***
— Оро-чан, — вздыхаю куда-то в плед, накрывавший ноги саннина. Состояние его здоровья было далеко от нормы, так что я сочла своей обязанностью быть рядом и поддерживать друга. Все равно Саске я не особенно нравлюсь… — У вас так тоскливо в подземельях… Темно, мрачно. Грустно. — Это ведь подземелья, — прошелестел Орочимару и бросил на стоящего у двери Кабуто непонятный мне взгляд. Наверное, лекарства принимать пора. Бедный Оро-чан! — Да, знаю, — в убежищах тоже так было… — но мне так не хватает цветочков, солнышка… хоть какой-то яркости! — Ты можешь это изменить, — вкрадчиво начал Змей, явно на что-то намекая. А так как намеки я понимаю просто прекрасно, то даже договаривать ему не пришлось. — Выйти нару… — Сделать ремонт! Точно! — радостно воскликнула я, вскакивая на ноги. Орочимару подавился, чем напугал меня, но, к счастью, быстро откашлялся, поэтому я перешла к вопросам насущным: — А можно этим я займусь, Оро-чан? Ну пожалуйста! Секунда проходит в тишине. Змей опять переглядывается со своим помощником, а после расплывается в до странного добродушной улыбке. — Конечно, Цуки-чан, — его голос так напоминает мне сейчас шипение Каэру, когда она готовилась сотворить какую-то пакость… бррр. Нужно приготовить ему чая с лимоном, совсем охрип, бедняга. — Правда, мне кажется, одна я не справлюсь, — тяну с намёком, думая, что уж просьбе больного учителя Саске отказывать не станет, раз со мной на контакт не идет. — Бери в помощники кого хочешь, — вот это наш человек! — Только Саске-куна не советую трогать. — У-у-у, — жалобно проскулила я, но возражать не стала. Н-ну… ладно. Ладно, если его трогать нельзя… Но сменившаяся обстановка наверняка не оставит его равнодушным! И он захочет со мной дружить и примет мою заботу! А ещё, если подумать… «Советую» не значит ведь «запрещаю», так?***
— Поверить не могу, что Орочимару такое сказал, — шипел подросток, бешено размазывая краску по камню. Мда, вот поэтому цветы буду рисовать я, а он только фон. Ни капли творчества в крови! — Почему ты так удивляешься? — спрашиваю, вырисовывая лепестки на большом розовом цветке. Вот так, красотища. С рисунками на стенах подземелья стали куда как живее. — Оро-чан всегда был понимающим человеком. А я, скажу тебе, знаю, о чем говорю. — Да ладно? — саркастичные нотки в голосе Саске до боли кого-то мне напоминали. Мадару, если точнее. У них с дедом не только чакра похожа… Кошмар для моих нервов. — Мы с детства знакомы, чтоб ты знал, — задираю нос, фыркая. — И он, по-твоему, совсем не изменился? — капля оранжевой краски попала Учиха на лицо, но тот если и заметил, решил не обращать внимания. Зато меня изнутри заполнила нежность по отношению к тому последнему, что осталось от клана. Как химе, я должна заботиться о нем… — Ни капли, — отвечаю уверенно, пальцем стирая краску с щеки соклановца. Тот смотрит напряженно. А в следующий миг ведро выскальзывает из его руки, с грохотом ударяясь о землю, а Саске наконец выражает свои чувства словами. — Хватит с меня! Я пришел к Орочимару, чтобы стать сильнее, а не продолжать красить стены и ремонтом крыш! — но тут нет крыш… Он чего, отказывается, что ли? От помощи химе отказывается? — Зная, что ты Учиха, я надеялся, что мы поладим, но это просто невыносимо! Ты совершенно не похожа на Учиха! Слышать такое… было не впервой. Но все равно обидно. Я даже разозлилась. — Я тоже надеялась, что мы поладим… — давлю сквозь зубы. Вот старайся так, старайся, а результату — ноль! Мало надеяться, нужно что-то предпринимать! А моих усилий, очевидно, недостаточно… как было и со спасением клана… — Но это ты не похож на нас. Ой… — пролетает в голове, когда я вижу потемневшее от злобы лицо внука, — кажется, перестаралась. И Саске уходит, громко дыша и сжимая кулаки. — Ну, зато ты на меня похож!.. — кричу в след, надеясь, что это его успокоит. Но ни-фи-га, сказанного не вернешь. Ярко-оранжевая краска в ведре наконец перестает идти волнами. Тихо добавляю себе под нос: — Не характером, но хоть внешне… Общение с внуком, определенно, шло не так, как хотелось бы.***
