Пришелец

Верят в это люди или нет, но суровая зима всегда сменяется нежной весной. Воющая метель, что обжигает кожу, стихает, и на ее место приходит ласковое дуновение ветра. В вечно холодной ладони Рохана лежала греющая ладонь Хазекуры. Снег тает и превращается в стремительные реки. Болезненный кусок льда в сердце Рохана исчез и растёкся по груди знакомым тёплым чувством. На тоскливо-белое небо возвращается яркое солнце, делая его намного менее тоскливым. Рохан безмолвно наблюдал за идущим вперед Микитакой. Но в его взгляде не было изучающего интереса — ему совершенно не хотелось оценивать пришельца со стороны искусства. Ему хотелось… Просто смотреть. Как и критик может часами созерцать шедевры, так и Рохан мог без причины любоваться Хазекурой. Совсем без причины. — Ты изменился, — задумчиво заметил Рохан. — Вовсе нет, — Микитака обернулся и чуть улыбнулся. — А вот ты изменился. Голос Микитаки вселял в Рохана необъяснимый восторг. Непонятный и загадочный, как ни посмотри — какими словами он мог описать эти электрические разряды, блуждающие по телу? Какими красками он мог написать этот океан, разбивающийся о берега его души? Какими чернилами он мог закрасить эти полосы звездного неба, сияющие в его глазах? Никакими. И так было всегда. — Вовсе нет, — покачал он головой. И в конце концов весна открывает двери в её теплоту и ласковость, предлагая сбежать от ненастной и жестокой зимы. А Микитака впустил Рохана в свой дом. — Така?! Наконец-то пришёл! Быстрее, я сейчас рекорд твой побью! И Окуясу тоже побью, если он не перестанет пытаться стереть контроллер! — Но так же нечестно, Джоске! Ты уже играл в эту игру раньше! Но после весны приходит знойное и сбивающее с толку лето. — Хигашиката? Ниджимура? — голос Рохана был похож на недовольное шипение. Ах, так вот почему Микитака нашёл сходство с тем котом. — Они? — Да, — подтвердил Хазекура с самым невинным видом во всей галактике. — Ты ведь знал, что я поддерживаю с ними общение? О, точно, ты же видел меня с ними. Точнее, это я тебя… Я тогда превратился в брошь. Чтобы… Эм. А пол в доме Хазекуры был вполне себе неплохой. Чистый, без пятен, без пыли. По крайней мере, он был единственным, на что Рохан мог смотреть. — Пойдём. Твой нос всё равно надо обработать, — Микитака схватил Рохана за предплечье и повёл… В гостиную, кажется. Стоп. Но именно там находились Джоске и Окуясу! — Микитака, — шёпот только ещё больше превращал его слова в шипящее недовольство. — Я не могу. Там же… Ну, эти придурки. — О, не волнуйся о них! Они оба сказали, что от игры просто «не оторваться». Хотя я не видел, чтобы они в самом деле приклеивались к экрану, — Рохан был готов завыть от отчаяния как кошка, опущенная в ванну. — Или тебе перед ними тоже неловко? У тебя появится шанс извиниться перед ними! Настолько злящих и одновременно правдивых слов Рохан не слышал никогда. — Я не могу сказать им то же самое, что тебе! — цедил Рохан сквозь зубы. — Их я не..! Микитака остановился, и Рохан чуть не врезался ему в спину. — Их ты не..? — Их… Я… Не… — Рохан медленно и смущённо проговорил каждое слово, каждую букву — и всё равно затруднялся закончить предложение. Он уже знал ответ, давно знал. Но сказать всё равно не мог. Не сейчас. — Микитака! — раздался звонкий щебечущий голос со второго этажа. Наверное, это была та самая «мать» Микитаки. — Ты выкинул мусор? Пришелец мотнул головой, и женский голос тут же стих — Микитака что, посылал