***
Не знаю, сколько я так уже иду, но меня начало нервировать, что я не встретил ни одного живого существа, даже ни одной дворовой собаки. А еще я заметил, что дома, как уходили вдаль, за горизонт, так и уходят. Насколько же большая эта деревня? Хотя я уже начал сомневаться, что это мир живых. И эта идеальная симметрия… Так не бывает. Это начинает пугать. — Хм… Что же в этих домах? Может, там кто-то есть? — спросил я сам у себя, а затем подошел к низкому, на вид хлипкому, забору. Стоило мне дотронуться до него, всё начало меняться: фонари стали гаснуть, с домов начала слезать краска, отовсюду начал доноситься противный скрип, забор гнил на глазах, появился какой-то смрад. Испугавшись, отдернул руку и начал отходить на немеющих ногах. Постепенно всё начало возвращаться на своё место, но буквально перед тем, как всё стало прежним, я заметил какое-то существо краем глаза… Не знаю, что это было, но всё внутри вопило об опасности ровно до того момента, пока окружение не вернулось к своему изначальному виду. — Ничего не трогать тут! — сказал себе дрожащим голосом, а затем продолжил свой путь.***
Спустя какое-то время я не выдержал и свернул. Ничего нового: всё те же дома и перекрёстки. Не выдержал: побежал куда глаза глядят, бежал петляя, бежал кругами, бежал из стороны в сторону. Фонарь, фонарь, ещё один фонарь, и ещё фонарь, фонарь за фонарем, поворот сменял поворот. Не знаю, сколько так бегал, но вот, после очередного поворота, остановился. Я увидел человека. Я наконец-то увидел первое живое существо за долгое время! Человек! Да я был бы рад увидеть даже крысу. Выглядел он очень странно: рыжий, худой, высокий — где-то метра два, если не выше. Одежда очень необычная. Всё тёмно-фиолетовое: сапоги, брюки, пальто, огромный галстук-бабочка, цилиндр — одна рубаха да ремень зелёные. И ко всему этому — скучающее бледное лицо и абсолютно пустые, желтовато-зелёные яркие глаза… Он опирался спиной на «Колесо Фортуны». Когда он увидел меня, у него прояснился взгляд, а на лице показалась безумная улыбка. — День добрый! Или же ночь… Неважно… Скажите, как вы сюда попали? — Его прежде безумное лицо приобрело серьёзное выражение. — Если честно, не знаю. Я даже не знаю, где сейчас нахожусь, — ответил я тихо. — Вы знаете, это весьма прискорбно! Но вас можно понять… — его весёлость постепенно спадала, а глаза тускнели, становясь, словно у мертвеца. — Извините, но кто вы? — О, где же мои манеры? — начал он весело. — Меня зовут… Меня… зовут… — повторил он потерянным голосом, дотронувшись до цилиндра. — О, точно! Можешь звать меня Шляпник! — Он шутливо поклонился. — А тебя как зовут? — улыбнулся в ожидании. — Извините, я… не помню… — Ничего, не извиняйся, не имена нас определяют. Возьмёшь новое! — радостно воскликнул он, разведя руками. — Так где я? — Очень интересный вопрос! Как бы объяснить?.. О, придумал! Это Междумирье. Это слово более-менее объясняет его суть… Хоть и неточно… — И как отсюда выбраться? — Тихо, тихо, тихо… Подожди… Подойди. — На последнем слове тон его голоса резко перешел из шутливого в серьёзный. Когда я подошел, он, ухмыльнувшись, как сумасшедший, произнес: — Посмотри, это «Индикатор души»! Последнее моё творение, — перешёл он на шёпот. — Не бойся, подойди и нажми на вот этот вот рычаг, и тогда мы поймём, на что способна твоя душа. — Что? — Я пытался уложить информацию в голове. — Ну… Поймёшь по ходу дела! — И тут же расхохотался. Я воспользовался чудо-аппаратом и с ожиданием посмотрел на Шляпника, к которому непонятно как относиться. Больно он странный… — О, ты всё! Замечательно! За-ме-ча-тель-но! — повторил он весело. — Итак, посмотрим… Как необычно! Но как же ожидаемо. Да… — Под конец у него опять начал тускнеть взгляд. — Что там? — сгорая от нетерпения и с опаской спросил я. — Во первых, твоя душа может быть Сосудом, ничего необычного. На такое способно большинство душ. Во вторых, тебе доступен концепт мира, отвечающий за… Свет. Да, лучше так назову это, чтобы ты смог понять, — начал он загибать пальцы в тёмно-фиолетовых перчатках. — В третьих, концепт мира, отвечающий за Тьму. В четвёртых, концепт отвечающий за Жизнь. В пятых, концепт отвечающий за Смерть. И в шестых, возможность использовать первородное пламя. Думаю, из тебя вышел бы весьма неплохой пиромант. — И что всё это даёт? — спросил я в недоумении. — О! Интересный вопрос! Сейчас объясню. Первое дает тебе способность к поглощению определенных сущностей, но с определёнными условиями, последнее очень мощная особенность, но опасная для самого использующего, можно очень легко сжечь свою душу, нужно осторожно тренироваться с ним. А вот что такое концепты мира, боюсь, ты не сможешь понять. Даже более того, ты не сможешь осознать. — Вроде понял. Сжечь Душу?! Это вообще как?***
