Пришелец

Микитака вернулся. Он продолжал возвращаться. Рохан и правда не знал, как так произошло. Казалось, кто-то стер кусок его памяти, в котором хранились воспоминания о третьем предложении встретиться. И о четвертом. И о пятом. И о всех последующих тоже. Все случилось… Само собой. Помнится, после второй встречи с Хазекурой он внезапно ощутил в себе непреодолимые желание и силу творить — словно давно забытую эйфорию вдохновения. Это чувство было новым, свежим, непохожим на все остальные случаи. И Рохан был почти уверен, что причиной был Микитака — только рядом с ним вместе с пылающей от мыслей головы становилось тепло в груди. Он не был на сто процентов убежден, что это из-за присутствия Микитаки, это просто было весьма занятным наблюдением. Ведь данное тепло в грудной клетке имело непостоянный характер — в один момент оно становилось сахарно-тягучим и тяжелым, а в другой было легче перышка и немного покалывало. В любом случае, природу этого ощущения Рохан еще не понял. Но оно было даже приятным… Рохан вспоминал, испытывал ли он когда-нибудь что-то похожее. Нет. Не испытывал. Но он уже сталкивался с невероятной тягой рисовать, не так ли? Ах, это было так давно… Еще во время его знакомства с Коичи. Рохан, хоть никогда и не говорил об этом, бережно хранил воспоминания о шелестящих страницах лица Хиросэ, на которых чернилами был записан уникальный, единственный в своем роде яркий опыт. Такое он просто не мог забыть, никогда и ни за что. — Рохан-сенсей, — Коичи хмуро смотрел на мангаку. — О чем вы задумались с таким довольным лицом? Не нравится оно мне. — О, не бери в голову! Просто нахлынули воспоминания о нашей с тобой дружбе, Коичи. Еще чаю? Единственным, кто мог без опасений посещать дом мангаки, кроме Микитаки и Кёки, был Коичи. Мангака часто утверждал, что Хиросэ являлся его лучшим другом, и неустанно это доказывал — тем, что позволял ему зайти дальше порога. А в спокойные и свободные от дел дни они даже устраивали небольшие чаепития, прямо как сейчас. — Кстати, Рохан-сенсей, можно спросить, как обстоят дела с мангой, которая должна скоро выйти? Хазамада все уши мне прожужжал просьбами узнать о ней… Не могу же я отказать, он один раз чуть не расплакался… — Коичи неловко посмеялся и почесал затылок. — То есть, он использует тебя и нашу дружбу, чтобы разузнать о моем творчестве? — на секунду лицо Рохана приобрело разозленное выражение, но оно мигом сменилось на хитроватую, и чем-то похожую на кошачью, улыбку. — Что ж, я крайне доволен результатами, поэтому могу кое-что рассказать. Но передай Хазамаде, что больше у него не выйдет вынюхивать информацию с твоей помощью, Коичи. Так и скажи. — Х-хорошо… — сказал Коичи, видимо представляя, как Тошиказу будет паниковать. — Процесс идет полным ходом. Все выходит так легко, словно история сама пишется на моих глазах! Можешь сказать Хазамаде, что это просто будет очередным шедевром от меня, а остальное он узнает сам. О, хотел бы я увидеть свою работу чужими глазами — уверен, я был бы в восторге. И сразу бы догадался, что ее написал никто иной, как Кишибэ Рохан — кто еще может быть так гениален? — Рохан горделиво задрал нос и закинул ногу на ногу. — В последнее время вы такой радостный, Рохан-сенсей, — приулыбнулся Коичи. — Я заметил, что вы даже подружились с Микитакой. — Не волнуйся, Коичи, своим лучшим другом я всё ещё и всегда буду считать тебя! — мангака вернулся в изначальное положение, со стуком ставля чашку на блюдце. Отвел взгляд и кашлянул в кулак. — Да и Микитака мне никакой не друг. Все наше времяпровождение несет исключительно деловой характер. Он помогает мне с работой. — Помогает? — глаза Коичи удивленно распахнулись. — Рохан-сенсей, неужели Микитака — ваш ассистент? Вы ведь утверждали, что помощник никогда вам не понадобится, и что вы вообще не любите работать с людьми! — разговор приобретал неприятный для Рохана тон. Он перестал быть похожим на их обычную легкую болтовню и напоминал допрос, в котором Рохана усердно пытались прижать к стенке. — Чтобы ты знал, Коичи, он не человек. Поэтому я и могу с ним работать. Микитака — пришелец. Он прибыл сюда с Магеллановых Облаков, когда его родная планета была уничтожена, и ему двести шестнадцать лет, а еще… — Рохан остановился. Когда