ей телепатические приказы? Он сделал рывок вперёд, чуть не порвав рукав рубашки мангаки, прежде чем Кишибэ смог возразить, и через секунду они оказались в гостиной. Таким образом, персон в комнате стало четыре. Но пар глаз, прожигающих мангаку взглядом, было вдвое меньше. — Эм-м, нет, Хазекура-сан, — сказал Джоске больше себе, чем замолкшей женщине наверху. — Он принёс домой ещё больше. — Наверное, способ оторваться от игры всё-таки нашёлся, — отметил Микитака. — Прости, «ошибочка вышла», как выражается Окуясу, когда специально съедает еду Джоске под предлогом того, что он перепутал их обеды. Я найду аптечку с необходимыми медикаментами, а ты пока подожди, ладно? И людей в гостиной стало трое. Хотя в тот момент Рохану казалось, что он был единственным человеком. Потому что другие двое присутствующих — что же, они скорее были как великаны, готовые раздавить мангаку как непрошенную муху. — Йо, Рохан-сенсей, — махнул рукой Джоске и вернул её на контроллер. Снова зазвучали щелканье и треск кнопок. — Ага, здрасьте, — кивнул Окуясу и перевёл взгляд на экран с пиксельными изображениями. Что ж, это было… Примерно в несколько тысяч раз менее агрессивно, чем Рохан ожидал. — И твоя следующая фраза — «И что, даже не скажете ничего?» — быстро произнёс Джоске. — И что, так и будете меня игнорировать? Меня это не то чтобы тревожит, просто на нервы действует, — чуть притопнул ногой Рохан и скрестил руки. — Вот блин, — щёлкнул пальцами Джоске. — Не угадал. Как мистер Джостар это делает? — Но близко же! — Окуясу поспешил поддержать лучшего друга. — Просто надо ещё потренироваться. Например, что я сейчас скажу? — «Я в тебя верю, у тебя всё получится!». — Кстати, как там дела у Тонио? Он вроде бы закрывал ресторан на дня два или три… — Окуясу! — Джоске раздраженно опустил контроллер и игра грустно запищала, оповещая о проигрыше. — Это вообще никак не связано с тем, что ты сказал до этого! — Вы можете отложить свои шарады на потом и ответить мне? — нетерпеливо вмешался в спор Рохан. Школьники обернулись на его восклик, и мангака немного пожалел, что подал голос. Но показывать это не стал — лишь выше задрал нос и поджал губы. — Рохан-сенсей, чего тебе надо? Чтобы мы тебя избили? Что ж, а мы не собираемся, — довольно откинулся назад Хигашиката. — Хочешь ты этого или нет. — Именно! — подхватил Окуясу. — Только что ты думаешь о причёске Джоске? — Ты просто ищешь поводы меня ударить, Окуясу, — нахмурился мангака. — Но ты натворил всякого с Такой, — обиженно отвернулся Ниджимура. — Если бы мы с Джоске тебя и избили, то ты этого заслужил. — Но, — продолжил Джоске с видом какой-нибудь феи крёстной, радующейся за благополучие своей инопланетной падчерицы, — мы знаем, что ты перед ним извинился. Если что-нибудь опять выкинешь, вот тогда и побьём. —…Знаете? — Рохан присел на диван рядом со школьниками. — Потрясающая красота, потрясающий стиль, потрясающая интуиция, — самодовольно поправил помпадур Хигашиката, будто тот был таким большим не только из-за волос, но ещё и из-за мозгов. — И потрясающие крики Рохана-сенсея, слышные на всю улицу, — добавил Окуясу. Джоске бросил на него обиженный взгляд, а потом снова вернулся к своему волшебному настроению. — Рохан-сенсей, зачем распускать кулаки, если ваши отношения наладятся? Ни Микитаке, ни нам не будет этого охота, — Джоске зажал кнопку и наблюдал за разноцветной полоской, скользящей вверх-вниз по белому тексту на