Мне не нужны твои маски, из-за них мы не видим ясно
Занятия по маггловедению посещало не слишком много учеников, этот факультатив считался самым легким и был нужен только детям чистокровных волшебников, не подозревавшим об устройстве мира магглов, так что у Лили было достаточно времени, чтобы проводить его с Гарри. А вот у Гарри его не было. Последний год обучения в Хогвартсе даже без излишне принципиального профессора зельеварения не мог считаться легким, а уж с ним и подавно. Конечно, Гарри видел Лили несколько раз в день — в общем зале во время завтрака, обеда или ужина, но у них практически не было возможности поговорить, так что он приходил к ней в класс в середине дня или, что случалось еще реже, они гуляли у озера, обсуждая планы на будущее и болтая о мелочах. Так что, когда Лили начала отказываться от прогулок, Гарри, мягко говоря, удивился. Он сделал что-то не так? Она больше не хочет его видеть? Впрочем, когда Лили стала появляться в большом зале с темными кругами под глазами, которые не могла скрыть даже магия, он понял, что дело вовсе не в нем. — Зелья сна без сновидений, — грохнув сумкой об парту в пустом классе маггловедения, сказал он. — Они закончились, так? Лили стояла у доски, мелом она писала что-то об автомобилях и самолетах, должно быть, следующей темой были маггловские средства передвижения. — И ты не идешь ни к Помфри, ни к Снейпу, — добавил Гарри и она, наконец, обернулась. — Я… — она сглотнула, — не доверяю колдомедикам. — А со Снейпом что не так? — Гарри сложил руки на груди и грозно посмотрел на мать, но тут же опомнился. — То есть, я до вечера могу перечислять, что с ним не так. Я имею в виду, что не вижу никаких причин не просить у него помощи. Лили глубоко вздохнула и оттряхнула руки. Причины у нее, конечно же, были.***
Начать хотя бы с той, что Снейп ее избегал. По крайней мере, она видела его реже, чем любого другого профессора, и это не объяснялось разницей в расписании, поскольку завтрак, обед и ужин в общем зале проходили в одно и то же время для всех. И если ему неприятно ее видеть, то с чего бы ему ей помогать? Но Гарри был прав, если она не хочет идти к Помфри, ей придется пойти к Снейпу. А еще Гарри был чертовски упрям, прямо как Джеймс в его годы. Он буквально заставил ее пообещать, что она решит эту проблему в ближайшее время, и думать о том, что он будет делать, если она откажется, совершенно не хотелось. — Что тебе нужно? — едва подняв голову от своих свитков, вместо приветствия спросил Северус. Лили осторожно закрыла за собой дверь опустевшего класса зельеварения. — Мне нужна твоя лаборатория, — проговорила она, уже понимая, что это звучит не очень-то вежливо. Но разве он не первый начал в подобном тоне? Снейп поднял на нее глаза и Лили вдруг поняла, почему ученики с первого по седьмой курс включительно побаиваются профессора зельеварения. Если бы существовал конкурс на самый убийственный взгляд тысячелетия, Северус унес бы первый приз домой просто потому, что ни один из прочих претендентов не осмелился бы подойти к нему ближе, чем на десять ярдов. — Как ты верно заметила, — медленно проговорил он, — это моя лаборатория. И работаю в ней только я. Лили осторожно обошла парту в третьем ряду и присела на нее, давая понять, что не собирается сдаваться. — Ну, она же не нужна тебе круглые сутки? — предположила она. — В последнее время у меня чертовски много свободного времени по ночам. Северус с раздражением отложил перо и, положив руки на стол, подался вперед. — У любого, кто пережил войну, становится много свободного времени по ночам, — холодно заметил он. — Просто купи себе зелья. Лили горько усмехнулась и сложила руки на груди. То, что она "пережила войну" - утверждение весьма спорное, но она здесь не для того, чтобы уточнять формулировки. — Чтобы вся школа видела, как, выбиваясь из сил, совы приносят мне лекарства ящиками? Нет, спасибо. Кроме того, мне нужны не столько сами зелья, сколько возможность их варить. — Даже не думай. Повисла долгая пауза. Лили не уходила, а Северус просто не мог ее прогнать. После стольких лет… только не сейчас. Но и позволить ей появляться здесь регулярно тоже выше его сил. Она подняла со дна слишком многое, чтобы он мог вечно притворяться, что ему насрать. «Профессор Поттер» — учитывая, чья это фамилия, звучит просто смешно, но именно так ее и называли. Спустя столько лет после смерти Джеймса, его имя все еще неотделимо от нее. Лили носила черные платья и черные же мантии, элегантные, но совершенно безжизненные. Она все еще была наполовину со своим мужем и не собиралась