Система

      Вивьен росла в окружении гувернанток и мягких подушек; ее родители — архитекторы. Мама — магглорожденная, отец — полукровка. Они дали ей все, что могли, и когда Вивьен отправлялась в Хогвартс в одиннадцать лет, у нее за спиной уже было хорошее образование; она говорила по французски, голландски и по-немецки, читала Гюго и любила астрономию.       Вивьен с детства была очень красива. Настолько, что сейчас ей кажется: в семье определенно были вейлы; кудрявая блондинка с огромными голубыми зелеными глазами, высокая, худая — что еще нужно? Но о своем происхождении Вивьен знает совсем немного: ее родители познакомились на работе, когда вместе разрабатывали проект для небольшого французского магазина парфюмерии. Какой их жизнь была до этого — ей не рассказывали.       Да и ее это сильно не волновало.       Как единственного ребенка в семье, ее окружили любовью и заботой со всех сторон; во всяком случае, Вивьен любила представлять, что это так. Потому что родителей она видела только по выходным, а они предпочитали думать, что Вивьен существует только как хорошая инвестиция в будущее.       Конечно же на нее возлагали большие надежды, и она их, конечно же, оправдывала.       Этого было недостаточно, чтобы Вивьен чувствовала себя полноценной, и она это знала, ощущала каждый день. Но предпочитала просто об этом не думать.       Ведь когда у тебя есть красивое личико и хорошее образование — все дороги открыты.       Вивьен никогда не стеснялась этого; ни ума, ни красоты. Ей было наплевать на то, что говорили о ней другие и говорили ли вообще. Она знала, свято была уверенна в том, что она — лучшая. Лучшая во всем, и что у нее все получится. Вивьен смеется над другими девочками, мелко пакостит (одно заклинание угревой сыпи на заучку Джуд из библиотеки чего стоило), и наслаждается этим ощущением. И кажется, что ей больше ничего не нужно. Только эта уверенность в том, что она может все, и что всего она добивается сама.       Когда Вивьен исполнится пятнадцать лет, она в первый раз услышит эту колкую, гадкую фразу: «тебе просто повезло». Повезло, что у тебя богатые родители, повезло, что ты знаешь столько языков (и это, несомненно, связано с первым, а не с приложенными ею усилиями), повезло, что у тебя талант к астрономии.       Повезло.       Вивьен не соглашается. Она отчаянно пытается доказать это всем вокруг: друзьям, родителям. На пятом курсе Вивьен практически не спит, занимается зубрежкой, берет дополнительные занятия. Вся жизнь проходит мимо: споры вокруг Тремудрого турнира, смерть Седрика, проблемы ее лучшей подруги Берты.       Вивьен погружается в мир, который целиком и полностью состоит из букв и шершавых страниц книг, залежавшихся в библиотеке; книг, которые никому, как и сама Вивьен, неинтересны.       Она знает, что пока ее окружают эти полки в библиотеки — она защищена. Защищена от мыслей, которые раздирают ее. Вивьен не обращает внимания на их существование, когда читает и учит. Только в эти моменты ей все равно. Она в своей крепости, сложенной из деревянных шкафов и замызганных, затертых книжных корешков. И эта крепость защищает ее.       Потому что если Вивьен выйдет из нее, то сразу вспомнит, как родители оставляли ей дорогие подарки под елкой и уезжали на Рождество без нее. Вспомнит, как шептались ее няньки: «бедный ребенок, что же они с ней делают». Оторвавшись от книги, Вивьен осознает, что ее ценность в этом мире равна нулю.       И ни ее красота, ни ум для нее значения иметь не будут.       Потому что ей повезло. Потому что кто-то наверху это предопределил, воткнув ей в рот золотую ложку.       