экране. — Ты не плохой человек, Рохан-сенсей. Ну, не совсем. Может быть. — Ты лучше скажи — ты просто на словах извинился? — спросил Ниджимура, почесывая затылок. — Мог бы подарок ему дать или пригласить куда-нибудь. — Странно, я не помню, чтобы ты дарил мне что-то или звал куда-то каждый раз после того, как причинишь неприятности, — съязвил мангака. — Это другое! Ты и так богатый и обеспеченный. А денег у меня только на один сэндвич в неделю хватает. Ну так? — Что ж, я… Действительно принёс кое-что, надеясь, что это напомнит о тех временах, когда наше общение было более… Простым. Рохан запустил руки в карманы, ожидая почувствовать мягкие лепестки и приятный плюш. Но на пальцах оказались лишь мелкие камешки и тонкие нитки. — Я их потерял, — медленно убрал руки Рохан и положил их на колени. — Вот и отлично! — Джоске хлопнул Кишибэ по плечу так, что оно с легкостью могло сломаться. — И знаешь, почему? — Ой, Джоске, вряд ли он это понимает, — Окуясу тоже обрушил свою силу на второе хрупкое плечо Рохана. — Что? О чём вы вообще говорите? — поёрзал Рохан под напором тяжёлых рук. Это было весьма… Неудобное положение. — Понимаешь, Рохан-сенсей, — Джоске уже не просто держал ладонь на его плече, а полностью облокачивался на него. — Ты правильно сделал, что извинился и хочешь вернуть всё как было, но! Ваших прошлых отношений уже нет. — Они потеряны. — Уничтожены. — Стёрты моим The Hand! — И даже Crazy Diamond их не восстановит! — Вы можете разговаривать, используя хотя бы половину ваших неимоверно маленьких мозгов? Так, чтобы выходило по крайней мере понятно? — ещё немного, и у Рохана треснуло бы всё: плечи, позвоночник и терпение. — Или я использую Heaven's Door и заставлю вас забыть друг друга. Школьники сразу отпрянули от мангаки. То-то же. — Рохан-сенсей, опять ты начинаешь, — покачал головой Джоске. — Мы просто хотим сказать, что с этого момента всё будет по-другому — ты ведь это понимаешь? Иногда приходится забывать о том, что было раньше, и идти вперёд. В будущее. Просто не будь жутким и люби Микитаку дальше! И всё получится. Джоске улыбнулся ему так, как умел улыбаться только он — ужасно глупо, радостно, но отчего-то всё равно вселял этой улыбкой надежду. Таков был этот чёртов Хигашиката Джоске. Тем временем Окуясу глядел в потолок — наверное, он не совсем понял, о чём Джоске говорил. Таков был Ниджимура Окуясу. Рохан не удивился бы, если он и через лет четырнадцать остался таким же. Погодите- Хигашиката сказал, что- — Лю- — Я обнаружил аптечку на крыше! Наверное, моя «мать» залезла туда под побочным эффектом гипноза. Это объясняет то, что аптечки не было в очевидных местах — в мусорном баке, посудомойке, духовке — там, где легче всего пораниться! В любом случае, все медикаменты в нормальном состоянии. Микитака вернулся, кардинально меняя атмосферу — и это было только естественно. Гравитация как будто исчезла, и не только снаружи, в комнате, — внутри Рохана всё тоже затрепетало и понеслось ввысь, особенно сердце, быстро стучащее в горле. В ритм так беспечно брошенным Джоске словам. — О, я чувствую себя лекарем, — сказал Микитака, смачивая белую ватку между пальцами сильно пахнущей жидкостью. — Ох, это, наверное, будет жечь. Но придётся потерпеть! Всё-таки мы не можем моментально убрать твой ушиб, правда? Джоске прыснул в кулак и отвернулся к игре. Чёртов Хигашиката. Разноцветная полоска на экране остановилась и мигнула на опции «Начать сначала».

