Прятки

      Вадим сидел на кровати, сложив руки в замок и опустив голову. Прошло около трех часов, когда он узнал от Полякова о предательстве возлюбленной. Поверил ли он его словам и необоснованным обвинениям?! Конечно же, нет.       Он сорвался с места, покидая школу и направляясь бегом к оцеплению. Молил Бога о том, чтобы это оказалось лишь сном. Он хотел проснуться, увидеть сонное лицо Кузнецовой и забыть о словах бывшего учителя. Сердце глухо отбивало удары по мере приближения к нужному месту. Он слышал сзади топот. Наверняка, это неразлучная компания, которая тоже не могла поверить в случившееся.       Друзьям даже не хотелось думать о том, что это могло оказаться правдой. В голове Морозова вновь и вновь всплывал разговор с Викой в лесу. Она была подавлена, сломлена, но не имела права сдаваться. Он видел это в её глазах. Она не собиралась идти на сближение, она отстранилась, принимая свое поражение. И она была счастлива до слез, когда ребята дали ей второй шанс. Дарья помнила, как та прижималась к ней, сидя на деревянном полу. В тот момент все осознали, какие ошибки были совершены. И те эмоции просто не могли быть поддельными. Она сожалела о случившемся, это же было видно. И она бы не смогла вернуться в компанию после предательства своего опекуна. Ведь, так?       Уваров отпрянул назад, когда военный нажал на курок, расстреливая землю у его ног. Школьникам тоже пришлось затормозить, внимательным взглядом окидывая базу в поисках подруги. Вооруженные мужчины расступились, пропуская вперед своего командира. Полковник Фролов, он же Николай Филатов, отдал честь бойцам и перевел взгляд на «посетителей».       — Где она? — прямо спросил Вадим, чувствуя, как его удерживают руки Морозова-младшего.       Несколько минут стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь пением птиц в лесу. Мужчины буравили друг друга взглядом. Вот только, если один мечтал наброситься на соперника, то второй воспевался своим преимуществом и победой. Он всегда считал Уварова слабым, не достойным работы в такой перспективной компании, а его уход и предательство только подтвердили его мысли.       Послышался сдавленный вздох, когда Старкова прижала ладони к своим губам. Из ближайшей палатки вышла та, ради которой они и проделали весь этот путь. Пока Вика подходила ближе, они надеялись, что увидят наручники или приставленный пистолет к её спине, но ничего этого не было. Девушка вела себя абсолютно спокойно, будто разгуливает по собственному дому.       Остановившись у шлагбаума, Кузнецова лишь сложила руки на груди и прищурила глаза, как обычно делала хищница, готовая нанести удар. Виктория кивнула полковнику, якобы она все уладит, после чего тот направился обратно в штаб.       — Вика, скажи, что это шутка такая. У тебя есть план, или ты сдалась ради нас? — спросила Виноградова, стоя за спиной своего парня.       После её реплики послышался звонкий, с нотками ужаса и зла, смех брюнетки.       — Вы наивно полагаете, что я сделала это ради Вас? Я всегда и всюду буду искать выгоду только для себя, — сообщила она, вновь принимая каменное выражение лица. — За Ingrid будущее, а я не собираюсь отказываться от него. Слабые должны умирать, не так ли, Вадим Юрьевич? — спросила девушка, переводя взгляд на своего возлюбленного.       Мужчина неотрывно смотрел в глаза Кузнецовой, наивно пытаясь найти там хоть каплю сожаления. Пустота… Она была такой же, когда они впервые встретились в подземелье. Холодная, недоступная, лучшая во всем и делающая так, как считает нужным. И сейчас она сделала выбор, который повлияет на неё в будущем. Она не верит в их победу, верна только Ingrid. И всегда была верна только им…       — Ты была не права, когда просила тебя вернуть, — неожиданно произнес Вадим, выбираясь из цепких рук Максима. — Ingrid тебя уничтожили, и это уже никогда не исправить, — после этих слов мужчина развернулся и направился обратно к школе.       Проводив его взглядом, школьники вновь повернулись к бывшей подруге. Они ждали, что та сейчас рассмеется и скажет, что это лишь шутка. Но лицо оставалось невозмутимым. Наградив друзей коротким взглядом, означающим, что уже все кончено, Кузнецова развернулась и направилась к палатке.       Сделав глоток виски, Вадим поморщился и шмыгнул носом. Наверное, никто не мог понять, как же сейчас ему было хреново. Она молила его, чтобы он вернул её, говорила, как сожалеет об аборте. Получается, что все это было лишь её игрой и плодом его воображения. Он наивно полагал, что люди могут меняться. Особенно такие, как Вика. Её сломали еще в детстве, создали робота, уничтожив все чувства и эмоции. Он ошибался, когда думал, будто её накроет. Думал, что к ней придет осознание того, что она успела совершить.       Хотя, были еще несколько людей, хорошо понимающих, насколько же плохо Уварову. В небольшой комнате сидели Её родители. Мать заливалась горькими слезами, отец же пытался держать эмоции в себе. Если бы не их работа в этой чертовой компании, они могли бы быть счастливы. Ненависть и чувство собственного ничтожества они внушили ей чуть ли не с самого рождения. А компания Ingrid стала тем маяком, показавшая ей насколько же она уникальна. Только там она чувствовала, что лучше других. В какой-то степени была счастлива.       Во дворе школы сидел рыжеволосый юноша, смотрящий на верхушки деревьев. В его руках находились сигареты. Он ненавидел себя, свою жизнь и эту школу. Особенно, школу. В ней он потерял всех, кто были ему дороги. Первым ушел Артем, точнее, его забрали. Лучший друг, который всегда был рядом и мог успокоить одним только взглядом. Говорят, что такие друзья бывают в нашей жизни лишь раз, и за них нужно держаться обеими руками. Только он не удержал, не смог. А теперь еще и Она. Девушка, которая ему не только понравилась внешне, но и к которой начали зарождаться чувства. Наплевав на её предательство, он дал ей второй шанс, убедил общих друзей, а на деле все это оказалось зря. Невозможно было поверить в происходящее. Неужели Вика оказалась настолько хорошей актрисой, что смогла одурачить не только друзей, но и учителей и даже бывших коллег. Вероятнее ей нужно было поступать в театральное. Но она вернулась к ним. Вернулась туда, где провела часть своей жизни, где её воспитывали и научили воздвигать невидимые стены.       Дарья стояла возле окна, сжимая в руках фотографию, сделанную в начале третьей четверти. Как раз тогда, когда они только сдружились с Виноградовой, а в школе появился новый учитель физкультуры. Три девушки прижимались друг к другу, улыбаясь в камеру. Старкова смотрела на беззаботное лицо темноволосой подруги. Оно было не таким, какое она видела пару часов назад. Вика смотрела на них с презрением, с взглядом, будто они уже победили. Дарья тщетно пыталась разглядеть в её действиях хоть малейший намек на то, что это все спланированный план по уничтожению компании.       Вытерев слезы, девушка смяла фотографию, бросая её в кучу хлама. После сожжения школы, она надеялась, что сможет сбросить со своих плеч этот тяжкий груз. Попытается забыть, что в её жизни была «такая» подруга, как Вика. Хотя, как забыть все счастливые моменты, она даже не предполагала. Хотелось вновь проснуться в своей кровати под противный будильник Кузнецовой, запуская в неё своей подушкой. Смеясь, идти в душ, на завтрак, а потом на уроки. Хотелось вновь не думать о проблемах, переживая только за полученные двойки и разногласия с молодым человеком. Время — удивительная штука. Оно меняет не только людей, но и отношение к ним.

