***
Совещание закончилось. Александр Юрьевич прошел в свой кабинет мимо учтиво поднявшейся секретарши и слегка кивнул ей головой, давая понять, что она ему на данный момент не нужна. Воспитание, исполнительность, пунктуальность и точность в работе — лучшего помощника и не сыскать. Вот только… Ему бы никогда в голову не пришлось оказывать ей знаки внимания! А чужим секретаршам- да пожалуйста! Цветы подарить? Да легко! Он бросил бумаги на стол и сел в свое кожаное кресло, задумался. Когда он последний раз дарил женщине цветы? Первый и последний букет был вручен Изольде, а потом… Обычно от знакомства до постели предшествовал максимум один поход в ресторан, иногда — нет. После секса Сашенька всегда прощался первым. Но с Пушкаревой так нельзя! Кровь будоражил адреналин, хотелось воплотить свою идею прямо сейчас, и Сашенька сам себя не узнавал. Однако какой повод придумать и как с этим букетом проскочить мимо Жданова? Да он вспоминать этот букет ему будет по гроб жизни! Мысль о букете цветов буравила мозг, как надоедливый комар. «Остынь», — буркнул он себе, — «И займись делом». Александр Юрьевич заставил себя заняться работой. Все же он надеялся, что этот букет не полетит ему в физиономию! А она может! Он вспомнил их разговор в каморке и улыбнулся. Не женщина, а кремень! Так осадить Великого и Ужасного, в кабинет которого посетители входили на цыпочках, нужно уметь. Ну, конечно! Воропаев откинулся в кресле и засмеялся так внезапно возникшей мысли. Можно элементарно с помощью букета извиниться за «курятник» и прочую «птицефабрику»! Даже если он и не чувствовал никакого раскаяния. Ничего, от него не убудет. Он вспомнил покойную Маменьку. «Сашенька, где твои манеры?» — сказала бы она.- «Где ты воспитывался? Почему я должна за тебя краснеть?» Он мысленно пообещал ей исправиться. Он скажет Екатерине, что погорячился. Сам, мол, не ожидал, что его накроет воспоминание об Изольде… И в минуту слабости она его видеть не должна была. Он откинулся в кресле. А если склонить Катерину на свою сторону, можно контролировать все процессы в компании и больше не оставаться в неведении, а там, глядишь, и выкинуть Жданова из президентского кресла… В общем, главное начать, а дальше пойдет как по маслу… Он почти уверен, что Екатерина уже у него «в кармане». Он был умелым любовником, и мог доставить удовольствие женщине. Хороший секс, это один из главных ингредиентов любовного коктейля… Только вот почему-то он не спас от разрыва с Изольдой. Такие мысли роились вихрем в Сашенькиной голове. В конце концов, он разнервничался и закурил сигару. Глубоко затянувшись, он выдохнул голубоватый дымок в потолок Немного успокоившись, открыл ноутбук. Секс, любовь… Куда-то не туда его несет. Нужно работать. Чиновник полез в личный почтовый ящик, который находился на известном портале сплетен, желтых новостей и прочего мусора. Александр Юрьич никогда не переходил по сомнительным ссылкам, наученный горьким опытом, но одна из них привлекла его внимание. Это была реклама доставки цветов. Поразительно! Только он думал о цветах, и — вуаля! Реклама. «Мысли, что ли, уже читают», — раздраженно подумал Воропаев и ткнул на ссылку. Фирма предлагала доставку цветов в офисы и домой. Он немедленно снял трубку и заказал доставку букета из алых роз в «Зималетто». — Можем вложить в букет визитку или открытку с пожеланием, — сказала девушка на том конце трубки. — Их можно также выбрать на нашем сайте. Александр задумался. Визитку он не мог передать, а вот открытку вложить очень хорошая идея. Он пообещал выбрать открытку на сайте и перезвонить. Битых минут сорок ушло на составление текста и пару исчерканных листов бумаги для принтера. Наконец, родив что-то вроде «С чувством глубокого раскаяния, прошу Вас поужинать со мной в ресторане «Каприччио» на Малой Бронной. Буду ждать в 18-00. В. А. Ю.» Он перезвонил в цветочную фирму, надиктовал текст и положил трубку. Сердце учащенно забилось, ладони вспотели… Давно он так не волновался. Александр закурил сигару и, немного успокоившись, углубился в работу, думая о том, что вот сейчас, скоро, курьер доставит букет, Катерина очень удивится… И никуда не пойдет. Затем