Они случайно встретились в постели.

***

Сашенька разлепил ресницы. Перед глазами белый потолок и лампы, светящие ледяным светом. Сквозь жалюзи на окне видно, что на улице уже темно. Захотелось снова зажмуриться, чтобы больше никогда не видеть этот слепящий, яркий и холодный свет. Сашенька догадался, что он находится в больнице. В голове пусто, а в области сердца огромная зияющая дыра, и она даже не болит. Болит забинтованная рука, но это ерунда. Из-под приспущенных ресниц видна приоткрытая дверь, из-за которой доносятся приглушенные голоса и всхлипывания. Это плачет мама. — Боже мой, в голове не укладывается! Как же это, Юра? Он всегда был такой спокойный, умный, рассудительный и осторожный, школу с золотой медалью закончил, в Университет поступил и на тебе! Нет, это не наш сын! Он не мог, просто не мог! — Видимо, что-то мы упустили, — глухо сказал отец. — Я думаю, что это из-за женщины. Наш сын влюбился, а мы ничего не заметили. Это все я виноват… Из-за этого чертового Зималетто я совершенно не вижу детей и не участвую в их жизни. И вот, результат. Не плачь, Оля… будем вместе думать, как ему помочь выпутаться из этого всего. — Бедный мальчик! У меня сердце болит! Я представляю, как он страдал! И все тишком-нишком, а мы-то все думали, что все у него хорошо! — Не говори так, Оля. Не нужно жалеть его. Он сильный и целеустремленный парень, и сделает правильные выводы. Ну, а то, что он натворил… Кто не делал ошибок по молодости? Он справится, вот увидишь! Просто ему нужна наша любовь и поддержка, вот и все. Он еще услышал приглушенные голоса, но разобрать, что говорят, уже было нельзя. Затем мама заговорила снова, уже твердо: — Юра, а как же сессия? Я думаю, что нужно оформить академотпуск. Сыну нужна реабилитация, и эту сессию он сдать не сможет… — Ему не нужен академотпуск. Ему вообще этот университет не нужен. Да, я так решил! Я долго думал, Оля… Ему вообще не нужно заниматься нашим бизнесом, у него совсем нет желания работать в этой сфере. Я отправлю его в Гарвард. Да, я считаю, что теперь мы можем себе это позволить! У нас единственный сын, и он ДОЛЖЕН иметь блестящее образование. Для мужчины это важно… Кроме того, перемена обстановки пойдет ему на пользу. Так и Сергей Петрович считает… Что его вылечит только смена обстановки и время. Дальше говорили совсем неразборчиво. — Он наверное, спит… Не нужно его беспокоить. Ты только на минутку, хорошо? Без лишних расспросов… Мы будем в машине. Голоса смолкли. Сашенька вздохнул и снова закрыл глаза, откинувшись на подушку. Гарвард, так Гарвард. Ему было все равно. Дверь тихонько скрипнула и вошла Кира. Она была бледна и прямая, как палка. Плечи были расправлены. Сестра подошла к кровати и тихонько взяла брата за руку. — Привет, — сказал Сашенька. — Ты не уехала со всеми? — Саш, ты не спишь? Нет, они ещё не уехали, ждут меня. Я хотела увидеть тебя. Прости, что побеспокоила… — Ничего, я все равно уже не сплю. Со мной все в порядке. Он слегка сжал изящную ухоженную девичью руку. Глаза Киры наполнились слезами. — Точно в порядке? Я хотела поговорить с тобой… Чтобы отец не знал. Он считает, что тебя лучше не беспокоить, но мне это необходимо знать… — Я в полном порядке, Кирюша! Не плачь, пожалуйста, не нужно здесь сырость разводить, — сказал он нарочито бодро. — Господи, как же я испугалась за тебя! Я пришла, везде беспорядок, ты лежишь в крови… Зачем ты это сделал, Саша? Воропаев посерьезнел и вскочил на постели, порывисто обнял сестру: — Кир, прости меня… Я полный идиот! Полнейший! Я совершенно не думал о близких. Ты меня простишь? — Конечно, прощу! Скажи мне только… Это из-за девушки, да? — С чего ты взяла, что это из-за девушки? Что, других проблем в мире нет? А если у меня карточный долг? Кира судорожно сглотнула комок в горле. — Мы когда наводили порядок дома… ну после того, как… Отец заметил, что в туалете что-то блестит. Он разобрал трубу, а там кольцо… С бриллиантом. Воропаев устало откинулся на подушку. — Да… Я собирался сделать предложение. Александр и сам удивился, что ему удалось придать голосу равнодушие и браваду. — Но это пройденный этап, Кира! Я не хочу об этом вспоминать. Теперь ты видишь перед собой совершенно другого человека! Прежнего слюнтяя Сашеньки больше нет. Он вскочил и обнял сестру. — Кирюша, прости меня, я идиот! Я столько хлопот вам доставил! Никакого долга у меня нет! И девушки больше нет. Она предала меня! Кира молчала. Он вдруг судорожно сжал плечи сестры: — Кир, ну почему все так? Я же любил ее, и готов был ради нее на все! Я и сейчас люблю ее! И вряд ли у меня получится забыть… Знаешь, если бы она только пришла… Сказала мне, что любит… Я бы, не думая, простил бы ее… Понимаешь? — Понимаю, Саша. Время все лечит! Ты сильный, справишься! Ты всегда был примером для меня. И тебе нужна девушка, которая оценит тебя по достоинству. — Мне никто не нужен, кроме нее, — глухо сказал Сашенька в плечо сестре.- Боюсь, что полюбить кого-то я больше никогда не смогу! — Саша, Саша… Если бы ты знал, как я хочу тебе помочь, только не знаю, как… — Отец хочет отправить меня в Гарвард… — Да, он говорил. Поезжай, Саша! Гарвард- это гораздо круче, чем твой технологический. Тебе нужно жить дальше. — А как же ты без моего присмотра? — Да я не пропаду, не волнуйся! У меня еще Кристина есть. Они рассмеялись нелепости Кириного предложения. — Ну, я пошла. Спокойной ночи, Сашенька. — Кира! Я домой хочу. Скажи отцу, чтобы забрал меня отсюда. — Ты уверен? Может, лучше будет побыть здесь, под присмотром? — Абсолютно! Мне будет лучше дома, в кругу семьи. А здесь на меня стены давят. — Ну, хорошо… Сейчас схожу к папе, узнаю. Лежи пока… Легкий поцелуй в щеку, едва уловимый запах духов… » Она совсем взрослая стала… И красивая! Как бы хотелось, чтобы у нее все сложилось в личной жизни, а не так, как у меня… Попадется какой-нибудь урод, который ее обманет, использует… Убью собственными руками! Я не дам ее в обиду.» Саша, стиснув зубы, смотрел в потолок. Через некоторое время сестра вернулась. — Отец сказал, что заберёт тебя утром. — Но почему утром? Я не хочу больше здесь находится! Со мной все в порядке! Я усвоил урок, и не причиню больше вреда! Все будет, как и прежде. — Так нужно, Сашенька. Она встала. Вошла медсестра со шприцом. — Ну все, пока. До завтра. — Пока… — сказал Сашенька. Медсестра сделала укол и погасила свет, а Сашенька почти сразу же провалился в тяжёлый, мучительный, не приносящий отдыха сон.