***

Весной природа лечится. Освобождает худые и тонкие ветки от тяжелых куч снега, растапливает лед, сдерживающий озорные воды, позволяет цветам, так долго себя скрывавшим, показаться на свет и распуститься. Затем она поёт, ликует, торжествует и празднует свою победу — но для этого ей всегда нужно сначала исцелиться. Микитаку и Рохана ждал долгий путь к их собственной весне — но Рохан почему-то был уверен, что все их раны затянутся и исчезнут. Просто нужно было шагать вперёд, дальше от холодной зимы, дальше от её коварных злодеяний, дальше от всего горя, что она причинила. И проделывать себе путь… Домой. Что было домом для Рохана? Может, то большое и заполненное его работами здание, в котором он жил? Может, все места, в которых он создавал новые страницы своей шедевральной манги? Может, теплая и гладкая бумага, тонкая кисть и чёрные чернила являлись его домом? Может быть. А может, им был Микитака, что сидел на диване напротив, натянув синий свитер на колени. Они не очень много говорили за последнее время — комнату заполняла тишина, постоянно прерываемая шумом дождя за окном. Пока глаза Рохана блуждали по гостиной, где две недели назад ему лечили поломанный нос и ломали чудом уцелевшие плечи, Микитака зафиксировал взгляд на стремительных каплях, стекающих по стеклу. Может, дом Рохана был в точности там, где он должен был быть. — Как ты? — задал вопрос Рохан, и тут же пожелал, чтобы он получился более конкретным. — Как твой нос? — спросил Микитака одновременно, отрываясь от перечерченного мокрыми дорожками окна. Рохан поёрзал и решил ответить первым. — Он довольно долго заживает, но болит уже гораздо меньше, — Кишибэ невесомо коснулся большого пластыря у себя на носу. Не сказать, что он подходил к его стилю, но ярко-красная ссадина сочеталась бы с ним ещё меньше. Микитака, с явно удовлетворённым видом, откинулся назад и провел пальцами по замысловатому вязаному узору на своём свитере с неприкрытым интересом. Затем, в зелёных глазах вспыхнула серьёзность, и с такой же серьёзностью он поднял руку и энтуистично нажал на несколько кнопок на своих наручных часах. После этого он обхватил руками колени и вернулся к разглядыванию другого узора — того, что дождь нарисовал на стекле. Было миллион вещей, о которых Рохан мог думать — например, о том, когда закончится дождь. Или о том, какой сейчас час. Но всем, к чему возвращались его мысли, были изумрудные глаза Хазекуры. Конечно, он думал о них столько же раз, сколько существует звезд на небе, но разве он мог что-то с этим поделать? Тем более, что всё то, что он считал в них непонятным и ненужным, вдруг стало таким же дорогим, как их красота и таинственность. Всё-всё — и рассеянность, и необъяснимый восторг, и все другие странности. Абсолютно всё. — А! — Микитака встрепенулся и посмотрел на Рохана. — Ты спрашивал про меня? Если ты имел в виду моё физическое и эмоциональное состояние, то я в полном порядке. — Нет, видишь ли… — Рохан аккуратно потёр нос. — Мы возобновили общение, это, что же, это чудесно, но… Я просто хотел узнать, изменилась ли твоя жизнь за тот месяц, что я… Что мы не виделись. То есть, что может измениться за такое короткое время? Жизнь быстротечна. И я уверен, что- — На самом деле, кое-что действительно изменилось! — поправил его Микитака. — Теперь я умею делать много разных вещей. Окуясу и Джоске меня всему научили. — Правда? Например? — Ну, теперь я могу складывать оригами, жонглировать, жонглировать оригами и варить кофе, — посчитал свои умения на пальцах Микитака. Затем загнул ещё один. — И варить кофе из оригами, которыми я