***
Взгляд девочки, сидевшей перед ней, был не по-детски оценивающим, Изуна будто сканировала ее взглядом, прикидывая, чего она стоит. Мито, морально готовая к таким сложностям, терпеливо ждет, когда сеанс осмотра будет закончен. Р-р-р, глаза она еще на нас пучит. Учиха… Кьюби, однако был недоволен и не считал нужным это скрывать. Его ворчание на этот счет — «Учиха, Учиха» — с того самого разговора прекратилось лишь после того, как она заставила его силой цепей чакры, а, очухавшись, он вновь принялся за свое. — Ты будесь утить меня канзи? — пролепетала девочка важно, но из-за детского голоска и нечеткости звуков, выглядело это скорее умилительно. На секунду Мито предалась воспоминаниям, когда ее собственные дети и внуки были в том же возрасте. Они были такими милыми… И так громко орали, а запах… — Да, я буду учить тебя читать, а главное, правильно писать кандзи, — подтвердила Узумаки. В ее клане искусство каллиграфии было возведено в культ, ведь главная их сила — это фуиндзюцу. Печатям Мито учить маленького ребенка не собиралась, даже если бы ее попросили, но обучить письму и чтению не так сложно и не требует раскрытия клановых секретов. — Какой кандзи ты хочешь выучить первым? Старший ее ребенок, когда был практически в том же возрасте, когда-то написал свой первый иероглиф. «Море». Да, он любил море и воду. Как же давно это было… А что же выберет маленькая Учиха-Сенджу? «Огонь»? «Ветер»? Узумаки уделяли особое внимание первому выученному кандзи и всегда давали ребенку возможность самостоятельно его выбрать. Изуна, загипнотизированно смотрящая куда-то ей в живот, выбрала совершенно не то, что Мито загадывала. — Лись, — женщина удивленно моргнула, и даже демон в ней заткнулся, пораженный. — «Лис»? Почему его? — наконец заметив, куда направлен взгляд Изуны, Мито начала догадываться, в чем дело. — Я слысяла, сто в тебе зивет лись, — начала объяснять девочка. «Не живет, а заперт», — рыкнул «лись». — И я отень хотю с ним познякомитя. А как я написю, сто с ним познякомилась в дневнике, если не умею? Познакомиться!.. — заржал Кьюби, вызывая своим ржачем легкую мигрень. Кажется, он бился о решетку головой. — Учиха! Познакомиться? Со мной?! Аха-ха-ха!.. — Я не порекомендовала бы кому-либо с ним знакомиться, — мягко начала Мито, поскольку знала, как ребенок может быть расстроен отказом. — В конце концов, он запечатан во мне. К тому же, Кьюби сейчас не в настроении. — Ну… я се лавно хотю выутить канзи, — с заминкой ответила Изуна, — пока сто мы и не мозем познякомиться. Мозет быть попозе? Когда я плобузю сялигань. Ругань, которой обложил Лис как Учиха, так и их додзюцу, Мито бы никогда не озвучила перед детьми. — Колоте, — заключила Изуна, — давай утиться. Я хотю сегодня выутить много канзи. Хотю «лиса», а есе «небо», а есе «синий». И «любофь». А есе «кловь». — Кажется, ты серьезно настроена, — Узумаки начинала понимать, почему Тобирама считал свою дочь настолько странной, — почему ты хочешь выучить канзи «кровь»? — Стобы сютотьки сютить, — в ехидной манере (ей же три?..) сказала Учиха (-Сенджу) и доверительно добавила: — То-сан, канесьна, и так нелвный, но уделзаться невозьмозьна. Пха-ха-ха-ха-ха!.. «Тебе же она не нравилась», — мысленно кольнула демона Узумаки. Она мне и сейчас не нравится, но Тобираму я тоже не люблю! Вот умора, «кровь»! Научи ее этому кандзи и еще чему-нибудь жуткому, посмеемся! Не можешь же ты быть настолько скучной? Давай! На настаивания Лиса Мито лишь хмыкнула. — Сегодня мы вряд ли успеем выучить все, — в лучшем случае, на паре кандзи и остановятся: материал нужно усваивать постепенно, тем более, в таком возрасте. — С чего начнем? — Конесьно зе с «лиса», — словно это очевидно, заявила Изуна, — он зе се слысить? Будет судей. «Хах… Будешь судьей, Лис?» В качестве исключения, может быть. Все лучше, чем без дела в клетке торчать. «Ты добрее, чем пытаешься казаться», — подумала джинчуурики, благодаря связи ощущая и часть эмоций запечатанного в себе биджу. Брехня. Я ее по-полной раскритикую!***
— Седевл готов, — торжественно объявила Изуна, разворачивая лист, казавшийся плакатом в ее руках, на котором пусть кривовато, но вполне четко было написано: «лис». — Ну как? От одного до десяти? Мито разглядывала результат детского труда с чувством удовлетворения. Приятно учить, быстро добиваясь прогресса. Осталось только убедиться, что Изуна действительно этот кандзи запомнила. — Десять, — не удержавшись, Узумаки потянулась к детской макушке, испытывая острое желание потрепать ее. — Очень красиво написала. Но Изуна сделала шаг в сторону, демонстрируя, что делать что-либо с ее волосами крайне не рекомендуется. Маленький злой зверёк, не иначе. Чтобы привыкнуть к новым людям и открыться им, ей понадобится много времени. Они, взрослые, могут лишь проявить