Навязанное

Тишину ночной улицы разрезали легкий цокот каблуков и тяжелых, глухих шагов рядом. Осень очень быстро настигла Коноху, вымещая теплое, солнечное лето, орошая землю бесконечными дождями, слякотью и холодными ветрами. Сакура куталась в свое легкое пальто, слегка горбилась, обнимая себя руками и всячески избегала зрительного контакта. Но Саске кажется и не было до этого дела. Он шел твердо, расправив плечи и смотря куда-то вдаль, совершенно не обращая внимания на неуклюжую, продрогшую спутницу, что семенила за ним, стараясь успевать за широкими шагами. Разговор совершенно не клеился, говорить было отчаянно не о чем. Казалось, что за этот год пропасть между ними увеличилась на еще несколько километров. Может всему виной выпитый алкоголь, но не было больше той робости при нем, не было даже толики ощущения, что рядом с ним - все ни по чем. Все, что чувствовала Сакура, это промозглый ветер, дующий ей прямо в лицо и неприятное ощущение неловкости. Улицы сменялись одна за другой, ее квартира неминуемо приближалась, а выдавить из себя хоть одно слово так и не получалось. Маленький квадратик, что лежал у нее в кармане, неприятно обжигал пальцы, заставлял все внутри замирать и скручиваться в неприятном волнении. Они остановились синхронно, будто Саске не хуже Харуно знал, где она живет. Будто ждал. Только чего? Благодарности? Приглашения? Переминаясь с ноги на ногу, Сакура наконец решилась поднять глаза на своего спутника. Его взгляд обжигал, обжигал беспросветной холодностью и темнотой. Едва ли в этих черных очах можно было разглядеть отблески фонаря. Молчание затягивалось, давило морально, заставляло ладони потеть. В горле встрял ком, царапая его, доставляя жуткий дискомфорт и желание отказаться от задуманного. Задуманного или навязанного? - Может зайдешь? - прозвучало как-то слишком хрипло и неуверенно, заставляя розоволосую мысленно чертыхнуться. Прежде, чем поймать кивающий жест со стороны Саске, ирьенин отчаянно пожелала, чтобы он отказался, чтобы ушел, чтобы ничего не говорил. Дрожащими руками, пытаясь попасть ключом в замочную скважину, Сакура ощущала на своей спине изучающий, леденящий взгляд. В попытках поскорее отпереть эту чертову дверь и избавиться от этого почти что осязаемого ощущения чужих глаз на себе, она уронила ключ. Сзади послышался вымученный вздох, а затем, Учиха ловко поднял ключ прямо у ног девушки и отпер дверь в одно движение. Прихожая встретила хозяйку темнотой и уже привычной за этот вечер тишиной. Помявшись в прихожей, сняв с себя пальто и осточертевшие туфли, Сакура, стараясь держаться ровно и гордо, прошла на кухню. Мужчина шел за ней. Как глупо было приглашать его зайти. О чем она думала? Что делать теперь? Саске сидел на ее кухне, на ее стуле, смотрел на ее шторы, пил ее чай, но не говорил ни слова. Все было как всегда, сквозящая холодность, отчужденность и безразличие. Сакура прикрыла глаза, собираясь с мыслями, желая сделать хоть что-нибудь, оправдывая свое будущее поведение лишь одной фразой: сейчас или никогда. - Саске-кун, - ее голос слегка дрожал, выдавая то, как она напряжена, как сложно было произнести его имя в этой мертвой тишине. Учиха скользнул взглядом по замершей девушке рядом. Короткие, бледно-розовые волосы, худые плечи, с которых норовили сползти лямки платья, запуганные, потухшие глаза. Даже выпитый им алкоголь не мог скрасить эту печальную картину. Он отставил чашку, позволяя рукам Харуно опуститься ему на плечи, сжать их в какой-то отчаянной просьбе, мольбе. Сакура не была изящна в своих попытках стать к нему ближе, все ее действия были какими-то нелепо угловатыми. Она задевала его ногу, пытаясь встать так, чтобы было удобно его целовать, путалась в его волосах пальцами, билась зубами о его зубы. Все, что сейчас происходило на кухне, было неправильным. Неправильно было целовать ее, оттягивать волосы и касаться шеи, неправильно было скользить по изгибу ее талии под платьем, неправильно было давать какую-то очередную, призрачную надежду. Но Сакура была так наивно близко, так неосознанно умоляюще смотрела в его глаза, что мысли