жонглировал. — Это… — Рохану часто было тяжело подбирать слова своим чувствам рядом с Микитакой, но в этот раз немного по другой причине. — Весьма полезные умения. Что-нибудь ещё? — Ну, да, наверное, — начал Микитака как-то неуверенно, не зная, куда деть руки и беглый взгляд. — Они сказали, что это, наверное, поможет мне помириться с тобой. Но раз уж мы и без этого неплохо общаемся, то, наверное, упоминать это не стоит. Наверное. Рохана вводило в недоумение такое количество слова «наверное». — И чему это такому эти дурни тебя научили? — Не думаю, что могу тебе показать, но… Кажется, это называлось… Раздался звук, напоминающий грохот строительного крана, только вперемешку с каким-то странным жужжанием и писком. — Что это такое? — Рохан поднял глаза на потолок — может, это хозяйка дома буянила под очередными эффектами гипноза? — Как быстро! — Микитака освободил колени от шерстяной кофты и вскочил с дивана. — Это мой корабль! — Корабль? Зачем он тебе? — Рохан тоже поднялся. Но желудок его, наоборот, словно улетел в пропасть.— Ты ведь не собрался улетать? — Улетать? Нет, нет! Там просто есть некоторые средства, которые помогут предотвратить ужасное. Я имею в виду твой нос. Я заметил признаки… — он назвал какое-то слово, и Рохан был не уверен, было ли оно человеческим. — Если не принять меры, то скоро всё твое лицо сгниёт, Рохан! Тарахтящий звук был всё ближе и ближе. Но смысл сказанных Микитакой слов, наоборот, казался все более далёким и далёким. — Это обыкновенный ушиб, — сказал Рохан. — Обычная земная травма. От неё… Ничего не гниёт. — Ты уверен? — Абсолютно. — Что ж, тогда я пошлю корабль обратно, — пожал плечами пришелец и снова нажал пару кнопок на своих часах. Отлично. Оставалось только подождать, пока грохот перестанет разрывать их головы. Подождать… Подождать… Он становился только громче. Микитака опять нажал на что-то на часах. И опять… И опять… — Ох, — слетел с его губ единственный вздох. Рохан не совсем понимал, что он значит. — Что такое? — Он… Эм… Не улетает. Похоже, что он сейчас приземлится. — Что, — Рохану хотелось бы, чтобы его голос звучал хоть чуточку более удивлённо, — прямо на нас? — Вряд ли. Скорее всего, на соседний дом, — а голос Микитаки — чуть более взволнованно. — Он всегда производит посадку рядом с тем местом, где я нахожусь. Они постояли ещё пару секунд, ещё пару секунд послушали дикое гудение космического корабля… Затем, не говоря ни слова, сорвались с места, в спешке накинули на себя куртки и выбежали на улицу. — Где он? — Я… — Микитака прищурился, превратил ноги в пружины, подпрыгнул и приземлился в лужу. — Я его не вижу. Тучи закрыли небо. А ещё, если ты не заметил, идёт сильный дождь. — Поверь мне, я давно это заметил, — сказал Рохан, сокрушённо оглядывая штаны, запачканные грязевыми брызгами. — Что будем делать? — Раз он приземляется рядом со мной, то можно найти какую-нибудь пустую площадку или поле. — Будет тебе поле, — вздохнул и закатил глаза мангака, прокладывая в голове маршрут. — Пойдём быстрее, пока твой корабль не превратил дома мирных жителей в картину из фильма-катастрофы. Рядом с Микитакой, Рохан редко думал — скорее всецело доверял странному голосу, что шептал ему одновременно чётко и неразборчиво; радостно и смущённо; взволнованно и спокойно. Возможно, именно этот голос заставил его протянуть Микитаке руку и сжать её, когда тёплая ладонь оказалась в ней. Прямо как… В тот день. Но тогда всё было просчитано — а сейчас, посреди хаоса из ливня, широких луж, серых туч и жужжания, что никак не пройдёт — разве могло быть место холодным замыслам и рассчётам?