он начал так искренне в это верить? Наверное, где-то между седьмой и восьмой встречей. — Рохан-сенсей, — Коичи поднял вмиг посуровевший взгляд на Рохана. О, нет. Рохан ненавидел этот взгляд. Такому просто нельзя было перечить. — Я вижу, что вам нравится общаться с Микитакой. Я знаю, что вы этого никогда не признаете, но хотя бы постарайтесь не быть слишком грубым с ним. И не дразните его так сильно, как меня. — Он прошел через такое, что даже если бы я его дразнил, это его не ранило бы, — Рохан вздохнул и опустил подбородок на переплетенные пальцы. В голове крутилось еще кое-что, но стоило ли это говорить..? Наверное, стоило, чтобы хотя бы успокоить Коичи. — Ладно. Возможно, его общество действительно мне приятно. Возможно, мне нравится проводить с ним время чуть больше, чем с остальными. Возможно, я не нахожу его раздражающим, наглым, утомляющим или тупым. Возможно. Этого было достаточно, чтобы Коичи вернулся к своему обычному доброму настроению и перестал сверлить Рохана уничтожающим взглядом. — Вот видите, Рохан-сенсей, вы все-таки считаете его своим другом. — Я ничего не говорил про дружбу, — возразил мангака. — Он скорее мне как… Как кто-то, к кому я всегда могу обратиться. Кто-то, кто всегда мне поможет, и мне не будет из-за этого противно, — странное волнение вихрем крутилось в груди. С чего бы? — Я с интересом выслушаю все, что он мне расскажет, и буду рад, если он выслушает меня. Я не злюсь, когда он случайно касается меня или говорит что-то откровенно глупое. Иногда я нахожу это даже… Неважно. И когда я с ним рядом, то… — То..? — тихо переспросил Коичи, наблюдая за всеми эмоциями на лице Рохана. — То мне кажется, что я в точности там, где я должен быть. — Хм… — Хиросэ опустил взгляд и рассмотрел свое отражение в чашке. — Юкако тоже мне всегда так говорит. — В общем, — Рохан сглотнул, — он мне не друг.

***

— Рохан! Карандаш Кишибэ остановился на половине линии и оторвался от листа. Мангака убрал альбом от лица и открыл себе вид на максимально невинно выглядящего Микитаку. Это был уже седьмой раз. Не может быть, что он делал это не специально. — Рохан-сенсей, — процедил он сквозь зубы. — Если хочешь мне что-то сказать, зови меня «Рохан-сенсей». Мы ведь сотрудники, а не приятели. — Как странно. По моим наблюдениям, мы давно перешли черту официально-деловых отношений. Сейчас они больше напоминают дружеские. — Что заставило тебя так думать? — Рохан закатил глаза и поправил зеленые пряди, спадающие на лоб. В солнечном свете они приобретали почти что изумрудный оттенок. Интересный цвет. Не менее интересным было то, как сейчас выглядел Микитака. Солнце ласково касалось его своими теплыми лучами, окрашивая его кожу в нежный персиковый цвет, а волосам придавая особый блеск. И, конечно, оно не забывало наполнить глубокие зеленые глаза необыкновенными искрами, такими, которые не отдавало никому больше. Теми искрами, которые словно берегло специально для Хазекуры Микитаки. Его глаза все еще были неповторимыми и непохожими на все остальные, но они утратили всю таинственность и загадочность со временем. Рохан стал замечать в них все больше простых и совершенно ненужных вещей. Пугающая пустота и отстраненность, когда речь заходила о чем-то поистине интересном (разве рассказ о недавней поездке Рохана в Италию не увлекателен?), рассеянность, глупый восторг при виде всякой ерунды (ну неужели количество крошек, которое съела его мышь, интереснее Италии?). …Не то что бы Рохан от них устал. Они все еще были прекрасны. — Темой наших разговоров не всегда является работа. Обсуждение других, разных вещей также входит в наше совместное времяпровождение, — дал ответ на вопрос Микитака. — Общение с тобой подает мне идеи. Думаешь, я горю желанием бессмысленно болтать часами напролет? — Рохан вернулся к наброску и сделал пару быстрых движений карандашом. — Иногда мы устраиваем встречи вне твоего дома. Например, в кафе, в парке, в торговом центре. По представлению большинства землян эти места подходят не для деловых встреч, а для свиданий. Рохан вздрогнул и чуть было не перечеркнул набросок. — Не неси чепуху. Деловые встречи можно устраивать везде. И мы же не… Чтобы ходить на свидания… Чушь, — еле как заключил Рохан, чувствуя, как