Пока друзья Вивьен веселятся в Хогсмиде и возвращаются домой на зимние каникулы, Вивьен не выходит из спальни. Она окружает себя сухими листами пергаментов, плачет от того, как болит голова. От осознания, что одна-единственная фраза разрушила все. До основания.       К концу пятого курса Вивьен может безошибочно перечислить ингредиенты всех существующих зелий, знает наизусть все главные события магического мира, может рассказать, что Ньют Скамандер сделал для магозоологии. Вивьен с уверенностью может сказать: она чувствует как пульсирует ее мозг.       Вивьен сдает СОВ на «превосходно» и получает все 12 баллов. Ей хочется сбежать из Хогвартса, но она никому об этом не скажет. Ей кажется: единственная попытка доказать, что я чего-то стою — сбежать. Туда, где никто ничего обо мне не узнает.       Когда она делится своими успехами с родителями, они понимающе кивают, говорят: «мы не ожидали от тебя другого», и это все. Она не получает никакого отклика. Не решается сказать им, что хочет уехать. Куда угодно.       Вивьен не уходит из Хогвартса.       «Я сделала недостаточно», — думает.       И единственный для нее выход: остаться, и доказать, что она может больше, чем от нее ждут.       Недостаточно.       Это слово пульсирует в ее голове, и она не сразу замечает, как меняется в Хогвартсе атмосфера, а слухи о якобы воскресшем Волдеморте доносятся до нее только через пару месяцев.       Шестой курс начинается для Вивьен в тумане.       Она чувствует острую необходимость поговорить с кем-то; ей кажется: молчала целый год. Она прокручивает в обратной перемотке все, что с ней произошло, и понимает, что не может вспомнить ничего вообще. Кроме дат, событий, которые происходили не с ней и этого «тебе повезло». Вивьен не помнит ни лиц друзей, ни холодной осени, ничего. И себя Вивьен тоже не помнит. — Берта, мне нужно с тобой поговорить.       Она находит единственный выход: выплеснуть все на Берту. Вивьен не может вспомнить, когда видела ее последний раз — наверное, весной. Но она не уверена.       И когда Вивьен вылавливает Берту в Большом зале, она с трудом узнает ее. С рук Берты исчезли все шрамы (она никогда раньше не носила короткий рукав), и Вивьен видит ее без этого скорбного выражения на лице. — Что случилось, принцесса?       От слов Берты веет холодом; «принцесса» режет слух, и Вивьен давит слезы. Ей кажется, что вот она — последняя капля. Почти. — Мне нужно с тобой поговорить, — Вивьен повторяет, — пожалуйста.       Берта задумчиво кивает. Вивьен замечает, что синяки под ее глазами стали глубже, а голос на фоне гула других, чужих голосов, звучит громче. — Пошли, поговорим. Раз надо.       Вивьен видит, что от зажатой и неуверенной в себе Берты ничего не осталось. Это чувствуется в ее движениях, осанке, и Вивьен с ужасом думает: что она пропустила за целый год? Как так получилось?       Потому что когда Вивьен видела себя в зеркале последний раз, она увидела там что-то прозрачное, бессмысленное и бесполезное; вместо ровной спины — напряженные плечи. Вместо копны кудрей — вялые пакли.       Себе в глаза Вивьен предпочла не смотреть. — Что у тебя случилось? — они идут по длинному коридору, мимо них проходят другие студенты, Вивьен слышит звук развевающихся мантий, и не знает, с чего начать. — Я…я не знаю, что мне делать, — она выдыхает. — Скажи мне, я нормальная?       Берта смеется, и ее смех эхом разносится по коридору; она становится у колонны, облокачивается на нее, задумчиво смотрит в потолок. Что у нее в голове — Вивьен не знает, как и не понимает, что смешного в ее словах. Она жмется рядом с Бертой, смотрит на свои руки с большой мозолью от пера на среднем пальце. — Принцесса, спроси, что полегче. Не ты ли мне в прошлом году говорила, что мои отношения с матерью ненормальные? — она смотрит на Вивьен, и ее глаза говорят громче слов: — Ви, милая, ты абсолютно нормальная. Богатая, красивая, что тебе еще нужно? Признание?       