путались, путались в том, собственное это его желание или просто сожаление и жалость? Харуно упала на шелк простыней, увлекая мужчину за собой. Дрожащими пальцами стягивала с него рубашку, путалась в молнии на ширинке, по-детски зарделась, когда он стянул с нее платье. Маленькая, аккуратная грудь умещалась в его ладони. Он мял ее сильно, сжимая и оттягивая, причиняя боль, пытаясь забыться, пытаясь не думать о том, что это Сакура. В темноте ее силуэт выглядел более плавно, длинные, тонкие руки изящно лежали на подушке, пока он устраивался у нее между ног, стараясь выбрать удобную позу. Она шептала его имя раз за разом, не давая ему и шанса перестать ощущать себя не в своей тарелке. На него давили эти стены, эта интимная атмосфера, эти слишком мягкие простыни. На него давила она. Сакура ощущала, как от волнения, в холодном поту к спине прилипает простынь, ощущала, как сердце делает один кульбит за другим при виде того запретного, о чем она могла только мечтать. Она сдавленно мычала от его грубых прикосновений, кусала губы не от желания, но от осознания неизбежного. Где-то на задворках сознания всплыла мысль о контрацепции, которой поделилась Ино, но розоволосой показалось, что пойди она сейчас в коридор, момент будет безвозвратно упущен. Саске возвышался над ней, такой красивый и изящный в своей наготе, что захватывало дыхание. Когда его пальцы нагло вторглись в ее лоно, она почувствовала лишь неприятные, натирающие ощущения.Как бы она не старалась, но сосредоточиться на своем теле и физически приятных ощущениях не выходило. Пронзительный взгляд ониксовых глаз не позволял окунуться в приятные чувства, раз за разом возвращая в реальность, где все, что они делают, кажется ошибкой. Ощущение тяжелого тела на себе не принесло ничего, кроме сбитого дыхания и затекающих мышц. Волосы Саске неприятно кололи и щекотали шею, а его рука как-то слишком грубо вдавливала ее в постель, в очередном хаотичном толчке. Сакура дышала ему в плечо, ощущая солоноватый вкус его пота, не моргая смотрела в потолок и думала о чем-то неразборчивом, о чем-то, о чем не принято думать в такой момент. Кровать жалобно скрипела и прогибалась под весом двух тел, заполняя этими звуками тишину, наравне с рваными вдохами и гулкими шлепками. Оказавшись на четвереньках, Сакура облегченно выдохнула, меньше всего ей хотелось сейчас видеть лицо Саске. Саске, который думает только о себе, делая все грубо и часто. Саске, который за весь вечер так и не сказал ей ни слова. Минуты тянулись вечностью, противной, тягучей вечностью, что закончилась так же неожиданно, как и началась. Ощущение пустоты и легкости, дало какую-то свою эйфорию и радость. Учиха сбито дышал, сидя на кровати с закрытыми глазами. Ветер из приоткрытого окна обволакивал его с ног до головы, Сакура даже могла видеть мурашки на его спине. Все свершилось так, как она и хотела. Она смогла ухватить свою частичку пирога, смогла сделать это с Саске. С тем самым, в которого влюблена с академии. Но была ли в этой сбывшейся мечте хотя бы частичка того светлого и прекрасного о котором она мечтала? Так же молча, мужчина встал, подбирая свою одежду с пола и спешно ее натягивая. Его темный силуэт стоял посреди ее комнаты, приковывая к себе взгляд, заставляя сомневаться в том, что что-то действительно было. Сакура не надеялась, что он ляжет рядом с ней, что обнимет, укроет одеялом, скажет что-то. Нет. Было совершенно ясно, что все будет по-другому. Зеленые глаза следили за каждым его жестом, видели, как он спешно натягивает штаны, потом футболку, как несколько секунд мнется около двери, думая о том, нужно ли что-то сказать. На ум как назло ничего не приходит. - Спасибо, - бросает он и скрывается за дверью спальни. Харуно сидит на постели, прижимает к себе скомканную простынь и часто моргает. Внутри нее - пустота. Давящая, пожирающая, вездесущая. Нет сожаления, нет обиды, нет ничего. Слышится хлопок входной двери. В квартире вновь наступает абсолютная тишина. Сакура откидывается на подушку и смотрит в потолок. Надеется увидеть там ответы на вопросы. Хотя бы на один. Хотя бы намек. Что дальше?