Воропаев поехал на встречу с сенаторами, и он позабыл и о букете, и о Катерине, а часов в 5 вечера раздался звонок. Секретарша сообщила, что звонит Екатерина Пушкарёва. В районе солнечного сплетения ухнуло, как в школе, когда внезапно вызывали к доске. — Соедини, пожалуйста, — попросил Александр. В трубке щелкнуло и раздался женский голос. — Алло, добрый день, Александр Юрьевич. Это Екатерина Пушкарёва. — Здравствуйте. — Я получила ваш букет… — И? — поторопил Воропаев, когда повисла пауза. — Благодарю. Очень красивые розы. — А открытку вы нашли? — Да. Я буду в ресторане ровно в 6. До встречи. Все это было сказано ровным деловым тоном. Александр даже не успел попрощаться, как в трубке раздались короткие гудки. Уже легче… Она не отказала.***
В ресторане он был ровно в 18-00, его уже ждал столик. Он заказал аперитив, чтобы снова привести нервы в порядок. Непонятно, почему он так нервничает? Ведь это какая-то секретарша. Таких у него был с десяток. «Таких, да не таких… Ты держись ее, Сашенька», — снова услышал он голос Маменьки. — «Эта девушка, каких поискать». — Знаю, Мама, — вслух сказал Воропаев, разрезая ножом оливку в салате. — Я постараюсь. Официант принес ведёрко со льдом, куда водрузил шампанское. Александр Юрьич собирался откушать устриц. Здесь подавали лучшие устрицы в Москве. Екатерина появилась через пятнадцать минут. Сашенька увидел свои розы живьем. Фирма не подкачала, цветы были свежие, крупные, темно-кровавого цвета. Официант забрал цветы, пообещав поставить их в вазу, а Александр вскочил, чтобы принять у Екатерины пальто. На ней уже не было идиотского клоунского пиджака и клетчатой юбки, а был обычный серо-зеленый гольф и кирпичного цвета приталенный пиджак. Юбка закрывала ноги. Волосы ее были забраны в узел и уложены волосок к волоску. Она уже знакомым жестом пригладила идеально уложенную прядь, подобрала подол и уселась на предложенный Воропаевым стул. — Добрый вечер, — сказал он, растянув губы в очаровательной улыбке. — Рад, что вы откликнулись на мое предложение. Екатерина смотрела пристально, не сводя глаз, с уже знакомым прищуром. Воропаев стушевался. Такой взгляд не обещал ничего романтического. — Шампанского? — сказал он, доставая бутылку из ведерка. Тут же вынырнул официант и пробка с легким хлопком вылетела в приготовленную салфетку. Официант разлил пузырящийся легкий напиток по бокалам и исчез. — За встречу, — сказал Сашенька и поднял свой бокал. Екатерина взяла свой, не сводя с Воропаева глаз, пригубила вино и поставила его на стол. Сашенька наконец разглядел ее глаза под круглыми стеклами, они были цвета теплого янтаря, и в них плескались искры из шампанского. Что-то у него сегодня слишком романтичное настроение… От вчерашней боевой раскраски не осталось и следа. Ногти девушки ухоженные, покрыты прозрачным лаком. Как раз, как он любит… Он любил аккуратный, неброский маникюр. — Что будете заказывать? — спросил он, передавая меню через стол. — Закажите устриц… Здесь самые свежие в Москве. — Не надо устриц, — сказала Катя. — Мне, пожалуйста, апельсиновый сок, — сказала она официанту. -Сок? — удивился Александр. — И больше ничего? Вы, должно быть, голодны, ведь конец рабочего дня… — Я не буду ничего есть, Александр Юрьич. Предпочту узнать, зачем вы меня позвали. — Я хотел извиниться за вчерашнее, — сказал Воропаев. — Понимаете, я… Вчера был не в себе. Вы напомнили одного человека… Екатерина нетерпеливо мотнул головой. Это все она уже слышала вчера, больше душевные излияния Воропаева ее не интересовали. — Хорошо, извинения приняты. Это все? Сашенька совсем стушевался. Такого холодного приема он не ожидал. — Нет, не все. Я просто хотел поужинать с вами, вот и все. Выпейте шампанского, расслабьтесь. Трудный день? — Нет, обычный. Я не пью алкоголь. — Что, совсем не пьете? — удивился Воропаев. — Совсем. Она демонстративно взяла стакан с соком, который принес официант и немного отпила. Полные, четко очерченные губы обхватили венчик стакана, и на обнаженной шее двинулся кадык, принимая жидкость. Атласная кожа белела в вырезе пиджака. Александр заставил себя смотреть вниз, в свою тарелку с салатом. Подали устриц. Александр не знал, как