заплетается от смеси смущения и возмущения язык. Он продолжил наносить штрихи, но уже не мог нормально сконцентрироваться на рисунке. — А на крышах проводят деловые встречи? Потому мы сейчас как раз на крыше. Мангака вздохнул и положил альбом рядом, на поверхность из черепиц. Да, они действительно находились на крыше дома Рохана. Чья это была идея? Кажется, Микитаки. Или его. А может, совместная. В любом случае, сверху открывался отличный вид на закат — яркий, насыщенный, предзнаменующий жару завтрашнего дня. Раскаленное солнце опускалось за горизонт огромным золотым шаром, прощаясь с Морио на ночь. — Нет, не проводят. Но иногда можно делать исключения из правил. Микитака, удовлетворенный ответом, лег на спину, поправив свои длинные волосы. Сам не зная почему, Кишибэ поступил также, и обнаружил, что небо над ними уже начало темнеть. Скоро должны были появиться первые звезды. — Мой дом был где-то там, — прошептал Микитака. — Среди звезд. Рохан мог чувствовать печаль, что исходила из этих слов. Печаль, что крылась в тихом голосе, в мягком произношении и кратких вздохах. Горьковато-сладкая печаль, что оставалась на языке и проникала в грудь, тысячами игл протыкая сердце. Сердце Рохана, честно говоря, не было готово к таким ощущениям. Сложно быть готовым, когда никогда не был с таким знаком. — Ты скучаешь? — произносит Кишибэ на одном дыхании. Быть может, это было бы отличным материалом для манги… Но в тот момент о ней совершенно не думалось. — Временами, — отвечает пришелец. Пришелец. В это действительно трудно было поверить с первого раза. Что кто-то, кто столетиями блуждал по просторам космоса, среди стремительных комет, грузных астероидов и неизведанных планет, лежал у тебя на крыше летним вечером в Морио и рассказывал о своей былой жизни. Невероятно. — Ты бы хотел… Вернуться? — живот Рохана скручивает в узел. Не от той ли мысли, что Микитаки не будет рядом? — Мне некуда возвращаться, — возможно, это предложение стоило закончить грустной усмешкой, но Микитака этого не сделал. — Я сомневаюсь, что от моей планеты хоть что-то осталось. А в открытом космосе я не имею ни малейшего желания находиться. Небосвод стремительно приобретал оттенок все темнее и темнее, начиная от фиолетовой акварели и заканчивая темной синевой. — Там одиноко? Тишина висела несколько секунд, прежде чем прозвучало подтверждение: — Чертовски. Рохан громко прыснул. — Ох, я сказал что-то не то? Мне сообщили, что это слово означает «в крайней степени». — О, да, это чертовски точное определение, — Рохан залился смехом, но хлопнул рукой по рту, когда осознал, что делает. Что за чёрт. Лежит вечером на крыше своего дома и гогочет во весь голос вместе с Микитакой. Когда он так смеялся в последний раз? Хазекура негромко посмеялся и повернулся на бок, так, чтобы видеть лицо Рохана. — Теперь одиночество позади. Ведь… — в его глазах ярким блеском отразились появившиеся звезды. — Я нашел новый дом. Кишибэ не знал, стоит ли как-то отвечать. Все, на что он был способен — это наблюдать за сиянием в зелени глаз Микитаки. В ночной мгле они казались еще волшебней. — И мой дом — это… — Микитака остановился на полуслове, улыбнулся и помотал головой, словно передумал говорить. — Мне пора идти, не так ли? Если не ошибаюсь, с заходом солнца земляне обычно отправляются домой. — Не ошибаешься, — Рохан сел и отряхнулся. Усердно попытался сделать вид, что не хотел услышать конец фразы. — Только помоги спуститься. Превратив нижнюю часть тела в синие липкие ленты, Микитака благополучно спустился с крыши сам и опустил на землю Рохана. — Спокойной ночи, — сказал Микитака, возвращая ногам обычный вид и убирая руки с талии мангаки. Он зашагал прочь под лунным светом, заправив прядь белоснежных волос за ухо. — Спокойной ночи, — только и вторил ему Кишибэ. На сердце творилось что-то непонятное. Былое тепло остужалось волнующим холодом, но лед тут же таял от жаркого огня. К таким, казалось бы, едва знакомым ощущениям прибавлялось еще что-то новое. Микитака вдруг обернулся, отойдя немного от дома. — Рохан! Я хочу сказать еще кое-что. — Рохан-сенсей, — мангака еще не зашел внутрь и провожал Хазекуру взглядом. Микитака улыбнулся. — Когда я с тобой, то мне кажется, что я в точности там, где я должен быть.