***

Чем дальше они бежали, тем громче становился дождь — он начинал звучать как телевизионные помехи, выкрученные на всю громкость. Казалось, Хазекура пытается что-то сказать, прорезать этот шум словами, но тщетно. И Рохан решился. Наверное, призыв, утонувший в шуме, по-настоящему услышал только сам станд Рохана, появляясь из-за его спины. Heaven's Door протянул руку к лицу пришельца и ахнул вместе со своим владельцем, когда бледная кожа послушно превратилась в белоснежные страницы. Никакого рикошета. Никакой рефлекторной защиты. Никакой опаски. Либо рефлексы Микитаки сильно ослабели, либо Хазекура доверял Кишибэ достаточно, чтобы подпустить его так близко… В глубине сердца Рохан надеялся, что второй вариант был наиболее правдив. С помощью пары быстрых движений, новая запись была сделана посреди чёрных строк — она позволяла Микитаке быть услышанным и слышать Рохана. Дело было сделано, и бумага вновь стала кожей, а записи — действительностью. — Что ты сказал? — всё ещё не верящий в произошедшее Рохан задал вопрос немного громче, чем стоило бы. — Я сказал, что мой корабль..! Рохан споткнулся о что-то и полетел вниз, не справившись с внезапной скользкостью под ногами, и в нос ударил запах мокрой травы. В последнее время такие падения случались… Чаще, чем хотелось бы. Ну, ничего. Заслужил. Вот чего он не заслужил — так это мокрых прядей, прилипших по всему лицу. Нос, рот, глаза — они потерялись где-то в волосах, и Рохан отчаянно пытался их отыскать, убирая пальцами локоны. Странно. Он не помнил, чтобы его волосы были настолько длинными. Он регулярно стригся и всегда поддерживал одну и ту же длину… Проблема, видимо, была в том, что на лицо упали не его волосы. И что лежать было несколько тяжело. — Прости, Рохан, — Микитака пошевелился, и Кишибэ только тогда понял, что тот споткнулся следом и упал на мангаку. — Ты в порядке? — Да, — он был весь промокший, покрытый грязью и травинками, растрепанный и придавленный чужим весом — но в полном порядке. — Кажется, мы пришли на поле. Где корабль сядет? — О, я вот что хотел сказать. Корабль улетел обратно — он просто с опозданием отреагировал на команду. Бывает! Что ж, у Рохана точно никогда не «бывало» космических кораблей, с задержкой исполняющих команды. И космических кораблей в общем. И разъедающего лицо гноя после ушиба носа. И настолько лёгкого чувства в груди, когда он рассмеялся и сразу же услышал, как смеётся Микитака. — Прости, — сквозь смех извинился Хазекура, и Рохану показалось, что эти слова были простой формальностью — в его голосе не было ни капли сожаления. — Нет, правда, извини. Я не думал, что… Его оправдания скрылись за его же смехом, и Рохан со вздохом опустил голову. Микитака сполз с Рохана и устало лёг рядом, на зелёную траву. Это было гораздо менее приятно, чем, например, сидеть дома или на его крыше, около клумбы или в любом другом месте — но суть никогда не заключалась в местах. Останавливаться в планы дождя не входило, а небо не собиралось проясняться; поле ещё долго было бы мокрым, а тучи — тёмными. Точно так же Рохан решил не оставлять это чувство, вспыхнувшее в нём с новой силой — оно горело ярким пламенем, не угасая даже под напором дождя. И не имело имени. Пока что. — Я был бы не прочь увидеть настоящий космический корабль, — сказал Рохан. — Мне приходилось рисовать несколько, но образы я брал из воображения. И, честно сказать, меня это раздражало. — Может, когда-нибудь потом я его тебе покажу? — предложил пришелец. — Что, правда? — Обязательно. Рохан усмехнулся. — Тогда я с нетерпением жду нашей следующей пробежки под дождём. — Почему? — Микитака сел и пригладил волосы назад. — Можно и не в дождь. Можно в солнечную погоду, в пасмурную, в ветренную… В любую. — В любую погоду… — произнёс Рохан полушёпотом. Что-то в этом было. Что-то, полное вдохновения. В конце концов, Микитака всегда его вдохновлял. С самой первой встречи. Но в этот раз всё было немного по-другому. Рохан поднялся и отряхнулся — а затем снова подал Микитаке руку. Их ждал долгий путь. Домой.