продолжить разговор и чувствовал себя очень неуютно. Черт! Такого с ним никогда не случалось. Он полил моллюск лимоном и вытянул несчастное животное из раковины себе в рот. Екатерина все так же пристально наблюдала за ним. На губах ее блуждала легкая улыбка. — Вы не передумали? — сказал Александр. — Попробуйте! Уверен, таких устриц, как здесь, вы никогда не пробовали. Екатерина откинулась на стуле и скрестила руки на груди. — Александр Юрьич, ближе к делу. Вы пригласили меня, чтобы говорить об устрицах? — Нет, как я уже сказал, я хотел извиниться за свое поведение. — Извинились, допустим. Как я уже сказала, извинения приняты. Что дальше? Александр совсем растерялся. — Вам что-то нужно от меня? Признавайтесь! Таким образом вы хотите получить преференции в выплате процентов акционерам, не так ли? — Какие преференции? Я уже получил деньги. Дело вовсе не в них. — А в чем же? Воропаева стала забавлять эта ситуация. Он мысленно рассмеялся своим дневным фантазиям. Секса ему захотелось! Да она сейчас его пошлет, и фамилии не спросит. — То, что я просто хотел поужинать с вами, в расчет не принимается? М? — Нет, не принимается. Вам всегда что-то нужно. — Ошибочное мнение. Вы меня совсем не знаете. — У меня нет никакого желания узнавать вас ближе. — Жаль. Но спасибо за откровенность. Можно вопрос? — Можно. — Скажите, Катя… Можно мне вас так называть? Не дождавшись ответа, он продолжил: — Скажите, а что вы сказали шефу, когда вам принесли этот букет? — Я сказала правду. Я сказала, что это от вас. Честно говоря, он был очень удивлен. От вас он такого не ожидал. Вы удовлетворены? — Более чем, — сказал Сашенька. Он себе представил физиономию Жданова, который увидел этот букет. Только ради этого стоило послать Екатерине цветы. — Если это все, тогда я пошла. Она сделала попытку встать. Воропаев схватил ее за руку. Он и так понял, что ничего не получится, Екатерина собирается уходить. Он еще думал походить вокруг да около, но решил ей вывалить все, что он думает. Все равно ему терять нечего. — Подождите, Катя. Я хотел предложить вам встречаться. Это попало в цель. Маска с ее лица слетела и она вмиг съежилась и растерялась. О, такой она ему нравилась гораздо больше! Сломленной и покоренной. — Что? Что вы сказали? — побелевшими губами прошептала она, подняв на него огромные глаза. — Вы нравитесь мне, Катенька. Поверьте, я не такое уж исчадие ада. И, открою вам небольшой секрет — я очень хорош в постели. Все женщины, побывавшие в ней -не разочаровались. Екатерина моментально вспыхнула и вскочила. Ее глаза сузились в два презрительных лезвия: — Всего хорошего, Александр Юрьич! — Катя, подождите! Я пошутил. Всего пару свиданий, неужели это вас к чему-то обяжет? Не понравится- всегда же можно расстаться. Видите ли, я поклялся себе, что никогда больше не впущу к себе женщину в душу, так что вам ничего не грозит! Легкий флирт, ни к чему не обязывающий секс — это норма для нашего времени! Катенька! Что вы любите — кино, театр? — Александр Юрьич! Давайте выясним для себя раз и навсегда. Легкий флирт, а тем более секс — это не для меня. Вернее, секс без любви, без серьезных отношений. Я не так воспитана, поэтому поищите себе кого-нибудь другого. У нас с вами будут только деловые отношения. А за цветы спасибо. Всего хорошего! Она схватила пальто, и хотела улизнуть. Воропаев преградил ей путь. — Но я не хочу находить другого! Мне нравитесь вы. Кать, ну ей-богу, я же тоже не маньяк! Женщины идут со мной в постель исключительно по желанию. Выражение ее лица потрясло его. Оно стало таким жалким, безащитным и растерянным. — Я не могу вам нравиться, Александр Юрьич. Вы меня с кем-то путаете… До свидания! — Катенька, подождите. Вы себя недооцениваете! — Я дооцениваю, Александр Юрьич. Я каждый день смотрю в зеркало! И не называйте меня Катенькой! У меня есть уже другой мужчина, которого я люблю. Прощайте! Другой мужчина… Это прозвучало, как приговор. — Кто он? Она, не ответив, вырвалась и убежала. Цветы остались в вазе. А у него испортилось настроение. Устрицы доедать не хотелось. Воропаев раздраженно бросил несколько купюр на стол и тоже уехал, пообещав себе разузнать, кто он.