Мы ещё долго говорили, но вдруг внутри начало появляться беспокойство. Оглянувшись, увидел, что очень далеко, ближе к горизонту, начали гаснуть фонари. — …потому, что междумирье видит каждый по-своему! — всё так же продолжал говорить Шляпник. — Я его вижу не так, как ты… Тебе может казаться, что идёшь вперед, но на самом деле ты петляешь!.. Появляешься в разных точках этого места… и себя ты видишь так, как представляешь, меня же ты видишь таким, какой я есть на самом деле! Куда ты смотришь?.. О нет… нет, нет… — стал он повторять одно слово, вглядываясь вдаль. — Что Бездна тут делает?.. Беги… Живо беги! Беги, как никогда не бегал! Не оглядываясь, живо! — сорвался он на крик. И я побежал, побежал как никогда… Но это что-то, называемое Бездной, оказалось очень быстрым, слишком быстрым. Уже через несколько минут в нескольких метрах сзади перестали гореть фонари, еще немного — и я почти целиком в этой вязкой тьме. Появилось ощущение, что за мной наблюдают тысячи взоров… И тут меня подхватили. Мне показалось, что сейчас я не больше ребенка. Повороты проносились мимо, смазываясь от скорости. Впереди появился золотой, теплый, успокаивающий свет, а это нечто неприятное и страшное, мерзкое и неправильное, очень далеко. Мой спаситель остановился. Я посмотрел вверх: это был Шляпник. — Иди к свету, на перерождение, — приказал он. — А как же ты? — И голос у меня тоже стал детским. Не отвечая, он поднял руку, а второй сделал движение, будто что-то взял. Цепь, много цепей, он был связан по рукам и ногам семью длинными ржавыми цепями, которые тянулись куда-то вверх. — Я не могу покинуть это место, — сказал он. — Я привязан к нему. Прости. — Он виновато улыбнулся. — Неужели нет способов тебя освободить? — Ты добрый, — сказал он тепло, с доброй, без капли безумия, улыбкой. Украдкой посмотрел назад и тут же спросил: — Ты хочешь меня освободить? — Если это в моих силах, — ответил я серьёзно. — Тогда внимательно слушай. Проживи своё детство спокойно. Ты встретишь мою частицу в мире живых, она связана со мной, но при этом вынуждена бессильно наблюдать за разрушением мира, за охватывающими его пороками… За всем тем злом, что распространяется… Не волнуйся, ты его узнаешь, ты же меня видел. Он тебе всё объяснит. Тебе нужно найти семь ключей — и я свободен. Легко, не правда ли? — задал он риторический вопрос, чему-то грустно улыбнувшись. — Только запомни: не потеряй себя! Всё, беги… Добежав до золотого света, я обернулся. Шляпник счастливо улыбался, махая мне рукой. А сзади на огромной скорости приближалось нечто, называемое Бездной. — Спасибо, я буду тебя ждать… — И его тут же поглотила тьма. Она же опутала золотистый свет, не смея к нему приблизится. А потом опять были тишина и спокойствие, и волновало меня только одно: что меня ждёт?***
Ад. Рагнар Либери и Кронст Либери в поместье рода Либери.
В красиво обустроенной комнате находилось два демоноида. За мощным столом, из неизвестной нашему миру древесины, сидел старик. Его морщинистое лицо окутали причудливым узором множество рубцов. Седые волосы доставали до плеч, скрывая заострённые уши. Одет он был в строгий костюм с гербом рода на нём. Любой решивший, что это немощный старик, взглянув в красные с вертикальными зрачками глаза, поймёт, как ошибался — в тяжёлом взгляде этого существа читалась сила. Напротив него из стороны в сторону ходил мужчина, которому на вид можно было дать лет тридцать. Чёрные волосы так же, как у второго, закрывали заострённые уши. Такой же строгий костюм, но в красных глазах читались беспокойство и тревога. Отец и сын, вот кто это. Одному из них предстоит стать отцом, а другому дедом. — Я понимаю твоё беспокойство, но этим ты ничему не поможешь, — раздался спокойный голос старика, но внутри Рагнар был точно так же неспокоен, как и его сын. — Знаю, — нехотя ответил ему Кронст, а затем сел напротив отца. — Повторю ещё раз, как только родится ребёнок, вы незамедлительно покидаете Ад, уже подходит к концу срок, который твоя жена может находиться в Аду без особых последствий для своего здоровья. — Неужели нельзя было иначе? — в бессильной злобе ударил по столу будущий отец. — Ты прекрасно знаешь, что ребёнок от демоноида должен быть выношен и рождён в Аду, иначе он умрёт. После этого воцарилось молчание, но ненадолго. — Как же ты умудрился полюбить человека? Эх… А ведь они самые уязвимые перед воздухом Ада, — вздохнул Рагнар. — Не знаю. Не нужно давить на больное, — помрачнел Кронст. — Привыкай. Это теперь на твоих плечах, но думаю, всё будет хорошо. — Повернувшись к окну, он взглянул на багряное, утреннее небо, а затем печально добавил, вспоминая что-то: — Как бы мы ни меняли название своей расы, сколько бы ни смешивали кровь, мы всегда будем демонами, что в своё время заполнили русла рек кровью во время нескончаемых войн. Через некоторое время в кабинет зашла девушка-демоноид и тут же поклонилась сначала Рагнару, а затем Кронсту. Оба мгновенно вскочили со своих мест, а она сказала: — Господин, у вас сын. Новоиспечённые отец и дед кинулись к двери.