Если бы..

Изуна бесшумно вымеривал шаги и тихо скрипел зубами. Союз. С Сенджу. И остальными кланами. Деревня, счастливое будущее… благодать. А чего, собственно, еще он ожидал? По сути, его ярое неприятие этой идеи было единственной по-настоящему весомой причиной для Мадары, которая не позволяла ему принять предложение старого дружка, начтойчиво ездящего ему по ушам на тему мира, дружбы, светлого будущего. Вид счастливых жителей, разгуливающих по улицам Конохи, неимоверно бесил, но… Не этого ли желал и он сам? Пусть и в масштабах клана, но ведь желал ведь, правда? Если они счастливы, у них все хорошо, может он зря противился? Столько времени было потеряно… Нет. Сенджу верить нельзя. Это сейчас они молчат, а потом… Может они уже понемногу уничтожают клан изнутри. Вот буквально только что в квартал вторглись враги, а может это подстроено? Изуна злился, скрипел зубами, но молчал. Нельзя срываться, иначе Хитоми — так звали его дочь — может и не захотеть рассказывать дальше. Призраки боль не чувствуют, да и он сам не стал бы поднимать на нее руку, так что способа узнать нужную информацию, кроме как вести себя прилично, у него не было. Однако тему следовало сменить, иначе он не выдержит. — Хитоми-чан, а расскажи о себе, — когда хотел, Изуна был прекрасным актером и, хотя на самом деле его не слишком интересовала жизнь дочери, был шанс, что она упомянет Миюки…в прошлый раз, когда он спросил о ней прямо, женщина по-странному притихла и он не рискнул повторить вопрос. Случилось что-то плохое и он не уверен, что сможет выдержать это без подготовки. — Ну… — Хитоми мечтательно улыбнулась. По видимому, о дочке и своей смерти она думать перестала, поэтому и настроение стало получше. Изуна ее не винил, ибо знал, как течет время для мертвецов. Его нет. Нет времени. Год, век, минута… все одно. Поэтому и в эмоциональной памяти остаются лишь самые сильные чувства. Если ты умер, то больше никогда не будешь предаваться размышлениям о случайном прохожем. Только самые дорогие и ненавистные тебе люди. Например, об ублюдке Тобираме Изуна помнил даже слишком хорошо, а от мыслей о Миюки не мог отделаться. — Меня с детства любили в клане… Мужчина настороженно замер. Как так?.. Его соклановцы в тайне недолюбливали…по крайне мере, половина из них. И он был уверен, что отношение перенеслось бы и на его детей. — Постоянно баловали, так что потом мама ругалась. На лице Хитоми появилось болезненное выражение, но она явно догадалась, о чем именно он больше всего хочет знать. — Мы с мамой, Миюки-сан, — Учиха непонятно зачем уточнила имя любви всей его жизни. Неужто действительно предполагала, что он мог не знать имя женщины, с которой у него общий ребенок? Хотя, — здраво рассудил Изуна, — зная повадки многих шиноби, это было бы не удивительно. Но все равно оскорбляет! — жили одни. Она несколько раз пыталась завести отношения, но что-то не получалось. То характером не сошлись, то со мной он не ладит, то еще что. Призрак насмешливо фыркнул. Ну еще бы, характером-то его Миюки была…! И только с ним она была мягкой. Как Хитоми. Ее жизнь не складывалась после его смерти? Из-за ребенка? Или… — Она до последнего любила вас, — последний гвоздь. … из-за него? Вина взвилась в глубине души огненным вепрем. Он должен был выжить…! Нет-нет, он не мог. Рана была слишком серьезной, никто не мог ее вылечить… Мог. Хаширама Сенджу. Если бы они только… Это исключено! Да и потом, кому он там нужен, без глаз… Но можно было пересадить себе глаза Мадары. Изуна тихо взвыл. Это провал. Он проиграл. Самому себе, чувству вины… реальности. Надо сменить тему. — У тебя есть дочка, — осторожно начал он, — Изуна. Я видел, как ты давала имя… Зачем было последнее уточнение, он не знал, но испытал облегчение, когда Хитоми не стала заострять внимание на том, что еще он успел увидеть. А еще поднимать эту тему было не лучшей идеей, хотя это все равно было неизбежно. Узнать о том, какие его потомки было вопросом чести. Забить болт на их судьбу не позволял, правда, лишь воображаемый взгляд Миюки, когда она об этом узнала бы. Во всяком случае, Изуна ожидал, что ему и ответят парой сухих предложений или, может быть, разрыдаются, но вот к потоку восторженной информации о том, какая Изуна-чан замечательная он оказался не готов. Если выбросить лишнее, то выходило, что девочка Изу-чан умная, милая, а также очень странная, так как часто использует непонятные слова или смотрит в пустоту. Не проверь он сам, подумал бы, что призраков видит. А еще у Изу-чан какая-то болезнь. Чакры. Кейракукей развивалась слишком быстро, как и сама девочка, поэтому после «одного инцидента» ее не пускали играть к другим детям. Нестабильная. Сегодня ее впервые выпустили познакомиться с другими людьми и ей все понравилось. Какая ирония… обретя новых знакомых, она потеряла старых. Изуна хотел привычно съехидничать на больную тему, но замер. Нельзя. Это ведь его семья… — Ладно-ладно, я понял, «Изу-чан просто замечательная», а твой муж? — вот тут Изуне действительно было интересно. Он запомнил Миюки своей ровесницей, а его дочь, а значит, и ее мужчина, была не намного их младше. Это глупо, но он хотел знать, какой мужчина, чисто теоретически, может жить в одном доме с ней… Но Хитоми отчего-то не стала рассказывать о своем супруге так же радостно, как говорила о дочери. Он умер, что ли? Изуна почувствовал легкое злорадство. На одного парня рядом с Миюки-чан меньше. Да, она его теща, но ведь вряд ли она потеряла свою красоту. — Он… — но, в любом случае, Хитоми отреагировала не так, как он ожидал. — У меня его нет… Значит, умер, — мужчина улыбнулся, утвердившись в своих у утверждениях. --…я не замужем. …Что? Девушка пристыженно притихла, а Изуна остановился на месте. То есть она не замужем?! Что это значит? — А ребенок? — Он не мог уложить это в голове. Такое часто случалось, но внутри клана было моветоном…и его семья уж точно не могла ни коим образом к этому относиться! Женщины в главной ветви всегда выходили замуж, причем чаще всего по политическим причинам. И уж тем более, не было такого, что… — Внебрачный… Многовековая картина мира рухнула. Это конец. Позор на всю семью… Но куда смотрела Миюки?! Между романтическими чувствами и верностью клану, как всегда, победил клан. Он начинал злиться. — Ну и кто он? — Изуна был почти на сто процентов уверен, что имя этого гада ему ничего не скажет, но все равно хотел знать. Чтобы, при случае, когда зятек отойдет в Чистый мир, хорошенько с ним «поговорить» на тему того, почему не стоит лезть к клану Учиха. Ответ, ожидаемо, ему не понравился, но хуже всего было то, что, кажется, «зятя» он знал и неплохо. Он его убьет. Не важно, как именно, но ему не жить. Тебе конец, Сенджу, — Изуна скрипнул зубами и рванул в сторону здания, в котором, по словам Хитоми — женщина свалила по своим делам и правильно сделала. На нее он тоже злился — можно было встретить давнего врага.