расставаться с ним. Профессор Поттер склонила голову набок и вдруг улыбнулась. Совсем, как раньше. — Ты знаешь, что «Скиттлс» еще производят? Хорошие воспоминания. Очень умно. — Ты пытаешься купить меня за конфеты? — с выражением бесконечной брезгливости переспросил он, будто не веря. Она пожала плечами. — Раньше получалось. — Тридцать лет назад. С раздражением выдохнув, Северус поднялся с места, он уже набрал воздуха в грудь, чтобы сказать, что разговор окончен, как вдруг Лили сказала: — Мне снится ящик. Она смотрела на черную доску, испещренную алхимическими формулами, но не видела ее, даже голос стал чужим. — Я должна была бы, наверное, видеть Волдеморта и ту самую ночь, когда он пришел за нами, но нет. Я вижу чертов ящик, набитый хлопком. И я пытаюсь поднять крышку, а она не поддается. Я кричу, но за шестнадцать лет от слизистой оболочки горла ничего не осталось, так что выходит только шипение. Под ногтями занозы. Все усилия напрасны. Каждый новый сон напоминает мне, что в этом мире мне не место, и я должна лежать в гробу. — Как долго ты там пробыла? — он не отшатнулся только потому, что годами учился скрывать чувства. — Достаточно, — отрывисто сказала Лили, и в ее голосе отчетливо промелькнули ноты, которых Северус не помнил. — За последние десятилетия не очнулся ни один пациент из того сектор-склада, а в день смерти Волдеморта у колдомедиков дел и без того было невпроворот. Когда меня все же обнаружили, я была так слаба, что не могла говорить. Но как только я назвала свое имя, они решили, что я тронулась, поскольку Лили Поттер должна находиться под тремя футами земли где-то в Годриковой Впадине. Так что меня пичкали успокоительными каждый раз, когда я произносила это имя. Если бы не та аврорская проверка, я до сих пор сидела бы где-то рядом с Фрэнком и Алисой, таращась в потолок. Авроры искали Пожирателей Смерти, притворяющихся помешанными, а нашли меня. — Лонгботтомы еще живы? Лили качнула головой, словно сомневаясь в ответе. Она видела Лонгботтомов всего раз, когда ее на каталке провозили мимо их палаты, но это зрелище запомнилось ей надолго. — Я бы это так не назвала. Северус выдержал долгую паузу, раздумывая над тем, стоит ли продолжать разговор, а затем все же спросил: — Почему ты никому не сказала? — А почему ты считаешь, что это правда? — горько усмехнулась Лили. В чем профессору Поттер отказать было нельзя, так это в уме. У нее не было никаких доказательств, а ее собственные воспоминания не могли послужить ей, поскольку ее разум за шестнадцать лет бездействия мог быть поврежден, и только идиот не воспользуется этим фактом в суде. Она не начинала войну, потому что знала, что проиграет. Так что она предпочла просто отправиться домой и жить дальше. — Будь я проклята, если возьму из рук колдомедика еще хоть одно лекарство. — Я могу сварить для тебя снотворное сам. — Нет. — Сомневаешься во мне тоже? — Боже упаси, конечно нет! — она засмеялась, и напряжение до того висевшее в воздухе вдруг растворилось. — Просто то, что случилось, показало мне, насколько мало я могу изменить. Я могу приложить все усилия на свете, я могу поставить на кон саму жизнь, но результат от этого не зависит. Зельеварение демонстрирует обратное, а мне сейчас очень, очень нужно верить в обратное. Отодвинув стул, Северус не торопясь направился к стеллажу с ингредиентами. — То, что ты пожертвовала собой, спасло твоего сына, — между прочим бросил он. Лили только грустно улыбнулась. — Судя по тому, что я читала о себе в газетах, в это верят очень многие. Но я жива, Северус. Значит, не было никакого договора. И что бы ни спасло моего сына, это точно не моя смерть. Северус остановился у стеллажа, его рука на мгновение замерла в воздухе, а затем он открыл ящик и достал небольшой почерневший от времени кованный ключ. — В последний раз, когда я подпустил тебя к своему собственному котлу, ты перевела всю пыль пикси просто потому, что она красиво блестела. — Тридцать лет назад, Северус! — простонала Лили, тон ее был почти умоляющим. — Мне было десять и да, она блестела очень красиво! Должно быть, ему тогда страшно попало от Эйлин. Возможно даже, это были их единственные запасы на долгие годы, и они еще не скоро смогли позволить себе купить еще. Но откуда она могла это знать? Северус подошел ближе и протянул ей ключ от лаборатории, но как только Лили поднялась, чтобы взять его, он отдернул руку. — Держись подальше от пыли пикси, — грозно проговорил он. — Обещаешь? Лили протянула руку и забрала ключ, не заметив, как он вздрогнул от прикосновения холодных пальцев. — Да чтоб мне сдохнуть.