Прятки

      Долгое время парень и девушка шли в угнетающей тишине. Виктория подняла голову, замечая темные тучи, медленно застилающие до этого ясное небо. Казалось, что в любой момент мог пойти самый настоящий ливень. Поежившись, Кузнецова перевела взгляд на спину Максима, идущего впереди неё, закуривая уже вторую сигарету. Нервы, что ж поделать. Вика совсем не понимала его мотивов, и с чего вдруг он решил именно с ней сходить к оцеплению. Наверняка, они отойдут еще чуть подальше, и он прикончит её, а затем закопает где-нибудь в лесу. И поминай, как звали «хорошую» девочку Вику. От таких мыслей на лице появилась легкая ухмылка.       Заметив, что её бывший одноклассник выкинул сигарету, девушка остановилась на месте. Услышав, что звук шагов прекратился, Морозов тоже остановил ход, поворачиваясь к подруге.       — Макс, что происходит? — спросила Кузнецова, складывая руки на груди. — Если ты решил меня прикончить за моё предательство, то сейчас самый подходящий момент, — девушка развела руками в разные стороны, а затем вновь вернула их в исходное состояние.       — Я хотел узнать, — начал Максим, подходя ближе. — Если ты все это время притворялась, значит, твои чувства ко мне тоже были игрой? — спросил он, сокращая расстояние.       — Да, — даже не раздумывая, произнесла Виктория, поднимая карие глаза на парня.       Она видела, как сжались его кулаки, а желваки забегали по скулам. Казалось, что это было ударом по его самолюбию. Еще бы, самый популярный парень в школе, от которого сходили с ума практически все девчонки. И она была самой первой в этих рядах. Положила на него глаз, как только перешла к ним в седьмом классе. Вот только он не замечал никого, кроме Старковой. То была любовь чуть ли не с первого класса. Она была для него единственной.       — Спать со мной тоже входило в твои глупые планы? — поморщился Морозов, не отрывая взгляда от девушки.       Кузнецова тяжело вздохнула, отворачивая голову в сторону. Наверное, самые первые свои чувства, которые только можно испытывать к мужскому полу, достались, как это глупо, Уварову. Человеку, которого она презирала и ненавидела с первого дня знакомства. Он был таким высокомерным и самовлюбленным. Что же бесило в нем? А то, что он был абсолютно таким же, как и она. Они не были противоположностями, которые притягиваются, они были идентичны. Как там говорится, два сапога — пара.       — Макс, что ты хочешь от меня услышать? Правду? — Виктория вновь повернулась к парню. — Я никогда тебя не любила. Ты младше меня на четыре года, а тот секс в новогоднюю ночь вышел спонтанным. Тогда не было чувств, ни у меня, ни у тебя. Ты был со всеми, с Дашей, Юлей, Катей, Светой, но только не со мной. И это помогало мне поддерживать идеальный образ девушки, страдающей от невзаимной любви. И честно, я не понимаю, что сегодняшним походом ты хотел от меня. Я была и остаюсь предателем в Ваших глазах, и ничего менять я не собираюсь. Морозов, зря ты все это затеял, мы никогда не будем друзьями, как раньше. Зачем нам общаться, если постоянно будет витать это чертово напряжение? — воскликнула девушка, всплескивая руками.       В два счета Морозов преодолел расстояние, заключая брюнетку в свои объятия. Глаза Кузнецовой расширились, когда она почувствовала, как руки парня смыкаются за её спиной. Либо он был идиотом, либо глухим, не слышащим её произнесенной речи. Отбросив все ненужные мысли, девушка опустила голову на плечо парня, крепче прижимаясь к его горячему телу.       — Потому что мне нужен человек, которому я могу рассказать все, что захочу. И этим человеком всегда была ты. Возможно, ты никогда не считала меня другом, исполняя поручения Колчина, но, Вика, именно ты отправила меня на разговор с Машей, заставила меня признаться ей, что знаю правду. Даже не считая меня другом, ты подтолкнула меня к Лизе, догадываясь о моих чувствах, а мне, как всегда, не хватало смелости признаться. И там внизу, ты могла нас убить, но не сделала этого, почему, Вика? — парень схватил подругу за плечи, заглядывая в её глаза. — Скорее всего, это из-за того, что хотела отомстить Колчину, но ты нас отпустила, хотя могла убить. Вика, очнись, ты не виновата, что фактически осталась сиротой и жила такой жизнью. Оглянись, твои родители рядом, мы рядом, хватит притворяться. Ты же не такая, — произнес Морозов, не отпуская брюнетку.       — Нет, Макс, я именно такая, меня воспитали такой, и я могла бы…       — Тебе внушили, что ты такая, что должна быть такой. Но Колчин мертв, а ты больше не работаешь на них. Хватит строить из себя мученицу и убеждать, что ты заслужила этого. Если ты такая сильная, то борись, я прошу тебя. Дай нам шанс простить тебя, покажи, что мы можем тебе доверять. Вика, я хочу тебе доверять, — последние фразы Морозов уже буквально выкрикивал в лицо Кузнецовой, постоянно встряхивая её за плечи.       Девушка, не отрывая взгляда, внимательно смотрела в глаза Максима, будто пытаясь найти там ответы на свои вопросы. Она же действительно сдалась. Опустила руки и смирилась с тем, что друзья считали её предателем. Словно не замечала, что Павленко относился совсем не как к врагу, а буквально на днях Андрей спокойно разговаривал с ней в холле. Она же сама снова строила вокруг себя стены, отталкивая друзей. Она сдалась, убеждая себя и решая все за ребят. Правильно Колчин говорил, что она слабачка, не такому он её учил. Кузнецова вздрогнула, поднимая лицо к небу и ощущая, как на него падают холодные капли дождя.       — Ты прав, — прошептала девушка, моргая глазами. — Спасибо, — брюнет вновь прижал к себе подругу, дыша ей в макушку, словно не замечая испортившуюся погоду.

***

      Друзья вернулись в школу насквозь мокрые и продрогшие. Ребята встретили их в холле, удивленные их хорошим настроением. Виноградова нахмурилась, замечая счастливые улыбки на лицах Виктории и Максима. Они выглядели, как лучшие друзья, не видевшиеся целую вечность. Рома тут же снял с себя жакет, накидывая его на плечи брюнетки и получая её благодарный взгляд.       — Вы смогли что-нибудь узнать? — спросил Авдеев, переводя взгляд на Кузнецову.       — Не так быстро, мы даже не успели дойти до оцепления, как начался дождь, — произнес брюнет с прической «ежик», потирая руки, дабы немного согреться. — Сходим, как ливень прекратится, — добавил он, кидая взгляд на свою девушку, опустившую голову.       Догадываясь, какие мысли возникли в её голове, Морозов подошел и обнял её, несмотря на мокрую одежду, целуя светлые волосы. Девушка тут же расплылась в улыбке, убеждая себя, что беспокоиться не стоит.       — Ладно, увидимся тогда, а то мне еще к Галине Васильевне нужно зайти, — произнесла Виктория, отдавая одежду Роме.       — Ты уже успела накосячить, и тебе назначили отработку? — усмехнулся рыжеволосый, забирая назад свою кофту, от которой исходил чуть легкий аромат женских духов.       — Нет, хотела попросить у неё раскладушку. Не могу же я кого-то из родителей отправить спать на пол, они слишком многое пережили, пусть нормально выспятся на кровати, — улыбнулась Кузнецова, махая друзьям на прощание.       