Вивьен молчит. — Очевидно, оно. Думаешь, никто не знает, как ты на нем помешана? — у Берты дрожит нижняя губа.       Вивьен замечает это, но не придает значения. Она еще не знает, что через секунду выложит Берте абсолютно все. Признается в своих слабостях и в своих страхах единственному человеку, которому она действительно доверяет. — Мне не нужно никакое признание! Я просто запуталась, я не помню, как прошел последний год моей жизни, я сдала экзамены на отлично, но для чего я не понимаю, и не знаю, что делать со всем этим, моим родителям на меня наплевать, они затыкают меня деньгами, подарками, хотят, чтобы я доучилась, но я, — Вивьен глубоко вдыхает, — я не хочу. — Запуталась, говоришь, — Берта крутит в руках волшебную палочку: Вивьен не заметила, как она ее достала, — книжки мозг передавили? Не помнишь, как прошел год жизни? Бывает, я бы с радостью забыла как прошли семнадцать лет моей жизни. И экзамены на отлично, вот это действительно проблема, да? Родители вместо объятий дают тебе денег? А не ты ли, — она тычет палкой в грудь Вивьен, — говорила мне, что ты самая любимая дочь? Принцесса, летом я убила свою мать.       По спине Вивьен проходит слабенький разряд. Не от услышанного, нет, а от того, насколько Берта выглядит спокойной, и даже умиротворенной. Единственное, что выдает ее — дрожащие губы. Она абсолютно не понимает, что ей делать, и что ответить. Она вообще не верит, что так бывает. Вивьен пытается переварить услышанное, она анализирует каждое слово: запуталась, бывает, действительно проблема… — У тебя все еще есть проблемы?       От абсурдности этого вопроса Вивьен кивает, внутри себя понимая, что ей надо бежать, и что палочка Берты давит на нее слишком сильно. Вивьен страшно, и страх этот — липкий, мерзкий, заставляет ее коленки трястись.       «Повезло тебе» — вспоминает она слова своих одногруппников. — Ну давай, расскажи, я слушаю.       Вивьен пятится назад, ей становится дурно. — Не бойся. Я абсолютно нормальная, Ви, как и ты. Во всяком случае, я не занимаюсь самокопанием и не смогу причинить тебе боль такую же сильную, какую ты себе причиняешь сама.       Вивьен в ступоре. Она чувствует, как немеют ее ладони. Палочка Берты на нее больше не давит, как не давит и слово «принцесса». Ей не хочется говорить, не хочется задавать вопросов. Вивьен оглядывается по сторонам и ищет поддержки. — Ты правда убила свою мать, Берта? — Да. Такое бывает. Мне просто не повезло. Ты сильно не заморачивайся. Просто иногда кому-то не везет больше, чем тебе, принцесса. Такое тоже бывает.       И весь мир переворачивается с ног на голову.       Вивьен не помнит, как оказывается у ворот Хогвартса. Она сидит под деревом и рыдает в голос. Солнце слепит, а ее губы кровоточат, и она слизывает кровь коротким движением языка.       Она шепотом повторяет: повезло повезло повезло. Это становится ее мантрой. Мерлин, конечно, ей повезло.       Ей дали все. Ей не приходилось прятать синяки под рукавами свитеров, не приходилось прятаться под собственной кроватью, как приходилось Берте.       И в конце концов, ей не приходилось убивать своих родителей, чтобы понять: везение лучшее, что она имеет.       Но оно подарило ей только деньги и красоту.       И лучше бы, лучше бы ей повезло меньше.       Потому что никакое везение не подарит ее поступкам и ей самой ценности.       Вивьен никому не расскажет о секрете Берты; нужды в этом не будет, потому что в конце ее седьмого курса она не выдержит и сдаться сама.       А Вивьен, вернувшись летом домой, впервые не скажет родителям, сколько баллов заработала для своего факультета.       Но скажет что-то, что окончательно убьет в ней ее саму:       мне так повезло.