый конверт.       — Смотрю, Вы уже встретились, очень хорошо, — улыбнулась Елена Сергеевна, бросая на своих подчиненных заинтересованный взгляд. Она помнила их еще ребятами, ходящими на её уроки истории. Тогда она еще не была завучем, лишь неопытной учительницей, боящейся преподавания, как огня.       — Да, наконец-то, встретились спустя столько лет разлуки, — улыбнулся Вадим, прижимая к себе Мальцеву за плечи. Та натянула улыбку, скрывая свое недовольство от близости с этим человеком.       На лице Крыловой тоже засияла белоснежная улыбка. Под её глазами можно было заметить синяки от бессонных ночей у кроватки Игорька. Бразды своего правления она передала Морозову, ничуть не сомневаясь в его опыте работы с детьми. Знала бы она правду, такие мысли не посещали бы её голову.       — Ладно, встретимся позже в столовой, Вадим Юрьевич, покажите, пожалуйста, Полине Александровне её комнату, она напротив Вашей, — произнесла женщина, поднимая голову. — Вика, погоди немного, — резко отозвалась она, поднимаясь вверх по лестнице.       Уваров повернулся и поднял голову, натыкаясь на взгляд карих глаз, что внимательно смотрели на него и его руку, обнимающую рядом стоящую девушку. Вадим пытался различить эмоции на её лице, но их не было. Не было ревности, заинтересованности, ничего. Стальные глаза, которые, казалось, могли заморозить кого угодно. Он не знал, сколько брюнетка простояла на втором этаже, слушая их разговор. Она всем своим видом показывала, что ей все равно. Наверняка, это именно так и было. В душе мужчина мысленно ликовал. Да, они пару переспали, он хотел заставить её что-то чувствовать, прочитать, как открытую книгу, но теперь появилась Она. Рядом не было его брата, а значит, у Вадима были все шансы на то, чтобы завладеть сердцем своей бывшей одноклассницы. Планы раздражать и бесить Викторию резко отошли на второй план, она была больше не интересна ему. Никогда никакая девушка не сможет затмить Мальцеву. Как там говорят?! Первая любовь никогда не забывается. А ведь знаете, оказывается, что так оно и есть.       — Тебе пришло письмо, — произнесла Елена Сергеевна, вручая своей ученице темно-коричневый конверт, заставляя девушку нахмуриться. Она никогда не получала писем, особенно в школе.       — Спасибо, — отозвалась она, внимательно рассматривая конверт.       На нем не было ничего примечательно. Лишь адрес получателя, несколько марок в правом верхнем углу и ярко-синяя печать Почты России. Девушка покрутила конверт, в надежде найти отправителя, что не увенчалось успехом.       Даже не посмотрев на парочку, которая стояла внизу, Вика направилась в свою комнату, чтобы изучить содержимое конверта в одиночестве. Она так и не увидела внимательный взгляд Вадима, обращенный к ней. Не увидела, как Полина Александровна скинула руку бывшего приятеля, поднимаясь вверх по лестнице. Она не чувствовала ничего, кроме дикого желания прочитать письмо. Она насмешливо наблюдала за попытками Уварова, добиться расположения Мальцевой. Было ли ей неприятно? Нет. Она ничего не чувствовала к Вадиму. Секс с ним ничего не решал. Они лишь выплескивали эмоции, без чувств и обязательств, они так договорились.       Открыв конверт, девушка достала оттуда фотографию. Перевернув её, она увидела своих родителей, которые были одеты в белые халаты. На снимке им не больше двадцати пяти лет, такие молодые и счастливые. Мужчина нежно обнимал свою жену, зарывшись носом в её волосы. Девушка же тепло улыбалась, смотря в объектив камеры. Кузнецова провела ладонью по фотографии, чуть улыбаясь. Они были врачами. Спасали чьи-то жизни. Вот где они постоянно пропадали. Мама с папой были героями, в этом она не сомневалась.       — Я люблю Вас, — прошептала Вика, прижимая фото к себе и поднимая голову вверх.