Ребята переглянулись между собой, смотря вслед некогда лучшей подруге. Внутри стоял неприятный ком от того, что всем им пришлось перенести. Каждый оставался правым и неправым в этой ситуации. Где-то можно было понять Кузнецову, где-то упрекнуть её в предательстве, а где-то усомниться в их дружбе, ведь за несколько лет они не заметили, насколько ей плохо. Только ли дело в хорошей актерской игре? Может быть, это они были плохими друзьями.       — Вик, подожди, — Старкова тут же отпустила руку Авдеева, направляясь за девушкой, нагоняя её у лестницы. — Слушай, может лучше к нам? — спросила она, поворачивая голову в сторону ребят.       — Да, твоя кровать до сих пор свободна, — сразу отозвалась Елизавета, приподнимая уголки губ. — И мы не против.       — Спасибо большое, но я не думаю…       — Кузнецова, думать будешь в другом месте, — произнес Морозов, подходя к девушкам. — Дуй за своими вещами, а ты, Ромыч, сделай все красиво, как ты умеешь, — подмигнул парень своему другу, поднимаясь наверх.       На лице Вики тут же появилась улыбка, когда она наблюдала за спинами удаляющихся друзей. Не понятно отчего, внутри разлилось приятное тепло. Вздохнув, она отправилась в свою комнату, дабы взять сухую одежду.       Аккуратно приоткрыв дверь, она увидела своих родителей. В руках матери можно было заметить чашку с горячим чаем, а отец стоял у окна, наблюдая за разбушевавшейся погодой. Скрипнувшая дверь, заставила его повернуться и встретить единственную дочь с улыбкой. Они с женой испытывали неописуемую радость. Несколько лет жили в заточении, даже не представляя, как могла сложиться жизнь их малютки. И если с Алисой было все уже решено, то о Вике же они не знали, что думать. Не знали, жива ли она, помнит ли что-нибудь о своих родителях. Сейчас же перед ними была девушка, прошедшая, казалось, все, и огонь, и воду и, как говорится, медные трубы. Уверенный взгляд, застеленный пеленой небытия.       — Привет, милая, как ты? — тут же отозвалась Татьяна, вставая со своего места.       — Все хорошо, я сегодня переночую у девчонок, не беспокойтесь, Вам нужно отдыхать, — ответила девушка, забирая пару вещей из своего шкафа.       — Вик, ну ты чего, не нужно, — отозвался отец, подходя ближе к дочери. — Я лягу на полу, — произнес он, поглаживая девушку по плечу.       — Мам, пап, я уже не маленькая, не волнуйтесь. Спокойной ночи, — бросила Кузнецова, покидая комнату.       Ей было тошно от того, что она не могла открыться собственным родителям. Слова застревали в горле, как только она видела их взгляд. Не понимала, чего она хотела или ждала от них. В подсознании всплывали их пренебрежительные лица, строгий взгляд матери и их грубые слова. И, казалось, все это должно было исчезнуть, ведь она знала правду, но воспоминания настойчиво лезли в голову. В памяти хорошо отпечатались светло-зеленые глаза, звук выстрела, тело сестры и могилы родителей. Они все еще находились там. Даже одержимая мыслями о мести, она мысленно приняла их смерть. Семь лет знала, что они мертвы. Не понимала, как теперь можно смотреть в их глаза, живые глаза, смотрящие на неё с мольбой о прощении. Вика начинала чувствовать, что еще немного, и она сорвется. И не понятно, кто попадет под эту лавину чувств. Боялась, что погибнет под ними.       Остановившись у двери своей старой комнаты, девушка тяжело вздохнула, понимая, что снова возвращается, в какой-то степени, к началу. Переступив порог, она подняла голову, сталкивая с взглядом друзей. Те были уже переодеты в спальную одежду, даже Морозов, вероятнее всего, успел сбегать в душ, а в руках Ромы можно было заметить бутылочку красного вина. Повернув голову, она заметила тарелку фруктов на своей кровати. Она была застелена тем же нежно-бежевым покрывалом, те же плакаты на стенах и фотография, стоящая на тумбочке.       — Помнишь, как мы отмечали здесь все праздники, дни рождения и начало новой четверти? — улыбнулась Старкова, вставая со своей кровати и отдергивая вниз короткие спальные шортики. — Вик, мы потеряли Тему, Юлю, и мы не хотим потерять еще и тебя, — произнесла она, кидая взгляд на ребят.       Те лишь одобряюще закивали головами, соглашаясь с её словами. Сердце девушки вновь неприятно кольнуло, а на глазах навернулись слезы. Кузнецова прижалась спиной к двери, медленно сползая по ней на пол. Она думала, что сможет справиться одна, без друзей, без Уварова, одна. Считала себя сильной, а на деле оказалось совсем по-другому. Её душа только и делала, что кричала и молила о помощи. Искала поддержки у каждого, кого встречала на своем пути. После открывшейся правды внутри сломался стержень, который она хранила в себе на протяжении многих лет. Треснуло все, что она считала идеальным. Убеждала себя, что нужно слушать только себя и никого более.       — Я такая идиотка, — прошептала брюнетка, утыкаясь в свои колени.       Не прошло и секунды, как нежные руки прижали её к себе. Не нужно быть гением, дабы не узнать ладони лучшей подруги. Даша на протяжении всей учебы была рядом, а она лишь предавала её, неоднократно. Была ли она лучшей подругой для неё? Смешно. Врала себе, что дружбы не существует, неосознанно привязываясь к друзьям все сильнее и сильнее. Не понимала, что никогда не смогла бы поднять на них оружие, она не слабая, она сломалась.

***

      Бутылка вина давно была выпита, ребята отправились в свою комнату, девчонки тихо сопели в своих кроватях. Лишь Виктория лежала, смотря в потолок. Этот вечер был лучшим в её жизни за несколько лет. Лишь потому, что он был искренним. Сегодня не было притворства, она была собой. Была тем подростком, коим не была никогда. Она смеялась над шутками Ромы, искренне радовалась за Максима и Лизу, была счастлива за Дашу с Андреем. Каждый из них заслуживал шанса на счастливую и беззаботную жизнь.       Смотря на себя, Вика не узнавала ту «железную леди», которая была раньше. Она нуждалась в защите, ей хотелось вернуться. Хотелось сбросить с себя весь этот образ стервы и получить облегчение. Не понимала, что же ей мешает. Друзья были рядом, родители тоже. Нужно было лишь перешагнуть через себя, открыться им, но что-то мешало. Не хватало смелости. Сердце металось в бешеной агонии, хотелось вернуться, но не получалось.       Поднявшись с кровати, она тихо вышла из комнаты. Аккуратно ступая по коридорам школы, девушка добралась до учительского блока. Стрелки на наручных часах показывали ровно полночь, но она была уверена, что еще не поздно. Постучав в дверь, она сделала шаг назад. Неторопливые шаги, тихие ругательства, и вот она уже видит сосредоточенное лицо Уварова. Вадим удивленно поднял брови, окидывая спальную одежду брюнетки оценивающим взглядом. Остановился на её лице, не понимая, что же в ней поменялось. Она словно безмолвно кричала о помощи, готовая расплакаться в любую секунду.       — Вика, — осторожно произнес Вадим, прикасаясь к её ладони, заставляя брюнетку вздрогнуть.       — Верни меня, я не хочу быть такой, — Кузнецова сделала шаг вперед, прижимаясь к груди мужчины.       Тот несколько опешил от такого порыва, но затем нежно обнял девушку, заводя её в комнату и прикрывая дверь. Он знал и ждал, что рано или поздно это случиться. Она ломалась на глазах, трещала по швам, предупреждая всех о надвигающейся «лавине». Совсем скоро она взорвется. Снесет всех на своем пути, но он будет рядом.       — Я люблю тебя, — произнес учитель физкультуры, наклоняясь к губам Кузнецовой.