— И потом он просто ушел, представляете?! — я эмоционально жестикулировала, едва не подпрыгивая на кровати Орочимару, даром, что та особо пружинистой не была. Кабуто вился рядом, и я, будучи в расстроенном расположении духа, решила поговорить еще и с ним. Ну, чтобы публика благодарная была, а не этот…. соска! — Я пытаюсь с ним поладить, пытаюсь, а он еще возмущается! Кашу есть не хочет, хотя это очень полезно для развития молодого организма! Когда я прихожу его будить с вкусным завтраком в постель и бодрящими песнями, только ругается! Неблагодарный! — Предполагаю, что ты с-с-слишком навязчива, — страдальческим тоном (бедный Оро-чан! Совсем его доконала эта болезнь!) сказал Орочимару, снова кидая на Кабуто непонятные взгляды. И на меня. И снова на Кабуто. Навязчива? Кто? Я? — Он просто слишком замкнутый, — тяну неуверенно, тщательно воскрешая в памяти минуты нашего общения. То, с каким упорством Саске скидывал с себя накинутый мной плед, наталкивало только на один вывод. — Он отвык от заботы! Точно! Я уже встала с кровати, чтобы рвануть исправлять несправедливость, приключившуюся с моим соклановцем, как мой путь преградил Кабуто. — Я считаю, Саске-кун просто еще не успел свыкнуться с мыслью, что больше не один, — произнес он тоном профессионального психолога. — Думаешь? Значит, надо ускорить процесс! — воодушевившись, я попыталась пройти мимо него… но Кабуто тоже сделал шаг в сторону и снова стал преградой. — Значит, нужно оставить его в покое ненадолго, — авторитетно заявил он. До этого Кабуто воспринимался мной скорее как какой-то фон, но сейчас я его даже зауважала. — Цуки-сан, скажите, вы не скучаете по Конохе? Орочимару аж привстал с постели, тогда как я едва не села на пол. Коноха. Ой. — Ну, клана ведь там нет… — а если нет, то что мне там делать? В месте, где не осталось ни одного родного мне человека? — А здесь есть хотя бы Саске, который так похож на дедушку… Пару секунд на лицах присутствующих стоит выражение непонимания и сложных расчетов. Даже Оро-чан, кажется, начал судорожно вспоминать, была ли я замужем и какого деда я могу иметь в виду. Кажется, я была достаточно убедительна, раз они забыли, что Саске-чану я не родная бабушка. — Я не про его дедушку, а про своего, — объясняю коротко, и возвращаясь к теме: — Думаете, мне стоит навестить Коноху? — Да-да, определенно, стоит, — Оро-чан так активно выражал согласие, что я даже что-то заподозрила, но подозрения быстро спали, стоило мне осознать, что это он так заботится о моем психическом состоянии. Я ведь говорила, что мне тяжело находиться в вечной тени и серости, а Коноха в это время года вся зеленая и солнечная. — Но я не хочу… там квартал… пустой… — выдавила я. Действительно, я могла оставаться беспечной просто не думая об этом. Я знала, что клан мертв, но для полного осознания мне не хватало увидеть это. Пустой квартал. Пятна крови. Коноху без Учиха. — Да и ты ведь здесь, кто еще сможет помо… — Там Цунаде, — выпалил саннин, и я заткнулась. — Я пойду в Коноху! — радостно воскликнула я, подумав, что, в принципе, к Орочимару ведь можно вернуться чуть позже?.. Все равно своими исследованиями (и насчет пространственно-временных техник в том числе) он занимается без меня, а я… — Правда? — надежда, с которой на меня смотрели эти экспериментаторы, наводила на мысли. — Не только потому, что там Цу-нэ, конечно же, — рассуждала вслух я, — даже если клана там нет, есть библиотека. Наверняка там есть что-то полезное. Я посмотрю, есть ли там информация о перемещениях во времени. — Помочь собрать тебе вещи? — заботливо предложил Кабуто (исправился!). Мотаю головой. Зачем мне вещи? Один комплект, чтобы добраться до Конохи, а там уж я дома сменку возьму. И не только ее: нужно вообще вещей набрать, ведь я теперь с Орочимару жить буду, так как он единственный известный мне ученый, кто согласится мне помочь (он такой хороший!). И так я отправилась в Коноху…