***

      Уваров вышел на улицу, вдыхая теплый воздух с нотками гари и пепла. Школа беспощадно полыхала позади, только им нужно было двигаться дальше. Смогут ли они выбраться отсюда, получиться ли закрыть фармацевтическую компанию, они не знали. Сейчас внутри жила только надежда и ничего больше. Отпустив руку девочки-первоклассницы, мужчина направился к Полякову, который раздавал указания. Решено было добраться до дороги, начальные классы развести домой, а старшеклассникам добраться самостоятельно.       Неожиданные крики заставили их остановиться, пряча детей за свои спины. Вадим внимательно наблюдал, как нацистка шагает во главе в компании темноволосой девушки. Вика выглядела совершенно спокойно, одетая в темно-синюю военную форму. Все-таки в юбке и блузке перемещаться по лесу не совсем удобно. В глазах Кузнецовой можно было узреть вкус победы, она считала себя победителем. Наверное, именно так все и было.       — Чип у них? — спросила женщина, обращаясь к Морозову, стоящему неподалеку.       Тот лишь кивнул, после чего Сафронова протянула руку, ожидая получить то, что предназначено только ей. Виктор Николаевич попытался договорить, чтобы хотя бы отпустили детей, но нацистская преступница была непреклонна. После того, как было сделано несколько предупредительных выстрелов в воздух, Поляков согласился отдать чип взамен на их жизни. Согласно кивнув, Клавдия Владимировна кинула взгляд на свою подопечную.       Хитро улыбнувшись, Кузнецова сделала несколько шагов вперед, подходя ближе к школьному учителю. Забрав чип, девушка приложила мужчину по виску пистолетом, дабы тот на некоторое время потерял ориентацию. Поляков осел на землю, прижимая руку к окровавленному виску, а девушка вернулась обратно.       Уваров смотрел на брюнетку и не понимал, в какой момент он смог упустить их связь. Она уже не была той, кого он знал, и никогда не будет. Сейчас перед ними самый настоящий монстр, ставящий свои приоритеты выше других. Ей даже было плевать на мокрые глаза родителей, смотрящих на неё с надеждой.       — Огонь, — неожиданно произнесла Сафронова, заставляя прервать свои мысли и дернуться.       — Вы с ума сошли? — кричал Лобанов. — Это же дети…       — Убить всех, это приказ, — повторила женщина.       Послышались щелчки перезаряжающегося оружия. Это конец…