терпение. — А сто сказал Кюби? — о… Кьюби… — Он зе не спит? Лаз согласился быть судей, пусть не отынивает. Он меня слышит? Демон отозвался тихим рычанием. — Слышит, — подтвердила Мито. — А мой канзи видит? — Учиха… Сенджу прищурилась. Не исправляйся, — рыкнул Кьюби внутри, — Учиха она, и только. От ее папаши в ней только ум, да и то… Что «и то…» лис не договорил, а джинчуурики не стала спрашивать. — Видит, — хмыкнула Узумаки невесело. Эта его способность… изрядно попортила ей жизнь. — Тогда оценивай, Кюби, — важно велела Изуна, вновь поднимая свой плакат так, чтобы Мито с ее роста было лучше видно. — Сколько баллов дашь? Криво. Испоганила красивый кандзи своими учиховскими ручонками. Три кляксы! Видимо, по количеству томоэ в ее проклятом шарингане. Слыш, Мито, передай этой мелочи, что ее оценка: три! — Кьюби сказал, очень красиво, — солгала, не моргнув глазом, Мито. — А еси без цензулы? — спросила Изуна, также не моргая. — Я зе знаю, сто он так не сказет. Вледный слиском, а есе, в добавок, Утиха не любит. Девочка говорила это в укор лису, но Узумаки ощутила отклик в себе. Ведь она, по правде, по началу тоже предвзято судила о Хитоми и ее дочери, она тоже не любила Учиха. А учить ее, видимо, из чувства вины, не иначе, согласилась, аха-ха-ха! — Ты права, лис вредный, он демон и очень злой, — сказала женщина наконец, игнорируя голоса демонов в своей голове. Не только Кьюби, но и тех, кто был в ней до него. — Не стоит расстраиваться из-за его слов, он лишь хочет тебя обидеть. — Я не ластаиваюсь, — Изуна убрала лист с кандзи в сторону и сложила руки на груди в до боли знакомом жесте. Может внешне она на отца и не походила, зато в остальном пошла в Тобираму: ум, жесты, характер. — Ты зе мне так и не сказяла, сто он сказял. Так какой он мне балль дал? — Три. Малышка выглядела удивленной, но, что странно, не в негативном ключе. — Хо-о-о, а я и не знала, сто Кюби так дитей йюбит, — протянула она не то умиленно, не то насмешливо. Мито было не до разбора интонаций, Кьюби, впрочем, тоже. Кто любит детей? Я?! — Утитывая его пьетвзятость, я слазу дья себя лешила отенивать его ответ по тлехбалльной системе, потому сто бойсе тлех баллов Кюби мне тотьно не даст. И я была плава. Полутяеться, он мне высьсюю отенку поставил! Высшую?! По трехбалльной системе?! Учиха!.. Девятихвостый орал, извиваясь в своей клетке и расшатывая решётки, так, что начинало звенеть в голове. — Кюби такой холосый, оказываетя, — от души похвалила Изуна, прижимая руку к груди. Демон заорал ещё громче. — Ставью тебе, как суде, все десять баллов. Оценись есе один мой канзи? Наконец моргнувшая, девочка выбрала для этого момент, когда это действие начинало казаться и милым, и издевательским. Лис, и без того несдержанный, когда дело касалось Учиха, естественно, воспринял это как второе. Учиха!..***
— Попросила биджу оценить ее кандзи? — Тобирама помассировал переносицу, сам не понимая, устал он так из-за рабочего дня или от выходок его… дочери. — Знаешь, Мито, я совершенно не удивлен. — Тогда, после моего рассказа, ты не удивишься моему отказу заниматься с Изуной, — сказала Узумаки, и демон, запечатанный в ней, наконец умолк. — Она умная девочка, и мне понравилось учить ее, но Девятихвостый в ее присутствии слетает с катушек. — И его довела, — ухмыльнулся слабо Тобирама, в мыслях отмечая, что эта черта — выводить из себя абсолютно всех — в девочке точно со стороны матери. Конкретно, от деда. Проклятый Учиха умел задеть за живое. Кто меня довёл?! Она?! Эта мелкая Учиха, в пол моего зуба ростом?! Мито поморщилась. Такими темпами Кьюби доведёт ее. А ещё с половиной зуба лис сильно преувеличил, хотя ему об этом говорить не стоит. — Да, поэтому мне, вероятно, даже вне уроков лишний раз с ней контактировать не стоит. Пока лис не угомонится, по крайней мере. — Надо найти нового учителя, — мужчина скривился. У других кандидатов, конечно, нет биджу в брюхе, но нервы могут сдать у них, а это нежелательно. Подобный критерий — на повышенную стрессоустойчивость — сильно сужал круг, даром, что качество, вроде, любому шиноби необходимое. — Может лучше сам с ней позанимаешься? — предложила Мито. — Тебе с ней отношения наладить куда нужнее, чем мне: всё-таки отец. — Хокаге не может пренебрегать делами государственной важности ради такого, — уверенно возразил он. Узумаки помрачнела, вспомнив отговорки мужа, а ведь тот ещё был примерным семьянином по сравнению со своим братом. — Скажешь это Изуне, когда она вырастет, а ты не будешь иметь над ней власти, — услышав это, нахмурился уже Тобирама. — Знаешь, у нее ведь такая наследственность. Звучало двусмысленно, и каждый понял это по-своему. — Ладно, — сдался Тобирама, — позанимаюсь с ней, пока учителя не найду. — «Ладно», — Узумаки фыркнула, — ты не мне одолжение делаешь. Действительно.